Глава 1Название: "Экстремальная медицина"
Автор: Злая Ёлка
Бета: Alasar, Incognito12
Гамма: Lady Nym, Рыжая Элен
Центральную идею подала Бурная вода
Герои: Ремус Люпин, Сириус Блэк, маги, люди и нелюди
Тип: джен Жанр: драма, приключения. Размер: миди
Рейтинг: G, местами до R
Предупреждения: 1. AU 2.
В главах или частях глав, помеченных «из личных записей» никаких принципиальных для сюжета вещей не происходит. Их при желании можно пропустить. Ну, если вас только сюжет интересует...
Саммари: Тяжёлым был для Ремуса Люпина конец 1975-го года. Но жизнь продолжается, и в следующем году его ожидают совершенно неожиданные открытия, новые друзья и необычные приключения.
Дисклеймер: Хогвартс принадлежит Дж. Роулинг, Кузя и Лешик – Н. Александровой, а Ленинград – ленинградцам.
Примечания: 1. Дополнительные материалы по русскому магическому миру можно найти здесь: http://fanfiction.borda.ru/?1-17-40-00000005-000-0-0-1256930517.
2. Дни рожденья: Ремус 10 марта 1960 г. (канон); Сириус 10 декабря 1959 г. (неканон, но где-то рядом)
Благодарность: Всей команде Русской школы за помощь и поддержку.
Предисловие автора (по отголоскам сетевых дискуссий).
Большая часть действия этого фика проходит в России, частично – в магической, частично – в самой обычной. Но если вы ждёте описания серой, унылой жизни, политических дискуссий (непременно на кухне) и зверств КГБ – короче, если вы поклонник «перестроечной» литературы, вам лучше сразу переключиться на какой-нибудь другой текст. Ибо ничего подобного вы здесь не увидите.
Я пишу о великом городе, юном и вечном, созданном любовью и талантом, где новогодняя слякоть искупается прозрачностью летних ночей, где даже осенний дождь – лишь штриховка на старинной гравюре, где тепло в самые лютые холода. О городе, пережившем то, что пережить было невозможно, и выстоявшем. О городе, который мог меняться почти до неузнаваемости, всегда оставаясь собой.
Я пишу о городе моего детства. Где очереди за билетами на балет были длиннее, чем за японскими зонтиками. Где из десяти видов мороженого в ларьке вкусными были все десять. Где милиционеры, выписывая штраф особо нахальной нарушительнице правил перехода улицы, угощали её орешками, предупредительно раскалывая их рукояткой служебного пистолета. Где тебе спустя два часа возвращали забытый в магазине кошелёк с половиной зарплаты (хотя могли, конечно, и вытащить его же из сумочки в автобусе). Где считалось приличным попросить у незнакомого человека «двушку» на телефон и неприличным – кинуть фантик на мостовую.
Я пишу о городе, в котором мне повезло родиться, жить и учиться в Университете, о котором я пишу тоже.
Короче, я пишу о Ленинграде.
Если вы не верите в такой город, если вы не видите его таким – считайте, что я пишу сказку. И может быть – самую капельку – позавидуйте тем, кому довелось в ней жить.
Глава 1
Черновик письма я нашёл, разбирая родительский архив. Впрочем, «архив» – громко сказано, мы просто свалили в рюкзак всё, что обнаружилось в ящиках письменного стола. В бумагах могло найтись что-то важное, а в тот момент у меня не было ни сил, ни желания их рассматривать.
Отец умер осенью. Инфаркт, свидетельств насильственной смерти не обнаружено. По мнению ребят, их не очень-то и искали.
Мама пережила его на несколько месяцев. Она умерла через два дня после Рождества, словно не хотела портить мне праздник. Просто легла вечером спать и не проснулась. Вызванным мною медикам осталось только подтвердить то, что и так было очевидно. Я послушно подписывал какие-то бумаги, отвечал на какие-то вопросы, и даже, наверное, разумно отвечал, но всё это совершенно не откладывалось в сознании. Я точно знал, что это не сон, но отчаянно хотел проснуться.
Потом все ушли, и я остался один в опустевшем доме, ещё не успевшем поверить в свою пустоту. Я сидел и смотрел в окно. Не потому, что меня там что-то интересовало, просто оно оказалось перед глазами. Серый свет дня постепенно гас, потом на почерневшем небе проступили звёзды... я отмечал это чисто механически, в голове застряли две прямо противоположные мысли: «Это всё неправда!» и «Что же теперь будет?». Причём они там именно застряли, как заноза под ногтем, – больно и не вытащить. Да я и не пытался.
Внезапно давно угасший камин озарился зелёной вспышкой, за которой последовал грохот, невнятные ругательства и недовольное бормотание: «Люмос!». Вспыхнувший свет выявил оброненный стул, бутылку на столе, которой минуту назад, кажется, не было, и потирающего коленку Сириуса.
– Так, – мой друг деловито оглядел комнату, – лампу и два стакана, быстро!
В полном обалдении я повиновался. Он столь же деловито откупорил бутылку, плеснул в стаканы прозрачной жидкости – в один чуть-чуть, в другой почти до краёв – подвинул мне больший и велел:
– Пей, только залпом.
Я снова повиновался. Вкуса не почувствовал, зато полминуты спустя желудок словно обожгло драконьим пламенем. Пока я пытался отдышаться, в одной руке у меня словно сам собой появился мятый кусок пудинга, а в другой – заново наполненный стакан.
– Ты извини, с закуской у меня не очень – что со стойки в «Котле» стащить успел, – без малейшего раскаянья сообщил Сириус, поднимая свой стакан, едва пригубленный. – Да ты не смотри как кальмар на бабочку, а зажуй и дальше пей!
Я так и поступил. На этот раз эффект был менее ошеломляющим, а после третьего стакана с весьма условной закуской я просто отключился. И проснулся далеко за полдень, в собственной постели, с гудящей, но уже способной соображать головой. Через приоткрытую дверь доносились сдавленные ругательства и запах горелого кофе. Несколько минут спустя выяснилось, что сварить кофе Сириусу всё же удалось – с третьего раза, по его словам. На настоящий этот напиток походил слабо, но кофеина там было достаточно, чтобы я практически пришёл в себя. Контрастный душ, под который меня запихали, не спрашивая согласия, завершил процесс.
– Ты как здесь? – спросил я, одеваясь.
– Магический мир узок, а жизнь полна случайностей, – наставительным тоном сообщил Сириус. – До Теда новость дошла по профессиональным каналам. Меди у нас умная, вспомнила, что у тебя близких родственников нет, вот и связалась со мной. А я Стальную Леди попросил камин открыть.
Рождественские каникулы Сириус проводил в школе. Как всегда, вернее, как и предыдущие три года.
– А выпивку откуда взял? – кто научил его столь оригинальным методам употребления спиртного, я предпочёл не спрашивать.
– Минерва не подслушивала, когда я адрес называл. Вот и заскочил сперва в «Дырявый котёл».
– А деньги у тебя откуда? – карманные деньги Сириусу в последний, он же первый, раз были выданы перед первым курсом.
– Я мантию в залог оставил, парадную. Ладно, потом придумаю что-нибудь. Пошли завтракать, у нас дел выше Тауэра.
Дел и правда оказалось столько, что присесть удалось разве что на поминках. Не исключено, что девять десятых из них можно было и отложить или вообще не делать, но зато времени и возможности впадать в депрессию у меня не осталось категорически.
Наутро после похорон мы вернулись в Хогвартс. МакГонагалл кратко и довольно сухо, за что я был ей крайне благодарен, выразила мне соболезнования. И добавила: раз уж так сложилось, она надеется, что я использую оставшееся время каникул с пользой. Поскольку получать от столь неглупого ученика такие работы, как моё последнее эссе, ей просто-таки стыдно. Как и видеть слабое владение практическими навыками, продемонстрированное мною на последних уроках – да, она понимает, перед праздниками все расслабляются, но не до такой же степени! Возражать я не стал, но обиделся. Никаких особых ляпов в эссе не было, а с первого раза у всех что-нибудь не получается, это вполне нормально и естественно. Сириус возмутился вслух, правда, уже выйдя из кабинета:
– Ну даёт Минерва, она что, с башни упала и головой стукнулась? Такой выговор за пару помарок! Нет, это требует адекватных мер!
– Каких? – с опаской поинтересовался я, поскольку знал буйную фантазию друга. Обида-обидой, но своего декана я уважал и делать ей гадости не хотел.
– Доказать, что она в корне неправа, разумеется!
«Адекватные» по мнению Сириуса меры потребовали от нас такого количества прочитанных трактатов и изнурительных тренировок, что к вечеру, который наступал не раньше полуночи, я засыпал на ходу и спал без сновидений. На погружение в чёрную меланхолию снова не оставалось времени, и к концу каникул я неожиданно понял, что тоска по ушедшим не то чтобы исчезла, но превратилась в мягкую и какую-то светлую печаль. Когда помнишь в основном не о том, что их больше нет, а о том, какими они были.
На первом же уроке трансфигурации мы с Сириусом сорвали аплодисменты класса и «Поразительно!» от обычно сдержанной в оценках МакГонагалл. То, что эти двое скорее всего сговорились, дошло до меня значительно позже.
Разбирать прихваченный с собой ворох бумаг я взялся только когда с меня потребовали документы на дом для переоформления. Ребята вызвались помогать: Питер разбирал бумаги на официальные и личные, Джеймс, хоть что-то понимавший в законодательстве, сортировал первые, Сириус под его диктовку составлял каталог. Я же бегло просматривал остальные. В основном это были письма маминых подруг и отцовские рабочие заметки, поэтому мамин почерк сразу привлёк внимание. Я подумал: может, она написала кому-то письмо и не успела отправить? Однако, судя по всему, это был случайно не уничтоженный черновик. Зато текст... я прочитал его трижды про себя, а потом зачитал вслух. Главным образом, чтобы уяснить, верно ли я понял смысл:
«Уважаемый сэр /зачёркнуто/ мистер Гамов!
Я глубоко /зачёркнуто/ искренне /зачёркнуто, поставлен вопрос/ благодарю вас за честный /зачёркнуто/ откровенный /зачёркнуто/ подробный ответ. Вы правы. Действительно, то, что я слышала об этом методе борьбы с ликантропией /зачёркнуто/ излечения, слишком отличается от реальности. И я не решусь /зачёркнуто/не стану даже говорить сыну о такой возможности, во всяком случае – в ближайшие /зачёркнуто/ до его /зачёркнуто/. Пусть если и узнает /зачёркнуто/. Прошу прощения за отнятое у вас время /зачёркнута вся фраза/. Извините, что напрасно вас побеспокоила.»
На этом текст обрывался.
Ребята переглянулись. Общую мысль, как всегда, озвучил Джеймс:
– Это надо так понимать, что всё же есть способ излечиться от ликантропии?
– И, судя по всему, крайне гадостный, – добавил Сириус.
– Скорее – опасный, – возразил Питер.
– Пожалуй, – подумав, согласился Сириус. – Опасный, да. Настолько, что твоя мама, Рем, посчитала лекарство хуже болезни. И этот... как его там... с ней, кажется, согласен.
– Скорее она с ним, – уточнил Джеймс. – Кстати, что за странная фамилия, кто знает?
– Похожа на славянскую, – заглянув в листок, решил Сириус. – Рем, что будем делать?
– А ты как считаешь?
– Я считаю, что решать тебе. Если хочешь узнать детали – можно поспрашивать, что это за тип такой, явно же не последняя спица в колесе! А потом написать ему и спросить, что там за метод. Или сразу поверишь, что гадость, и уточнять не станешь. Потому что, судя по всему, так оно и есть.
– Поищи, может там само письмо есть, на которое она ответ писала? – внёс дельное предложение Питер. К сожалению, письма неведомого мистера Гамова среди бумаг не обнаружилось. Наверное, написав ответ, мама его уничтожила.
Подумав, я решил всё-таки узнать, кто такой этот господин, а там видно будет. Недели полторы мы рылись в разного рода литературе в поисках нужной фамилии, но ничего не обнаружили. Потом Джеймсу пришла в голову мысль: если речь идёт о болезни и лечении, так надо узнавать у специалистов. Сириус написал Тонксам – разумеется, не уточняя, зачем нам этот человек. Наплёл что-то про случайно услышанный разговор. Сначала Тед тоже ничего не мог выяснить, но потом кто-то из его коллег наткнулся на эту фамилию в рецензии на нашумевшую статью о Живой воде в «Вестнике целителя».
Дальше было проще. Мы написали в редакцию журнала и узнали, что искомый мистер Гамов живёт в России, в городе Ленинграде, где заведует кафедрой Природной магии в Университете. Статью, кстати, мы тоже прочитали. Там говорилось в основном об опасности непрофессиональных суждений. В частности, автор писал: «Яркий пример – шумиха вокруг так называемого «Эликсира Корнеева», возникшая на основе случайно увиденного рядового, хотя, надо признать, весьма эффектного опыта, а также сугубо рабочего названия «живая вода». С настоящей Живой водой, являющейся крайне редким природно-магическим явлением, этот эликсир пока что имеет весьма немного общего, да и свойства самой Живой воды молвой изрядно преувеличены. В результате безответственных действий не разбирающегося в науке, но излишне восторженного корреспондента не только было введено в заблуждение международное магическое сообщество, но и оказался в ложном положении заслуженный научный работник...»
– Так я не понял: эта самая Живая вода существует или нет? – спросил Питер.
– А что тут не понять? – удивился Джеймс. – Забрёл к тамошнему зельевару какой-нибудь тип вроде нашей тёти Марты...
Мы дружно захихикали, поскольку историю с тётушкой Мартой уже знали в подробностях. Эта наивная дама, побывав в Болгарии, с ужасом рассказывала, что там, наверное, очень много вампиров – там ведь прямо в продуктовых лавках продают бычью кровь, а ещё медвежью и даже ослиную...
– Настоящая тоже существует, – уточнил Сириус. – И к нашему делу, чую, имеет непосредственное отношение.
– Почему?
– Потому, что это, – он заглянул в статью, – «редкое природно-магическое явление». А наш мистер Гамов заведует кафедрой Природной магии. Да и слова «свойства молвой изрядно преувеличены» кажутся мне подозрительно знакомыми. В общем, надо идти к Дамблдору.
– Зачем? – удивился я. – Надо писать Гамову!
– А он тебя вежливо пошлёт или просто не ответит, – возразил Джеймс. – Ты несовершеннолетний, а твои родители от помощи отказались. Нет, Сириус прав, нужно просить помощи директора.
Так мы и сделали.
Дамблдор выслушал нас внимательно и пообещал написать Гамову. Следующий месяц мы изнывали от нетерпения, не решаясь спросить, выполнил ли он обещание. Как выяснилось – выполнил. Однажды вечером он вызвал нас всех к себе в кабинет и без обычных предисловий сообщил:
– Я связался с мистером Гамовым, и он мне многое растолковал. Теперь я понимаю, Ремус, почему твоя мама не хотела даже говорить тебе об этом. И дело даже не в том, что метод научно не исследован, а документально подтверждённых случаев удачного излечения – считанные единицы. Не в том, что он смертельно – в точном значении этого слова – опасен. Не в том, что достать необходимые вещества крайне затруднительно. И не в десятке более мелких препятствий. Дело в одном непременном условии.
Он внимательно оглядел нас и неожиданно спросил:
– Вы сказки читаете?
Мы недоумённо переглянулись. Дамблдор, впрочем, не ждал ответа. Он раскрыл лежавшую на столе книжку в яркой обложке и зачитал вслух:
– «...И сказал ему тогда верный конь: «Ты поклялся в награду за службу выполнить любое моё желание». «Я обещал это и выполню», – ответил рыцарь. И сказал ему конь: «Возьми свой меч и отруби мне голову!» Заплакал несчастный, ибо другом стал ему верный конь, но превыше всего была его верность клятве и взмахнул он мечом, и отрубил коню голову. И только он сделал это, обернулся конь молодым витязем и сказал: «Колдовство злой ведьмы обратило меня в коня, и если бы не твоя дружба – быть бы мне конём во веки вечные...»
Директор захлопнул книгу и закончил будничным тоном:
– Вот так примерно. Хотя, конечно, в реальности всё гораздо сложнее, но главное отражено верно: ты должен умереть от руки лучшего друга. В волчьем обличии.
Дошло до нас не сразу. Первым сообразил Джеймс:
– Так вот в чём дело! Сириус, а ты ведь был прав – Живая вода очень даже при чём!
– Не о том думаешь, – буркнул Сириус, – Ну, да, убили-воскресили... убить-то кому-то из нас придётся, понял?!
– Да понял я, – помрачнел Джеймс. – Но ведь не насовсем убить? Это... ну, вроде как операция, ведь так?
И он с надеждой взглянул на Дамблдора.
– По сути – так, – согласился тот. – Но не думаю, что от этого вам будет намного легче. И для начала Ремус должен решить, готов ли он сам рискнуть.
Все смотрели на меня. А я молчал.
Можно сто раз повторять, что лучше помереть, чем так жить. Но когда тебе действительно предложат помереть... даже если потом пообещают оживить – решиться на это непросто. Тем более теперь, когда всё настолько изменилось. Когда в полнолуния я уже не один. Когда... когда я из-за дурацкой случайности чуть не стал убийцей! Вот о чём надо думать, а не о весёлых прогулках по Запретному лесу в приятной компании. Ведь никто не даст гарантии, что ситуация когда-нибудь не повторится. Любопытных людей на свете много, и случайностей на свете много, и... но заставить ребят убивать? Даже зная, что убийство только кажется таковым?
Сириус как будто прочёл мои мысли:
– Рем, ты решай только за себя. А за себя мы уж как–нибудь сами решим. Хотя, что тут решать? Если ты скажешь «да» – я сделаю... постараюсь сделать всё, что требуется.
– Почему ты? – ревниво встрял Джеймс. Питер промолчал, но тоже посмотрел вопросительно.
– Рыцарь был обязан своему коню, – ровным голосом пояснил Сириус. – Возможно, это важно. А долг перед Ремом только на мне.
– Ошалел? – пробормотал я. Нет, в какой-то степени он был прав, но я давно простил ему ту дурацкую оплошность, тем более, что это была просто дурость... хоть она и могла закончиться крайне плохо для нас и ещё хуже – не для нас. Но...
– Но ты же... – пробормотал Питер. И осёкся.
– А кроме того, – неестественно небрежным тоном продолжил Сириус, – придётся ведь куда-то ехать и надолго, наверное. А у ребят родители.
– А у тебя – кто? – за всех изумился Джеймс. Нет, не за всех. Дамблдор отреагировал на это странное заявление на удивление спокойно.
– А я всё равно домой не вернусь. Я уже родителям написал. Вернёмся в спальню – я вам ответ покажу.
Пока ребята в полном обалдении таращились на него, я посмотрел на директора. Он кивнул:
– Да, я знаю, миссис Блэк мне тоже писала. Мы с Сириусом поговорили... и я признал его решение если и не верным, то... хм... обоснованным.
– Дела-а-а, – протянул Джеймс и возмущённо повернулся к другу. – А я... мы почему ничего не знали?
Сириус виновато потупился:
– Не хотел, чтобы отговаривали. Я бы вам чуть позже всё рассказал, честно!
– Ладно, – сказал я, не слишком удачно изображая решительность, – если так, то поедем. Ну, то есть... в общем, я хотел бы попробовать, но это же в Россию ехать надо, да? А у меня не так уж много денег на счету.
Я вопросительно посмотрел на Дамблдора. Он кивнул:
– У тебя немного, у Сириуса – и вовсе нет... Вот что, мальчики: если вам удастся продержаться до конца года на достигнутом уровне, я постараюсь организовать вам поездку за счёт школьного фонда, как награду за выдающиеся успехи в учёбе. При условии, что они не будут сопровождаться столь же выдающимися безобразиями.
Сириус истово прижал руки к груди, всем своим видом говоря «Да чтобы я! Да никогда!» Директор взглянул на него, усмехнулся:
– Ладно, посмотрим. Съездите, узнаете все подробности, а там видно будет.
На том и порешили.
