Глава 4Глава 4.
Незаметно подкралось полнолуние, о котором я почти забыл за новыми впечатлениями, да оно само напомнило, за несколько дней начав мучить привычной полубессонницей с муторными, беспокойными и странно притягательными снами. Я ждал его с полузабытым ужасом, но всё оказалось простым и почти приятным. Накануне Гамов порталом переправил нас в небольшую лесную сторожку, оставил запас продуктов на три дня и велел далеко не убегать. Так что ночи превращений – в этот раз их оказалось две – я провёл так, как уже успел привыкнуть. К хорошему всегда привыкаешь быстро. Правда, вместо трёх спутников у меня теперь был только один, зато под боком не было набитого людьми замка и деревни, из которой в любой момент кто-то мог решить прогуляться под луной. Само превращение не стало приятнее, но мчаться по ночному лесу, окунаясь в недоступные людским чувствам звуки и запахи, ощущая тёплый, дружеский запах бесшумной тенью скользящего рядом пса, а потом весело бороться с ним, по-щенячьи катаясь по росистой предутренней траве – это было почти счастьем. И закрадывалась мысль: а зачем всё? Мысль была муторная, эгоистичная. Я отлично понимал, что сегодняшнее не навсегда, что Сириус недолго будет рядом, скоро у него появится своя, отдельная жизнь, а я опять останусь заперт в четырёх удушающих стенах и к тому же никогда не осмелюсь поднять взгляд на девушку, ибо обманывать любимую не смогу, а кто же по доброй воле согласится связать свою жизнь с оборотнем? Умом – понимал, но... Перед возвращением, ожидая прихода Гамова, я додумался даже до того, чтобы попросить Бродягу оставить меня на остальные полнолуния одного. Он потянулся было покрутить пальцем у виска, но тут же сообразил, в чём дело:
- Раздумать боишься?
- Ну, не то, чтобы... – промямлил я.
- Боишься, – констатировал он. – Может, уже раздумал?
- Нет!
- Ну и ладно. Не дёргайся, так ты меньше сил теряешь, а они тебе ещё понадобятся. Если хочешь, устроим тебе весёленькое полнолуние следующей весной, поближе к делу. А пока не лишай меня невинного удовольствия.
Сириус весь этот год постоянно ныл: «Скорее бы полнолуние», но не знаю, что тут было от предвкушения ночных прогулок, а что – от не слишком тактичной попытки избавить меня от комплексов. Сам-то он мог перекидываться в любой момент, ему-то что до фаз Луны?
Через пару дней после возвращения Гамов повёл нас в Магический Кадетский корпус, где Сириусу предстояло учиться владеть мечом. Мы уже знали, что Гамов сам заканчивал когда-то Корпус, правда, дипломатическое отделение. Гордая за отца Маша рассказывала, что он единственный сумел стать серьёзным учёным, чаще всего выпускники Корпуса продолжали карьеру боевых магов, а те, кто выходил в отставку, занимались ремёслами или торговлей. А Гамов, выслужив право на отставку, сумел поступить на Магфак и сразу по окончании стандартного четырёхлетнего курса получить звание магистра. Это, поясняла Маша, было очень непросто, поскольку образование Корпус давал специфическое, там учили многому, чему не учили больше нигде, зато многие обычные предметы были здорово урезаны. Впервые же про Корпус нам рассказал сам Гамов, когда мы спросили, как он умудряется колдовать без палочки. Оказалось, что роль магического концентратора у него выполняет перстень на указательном пальце, на который мы и раньше обратили внимание. Такие перстни, пояснил Гамов, выдаются тем, кого готовят для работы в магловском мире, они позволяют колдовать, не привлекая к себе излишнего внимания, к тому же их куда сложнее сломать или потерять. Широкому распространению такого вида концентраторов мешает редкость материалов: сверхчистое метеоритное железо и тектиты, уникальные камешки, образовавшиеся при ударе кометы о Землю. Довольно невзрачные на вид, они обладают невероятной концентрационной способностью и к тому же сами настраиваются на того, кто первым к ним прикоснётся. Так что добывать для себя камешек каждому приходится самостоятельно, зато перенастроить перстень невозможно, тогда как палочка чужого хоть и хуже, но слушается.
Ехать решили на метро, и эта поездка обернулась очередной неожиданностью. С лондонским метро мы оба были знакомы, но тем более изумились тому, что увидели: под землёй таились роскошные залы, которых не постыдился бы и королевский дворец. Район, где мы вышли на поверхность, был довольно новый, как здесь говорили, «послевоенный». Однако дом красного кирпича, стоявший на развилке двух углом расходящихся улиц, выглядел куда старше. Гамов коснулся перстнем двери, и она послушно открылась, пропустив нас не в прихожую, а в просторный двор, окружённый двухэтажными, строгого вида строениями. У входа дежурил парень примерно нашего возраста, в одежде которого по каким-то неуловимым приметам угадывалась военная форма. Гамова он то ли знал, то ли заметил перстень: почтительно ему отсалютовал, удостоив нас лишь короткого взгляда, в котором, впрочем, мелькнуло любопытство.
Директор Корпуса встретил нас радушно. Был он весьма немолод и, судя по разговору, уже занимал эту должность, когда Гамов там учился. Бывшим учеником он, похоже, гордился, а с нами разговаривал суховато, но уважительно. Хотел даже сам показать территорию, но на выходе из кабинета его перехватил немолодой мужчина, до того похожий постной физиономией на нашего Филча, что мы по привычке постарались прикинуться предметами интерьера. Директор, как мне показалось, охотно последовал бы нашему примеру, но покорился судьбе, велев Гамову всё показать самому и познакомить нас с наставником Лаптевым, который должен быть в фехтовальном зале.
Территория Корпуса оказалась большой, кроме трёх зданий – учебного, жилого и тренировочного, там имелся обширный сад с открытым бассейном, конюшня и тренажёрная площадка, огороженная кирпичным забором с вплетёнными прямо в кладку защитными заклинаниями. Наставника мы нашли, как и предполагалось, в фехтовальном зале. Они с Гамовым встретились как старые знакомые – оказывается, учились в одно время, хоть и на разных курсах. Лаптев был невысок, коренаст и с первого взгляда совсем не похож на мастера-фехтовальщика. На меня он посмотрел с лёгким любопытством, а вот Сириуса окинул внимательным, оценивающим взглядом, после которого так и хотелось повесить на шею табличку «Мене, текел...». Сириус вспыхнул, но смолчал, чем, кажется, повысил оценку на балл-другой. Наставник велел ему взять тренировочный меч из специальной подставки в углу зала и попытаться напасть. Ничего, разумеется, у Сириуса не вышло, хотя он честно старался. С защитой тоже не получилось. Получив пару чувствительных ударов Бродяга сменил тактику – не пытался больше парировать, а начал уклоняться, используя меч в руке только как противовес. Это помогло не надолго, но мне показалось, что в мысленной ведомости появился ещё один плюс. Наконец, наставнику надоело избиение младенца, и он опустил меч. Сириус несколько раз глубоко вдохнул, пытаясь выровнять дыхание, и очень печально сказал по-русски: «А я считал себя ловким...», добавив вполголоса пару выражений на английском.
- Для необученного ты ловок, – возразил Лаптев, – а для шестнадцатилетнего – весьма самокритичен.
Сириус капельку высокомерно сообщил по-английски:
- Истинный аристократ всегда готов признать свои недостатки, ибо они с очевидностью меркнут перед его достоинствами.
Гамов с усмешкой перевёл, а на недоумённый взгляд пояснил:
- Мальчик из очень знатной семьи, Костя.
- Учтём, – с несколько преувеличенной, как мне показалось, угрозой пообещал Лаптев. – А сейчас задавайте вопросы, если они у вас есть.
- А почему в Корпусе изучают холоднее оружие, его же на войне давно не используют? – тотчас спросил Сириус. По-английски, разумеется – составить такую сложную фразу по-русски мы пока не могли.
- Фехтование полезно для всякого человека, оно развивает реакцию и учит лучше владеть своим телом, – ответил Лаптев, выслушав перевод. – Хотя в человеческих войнах сейчас действительно может пригодиться нечасто. Но есть существа, убить которых можно только холодным оружием, – он искоса взглянул на меня. – Например, оборотень в волчьем обличии.
- Правда? – невесть чему обрадовался Сириус. – Вот, значит, почему мечом надо, да?
- Да, – кивнул Гамов. – Строго говоря, для оборотней смертельны ещё и пара-тройка заклинаний, но после них уже не воскресишь. Прости, Рем, тебе такие рассуждения слушать неприятно, наверное?
Я помотал головой. Причём искренне – почему-то меня действительно это ничуть не задело. Даже интересно было, я раньше не подозревал, что для оборотня безопасно огнестрельное оружие.
- Ну, не то, чтобы «безопасно», – пояснил Лаптев. – Убить – не убьёт, но очередь из автомата, например, выведет из строя надёжно и надолго. А добить – уже не проблема, если знаешь, как. Так что если вы, молодой человек, уже представили себя на поле боя – не советую.
Я только пожал плечами. Вряд ли в истории было много боёв, происходивших ночью в полнолуние.
- А если уж говорить о боях, – продолжал наставник, – существуют заклинания для защиты от огнестрельного оружия.
- А от холодного?
- Тоже, но они антагонисты – наложить можно либо то, либо другое. Угадайте с одного раза, что выберет современный маг?
- Не участвовать в магловских драках? – невинно предположил Сириус.
- Лёшка, где ты взял такого умного мальчика?
- Оно само приползло... не обращайте внимания, мальчики, это анекдот такой. Ну что, Костя, займёшься?
- А то меня кто спрашивал! Ладно, не дёргайся, конечно займусь. Материал хороший, обработаем.
С этого дня Сириус ежедневно тренировался в зале университета, а трижды в неделю ездил в Корпус. Мне же запретили даже смотреть на бои. Лаптев сказал:
- Чтобы к рефлексам оборотня ещё и человеческие добавить? Так тогда с тобой вовсе никто не справится.
Я понимал, что это справедливо, но было всё равно завидно. Сириус утешал:
- Не переживай, я тебя потом сам обучу, если захочешь.
Воинская наука давалась ему нелегко. Лаптев практиковал жёсткий стиль обучения, синяки даже лечебные заклинания до конца не брали. Впрочем, Сириуса это только раззадоривало.
Так прошло почти полтора месяца. А потом лето как-то неожиданно закончилось, и наша жизнь снова изменилась. Правда, на этот раз не столь радикально.
