естественное

Глава 4

Ангелам не снятся сны

Ангелам не снятся сны. Сны – это прерогатива человека – счастливая и несчастливая одновременно. Ангелам не могут сниться сны, потому что в них – все человеческие страхи, ищущие выход, все человеческие желания, которые никогда не реализуются, и всё то, что спрятано где-то в запертой комнате, которую важно именуют подсознанием. Ангелы – воинство Божье, и они, как солдаты, лишь выполняют приказы. Никакого под-сознания, скорее, лишь бес-сознательное подчинение.
Но этот ангел не такой, как другие. Он уже не безмолвный солдат, но ещё и не излишне разговорчивый человек. Он может не спать много ночей, но когда он всё-таки засыпает, то видит сны.
Первый раз, увидев этот сон, Кастиэль вскакивает и садится на кровати – как есть, в пальто, костюме и помятом галстуке.
«Очень по-голливудски вскакиваешь», - усмехается Дин. «Только в фильмах так вскакивают».
Кастиэль не понимает, о чём говорит старший Винчестер. Но ему по-детски любопытно, как бы прокомментировал Дин то, что Кастиэль только что видел во сне. Какими бы непонятными словами он в этот раз оперировал, и какая бы из бесконечного арсенала ухмылок и улыбок Дина сияла на его лице.
А ещё более любопытно – спросить у младшего Винчестера, видел ли он тот же сон, что и Кастиэль. Приходила ли к нему эта черноглазая ведьма, принесшая братьям нож, убивающий демонов, свою кровь и освобождение Люцифера. Приходила ли она к нему так – босиком и в красном платье, брала ли за руку, уводила ли на берег моря, смеялась ли, бросая пригоршни серебристо-жемчужной воды? Разжигала ли она во сне и в сердце костёр, становилась ли в его свете совершенно по-ведьмински прекрасной? Шептала ли она так, как шепчет ангелу: не «Кастиэль», а просто «Кас, Кас, Кас», повторяя, как заклинание, как свою первую в жизни молитву?
«Ангел и демон» - это настолько банально, что может понравиться разве что глупым готичным девочкам. Так бы, наверное, подумал Кастиэль, если бы вообще знал о глупых готичных девочках. Но он не знает, как не знает и того, отчего ведьма Руби даже после смерти не хочет успокоиться.
Но он всё чаще засыпает, чтобы просто увидеть этот сон.
***
Чёртова труба толкает её, и через секунду она оказывается в объятиях ангела, который не может её убить. Ей смешно, жутко хочется рассмеяться во весь голос и крикнуть: «Какого хрена тут нет фотоаппарата – ангел и демон обнимаются!». Но она просто усмехается про себя – и заглядывает в его глаза, чуть дёрнувшись – у него глаза синие, как небо. «Отвыкай ненавидеть небеса, Мэг», - говорит она себе. «Привыкай наслаждаться ими – скоро рай станет нашим новым вечным домом».
И она наслаждается. Она любит хороших мальчиков. Сэму когда-то она понравилась – так почему бы не воспользоваться моментом с этим ангелочком. Мэг смеётся и опять смотрит на него.
Он пытается изгнать её, и кладёт руку на лоб. Это бесполезно, и они оба это знают, но это прикосновение позволяет на секунду увидеть друг в друге то, что тщательно скрывается.
Кастиэль отдёргивает руку – до этой поры он не знал, что такое демонская жажда обладания.
Мэг бесится, Мэг пытается унизить его, Мэг хочет его – прямо сейчас, в кольце священного огня.
Мэг только что увидела в глазах Кастиэля ведьму Руби.
***
Каждый вечер приближает мир к его уничтожению. И каждый вечер, не забыв помолиться за Дина Винчестера, мысленно повторив Люциферу: «Ты_не_получишь_Сэма_Винчестера»; после всех этих привычных молитв Кастиэль просит, просит ненайденного отца своего хотя бы о чистилище для той, которая заслужила все круги ада.
И не понимает, что с каждым вечером он всё больше становится человеком.