Глава 3. Первый полет— Простите, сэр, — мой голос дрожал. — Я не умею…летать.
Кажется, я снова покраснел. Я чувствовал себя просто ужасно. Еще бы. Всю свою сознательную жизнь я грезил о знакомстве с каким-нибудь известным спортсменом, а когда, вероятно, самый крутой тренер всего магического мира протягивает мне свою метлу и говорит: «Хочешь попробовать?», я тупо не умею летать. Позор.
— Летать не умеешь? — лицо у Забини было таким, как будто бы я сказал «я не умею есть» или «я не умею ходить в туалет».
Но тут вмешалась Рокси. Она буквально выхватила метлу из рук озадаченного Забини и силой всучила мне.
— Он умеет, тренер Забини, — голосом, не терпящим возражений, заявила она.
Мои руки начали дрожать, а сердце сбилось с ритма.
Все эти люди на трибунах, охранники, претенденты в молодежный состав, тренер Крам и тренер Уизли — все они смотрели на нас. На меня.
— Давай уже, — Рокси подтолкнула меня в спину. — Чего ссышь?
Я внезапно испугался, что и вправду могу описаться, как в детстве. Дрожащими пальцами я потрогал гладкое древко метлы, потом сжал его в руке. И, под аплодисменты трибун, я поднялся.
— Давай парень, не бойся, — Захария Забини хлопнул меня по плечу. — Никто не будет сильно бить. Просто попробуешь.
Я оглядел метлу со всех сторон. Что делать-то? Надо ее как-нибудь положить, а потом сесть, или сесть и оттолкнуться? А может, надо произнести какое-нибудь заклинание?
— Как? — одними губами прошептал я, умоляюще посмотрев на Рокси.
Та, вздохнув, попыталась изобразить с помощью рук, что надо сесть и оттолкнуться.
О, как же в тот момент я ненавидел Рокси Уизли!
Чувствуя себя полнейшим придурком, я зажал метлу между ног и попытался сесть на нее. Древко больно врезалось в пятую точку. Я сразу же вспомнил себя в начальной школе, когда мама на Хэллоуин нарядила меня волшебником. У меня была остроконечная шляпа, обклеенная фольгой, плащ в звездах и швабра, на которой я должен был «летать». Я радостно бегал со шваброй по школе и орал что-то вроде: «Абракадабра!». Только сейчас я понимаю, какой извращенный юмор у моей матери. Заставлять собственного сына скакать на швабре, зная, что есть швабры, которые летают по-настоящему? Только мне кажется, что это…как бы это получше сказать…странно?
…Я оттолкнулся. По правде я думал, что ничего не произойдет. Однако произошло. Я летел. По воздуху. На метле. Позже я читал много автобиографий известных игроков в квиддич, в которых они описывали свой первый полет. В каждой книге было примерно одно и то же: ветер, развевающий волосы, чувство свободы, счастья, эйфории…Такое ощущение, что все известные игроки в квиддич так кайфанули от своего первого полета, что сразу же решили посвятить свою жизнь спорту. Не верьте тому, что пишут.
Какое чувство свободы, когда земля постепенно отдаляется, а ты вцепился в метлу, как сумасшедший, боясь грохнуться? Какая эйфория, когда древко врезается тебе в задницу, и ты ерзаешь, еще не понимая, как нужно сесть? Какой ветер… Нет, правда, ветер. Только он не развевает волосы, а буквально сбивает тебя с метлы и относит в неизвестном направлении. Какое там счастье, когда ты на полном серьезе думаешь, что тебе конец?
Как я уже сказал, я читал много автобиографий игроков в квиддич, но по поводу первых полетов там была написана полная туфта. Единственной, кому удалось написать об этом хорошо, была тетя Рокси, тренер Уизли. Ее воспоминания о первом полете уместились в пять слов: «Взлетела. Бладжер. Собирали по частям».
Хорошо, что сидя на метле впервые и пытаясь уклониться от порывов ветра, я еще не читал воспоминаний тренера Уизли. Иначе мне бы стало совсем хреново. Кое-как я достиг нужной высоты и догадался наклонить древко чуть вперед, чтобы выровнять метлу. С ужасом я посмотрел вниз. Зря я это сделал.
Земля была так далеко, а Рокси и Забини казались такими крошечными, что у меня началась паника. Я вцепился в метлу что было силы и почувствовал, как лоб покрывается испариной.
— Саша Фирс! — объявила тренер Уизли, и люди на трибунах захлопали.
В страхе я наблюдал, как мои ноги, обутые в кроссовки, болтаются в воздухе, а под ними — ничего.
Кое-как я подполз к кольцам.
— Лови, — тренер бросила мне вратарскую перчатку.
Я машинально разжал пальцы, чтобы поймать ее, и чуть не упал. Перчатку я все-таки поймал. Начало было неплохим.
Уизли и Крам переговаривались, явно решая, кто из них будет бить. Я затаил дыхание. Что и говорить, танкообразный Крам пугал меня намного больше. Однако…если бить будет Уизли, не слишком ли стыдно пропустить удар от женщины? А в том, что я пропущу, я даже не сомневался.
Наконец мяч взял Крам. Он несильно разогнался и легко направил квоффл в одно из колец. Все, что от меня требовалось — подлететь и взять мячик в руки.
Но я даже не знал, как повернуть гребаную метлу! Я, как в замедленной съемке, видел размахивающегося Крама и красный, разрезающий воздух квоффл.
«Поймать чертов мяч…Не опозориться…Не опозориться!», — вот и все, о чем я думал тогда.
И когда квоффл оказался достаточно близко я, преодолев страх, разжал пальцы и бросился к нему.
Знаю-знаю, что вы хотите сказать. Что не может новичок, севший на метлу в первый раз, отразить удар самого Виктора Крама (он, кстати, был ловцом, так что не особо специализировался на забитых голах). И не может он развернуть метлу, выбрать правильный угол наклона, чтобы спокойно разжать руки и схватить мяч. И не может парень, который даже в футболе ни разу не стоял на воротах, просто так — опа — и хорошо заиграть в квиддич.
Я все это знаю, и это все — чистейшая правда. Да-да, не может тот, у кого волосы на теле встают от одного взгляда на землю, правильно развернуть метлу и выбрать угол наклона, и еще какую-то хрень сделать.
Когда я сказал, что бросился к квоффлу, я и не имел в виду, что все это делал. Я просто инстинктивно, с расставленными руками подался в то место, куда должен был попасть мяч. Почему-то я понадеялся, что метла сделает то же самое. Мерлинов хрен. Никуда она не сдвинулась, никуда она не полетела — так и осталась на своем месте, пока я, позорно с нее свалившись, переживал секунды свободного падения. И, прежде чем осознать, что падаю, я смог отбить квоффл. Бинго! И почти успел грохнуться на землю, но чья-то сильная рука подхватила меня и рывком закинула на метлу. Трибуны разразились аплодисментами.
—Первый раз? — спросил мой спаситель, Крам.
— Ага, — ответил я, вцепляясь ему в мантию.
— Нормально, — усмехнулся тренер. — Реакция хорошая!
Интересно, он шутил тогда или как?
Это, конечно, был не самый блестящий сейв в моей жизни, но определенно, самый запоминающийся.
— Сколько тебе лет, парень? — к нам подлетела тренер Уизли.
— Одиннадцать, — пискнул я, еще крепче держась за Крама.
— Будет семнадцать — приходи в молодежку, — она потрепала меня по голове. — Главное, до тех пор выучи: пока метлу не направишь, она никуда не полетит. Она же не сова!
Наконец-то мои ноги коснулись земли. Я кубарем скатился с метлы Крама под аплодисменты трибун. Мои ноги тряслись, сердце выпрыгивало из груди, и кажется, я только что пережил самый страшный страх в жизни, но все-таки я нашел в себе силы поднять глаза и показать язык противному Джесси Вуду, который выглядел, мягко говоря, потерявшим свой прежний лоск.
— О, круто! — ко мне подлетела Рокси. — Я же говорила, что у тебя получится!
— Ну тебя, — я отдышался. — Зачем ты меня на это подбила?
— Да просто так!
— Знаешь, что бывает за такое «просто так»?! — я почти набросился на нее с кулаками, но нас отвлекли.
— Саша Фирс! — к нам шел сам Захария Забини. — Это было здорово! Никогда еще не видел, чтобы квоффл отбивали в таком падении.
Он, конечно, льстил мне, потому что я был маленьким. Но тогда я почувствовал себя на вершине мира. Никогда еще имя «Саша Фирс» не упоминалось в таком положительном контексте. Скорее наоборот. Фирс не попал с двух метров, Фирс просрал передачу, Фирс в офсайде…
Но потом Захария Забини сделал то, от чего у меня в душе до сих пор разливается тепло. Он протянул мне свою метлу, ту самую, с которой я свалился.
— Держи, чемпион! — сказал он и подмигнул мне. — Удачи!
Не веря своему счастью, я сжал в руках гладкое древко, проговаривая в уме новое сочетание слов: «Саша Фирс – чемпион». Это звучало…странно.
Мы с Рокси ушли с поля и теперь снова брели по Косому. В руке я держал трофей — новую метлу. Метлу самого Захарии Забини!
— Узнать бы, что за модель, — я мечтательно провел пальцами по вырезанной на древке надписи: «Zechariah Zabini»
— «Молния» этого года выпуска, британской сборки, — выдохнула Рокси.
Да, в метлах она разбиралась явно лучше, чем я.
Всю оставшуюся дорогу она отмалчивалась, усиленно делая вид, что смотрит по сторонам, но когда мы зашли в книжный магазин, я услышал, как она пробормотала:
— Так…Надо сказать Пако, что у нас, возможно, есть вратарь…
И как будто бы я этого не слышал!
Слышать-то я слышал, но ни фига не понял.
Впрочем, как обычно.
