Анатомия магии

Unpredictable

Отец учил меня, что все волшебники – вне зависимости от социального статуса, возраста или уровня интеллекта – довольно предсказуемы.
Овсянка, до противного крепкий кофе и я наедине со своими мыслями. Впервые за долгое время за столом компанию мне составили только Винс и Грег. Ни Блейза, ни Панси, ни Дафны. Все будто в фестралов превратились, что, в принципе, меня устраивало. Не хотелось опять ссориться, ведь еще неизвестно, каковы будут последствия.
Покончив с завтраком, я решил немного побродить по замку, чтобы отвлечься от неприятных мыслей. Всегда интересно изучать эмоции на лицах проходящих мимо школьников и гадать, что же у них на душе. Заботы о надвигающейся контрольной, размолвки с друзьями, неприятности в семье – все как на ладони.
Даже легилименцию применять не надо.
- О, смотри, твой любимый Малфой пошел, - услышал я пренебрежительный голос.
- Тише, Энн, он может услышать! – возмущенно-приглушенный шепот.
- Не переживай, Лола, его эго слишком поглощено собой, чтобы обращать внимание на внешние раздражители вроде нас, простых смертных.
- Мерлин, я с ума по нему схожу!
Достаточно выбрать объект.
Этот диалог вызвал у меня уcмешку. На младших курсах я очень завидовал Поттеру. Кто-кто, а он никогда не мог пожаловаться на недостаток внимания. В свое время я из штанов выпрыгивал, чтобы стать, если не популярней, то хотя бы сравняться с ним. И мне это удалось. Я такой себе антигерой, а девушки нас любят.
Внимательно понаблюдать за ним некоторое время.
- Драко, - улыбнулась Сандра Тревис, неожиданно появившись из-за угла (словно меня поджидала). У нее совершенно очаровательное лицо, но вот нескладная мальчишеская фигура портила весь шарм. - Куда ты пропал, неужели забыл обо мне?
Не надо быть гением, чтобы понять, что ей нужно. Я не успел ответить, как услышал за спиной:
- Малфой, - Патрик Пеннак, староста Школы. – Я просил тебя сдать список слизеринцев, которые остаются на каникулы, еще в среду. Где он?
Проанализировать поступки. И тебе уже известен ход его мыслей.
Могло показаться, что он требовал, но это не так. Пеннак боялся. Он не смотрел мне в глаза, опускал и вынимал руку из кармана каждые пять секунд, будто искал что-то.
- Сделаю и отдам, - процедил я.
А значит, ты наперед знаешь, как он поведет себя в той или иной ситуации.
- Ты говоришь это уже третий раз, - попытался возмутиться Пеннак и, мне показалось, что он сейчас расплачется, до того жалко выглядел. Вообще довольно забавно контролировать старших по возрасту и должности.
- И скажу еще триста тридцать три, пока до тебя не дойдет.
Я демонстративно отвернулся. Все равно не буду этим заниматься, свалю на Панси.
Какое действие предпримет.
- Бабник, - пробурчал пуффендуец и пошел по своим мелочным делам. Ах, он разбил мое хрупкое сердечко!
- Так что, как насчет сегодня, где-то в семь? – соблазняла Тревис.
- Извини, не могу. Дела, - многозначительно изрек я, - сама понимаешь.
Да, она прекрасно понимала, что ее отшивают, но женская гордость не позволяла этому горькому осознанию отразиться на лице.
- Конечно, - улыбнулась Сандра, и лишь едва заметное подрагивание губ выдавало ее, - как-нибудь в другой раз, верно?
Из тысячи возможных вариантов.
- Непременно, - почти нежно ответил я и двинулся дальше. Тема исчерпана.
Неподалеку от кабинета заклинаний стояло несколько пуффендуек с третьего-четвертого курса. Они о чем-то секретничали. "Конспираторский" шепот был слышен, пожалуй, даже у нас в подземельях.
Если уж совсем просто: либо действуют…
- Ну же, давай, - говорила одна.
- Девочки, а может не надо? Он меня убьет, - ныла другая, на вид бледнее Серой Леди.
- Что за глупости, конечно, нет! Он же преподаватель! – безапелляционно заявляла третья.
- Давай, проиграла – выполняй желание, - подстрекала четвертая.
- Хорошо, все, иду, - сдалось "приведенье". Полная обреченной решимости она направилась к кабинету, и уже взялась за ручку…
… либо бездействуют.
…но тут же развернулась и промямлила извиняющимся тоном:
- Девочки, я не могу. Он отдаст меня на растерзание Филчу.
- Трусиха, - заявила первая. Все тут же поспешили согласиться.
- А раз вы такие смелые, то почему не в Гриффиндоре? Извините, но я не могу сказать в глаза преподавателю: "Профессор, что ж вы такой низенький, неужели в детстве мало каши ели?" Не могу, сами говорите!
В этот момент за спиной пуффендуйки послышалось деликатное покашливание. Она медленно обернулась.
- Спасибо за заботу, мисс Хейз, - невозмутимо пропищал Флитвик, - ел я всегда отменно, а низкий рост передался мне по наследству.
Ошеломленная девчонка нервно сглотнула и принялась бессознательно жевать кончик своей косы.
- Не могу не поощрить вашу тягу к познанию всего неизвестного, - продолжал декан Когтеврана, - думаю, недельная отработка у мадам Пинс вам понравится.
Да или нет.
Хейз лишь вымученно кивнула. А ее однокурсницы поспешили скрыться с места словесного преступления.
- Не торопитесь, юные леди. Вы же не бросите подругу в беде? – Флитвик выжидающе посмотрел на глупых девиц и, не дожидаясь ответа, продолжил: - присоединитесь к ней.
Что может быть проще?

У входа в гостиную я очутился одновременно с Панси, которая подошла с другого конца коридора. Она выглядела неважно, наверное, плохо спала; против обыкновения не накрашена, хотя синяки под глазами были замаскированы. Увидев меня, Панси нахмурилась, однако кивнула в знак приветствия. Я ответил тем же, не отрывая изучающего взгляда от ее лица. В это время к проходу подоспела стайка четверокурсниц, загородивших от меня подругу. Они бурно обсуждали своих кавалеров на Рождественский бал. А Панси, затесавшись в их компанию, поспешила к себе. Я понял, что говорить она не готова, потому пошел в спальню, но меня грубо остановили. Неожиданно, пожалуй, даже для себя самой, Панси схватила меня за шиворот и, не говоря ни слова, втолкала в свою комнату.
- Какого… - начал было я, а она взяла и разревелась. Но я стойко снес слезы, мысленно наградив себя Орденом Мерлина Второй Степени. Мы присели на кровать. Волю наплакавшись, Панси отодвинулась от меня и, промокая льняным платком опухшие глаза, тихо заговорила:
- Утром приезжали родители. Говорили, Он настаивает. Папа уже не знает, как выкручиваться. Мама паникует.
Успокаивать кого-то, когда самому до тошноты страшно, не самое удачное занятие.
- Твой отец взрослый человек, он найдет какой-нибудь выход.
- Папа говорит, что воспользуется заклятьем Ненаносимости, чтобы только мы имели доступ к поместьям, - Панси наводила порядок на лице. – А потом мы отправимся к маминым родственникам во Францию. Меня переведут в Шармбатон.
- Панси! - я не ожидал, что все зайдет настолько далеко. Хотя, что удивительного? Мистер и миссис Паркинсон не состояли в рядах Пожирателей. А Лорд не собирался оставить это так просто. Правила Войны таковы, что влиятельному чистокровному роду просто нельзя держать нейтралитет, но ни Панси, ни ее родители не хотели определяться со стороной. И сейчас могли дорого поплатиться. С каждым Его визитом мистеру Паркинсону приходилось все тяжелее.
- Я боюсь, Драко, - призналась Панси, отбросив зеркальце в сторону. - Мне кажется, что все это нереально. Как же было хорошо, пока Его не было.
Я не мог не согласиться, однако промолчал. Это уже на уровне подсознания – не говорить ничего дурного о Лорде, мало ли. Лучше вообще ничего не говорить.
- С Блейзом помирилась? – решил я сменить тему.
- Нет, - ответила Панси, изучая свои колени, - а ты с Дафной?
- Нет.
- Пошли ей букет, - безразлично посоветовала она.
- Уже. Скоро должны принести, - я непроизвольно взглянул на часы.
- Всегда одно и тоже, - слабо улыбнулась Панс, - и она до сих пор прощает.
- Пусть скажет спасибо. Если б не была моей предполагаемой невестой, я бы не слал эти дурацкие цветы. Дафне повезло, что я терплю ее выходки.
- Ты хотел сказать капризы. Выходки – это то, что делаешь ты. – Панси, наконец, посмотрела на меня. - И тебе повезло, что она терпит.
- Привыкнет, - я равнодушно пожал плечами, - не собираюсь быть образцовым семьянином.
Панси кивнула. Мы уже не раз затрагивали эту тему, потому она предпочла промолчать. И поскольку не состояла в числе подруг Дафны, то защищала ее исключительно из женской солидарности.
- Слушай, ты не знаешь, где Блейз?
Я не ответил.
- Сил моих нет, - со вздохом прошептала Панси, откинувшись на кровать. Это адресовалось не только Блейзу, скорее так: в первую очередь не Блейзу.
Панси боялась. И небезосновательно. Ей нужна была поддержка, но не моя. Глядя на лежащую с закрытыми глазами самую беспомощную на свете девочку, я хотел придушить Блейза за его невнимание и неуместную увлеченность другой.

***

Дафна встретила меня удовлетворенно-обольстительной улыбкой, облокотившись на дверь моей спальни. Это говорило о двух вещах. Во-первых, она получила букет; во-вторых, через несколько минут мне будет очень хорошо.
- Привет, - она прикусила губу и "стыдливо" отвела взгляд в сторону. Сей жест выглядит весьма соблазнительно и, надо признать, раньше я действительно велся. Но Дафна настолько часто использует его, что это уже не интригует. - Спасибо за цветы, очень красивые.
- Ни один цветок не сравнится с тобой, - я пустил в ход свою самую ангельскую улыбку, отчего банальный комплимент показался Дафне чуть ли не признанием в любви.
- Пригласишь? – игриво спросила она.
- Конечно, - ответил я, пропуская ее в комнату и закрывая за собой дверь. Не долго думая Дафна обернулась, обняла меня за шею и прошептала прямо в губы:
- Я так рада, что ты осознал свою вину.
- Да, - кивнул я и поцеловал ее, чтобы прекратить эту чепуху. В данную минуту мне настолько хотелось секса, что я готов был согласиться даже с утверждением "Лонгботтом – самый желанный парень Хогвартса".
Не переставая целовать Дафну, я уверенно направился к кровати, оставляя позади наши мантии. Вскоре мы уже лежали на прохладном покрывале, и я стал искать застежку ее лифчика, целуя шею. Она тихонько простонала. Довольный произведенным эффектом, я решил закрепить его, проведя пальцами от коленки к бедру, но как только рука достигла подола юбки, Дафна резко оттолкнула меня. Прерывисто дыша, она прошептала:
- У меня эти дни.
Секунды три понадобилось, чтоб сообразить, что меня только что ударили по голове большущим молотом с красноречивой надписью "Облом!". Я застонал и перевернулся на спину.
- Извини, - смущенно проговорила раскрасневшаяся Дафна, резко поднимаясь с кровати и разглаживая одежду, - я думала, мы просто пообнимаемся…
Мерлин, неужели она забыла в девичьей спальне свои мозги? Иначе, какого черта проситься войти, кидаться на шею, падать на кровать и разрешать снять с себя половину одежды, чтобы потом заявить "у меня эти дни".
- Прости… - еще раз виновато пробормотала она, застегивая пуговицы на помятой блузке и стараясь не смотреть в мою сторону.
- Ничего, - с трудом выдавил я. Надо поинтересоваться у Блейза, обламывала ли его так Панси.
- Увидимся, - Дафна закончила поправлять мантию , взглянула в зеркало и, облизнув распухшие губы, вышла.
Я глубоко вздохнул, борясь с желанием запустить в только что закрывшуюся дверь какое-нибудь изощренное заклятие, изобретенное моими предками. В следующий раз не дождется так быстро моего прощения (априори: я простил ее). Пускай ябедничает своей мамаше – плевать! И хотя после таких жалоб от отца приходят воспитательные письма, думается, если б он вошел в курс дела, то встал бы на мою сторону.
Неспешно поднявшись с кровати и прихватив полотенце, я направился в душ.
В принципе, именно тот факт, что я знаю имя своей потенциальной жены с четвертого курса и заставляет меня быть таким подонком по отношению к ней. Все те совместно проведенные праздники и каникулы, выходы в свет: "Знакомьтесь, мистер и миссис Нам-Глубоко-Наплевать-Кто-Вы, это наш зять" уже даже без оговорки "будущий". Это просто не может не раздражать, как бы я не симпатизировал Дафне.
Мама всегда была для меня идеалом женской красоты. А Гринграсс очень похожа на нее. Высокая стройная блондинка с волнистыми длинными волосами. Только глаза у моей матери серые, а у Дафны синие. Не голубые, а именно синие – насыщенные, бездонные и манящие. Недаром она считается красивейшей девушкой Хогвартса. А Малфои предпочитают все лучшее.
Но однажды отец сказал, что в их с мистером Гринграссом планах поженить нас. Дафна обрадовалась, наивно полагая, что теперь я никуда не денусь. Мне льстило то, с какой завистью на нее смотрели даже старшекурсницы, но с другой стороны в голову пришла забавная мысль. Если я буду с ней всю жизнь, то зачем встречаться сейчас, ведь есть море девушек, которые живут ради моего взгляда и улыбки и вечером перед сном хвастаются соседкам по спальне, что я снизошел до них. Ну а мои поцелуи доведут до полуобморочного состояния любую. Да, я себя люблю и не скрываю этого! И я посвятил весь пятый курс осуществлению своих грандиозных (потому что других Малфои не строят) планов. Вот только Дафна почему-то не оценила такой стратегии и жаловалась своей мамочке на мое порочное поведение с завидной частотой. Миссис Гринграсс в свою очередь тут же сообщала приукрашенные подробности дражайшему супругу, а тот моему отцу, который был не против невинных шалостей сына, однако для вида бранил за бестолковость, потому что я "не мог скрыть от той несносной девицы свои интрижки".
После отрезвляюще холодного душа, не потрудившись уложить волосы как следует, что случается со мной крайне редко, я свалился на кровать и закрыл глаза в надежде подремать, так как ночью почти не спал. И в мыслях моих Дафна занимала настолько неприметное место, что махай она слизеринским флагом, я бы не заметил.
Называйте меня сопливым романтиком, но я правда не хочу, чтоб моя жизнь (хотя бы личная) была расписана на двадцать лет вперед. Возможно, именно потому, что старшие решают все, не потрудившись спросить мнения детей, – пусть оно тысячу раз будет совпадать с их намерениями – аристократические браки в большинстве своем не более чем взаимовыгодные договоры, которым редко сопутствует не то, что любовь, даже уважение.

Мои размышления, неторопливо уплывающие в прострацию, прервал Блейз, вошедший как обычно без стука. Не знаю, почему я до сих пор не превратил его за это в паука или крысу. Наверное, потому что он интуитивно чувствует, когда заходить не стоит.
На лице Забини читалось едва заметное напряжение.
- Малфой, - он закрыл за собой дверь, но не отошел от нее, будто оценивал свои шансы на дальнейшее пребывание в комнате.
- Забини, - я сел, отодвинув полог. Несколько минут мы оба молчали. Я ждал, когда Блейз заговорит. Его глаза потемнели: так бывает, когда он думает о чем-то, напрочь позабыв о времени и пространстве.
- Вчера… - неуверенно начал Блейз.
- Знаю, - перебил я. Он только кивнул. К чему лишние слова? Мы не истеричные девицы, мгновенно превращающиеся в мегер из-за одинаковых туфель. А в это тревожное время просто не можем ругаться по мелочам. Он и Панси – мои единственные друзья, без них я уже буду не я.
Почувствовав себя намного уютней, Забини переставил стул от рабочего стола к кровати, и совсем неэстетично плюхнулся на него.
- Хочешь забавную историю? – спросил он, вальяжно откинувшись на спинку стула и довольно улыбаясь, будто кто-то делал ему массаж.
- Ну? – почему-то у меня были дурные предчувствия.
- Иду я вчера ночью по подземельям… - начал Блейз свое повествование.
- Ночью? – перебил я его. - Какого черта? Снейп отправил нас по спальням!
- Ну, знаешь ли, - притворно обиженно ответил он и обвел рукой комнату, - тебе-то хорошо в личных апартаментах. А я что?
- А что ты? – переспросил я и, поднявшись с кровати, направился к шкафу. Надо привести себя в О-Мерлин-смотрите-это-же-красавчик-Драко-Малфой вид.
- Я пошел в спальню, но там, как тебе известно, никакой приватности, - опечалено вздохнул Блейз. - Вообрази: вместо того, чтобы спокойно лечь и вдоволь наобижаться на Панси, твой покорный слуга удостоился чести побывать на финальном этапе Чемпионата Мира по храпу, где состязались Крэбб и Гойл. Еще и Нотт во сне лепетал. Что-то про некую Ванессу… Не знаешь такую? - неожиданно спросил он, позабыв о своей патетике.
- Может, Майлз? Когтевранка, брюнетка с веснушками. Редкое сочетание, - я нашел теплый свитер и, надев его, стал причесывать взъерошенные волосы.
- Знаком с ней?
- Было дело… - уклончиво ответил я, не отвлекаясь от зеркала, в котором лицо на секунду поменяло выражение с безразличного на самодовольное, - и что дальше?
Блейз снова возвратил голосу пафосные интонации. Пожалуй, в этом и только в этом проявление его итальянских корней. Он флегматичен, как британское утро, но в тоже время может быть котлом, в котором кипят нешуточные страсти.
- Да, так вот. Понимая, что предаться своим философским раздумьям в комнате не удастся, я вышел в гостиную, но не тут-то было. На диване возлежал полуголый Стюарт, только я не разглядел с кем. Его спина мешала. Хотя, судя по восторженным вздохам, девушка в обиде не осталась, - далее Блейз сделал театральную паузу, дабы перейти к следующей части повествования. - В любом случае, посидеть в гостиной я не смог, а потому отправился гулять по подземельям, размышляя о бренности бытия и особенностях межполовых отношений.
- Брось уже этот эпистолярный стиль и переходи к главному, - немного раздраженно откликнулся я. Ничуть не обидевшись, Блейз внял требованию.
- Чтоб уж так совсем кратко: где-то после полуночи я столкнулся лоб в лоб, а точнее нога в морду с миссис Норрис. По законам жанра объявился Филч и отвел на растерзание Снейпу. Тот меня… ммм… пожурил и назначил отработку.
- Поздравляю, - не потрудившись придать голосу и капли сочувствия, ответил я.
- Всему виной отсутствие собственных покоев, - сделал своеобразный вывод Блейз и принялся разглядывать герб на пологе, будто видел его впервые.
- Смотрю, к моей комнате прицениваешься, - ухмыльнулся я, - ничего, когда назначат старостой Школы, составлю тебе протекцию.
- Ты так уверен в этом? – не отрывая взгляд от символики, поинтересовался он.
- О Мерлин, Забини. Ну не Уизли же!
И тут в голову мне пришла замечательная идея. Сейчас отыграюсь за вчерашний концерт, который устроила мне Панси.
- А что, Забини, - нарочито небрежно начал я, - как там твой рисунок, уже готов?
- Какой? – невинно осведомился он. В глазах Блейза всего на долю секунды промелькнул испуг, но и этого было достаточно.
- Ну, - принял я правила игры, - та наездница на метле, парящая над озером.
- Ах, ты про это… - он сделал вид, что вспомнил, - нет, еще нет.
- В таком случае советую отвлечься от шедевра всей твоей жизни и устремить свой дар в более прозаичное русло, - я подошел к столу и принялся бесцельно выводить каракули на уже ненужной работе по травологии.
- Ты о чем? – сейчас удивление Блейза было искренним.
- Панси не отстанет, пока ты не покажешь рисунок. Так что принимайся за ее портрет в срочном порядке. Лишь это тебя спасет, - я нарисовал рожицу и мысленно улыбнулся. Какая милая Панси вышла из-под моего пера.
- Не уверен, есть ли в этом смысл, - глухо ответил Блейз. Теперь уже я изумленно уставился на него.
- То есть как "не уверен"?
Блейз не отвечал. Затем вздохнул и обратился ко мне со следующими словами:
- Драко, я хочу поделиться с тобой…
- Нет, ничего не желаю… - я уже понял, что он собирался сказать, но мне совсем не обязательно было это знать. Не люблю хранить чужие тайны – всегда боком выходит.
- Я порву с Панси.
Ну и какого дементора он это ляпнул? Хотел, чтобы полегчало? Порву с Панси. Вот так просто. А он не подумал, к кому первому прибежит заплаканная девушка, чтобы поделиться этим? Что будет, если она поймет, что я знал о намерениях Блейза? Да и вообще: зачем все усложнять, когда нам и так не просто? Удачный момент выбрал для любовных драм, ничего не скажешь.
- Ты не имеешь право. Ей сейчас и так плохо! – я не хотел рассказывать подробностей, рассудив, что такое Панси должна сообщить лично.
- А со мной будет еще хуже, - привел Блейз "непрошибаемый" аргумент.
- Ты рехнулся? Или рыжая опоила тебя Амортенцией?
- Похоже, в Слизерине массовый психоз, - насмешливо ответил Блейз, пожав плечами. Полюбуйтесь: ему еще и весело! - Аристократки нынче не в моде, не так ли?
- Не понимаю, о чем ты, - холодно ответил я, повернувшись к нему спиной.
- Прекрасно понимаешь, мистер На-Два-Фронта, - развлекался дальше Забини.
- Чушь, - ответил я, сдерживаясь изо всех сил, чтоб эту самую чушь не ляпнуть.
- Пожаааалуйста, - издевательски протянул Блейз, - мне хоть не ври.
Вот хитрец, решил сменить тему, не выйдет!
- Но это глупо, - вернулся я к его сногсшибательной новости, - ты же знаешь, чем все закончится.
- Я хочу попытаться, - упрямо ответил он.
- Чего ради? – я обернулся и пристально посмотрел ему в глаза. Блейз встал и подошел ко мне впритык. Запал, исходивший от него, был почти осязаем.
- Чего ради? Моя мама этой весной вышла замуж восьмой раз. Если честно, я затрудняюсь вспомнить не то, что имена, даже лица своих отчимов. И я могу поставить все наследство на то, что, провожая меня в Школу в следующем году, она уже благополучно сменит очередное траурное платье на подвенечное. Но я не могу ее осуждать: она старается для меня, просто не умеет заботиться по-другому. Потому что после смерти папы – первого и единственного мужчины, которого любила, – стала циничной стервой, сдирающей деньги со всех этих доверчивых идиотов! - он перевел дыхание и уже спокойней продолжил: - В день гибели отца я потерял еще и мать: она сторонится меня, я напоминаю ей папу. Но до этого, я не понаслышке знал, что значит семья, где родители любят друг друга. И это были лучшие дни моей жизни!
Он развернулся и отошел к кровати.
Блейз редко упоминал родителей. А если и говорил, то звал исключительно по именам – иллюзия, чтобы скрыть боль утраты. Всю свою жизнь он стремился показать насколько ему безразлично и даже весело оттого, что Изабелла меняет мужей, словно заколки для волос. Потому его более чем откровенный монолог попросту вывел меня из равновесия. Я честно не знал, что на это ответить, да и нужно ли. Блейз должен понимать, что если его родители сочетались браком по любви, то это лишь счастливое исключение. И совсем не обязательно, а точнее, скорее всего ему так не удастся.
- Неужели ты действительно считаешь, что сможешь жениться по собственному желанию?
- Если сидеть и думать целыми днями, то уж точно ничего не выйдет, - Блейз пожал плечами, - я хочу попробовать. Я хочу такую семью, какая была у меня десять лет назад, пока папа был жив.
Я лишь вздохнул.
- Ты хоть понимаешь, с чем тебе придется столкнуться? Даже если твоя… - язык не повернулся сказать "дама сердца", это звучало бы издевательски и не к месту, - если она ответит взаимностью, если Изабелла будет не против, есть более существенные препятствия.
- Полагаешь, я не думал об этом? – Блейз собрал за спиной руки в замок.
- Тогда ты ненормальный, - заключил я.
- Я не виноват, что не желаю жить в страхе перед Меткой и подчиняться Его приказам, - мой друг вновь повысил голос. Сейчас он был похож на Патрицио Забини, каким я его запомнил: пылким, лишенным фальши, словноо сошедшим со средневекового портрета. - Я представитель древнего аристократического рода, а не солдафон, исполняющий грязную работу!
Будто я об этом с рождения мечтал! Блейз, наивный Блейз.
- У нас нет выбора.
Он обернулся.
- Есть, и тебе прекрасно известно какой. Другое дело: достаточно ли ты решителен, чтобы сделать его.
Стоп, я правильно понял? Чистокровный слизеринец хочет переманить меня на сторону Дамблдора?! Я решил, что мой друг пошутил, хотя ни одна черточка его лица не говорила об этом.
- Похоже, твое место в Гриффиндоре. Там бы тебя оценили по достоинству, - усмехнулся я.
- Ты уходишь от разговора.
Моя последняя надежда на розыгрыш пропала вместе с усмешкой.
- А что ты хочешь услышать? – возмутился я. - Это у тебя большая любовь и все такое. Меня нечего впутывать. Неужели ты веришь в победу Поттера?
- А если победит Он, думаешь, мы почивать на лаврах будем? – вкрадчиво поинтересовался Блейз. - Ты же видишь, как Он использует наших родителей - самых влиятельных волшебников современности. Его отношение к ним, как к свиньям в хлеву, а они покорно опускают головы, потому что боятся, - он подошел к двери, предвидя конец разговора. Заранее зная, что я не соглашусь. - Ты и сам это понимаешь, просто не желаешь признавать.
- Ты точно болен, – только и ответил я, покачав головой. Блейз горько усмехнулся:
- Если это все, что ты можешь сказать, то нам не о чем говорить.
Мне показалось, что, уже захлопывая дверь, он добавил: пока не о чем.

Я не смог возразить Блейзу, потерялся, не нашел слов: уникальный случай! Мне попросту нечем было крыть.
Каждый день я видел, что отец, перед которым в свое время на коленях ползали высочайшие чины Министерства, сейчас сам был не более чем мальчиком на побегушках. Это огорчало и злило. Но мог ли я что-то поделать? Даже не помышлял, понимая, что не в моих силах разрушить Зло в обличии Темного Лорда.
И тут ко мне в комнату заявляется Блейз и, рассказывая про отработку и полуголого Стюарта, как бы, между прочим, намекает на то, что мы не на той стороне в Войне, которая вот-вот начнется в открытую. Все это сейчас было слишком сложно.
Забини всегда был очень осмотрителен: не ввязывался ни в какие публичные конфликты, не хвастался своим влиятельным родом, да и вообще, его второе имя – Осторожность. Я недоумевал, как он может так радикально изменить свои взгляды, прекрасно осознавая, чем это грозит. Поступить так - вовсе не в его духе. Ведь если Блейза поймают на горячем, мгновенная смерть покажется подарком. И все из-за чего? Из-за девушки! Нда, смешно и нелепо. Интересно, а она в курсе его масштабных планов?
Но вера Блейза, похоже, непрошибаема. Пусть даже и базируется на зыбких воспоминаниях о счастливом детстве. Возможно, именно поэтому я не мог его понять. У меня такого идеального до оскомины мира никогда не было. Безусловно, мои родители всегда любили своего единственного наследника, но назвать нашу семью одним целым очень сложно.
Прежде я наивно полагал, что уж кто-кто, а Люциус и Нарцисса любят друг друга. В том смысле, как я понимал любовь. Это когда супруги не ссорятся. При мне они никогда не повышали голосов, всегда были предельно милы, внимательны и заботливы, но ко мне - не друг к другу. Я этого не замечал в силу детского эгоизма.
Папа прощал маме любые капризы, кроме одного. Он воспрещал ей ходить к тете Андромеде, дабы не навлечь позора на семью. Имя этой женщины было в нашем доме под запретом. Однако мама не собиралась с этим мириться и время от времени тайно выбиралась к старшей сестре. И вот однажды обман раскрылся.
Как сейчас помню то лето перед третьим курсом. Погода за окном просто кричала: "Хватай метлу и беги сюда!". Но я продолжал сидеть в библиотеке, заучивая очередное правило французской грамматики, когда услышал приглушенные крики родителей. Сомнений не было, они направлялись сюда. Я не хотел быть замеченным, а потому спрятался за ближайший стеллаж.
Вскоре тяжелые двери распахнулась с нехарактерной для них стремительностью. Словно сквозняк, в комнату влетела мама.
- …из меня дуру, - она остановилась возле стола, где я так непредусмотрительно оставил свои пергаменты, но ничего не заметила. - Если я молчу, это не означает, что не понимаю, в чем дело.
- Если понимаешь, то зачем с упорством трехлетнего ребенка продолжаешь ходить к ней? – отец занял место по другую сторону стола. - Скажи, когда я тебя в чем-либо ущемлял? Хочу новое колье (пожалуйста), поменяю стиль Банкетного зала (я не против), купить бы ту виллу в Индии (конечно, любимая). А взамен прошу только об одном.
- Но она моя сестра, - принялась оправдываться мама. - Все отреклись от нее. Родители умерли, так и не простив.
- И правильно сделали, - жестко парировал отец, - своим низким поступком, она опозорила весь ваш род. Тебе просто повезло, что нашелся я, который взял тебя в жены после такого, – чистой воды благотворительность.
- Ой ли? Потому ли ты женился на мне? – голос матери сразу поменялся, в нем послышался сарказм, а на лице появилась язвительная ухмылка. Она уперла руки в боки и теперь совсем не выглядела беззащитной. – Повторяю, не делай из меня дуру.
- Интересно узнать твою версию, - отец сделал приглашающий жест рукой.
- А версия такова, что я – младшая сестра Андромеды!
- По-моему, это не версия, а факт, - усмехнулся папа.
- Точно, - нисколечко не смутилась мама, - а вот еще факт: в школе ты был по уши влюблен в Андромеду, вот только она не ответила взаимностью. Более того, предпочла простого маггла тебе – великому чистокровному-чистокровней-не-найти Малфою. Потому ты и женился на мне - чтобы выместить злобу! Потому запрещаешь ходить к ней, а вовсе не оттого, что это запятнает семейную репутацию!
Говоря все это, для пущей убедительности она стучала указательным пальцем по столу. Отец не перебивал. Поначалу он выглядел сбитым с толку, однако быстро справился с эмоциями и по окончании маминой тирады тихо, даже скучающе спросил:
- Все сказала?
Мама резко отпрянула, будто папа пообещал ей медленную и мучительную смерть.
- А теперь давай поговорим о твоих несбывшихся мечтах.
- Ты о чем? – настороженно спросила она.
- Не одна ты такая догадливая, - сказал отец, медленно обходя стол, словно хищник, подкрадывающийся к добыче. - Возможно, она и вышла за маггла, но и твой любимый женился на грязнокровке.
Я едва расслышал последние слова - отец говорил, наклонившись к маминому уху.
- Не было никакого любимого.
- Не лги. Я знаю, кто он, - отец остановился позади матери.
- Замолчи сейчас же! – прошипела она.
- Похоже, дорогая моя Нарцисса, не только я имею представление, каково это быть отвергнутым, – довольно произнес отец, обнимая маму за талию. Она не делала попыток вырваться.
- Он ничего не знал.
Меня сжигал интерес. Кто же этот загадочный мужчина, в которого была влюблена мама. Но по сей день его имя остается для меня тайной.
- И не узнает. Ах, какая жалость, - папа посмотрел на мамину ладонь, словно искал в ней свое отражение. - Мы оба остались в дураках, не так ли? Только между нами есть одно существенное различие: хозяин здесь я. А потому сейчас ты откроешь свой красивый ротик и пообещаешь, что больше никогда не пойдешь к ней.
В бездушных объятьях мужа блистательная Нарцисса казалась тряпичной куклой.
- Люциус… - чуть не плача простонала она.
- Ну же, - настаивал отец.
- Да, конечно, это больше не повторится, - надломлено ответила мама.
- Моя умница, - он отступил, поцеловав по-отечески в висок, и направился к выходу.
- Люциус, - окликнула его мама.
- Да, любимая? – издевательски протянул отец.
- Ее зовут Андромеда, - глядя в окно, сказала она уже твердым голосом.
- Не для меня, и с этого дня не для тебя тоже, - ответил отец и захлопнул дверь.

Сейчас мне трудно описать, что я тогда переживал: разочарование, стыд, шок, гнев, возбуждение, обида, удивление, отвращение, огорчение… Но отчетливо помню чувство восторга, которое охватило меня. Я хотел стать таким как отец, чтобы указывать своей жене ее место. В воображение я строил целые мини-спектакли, где унижал женщину, которую отдали мне во власть и которая не смела сопротивляться. Но с годами иллюзия доминирования утратила свою привлекательность. Чем недоступней девушка, тем она интересней и желанней. Возможно, и Блейза манила какая-то туманная перспектива. Быть может, он представлял себя эдаким рыцарем, который должен совершить пару-тройку подвигов, чтобы получить ключ от сердца своей Дамы. В любом случае, он заигрался. Пойти против Лорда – верное самоубийство. Салазар свидетель, я к такому не готов.

***

Это был приятный осенний вечер. Как и многие другие, не хотевшие упускать последние аккорды лета, я сидел на скамье в начале одной из многочисленных запутанных аллей с видом на озеро, наслаждаясь желанной прохладой и обществом молчаливой Эллисон Прескотт. Ветер приносил из теплиц благоухания разнообразных растений, создавая в воздухе тонкие ароматы, которые не под силу повторить ни одному парфюмеру. Пятый курс только начался, и учеба еще не успела набить оскомину. Но внезапно идиллию нарушил чей-то назойливый голос, показавшийся мне знакомым. Ну конечно. Как тут ошибешься? Метрах в десяти прошли два ненавистных мне человека. Уставший Поттер в спортивной форме с метлой в руках и Грейнджер, которая с запалом вдалбливала ему что-то. Грязнокровка много жестикулировала, по всей видимости, тема разговора очень волновала ее. Шрамоголовый время от времени кивал. Очевидно, соглашался на все, лишь бы она прекратила свой треп. Мне стало его почти жаль. Настолько, что я довольно ухмыльнулся. Терпеть не могу болтливых куриц, пусть они даже самые умные ученицы Школы, что несомненно случайность.
- Кстати, - обернулся я к Прескотт, она благожелательно посмотрела на меня, - ты ведь полукровка?
- Да, моя мама маггла, - осторожно ответила Эллисон.
- А ты случайно не знаешь, что такое "прикус"? – спросил я. Когтевранка улыбнулась.
- Конечно, - ответила она и замолчала, будто выговорив положенный лимит слов на этот час.
- Так что это? – нетерпеливо потребовал я.
- Как бы тебе объяснить, – начала она, - это положение твоих зубов… в общем, когда челюсти примыкают одна к другой.
Хм…
- А у меня… - между прочим поинтересовался я, - у меня правильный прикус?
- Да, - Эллисон улыбнулась шире, но не спросила, с чего меня это так интересует. Этим она мне и нравилась: почти всегда молчала и вообще не задавала вопросов. Даже, когда я сообщил, что мы больше не встречаемся. Из всех своих фанаток с Прескотт я крутил дольше всего. Впрочем, Эллисон не сильно расстроилась, в отличие от большинства девиц, которые при расставании устраивают истерики, театрально заламывая руки и вопрошая: за что? Но они еще не самое худшее, что создала мужчинам на погибель мать-природа. Существуют настоящие исчадья ада в женском обличии. Во всяком случае, одна мне точно известна. Я задумчиво посмотрел на двери замка.
- Слушай, Эллисон, а у лошадей этот прикус есть?

Глупая амбициозная зануда. Первое, что пришло мне в голову, когда я увидел свою неповторимую партнершу по дежурствам. Конечно, опоздал, а она, конечно, нет. Уже ждала, просматривая какую-то брошюру в свете факела. Увидев меня, Грейнджер спрятала буклет в мантию и молча направилась вперед.
Прошло больше недели с тех пор, как грязнокровка хотела со мной договориться. За это время мы поймали только двух пуффендуйцев, так что возвращаться к нашей дискуссии смысла не было. Следуя моему доброжелательному совету, она не раскрывала рта, и сегодня мне стало скучно.
- Эй, грязнокровка, что ты там своему Шрамоголовому вдалбливала?
Оскорбление вылетало на автомате, превратившись в формальность. Я даже не заботился о том, чтобы произнести его как можно обидней. А ее уши уже давно научились опускать это слово. Она обернулась и вопросительно посмотрела на меня.
- Несчастный герой шел уставший с тренировки или откуда он там шел, а ты вокруг него скачешь, - пояснил я.
- Тебя так волнует душевный покой Гарри?
- Ни в коем случае, - ухмыльнулся я и, прижимая руку к груди, продолжил самым трогательным тоном: - просто, знаешь, нудно, вот и решил поинтересоваться, что же у моей дражайшей напарницы на сердце. Так и представляю: долгими осенними ночами целомудренная Грейнджер не может уснуть и все думает, как бы угодить слизеринскому красавчику.
- Самовлюбленный идиот, - фыркнула она.
- По четвергам планета крутится вокруг меня.
Она молча отвернулась, но такой мирный исход меня не устраивал. Я догнал ее и без труда подстроился под быстрый девичий шаг.
- Кстати, никаких больше сделок не придумала?
- В этом есть смысл?
- Определенно. Мне нужен повод, чтобы поиздеваться над тобой.
- Мерлин, каким же ублюдком…
Ведя эту светскую беседу, мы завернули в соседний коридор. Перед нами, глупо хлопая глазами, застыло пять первокурсников из моего дома. Наблюдая за их пораженными лицами, Грейнджер расплылась в самодовольной улыбке. А я, в свою очередь, наблюдая за ее торжеством, готов был завыть от злости. Ну не идиоты?
- И что мы так поздно здесь делаем? – осведомилась мисс У-меня-самый-менторский-голос-в-мире.
- Я не буду отвечать тебе, - храбро возразил один из них. Точно идиоты.
- Боюсь, придется, или отправитесь к директору.
- Нет, - уже не так уверенно ответил тот же мальчик. По-моему, это был младший брат Даяны Яксли.
- Пятнадцать баллов со Слизерина за дерзость старосте, - без намека на злобу ответила Грейнджер. Казалось, она была только рада его хамству. - Ах да, и еще за ваше несвоевременное турне. Сколько вас тут?
- Стой, Грейнджер, - быстро возразил я, пока она не сняла баллы. И положил ей на плечо ладонь. Она обернулась и покосилась на мою руку, которую я тут же убрал.
- Слушайте внимательно, - обратился я к компании, - по три отработки каждому, а тебе – четыре, впредь не выделывайся.
Мне наглец перечить не посмел.
- А теперь марш в кровати! Чтоб я пришел и удивился. Ясно?
Они скрылись за поворотом быстрее моей новой метлы.
- Малфой, кажется, ты что-то забыл, - с нажимом произнесла Грейнджер.
- Что? – невинно поинтересовался я.
- Снять баллы со своего факультета.
- Забыл, и с гриффиндорцев тоже буду забывать, - ответил я, подавляя приступ злости, с трудом удерживая руки, которые почему-то очень хотели оказаться на тонкой гриффиндорской шее.
Ну не говорить же напрямую, что я принял правила ее игры. А потерять больше сотни баллов из-за тупости малолеток совсем не хотелось. Ох и устрою я им завтра! Будут летать по всей гостиной не хуже долбанных гиппогрифов.
Грейнджер лишь кивнула, усердно пряча победную ухмылку. Грязнокровку я бы тоже с удовольствием прибил, но, к сожалению, не имел на то полномочий. Ничего, еще отыграюсь. Оставшуюся часть дежурства я придумывал изощренный план мести.

***

Любимая отдельная комната – великолепное преимущество в царстве общих спален - стала слишком тесной. Я шагал от шкафа к зеркалу, от зеркала к двери, от двери к шкафу; лежал на кровати; сидел за столом, выводя на пергаменте бессмысленный набор букв.
Меня вдруг заинтересовало, а как другие люди ведут себя в подобных ситуациях: когда есть тысячи вопросов и ни одного ответа. И ты не можешь найти их нигде. Они не отражаются в зеркале, не лежат за окном на подоконнике, словно снег, не вышиты серебряными нитями на зеленом пологе. И чем больше логических доводов приводишь, тем сильнее ощущение, что они на самом деле пусты. Такого со мной еще никогда не случалось. Мне казалось, что стены сближаются, а потолок медленно движется вниз. Стало невыносимо душно, предметы теряли четкость очертаний. Понимая, что начинаю сходить с ума, я схватил мантию и вылетел из комнаты. Я отчаянно нуждался в людях и свежем воздухе.
В удивительно пустынной для выходного дня гостиной Стюарт читал газету. Почувствовав присутствие другого человека, Ричард поднял голову и, увидев меня, изобразил на лице формальную улыбку.
- А, Драко. На дежурство? Налови там побольше гриффиндорцев.
Дежурство? Неужели я так долго пробыл в своей комнате? Часы над камином подтверждали слова Стюарта. Странно, я пропустил обед и ужин, а есть не хотелось. Зато я понял, почему мне стало так дурно.
На ходу одевая мантию, я направился к выходу и услышал веселый голос Ричарда:
- Удачной охоты!
Что-то он чересчур довольный сегодня. Видно, Блейз не врал, и вчера у Стюарта и вправду было много-много секса.

Этаж пустовал - один из немногих случаев, когда на дежурство первым прихожу я. Никаких гриффиндорских субъектов не наблюдалось. Я взглянул на часы, и уже предвкушал, как буду корить Грейнджер за двухминутное опоздание, но услышал позади себя шаги. Я обернулся и увидел свою напарницу, которая едва переставляла ноги. Воротник наполовину заправлен в мантию, а на щеке причудливый узор - отпечаток подушки. Ну надо же на себя в зеркало перед выходом смотреть. Староста называется!
- Ужасно выглядишь, Грейнджер, - не преминул я подколоть ее и прямо почувствовал, как ко мне возвращается здравый рассудок. А вот гриффиндорка свой, похоже, где-то по дороге потеряла. Вместо привычного фырканья, поджатия губ и гордого вздергивания носика, я получил лишь усталое и безликое:
- Посмотрела бы я на тебя, после того, как ты помыл весь Зал Славы.
Ничего себе! Чем она так Филчу не угодила?
- Я бы этого не делал, - уверенно заявил я.
- Как же, - все тот же бесцветный голос. Я решил немного развеселить ее:
- Поцелуй со мной того стоил.
- Эгоцентрист, - привычно пробормотала она. И я дождался-таки ее фырканья. На душе сразу стало так легко, словно я сложил сходящийся раз в столетие пасьянс. Все вернулось на свои места. Мне вдруг подумалось, что вопросы, которыми я задавался в спальне, ничто. И волноваться незачем.
- Ну и чего ты такая расстроенная? – от радости я даже решил проявить кроху заботы.
Грейнджер задумалась, открывать мне свои тревоги или же промолчать. Пауза затянулась, я стал обдумывать более удачную тему для разговора. И тут она заговорила:
- Гарри куда-то запропастился.
И это все?
- Вот еще проблема, он вечно куда-то девается.
- И ты туда же, - почти зло ответила она.
- В смысле?
- Рон твердит мне о том же, - пояснила Грейнджер.
- Надо же! Уизли ни с того, ни с сего поумнел? – пошутил я, а она вполне серьезно ответила:
- Иногда мне кажется, что он умнее всех нас.
Я от души рассмеялся. А гриффиндорка как-то задумчиво посмотрела на меня, так что я даже смутился. А если я смутился, то пора проверять Запретный Лес на наличие чего-то большого и дохлого.
- Ой, да найдется твой Поттер, небось, сидит в каком-то классе и жалеет себя.
Она лишь кивнула. Не верит. Ну и не надо.
Еще минут пять мы шли под аккомпанемент гриффиндорских мученических стонов, пока у меня не лопнуло терпение и я, глядя на эпохальные страдания, не предложил ей свою руку. Грейнджер очень серьезно обдумала мое предложение (девушки на вопрос "будешь моей женой?" быстрее отвечают), и твердо отказалась, разозлив меня. Неужели я даже для такого не годен? Мы двинулись дальше, только теперь она старалась не издавать ни малейшего звука.
Внезапно из одного класса послышался шум чего-то падающего. Я приложил к двери ухо и через несколько секунд расплылся в довольной улыбке.
- Кажется, там кто-то развлекается.
И уже потянул на себя ручку, но Грейнджер положила свою руку на мою.
- Стой! Не надо!
- Но я же должен следить за моральными устоями студентов! – издевательски процитировал я одно из школьных правил.
- Вуайерист!
- Старая дева!
От возмущения она только и смогла что сказать:
- Неправда!
- Правда!
- Нет!
- Да!
Чем больше она злилась, тем веселее было мне. Тем временем за дверями опять послышался грохот.
- Вот это страсть! Как хочешь, а я захожу.
Грейнджер демонстративно отвернулась, скрестив руки. Она всегда так делала в "деликатных" ситуациях.
Одним рывком я открыл дверь, предвкушая разбор полетов, но так и застыл на месте. Пойманная парочка тоже не двигалась. Они тупо уставились на меня, я на них. Наверное, в моем фамильном склепе было не так тихо.
- Ну что там? – нетерпеливо спросила Грейнджер.
- Ничего, иди отсюда, - резко ответил я, пытаясь захлопнуть дверь. И это была ошибка, потому что гриффиндорская староста просто не могла не удовлетворить свое любопытство. Она обернулась и оцепенела.
- Гарри?
Да, это был он. Зажимал Чанг просто на преподавательском столе. До того, о чем я думал, еще не дошло, но если б не открыл дверь…
- Гермиона, - ответил он таким же потерянным голосом.
Чанг пришла в себя первой, она молниеносно подняла мантию с пола и ретировалась, застегивая на ходу блузку. Ее никто не держал.
Все волшебники довольно предсказуемы.
Грейнджер все так же смотрела на Поттера с открытым ртом, не веря своим глазам. По идее, мне следовало прыгать от радости до потолка, потешаясь над влипшим по самые очки Героем, если б не она. Гриффиндорка глубоко задышала и вцепилась в дверную ручку, так что та чуть не оторвалась.
- Гермиона, - повторил Поттер, направившись к своей девушке, а она резко отскочила назад и попятилась к окну. - Постой, ты не так все поняла!
Браво, Поттер, аплодирую тебе, глупее бы звучала только одна фраза: "Это не то, что ты думаешь". Хотя, в принципе, это была ее вариация.
Даже легилименцию применять не надо.
- Как ты здесь оказался? Где ты пропадал весь день?
- В Запретном Лесу.
- Вот как? – подозрительно спросила она. – Значит, Рона ты не видел?
Даже я понял, что рыжий решил его прикрыть и соврал Грейнджер. Но Поттер был слишком шокирован или просто глуп, чтобы сообразить это. Похоже, Уизли тоже достанется. Просто праздник какой-то!
- Нет, не видел, я был в Запретном Лесу, - повторил он и неуверенно протянул руку к Грейнджер, но она брезгливо оттолкнула ее и продолжила свой допрос:
- Что ты там делал?
Поттер покосился на меня.
- Может, потом…
- Что. Ты. Там. Делал?
Достаточно выбрать объект.
Все особи женского пола, когда злятся, чеканят каждое слово?
- Ходил к кентаврам, - тихо ответил Поттер.
- Ты ее с кентавром спутал? – Грейнджер кивнула в том направлении, куда убежала Чанг.
- Нет, выслушай…
- Драко, пойдем.
От неожиданности я подпрыгнул. Она никогда не называла меня по имени. Никогда. Даже сердце забилось чаще от такого потрясения. Я понимал, зачем она это делает, но все равно было приятно смотреть, как Поттер покрывается красными пятнами от злости и ничего не может поделать.
Внимательно понаблюдать за ним некоторое время.
- Не уходи, пожалуйста, - предпринял он новую попытку. Но она уже не смотрела в его сторону. Грейнджер подошла ко мне и тихо попросила:
- Сделай с ним что-нибудь, - с этими словами обошла меня и стала сзади в нескольких шагах спиной к нам. Я обернулся к Поттеру. Какое же удовольствие было наблюдать за его беспомощностью. Драко… Внезапно я почувствовал необъяснимую ответственность за Грейнджер. Она всегда такая наглая и правильная, а сейчас, сейчас… не такая, в общем. Наше равновесие опять может пошатнуться! Пасьянс не сложится, и я опять потеряю с таким трудом обретенный покой.
И ты знаешь, как он поведет себя в той или иной ситуации.
- Поттер, если ты сейчас же не уйдешь отсюда, я вызову Снейпа, - самым строгим тоном начал я, нисколько не рассчитывая на повиновение.
- Хоть Салазара Слизерина, мне плевать!
И он вновь кинулся к Грейнджер, но я преградил дорогу.
- Отойди, кретин, - миролюбиво посоветовал я, - иначе разговором дело не закончится.
- И это говоришь мне ты?! Ты, обзывающий ее грязнокровкой! – ошалел Поттер. - Что ты знаешь об отношениях, придурок? Отвали от меня! Гермиона!
За такие слова мне стоило стереть его в порошок и положить этот "бесценный" ингредиент Снейпу под елку. Но я знал, что он просто спускает свою злость и досаду на мне, и хотел выглядеть на фоне взбесившегося Поттера спокойным и рассудительным. Это было очень важно - выиграть у него хотя бы раз.
- Нет, это ты отвали, идиот! – я не сдержался и повысил голос. - Как ты не понимаешь? Сейчас ты вызываешь у нее только отвращение. Говорю тебе, не как враг, а как мужчина: раз уже поступил, как последняя скотина, имей совесть не делать еще больнее.
- Ублюдок, - не унимался Поттер, - это ты во всем виноват! Во всех наших ссорах!
Что он несет? Бред какой-то.
- Ты жалок, Поттер, иди спать.
Из тысячи возможных вариантов. Да или нет.
Он долго смотрел мне в глаза - тяжелый взгляд достойного противника полный разъяренной беспомощности.
- За что? – спросил он почти шепотом, обращаясь к Грейнджер. Она не отвечала, лишь сильнее выпрямила спину.
Бросив последний взгляд на девушку, Поттер медленно развернулся и ушел, опустив плечи.
Я победил.
Но иногда люди поступают вопреки своим принципам, логике и здравому рассудку.
Подождав, пока он скроется за поворотом, я повернулся к Грейнджер, ожидая найти ее заплаканную и сокрушенную. Но это было не так. Она стояла абсолютно спокойная. Ни сбившегося дыхания, ни красных опухших глаз, ни подрагивание плеч. Никаких признаков надвигающейся истерики. Только смотрела в одну точку и что-то про себя шептала.
И ты изумляешься.
- Эй, - позвал я, даже не зная, как обратится к ней. Грейнджер говорить не хотелось, но не называть же Гермионой, в самом деле?
Наконец, она посмотрела на меня и внезапно крепко обняла. Я чуть не задохнулся.
- Ты чего? – удивленно спросил я, понятия не имея, куда девать руки.
Она лишь помотала головой, словно прося ничего не говорить. И когда я уже решился ее обнять, отступила и пошла вперед по коридору. Будто не было тут Поттера и Чанг, будто не она назвала меня по имени.
Больше мы не проронили ни слова.
Я же разбираюсь в людях, я не мог так ошибиться.
Внутренним чутьем, я понял, что провожать ее до гостиной сегодня не стоит. Пришло время прощаться, и я нарушил молчание. Первое, что пришло в голову, было:
- Что ты сейчас чувствуешь?
В такие минуты ты понимаешь…
Грейнджер посмотрела на меня затуманенным взглядом, будто находилась под Империусом. Казалось, она сама осмыслила свои чувства только секунду назад. Пожав плечами, она сказала то, что я ожидал услышать меньше всего. Одно единственное слово.
- Облегчение.
…что вся твоя проницательность, жизненный опыт и гениальные теории на самом деле ничто.