Глава 4- Она перемещалась по сети около шестнадцати часов, при этом ее целью были энергетические сектора. Да, те самые, где хранится накопленная энергия, после пятнадцатого постановления очень скудно пополняемая. Впрочем, по мне пусть хоть вообще не пополняется.
Мясистые губы слушателя скривились, а глаза сверкнули, явно давая понять, что он ожидает более хладнокровного изложения событий.
- Хранители никак не могли отследить ее путь, что говорит о том, что она уже пропадает, развоплощается от перенапряжения энергетических сил. Вы знаете, Степан, у меня до сих пор не укладывается в голове, как может бесследно исчезнуть не только душа, что естественно, но и тело. Те семинары, на которые нас созывали в свое время, только еще больше все запутывают. Они пытаются приплести сюда Эйнштейна с его теориями пространства и времени, но лично для меня очевидно, что они просто пытаются свое непонимание сути явления прикрыть еще более непонятными им формулировками.
- Лично мне все понятно, Павел. Практически доказано, что первыми планету населяли не динозавры, а энергетические образования в виде светящихся лент. Это потом эволюционно энергетические потоки сгущались, потому что так было удобнее. Вам мешают ложные знания, полученные в старом веке, Павел, вы уж простите за откровенность.
- Все может быть, - хмуро протянул седой Павел. – По сути вся наука встала с ног на голову с тех пор, как выяснилось, что самая сильная энергия – энергия человеческой мысли… Слова… Ну да так, возможно, и есть. И все же вы напрасно столь презрительно отзываетесь о старой науке. У нас был единственно правильный подход: абсолютно всем явлениям должно быть найдено разумное объяснение. Этак, мы погрузимся в эпоху мрачного средневековья, начнем жечь ведьм или, еще хуже, последуем примеру Тольтеков и Майа, которые приносили кровавые жертвы своим богам.
- И процветали при этом, пока не явились цивилизованные европейцы и не уничтожили их знания. Не сердитесь, Павел. Вы правы, и, конечно же, со временем, все разъяснится. Что вы хотите? Пошел лишь девятый год новой эры…
- Новой эры?! А вы оптимист, коллега. По мне так скоро человечество постигнет та же участь, что и его отдельных индивидов, если мы не поймем, что происходит.
- Поймем, - нетерпеливо перебил Степан. - Итак, мадам Анну удалось нейтрализовать у сектора «В», как вы мне уже говорили до этого?
- Да. Она подбирала пароль и, что удивительно, ей бы удалось взломать сложнейшую систему, если бы ее вовремя не блокировали охранники… гммм… Простите, Хранители. Очки у нее отобрали, естественно, но так и не смогли от нее добиться, как они попали к ней в руки.
- Приобрела на черном рынке?
- Вряд ли. Она не богата и жила вполне тихо и мирно со своим супругом. Разумеется, пара бездетная. Кстати, супруг накануне пропал.
- Развоплотился?
- Вряд ли. Он был далек от всего этого безумия. Законопослушный гражданин, ушедший в свое время на пенсию и получивший содержание достаточное, чтобы обеспечивать себя и супругу. До трагедии они путешествовали по жарким странам, отказываясь пользоваться порталами. Предпочитали быстроходные капсулы, которые, впрочем, по воздушным туннелям ненамного медленнее порталов переносят туристов из точки в точку планеты.
- Итак, как вы оцениваете состояние пациентки?
- Оцениваю, как безнадежное. Рефлексы в основном отсутствуют. Аппетит и прочие естественные потребности - также. Я выяснил, что мадам Анна не ела около недели. Воду ее организм не принимает. Единственная надежда, что она просто страдает из-за исчезновения супруга. Но это что-то вроде самоуспокоения. Нормальный человек не может столько дней обходиться без жидкости. Я опасаюсь, что мы уже имеем дело с трупом. Или как называется их состояние перед развоплощением? Нелепое такое слово, все время вылетает из головы.
- Переход. Вы драматизируете ситуацию, Павел. Мадам сделала свой выбор. Я заберу ее у вас, если ваши обследования закончены.
- Да, конечно. Что вы делаете с ними перед тем как они… Исчезают?
- Ровным счетом ничего. Они не требуют никакого ухода. Мы отводим их в специальную комнату, где с помощью звуков музыки пытаемся разбудить в них воспоминания о нормальной жизни. Некоторым помогает. Тогда после терапии, мы постепенно возвращаем их к нормальной жизни.
- Нормальной… А можно ли назвать нормальной жизнь нескольких оставшихся миллионов людей, которые только тем и занимаются, что бездельничают и развлекаются? Какой в этом смысл?
- Вы просто не умеете жить в свое удовольствие, Павел. Здесь мы и пребываем только для того, чтобы получать удовольствие. Простое физическое удовольствие. Для большинства.
- Здесь? Позвольте, вы сказали «Здесь»? Но где еще можно «пребывать»?
Но Степан не ответил, сделав вид, что занят пациенткой. Он осторожно поднял ее на ноги, особенным жестом проведя по спине, словно пытаясь восстановить рефлексы. Анна встала и впервые осмысленно огляделась.
- Имейте в виду, Степан, если человечество не нашло смысла своего существования здесь, оно тем более никому не нужно «Там», пусть я и не знаю и знать не хочу о мире за гранью времени и нормальных физических законов. Все это какая-то ошибка. Катастрофа!
Степан деликатно взял молодую женщину за локоть и попытался увести из кабинета. Судя по оттопыренной нижней губе и широкой морщине, залегшей между густыми бровями, его явно утомляли эмоциональные речи коллеги. Но Анна не сдвинулась и с места. Последнюю тираду седого доктора она выслушала очень внимательно.
- Вы совершенно правы, доктор, - произнесла вдруг она, отчетливо выговаривая слова неестественно высоким, но тихим, будто смазанным голосом. – Это катастрофа.
Степан снова потянул ее за руку, уже бесцеремонно, но Павел вскочил и преградил им путь.
- Ты видишь?! Я не закончил ее обследование. У девушки есть шанс! Нам нужно… Что вы любите пить? Хотите вина? Хорошего вина? Одну чайную ложку, я прошу вас!
Лицо Анны, до этого момента, бессмысленное, ничего не выражающее, как у человека в глубоком сне, прояснилось, черты обозначились четче. Ее блеклые щеки окрасились живым румянцем, отчего она сделалась почти хорошенькой.
- Да. Я хочу вина, - уже вполне нормальным, только очень-очень тихим голосом произнесла она.
- У больных бывают минуты просветления, Павел! Вы придаете этому слишком большое значение. На наших сеансах они даже начинают подпевать древним группам прошлого века. И это перед тем, как развоплотиться! Вы же не хотите собственными глазами увидеть явление, которое вам противно?
- Я никогда не был трусом, Степан. С чего бы мне бояться? – бойко и насмешливо заметил Павел. - Наша с вами цель - вернуть ее к жизни. Разве не так? Почему же вы пресекаете ее первый шаг на пути к выздоровлению? Или у вас свои планы насчет таких как она?
- Что вы несете… - брезгливо прогудел Степан, но в некотором смущении отпустил локоть женщины. - Хорошо. Мэм, может присесть. Сейчас она вновь погрузится в кому и вы угомонитесь наконец.
Он недоверчиво смотрел на сомнамбулически вытянувшуюся перед ними женщину, явно сомневаясь, что она может самостоятельно «присесть», но Анна выполнила этот трюк несколько заторможено, но вполне приемлемо – даже не свернула подплывший к ней поднос с бокалом вина и посыпанной сахарной пудрой и корицей долькой яблока на блюдечке. Нежный терпкий аромат разнесся по светлой комнате.
- Я с удовольствием поговорю с вами, доктор. Но я немного знаю сама. Я вам расскажу, что знаю, а вы уже сделаете выводы. Только, - тут она посмотрела на Степана. – Мне бы хотелось поговорить с вами наедине.
- Ох уж эти впечатлительные сетевики. Вы, разумеется, уже записали меня в чудовища?
Мне тоже очень интересно послушать, почему вы, вслед за Павлом - между прочим отвергающим ваш мир и глубоко его презирающим, - считаете, что нас ожидает какая-то катастрофа.
Она окинула его очень пристальным взглядом, не столько пронзительным, сколько пронизывающим. Массивная крепкая фигура мужчины заметно затрепетала, а на широком покатом лбу показались крупные капли пота. Наконец, она закончила странный осмотр, и Степан осторожно вытер лоб, когда она отвернулась, обратив печальные ясные глаза на Павла.
- Хорошо. Вам обоим будет полезно послушать. Но предупреждаю сразу: у меня не так и много информации, я не делала выводов. И сама ничего не понимаю. Взамен я только прошу: пусть моего мужа оставят в покое – ему нечего дать для пополнения энергии сектора «В». Пусть Степан пообещает мне.
Тут она снова посмотрела на Степана. Мужчина заметно содрогнулся и быстро раздраженно произнес:
- Вы думаете, я бог?! Максимум, я смогу определить его к нам, тогда, если он не такой же сумасшедший, как вы, для него будут организованы лучшие условия в нашем учреждении и предоставлена удобная палата с видом хоть на Эйфелеву башню.
- Не надо на Эйфелеву. Он любит море, солнце и парусники. Позаботьтесь о нем. Или… Мне придется вернуться.
- Вернуться откуда? – с подозрением спросил Павел, который плохо понимал, что происходит.
Но Степан твердо сказал:
- Я сделаю все, что в моих силах. Это я вам обещаю. Все остальное – не в моей воле.
- Вот это вы правильно заметили, - согласилась Анна со странной улыбкой, промелькнувшей на ее алых от вина губах. – Моя предыстория вряд ли вам интересна… - продолжила она, обращаясь уже к обоим невольно придвинувшим к ней головы мужчинам. – Пожалуй, я начну с письма от Друида.
