Глава 4. Сложно. В эту ночь Гарри так и не смог заснуть.
Поттер никогда особо не мучался бессоницами, но этот раз стал исключением - как ни ворочался парень с бока на бок, приятная сонливость, окутывающая разум мутной пеленой, так и не приходила. В голове шумным роем гудели тревожащие сознание мысли. Гарри пытался использовать все известные ему способы приманить сон - даже считал овец - в его воображении они получились почему-то розовые, с аккуратно завитой чистой шерсткой. Но сосредоточенности не хватало, и каждый раз Поттер обреченно понимал, что вновь его мысли смешались и потекли по проторенной тропе - рождающим что-то липкое в груди раздумиям о волшебном мире.
Едва Тонкс стоило покинуть дом, Гарри был готов подумать, что все пережитое сегодня им - сон. Но еще бурлил в крови адреналин, а образы в памяти были слишком яркими, будто выжженными в мозгу, потому сомневаться в ложности воспоминаний было глупо.
Поняв, что уснуть сегодня не удастся, Гарри включил свет, потянулся и, зевнув, рассеянно оглядел комнату. Дела всегда можно найти - юноша предпочел в оставшееся до утра время убраться да и собрать кое-каких вещей для переселения на два дня к Луиджи.
Поттер боялся думать, как изменится его жизнь после всего, что он узнал. Вроде бы, никак не должна - ведь он на самом деле всегда был Мальчиком-Который-Выжил, и от его знания или незнания этого факта статус не изменялся. Гарри неожиданно осознал, что даже Волдеморта (парень не понимал суеверного страха Тонкс перед этим именем, а потому продолжал упрямо называть его именно так) и его Пожирателей смерти он воспринимал как нечто мифическое, но никак не реальную угрозу. Будто сегодня девушка с фиолетовыми волосами рассказала увлекательную сказку, а его личность никакого отношения к ней не имела. Будто ничего-не-изменилось, он продолжал жить своей обычной ничего не значащей жизнью.
Движения Гарри были вялыми, он больше сосредотачивался на раздумиях, чем на том, что делал, потому его мероприятие продвигалась донельзя медленно. Поттер то и дело садился, равнодушно просматривая какую-нибудь книжку или разглядывая интересную вещицу, не обращая на нее, однако, никакого внимания, в то время как в мозгу кипела напряженная работа.
Гарри никогда не считал себя чем-то особенным. Всю свою жизнь он оставался довольно средним, ничем не выделяющимся учеником бюджетной школы. Он никогда не участвовал в олимпиадах и не занимал призовых мест. Он не был любимчиком у учителей. Он не обладал лидерскими или организаторскими способностями, не был слишком общительным. Гарри не умел ни петь, ни рисовать, ни танцевать. Дома его отнюдь не считали центром мира. Ему повезло с друзьями - редко кто владеет такими верными сердцами, но это, да и успешные выступления на роллерских соревнованиях - пожалуй, все, что могло бы отличить его от других. Такое положение вещей его не слишком беспокоило, Гарри не любил выделяться, наоборот, был бы очень рад, если бы у него было все очень средне - средние отметки в школе, среднестатистическая семья с любящими родителями и серым, но очень уютным домом. Друзья и практически полное отсутствие увлечений, но зато нормальная - спокойная, наполненная размеренными красками теплых эмоций жизнь.
День медленно начинал вступать в свои права. За ночь небо затянулось толстым одеялом туч, и сейчас оно очень низко нависало над городом, такое одинаково-серое, без проблесков солнца или счастливой голубизны весеннего небосклона. Гарри открыл окно - на улице дул слабый холодный ветер. Даже удивительно - кто бы мог подумать, что погода может так резко поменяться за одну-единственную ночь. Парень тусклым взглядом осматривал дома - лишенный сна разум набросил на себя вялое оцепенение, мысли медленно ворочались в голове, а заниматься хоть чем-нибудь отличным от лежания на диване или сидения в кресле казалось невозможным.
Внизу зашевелились - Гарри вспомнил, что не спросил у тети, когда она поедет за Мардж и Дадли, а потому хотел караулить малейший звук и улизнуть из дома сразу же после того, как уедет Петунья. Намерение успело благополучно улетучиться из головы, или утонуть в медленно затягивающим любые чувства, вялом, грязного болотного цвета разуме Гарри.
Сегодня утром тетя копалась на удивление долго - может, всё погрязло под гнетом погоды в это серое мутное желеподобное настроение? Улицы были пусты, лишь однажды вяло протрусил мимо необыкновенно большой черный пес - Гарри и не думал, что такие огромные существуют! - радостно гавкнул и убежал куда-то по своим делам. Мутным завистливым взглядом Гарри проводил безмятежное животное и, быстро глянув на часы, вздохнул.
Следующие полчаса Гарри провел у окна, то и дело устало посматривая на время и прислушываясь к тому, что доносилось внизу. Тетя гремела посудой, хлопала шкафчиками, а подросток наверху тоскливо вздыхал, прожигая взглядом циферблат с зелеными, такими же ленивыми, как и все окружающее - менялись они раздражающе редко - циферками.
Кажется, Поттер задремал - как-то странно, впав в забавное состояние между реальностью и сном, когда все окружающее вроде воспринимаешь, запоминаешь звуки и картинки, но сознание так мутно и неопределенно, что, отряхнувшись и сбросив с себя морок, пребываешь в твердой уверенности, что ты спал. Внизу завелась машина, и Гарри моментально вскочил, даже не скрывая облегченной улыбки.
Сонливое состояние как рукой сняло. Выскочить из двери и добраться до дома Луиджи дальше оказалось делом техники.
Луи был дома, но дверь не открывал очень долго - все еще спал. Гарри никогда не заходил по утрам за другом, а потому заспанный с опухшими красными глазами парень выглядел необычно и довольно забавно. Гарри широко улыбнулся, кивнул на сумку, а Луиджи лишь мрачно зевнув, пропустил его в дом.
Это утро для Гарри прошло хорошо. Несмотря на все большую сонливость - бессонная ночь все-таки дала о себе знать - в компании Луиджи и его младшего неугомонного братца Кристофера заскучать было невозможно. После долгих колебаний Гарри решил не рассказывать Луи о вчерашнем приключении. Есть вещи, которые требуют времени, чтобы их принять и быть готовым разделить с кем бы то ни было.
Было около одиннадцати часов утра, когда усталые и раскрасневшиеся после одной забавной игры, которую придумал для всех неугомонный Крис, парни решили пообедать. Гарри неторопливо жевал холодную отбивную, с наслаждением думая, что его друзьям удается заставить забыть его о любых проблемах.
- А где родители-то? - удивленно спросил Поттер, заметив, что за все несколько часов их оживленного скакания по первому этажу дома, миссис Харрисон ни разу не спустилась вниз.
- А, - отмахнулся Луи, оживленно жуя. - Уехали за город до вечера понедельника, так что дом в нашем распоряжении.
Они посидели в молчании. Крис уплетал вторую порцию, весело болтая ногами под столом.
- Крис, мать твою! - едва не подавился Луиджи, кинув уничтожительный взгляд на брата. Тот нахально ухмыльнулся. - Еще раз так сделаешь, по ушам надаю, - мрачно пообещал тот.
- Если догонишь, - хмыкнул братец, невозмутимо размазывая рис по тарелке. Луи настороженно взглянул на него и с подозрением спросил:
- Это ты про что?
- А про то, сможешь ли ты быстрее меня, - Крис забавно закатил глаза, совсем как Луи, когда хотел показать, что говорит очевидные вещи, а его собеседник - тупица, - оторвать свою жирную задницу от этого стула и догнать малолетнего братца.
Комментарий о жирной заднице в адрес худосочного Луи казался самое меньшее странным. Гарри хмыкнул, с интересом наблюдая за разворачивающейся семейной сценой. Щеки Луиджи покрылись нежным румянцем, как всегда это бывает, когда он начинает обижаться или когда кто-то целенаправленно пытается добиться от него чего-то. Сейчас маленькому Крису, то и дело ерзавшему на стуле и внимательно рассматривающему своими большими серыми глазищами брата и его друга, явно хотелось поиграть в догонялки. Харрисон-старший зло сузил глаза и выплюнул:
- Заметано.
Еще секунду назад маленький шустрый Крис сидел за столом, как в следующий миг он нырнул под стол. Шмыгнул в гостиную, пробежав прямо по дивану - тот мягко проваливался под ногами и сильно тормозил мальчика - попрыгал по креслам, заразительно при этом хохоча.
Луиджи же в своих попытках поймать братца больше походил на медведя. Оттолкнул стоящий на пукти стул - тот со страшным грохотом свалился и поднял тонкие ножки вверх - будто признавая свое поражение; опрокинул вазу - к счастью, она не разбилась, а только, обиженно гудя, покатилась по коридору. Мальчишки, по всей видимости, знали о ее небьющихся свойствах, потому как ни один не обернулся, оба с азартом продолжали гоняться друг за другом. Луи теснил Криса к углу гостиной. Младший брат, чувствуя неминуемость поражения, нервно облизывал губы. Затем, хитро прищурив глаза, попытался вывернуться из импровизированного плена. Этот маневр-то его и сгубил. Харрисон-старший ловко поймал брата за волосы и, торжествующе улыбаясь, похлопал по спине.
Гарри с улыбкой наблюдал за происходящим, невольно чувствуя, как в груди рождается что-то щемяще-горькое. Он натягивал губы в улыбке, завистливо глядя на счастливых братьев и вспоминал жирного, злобного Дадли,находящего забаву в том, чтобы терроризировать своего кузена. Еще секунда, и Поттер постыдился нахлынувшего чувства, виновато вздохнув.
- Ай! - оглушительно орал Крис, не пытаясь, однако, вырваться и мрачно шествуя на кухню вслед за донельзя довольным братом.
- Помоешь посуду, - повелительно бросил Луиджи. Брат смерил его обиженным недовольным взглядом.
- Чего это опять я? - пробурчал он.
- Потому что ты самый младший, - назидательно проговорил Луи и, подмигнув Гарри, прошел в комнату.
Войдя в гостиную, Гарри заметил, что было как-то слишком холодно, совсем как на улице. И мгновенно понял причину этого: дверь в дом была распахнута настеж, посреди комнаты стояла тетя Петунья, со священным ужасом оглядывая учиненный после шуточного сражения бедлам. Гарри расплылся в улыбке: тетка сейчас от возмущения задохнется - так яростно она пыхтела и сильно трепетали крылья ее острого носа.
Поттер вежливо смотрел на тетку, лихорадочно соображая, какая нелегкая могла привести ее сюда. Соскучилась или беспокоится, где он? Маловероятно. Что-то натворил или забыл сделать? Нет. Что же тогда?
Заметив замершие у входа фигуры двух мальчишек, она неприятно посмотрела на Луиджи, сухо поздоровавшись, и, поджав губы, бросила Гарри:
- Мне нужно с тобой поговорить, - она помялась и снова обратилась к Луи. - Мистер Харрисон, извините, что врываюсь в ваш дом, срочное дело к племяннику.
Луиджи склонил голову на бок и пожал плечами, кинув обеспокоенный взгляд на друга. Не дождавшись ответа, тетя потопталась в проходе и вышла на улицу. Гарри, обменявшись с Луи недоуменными взглядами, последовал за ней.
Все так же хмурился день. Улицы стали намного оживленнее, но в остальном ничего не изменилось - холод и промозглость, заставляющие людей, вынужденных покинуть теплые дома, мечтать о диване с теплым пледом и горячим какао. Гарри вопросительно смотрел на тетю, которая, отвернувшись от парня, глядела куда-то вдаль. Было понятно, что она не испытывает ни малейшего желания общаться с племянником, а привела ее какая-то необходимость. Поттер ощутимо напрягся.
- Я хочу, чтобы сейчас ты вернулся и встретил тетю Мардж как полагается. Пообедаем, а затем иди куда хочешь - даже на прощальный ужин можешь не приходить завтра. Будешь вести себя нормально - не будешь наказан, что бы директор мне про тебя на этом "собрании" не сказал. Все ясно?
- Предельно, - так же сухо ответил Поттер. Похоже, все встало на свои места - Мардж попросту было скучно, с Петуньей поругаться, похоже, не удалось, и тогда тетушка вспомнила о еще одном любимом родственнике. Конечно, был и положительный момент - у него есть слово тети, что школьное происшествие с совой останется без внимания, но это было слабым утешением. Обреченно вздохнув и даже не взглянув на тетку, Гарри Поттер прошел обратно в дом.
В прихожей его встретил обеспокоенный Луи. Из гостиной высунулась встревоженная мордашка Криса. Гарри вздохнул и невесело протянул:
- Мардж. Нужно на обед идти.
Луиджи резко выдохнул и сочувственно спросил:
- Придешь еще?
- Да, да, - торопливо кивнул Гарри и бросил на дверь еще один мрачный взгляд. - Один обед.
Гарри, окинув гостиную взглядом, торопливо вышел, почти чувствуя на себе два прожигающих спину взгляда.
***
Когда не было необходимости, Гарри всегда предпочитал не рисковать. Пусть он и не мог знать строчки из знаменитой песни: "Нормальные герои всегда идут в обход..." , но в жизни твердо такого девиза придерживался. Поттер был убежден, что тихо-мирно-постепенно проталкивая свою точку зрения, в жизни всегда можно добиться много большего, чем в открытом противостоянии. Тем более он не любил, когда его унижают или издеваются над ним просто так. Потому, в серый унылый полдень плетясь за тетей Петуньей мимо одинаковых двухэтажных домиков, угнетающих своей вопиющей однообразностью, Гарри себя не понимал.
Казалось бы, что ему мешало просто остаться в доме Луи, пойти наперекор тете и не возвращаться домой? Наказания давно не слишком беспокоили Гарри - бить его не будут, а пару дней без теткиной еды, на гамбургерах из кафешки быстрого питания он как-нибудь бы протянул. Заставит делать работу по дому безвылазно? Да и без того заставит, в порядке ли наказания или просто так... Внутренний голос вкрадчиво шептал, что никуда не ходить было бы самым разумным решением данного вопроса, но Гарри, вопреки всякой логике, шагал за прямой, как палка, теткой, зло глядя на проходящих мимо людей.
Сам не зная почему, Поттер не хотел оставлять Петунью наедине с Мардж. Он вспоминал, как в далеком никчемном детстве,в другой жизни, был маленьким никому не нужным мальчиком, плачущим в чулане и искренне не понимающим, почему его никто не любит. Одиноким и выпрашивающим у семьи, которой он никогда не был нужен, положенную по рождению любовь. Хватающимся за малейшие знаки внимания так жадно, что сейчас, иначе как со стыдом и легким отвращением к самому себе, он такие моменты не мог вспоминать.
Гарри не признался бы и самому себе, но сейчас он возвращался домой, поддавшись жалости к родной тете. Он мог бы сколько угодно с обидой говорить, что, мол, пускай Петунья сама испытает то, что он чувствовал в своем детстве, но на самом деле такого не желал бы никому. Даже ей. В конце концов, он не испытывал к ней ненависти, он давно простил и даже в чем-то понял - не оправдывая ее поступков, конечно, но зная их мотивы. Петунья была всего лишь сухой, желчной, но невероятно несчастной, очень сильно запутавшейся женщиной, всю жизнь топившей себя в какой-то сильной обиде на сестру - конечно, Гарри никто об этом не говорил, но догадаться было несложно - все, что бы ни говорила Петунья о Лили, могло бы быть сказано устами маленького капризного ребенка, который завидовал и ревновал, но никак не ненавидел.
До дома Гарри и Петунья добрались быстро - Гарри ощутил что-то неправильное лишь когда они вошли в дом, и сразу понял, в чем было дело: на ногах были не ролики, а новенькие, фирменные, дорогие кроссовки Луиджи. Видать, растерянный, парень по ошибке нацепил их - у друзей был практически один размер, потому неудобства Гарри и не заметил. Внутри все похолодело, а сердце забилось быстрее - если Дадли заметит, изведется ведь весь от зависти, и кроссовки испортит, и житья потом Гарри не даст. Тетя, видать, была слишком занята своими мыслями - она и по дороге-то с ним не разговаривала и не пыталась прочитать какие-либо нотации - и потому неожиданно улучшившей свое качество обуви не заметила. Торопливо влетев в прихожую, Гарри положил обувь в коробку из под роликов - тетя прошла мимо, кинув ему лишь: "Поторопись", - и стал шарить по шкафу, пытаясь найти, куда бы засунуть широкую коробку. Лоб стал мокрым, а сердце бешено билось в груди - лишь бы Дадли не зашел, с него станется и придумать, будто он ворует деньги с легенького пиджака Мардж.
Он осмотрел весь шкаф, и, наконец, пристроил коробку между зимних шапок, на самом верху, так, что видно ее совсем не было, да и найти невозможно - разве что кто в начале лета внезапно почувствует необходимость надеть кроличью шапку? Глупости, конечно.
Гости дорогие уже были дома - на вешалке висел пиджак-полотно тетушки и синяя форменная жилетка Дадли. Гарри долго смотрел на нее, понимая, что сейчас вернется всё вновь на круги своя - в постоянный кошмар детства с унижениями и смешиванием его с грязью. Вернулось острое ощущение непонимания того, что же он здесь делает. Отогнав назойливым роем крутящиеся в голове мысли, Гарри нацепил на себя безразличную маску и, пройдя по коридору, вошел в гостиную.
Обед прошел даже хуже, чем можно было ожидать. Обрадовавшаяся его возвращению Мардж - тетка, казалось, еще больше располнела - тут же принялась отпускать ядовитые комментарии в адрес Поттера и его родителей. Гарри трясся от злости, но всякий раз, когда готов был уже сорваться, внимательно следящая за ним острым взглядом серых глаз тетя Петунья тут же уводила разговор в другую сторону, и внимание Мардж переключалось на нее. Дадли с необыкновенным воодушевлением смотрел на него со своего края стола, и насторожившийся Гарри четко осознал, что брат готовит ему какую-то крупную пакость. Захотелось вмазать по этой довольно расплывшейся в улыбке жирной физиономии, и Гарри силой заставил себя взглянуть на Мардж.
- Как никчемно готовила, так и готовишь - правильно Вернон сделал, что тебя бросил, умная голова всегда была, - тяжело расстегивая верхние пуговицы блузки, пробулькала тетка, отпивая бренди. Петунья побледнела - Гарри увидел, как дрожали ее губы и гневом горели глаза и торопливо произнес:
- Быть может, еще бренди, тетушка Мардж? - Петунья одарила его благодарным взглядом, и Гарри почувствовал себя неловко.
- Нет, глупый щенок, - резко ответила Мардж, переводя злобные глазки-бусинки на худого темноволосого подростка. - Как был слаб умом, так и остался - не видишь что ли, что есть у меня еще... Вся семейка такова, дурная кровь, что скажешь. Так и у собак бывает... - Мардж смачно икнула, и ее блуждающий взор остановился на Дадли. - Хорошо, что Дадличек в нашу семью пошел, - сладко протянула она, и Гарри передернулся. Мардж отпила из бокала, еще больше раскрасневшись, вновь принялась за Гарри.
- Смотреть противно. Сколько Вернон в него вложил, а гнильцо ничем не перебьешь, такой же бездельник, как и папаша. Пятнадцать лет уже, а ни мозгов, ни характера - отродье. Я... - Гарри чувствовал, как горячая волна гнева поднимается в груди и оторвал взгляд от невнятно бормотавшей, с уже слегка расфокусированным взглядом Мардж. Он мерил яростным взглядом блюдо с курицей, из груди рвались прожигающие язык слова, и Гарри почти готов был дать им волю... когда вновь вмешалась Петунья.
- Гарри, принеси с кухни пудинг, - напряженно произнесла она. Парень вскочил так резко, что едва не опрокинул стол. Щеки горели, и, никого не замечая, Поттер понесся к выходу из гостиной, когда совсем у двери его окликнул еще один голос:
- Гарри, я привез тебе подарок из школы. Можешь достать из моего рюкзака, - эти слова прозвенели в тишине. Петунья и Мардж с одинаково вытянувшимися лицами смотрели на Дадли.
Забыв про ярость, Гарри с изумлением глядел на насмешливо склонившего голову на бок кузена. Его глаза были сужены, и в них плескалась такая чистая ненависть, что Поттер невольно попятился. Он машинально кивнул, вновь бросив недоумевающий взгляд на Дадли, и пошел на кухню, чувствуя, грудь удушливым газом заполняет осознание неминуемости беды.
Нервно взъерошив волосы, Гарри поглядел в окно, с подозрением взглянул на рюкзак Дадли. Тот выглядел совершенно обычно - такие же потертые бока и грязь на зеленой ткани, призывно блестящая черная молния и глупая надпись сбоку. Потер склонился над ним, приблизившись почти вплотную и облизал губы. В принципе, у Поттера не было выбора, открывать или нет объемную сумку Дадли - если парень явится без подарка, брат все равно вынудит его открыть чертов рюкзак, только при всех, и тогда возможное унижение будет прилюдным. Нахмурившись и помрачнев, Гарри дернул молнию.
Из рюкзака выползла раздраженная змея.
Гарри негромко вскрикнул и, побледнев, отскочил от сумки. Змея была яркая, цветная, явно тропического происхождения, и никаких шансов на то, что она была не ядовитой, не было. Гарри медленно отступал, сердце сжимала паника, оно стучало громко, гулко отдаваясь в ушах, а все мысли куда-то испарились, оставив лишь перекатывающийся по сознанию волнами страх.
- Глупый человек... Ведь все равно не смогу ничего сделать!
Змея говорила! Поттер выдохнул. Гарри мог поклясться, что вместо неразборчивого шипения, с которым привычно ассоциируют змей люди, из уст гибкой яркой расцветки змеи вылетают слова. Парень пощупал лоб, нахмурившись - быть может, подарком Дадли был галлюциногенный какой-нибудь пар? Змея, тем временем, продолжала:
- ...как бы мне хотелось впиться зубами в его плоть, чтобы отучить болванов от поганой привычки считать себя главными в мире...
Не в силах нормально соображать, Гарри лишь глупо произнес:
- Ты говоришь?
Змея перестала к нему приближаться, замерев у его ног и прошипела:
- Говорящий человек?! Интереесно!
- Черт подери! - слабо произнес Поттер, чувствуя, как подкашиваются ноги. Панический страх улетучился в неизвестном направлении, и Гарри, с круглыми от любопытства и восхищения глазами присев прямо около потенциально опасной змеи, произнес:
- А ты ядовитая?
- Нет, глупый человек, - с чувством собственного достоинства произнесла змея, подползая к его руке. Гарри вздрогнул от прикосновения склизкой холодной кожи, но с опаской протянул руку, завороженно наблюдая, как змея обвивается вокруг нее. Она выглядела нелепым ярким браслетом, такой опасной и оттого еще более интересной. Какая-то часть Гарри вопила, что у парня, похоже, совсем украли инстинкт самосохранения, но в то же время, ощущая на согнутой в локте руке тяжесть пресмыкающегося, Поттер был абсолютно уверен, что змея его не тронет. Он любовался переливами ее чешуи, и зачем-то спросил:
- Ты мне мерещишься?
Змея подняла голову, оказавшись на уровне глаз Гарри. Он мог видеть совсем вблизи и острые опасные зубы, и черные раскосые бусины глаз. Он мог разглядеть каждую чешуйку, при этом чувствуя себя спокойно. Змея склонила голову набок, совсем по-человечески и покачала ею в отрицании.
- Интересно, - проговорил Гарри, осторожно, дрожащим пальцем касаясь ее холодной кожи. Змея удивленно прошипела что-то - Гарри не разобрал, что именно. То, что происходило сейчас, казалось чудом, неожиданной сказкой, будто вход в такую знакомую с детства и успевшую надоесть кухню стал входом в волшебный мир.
- Ты волшебная, да? - тихо спросил Гарри. - Я знаю, что я сквиб, поэтому могу тебя понимать, да?
Змея помолчала, приблизившись совсем близко к Гарриному лицу - казалось, тоже внимательно разглядывает ее и прошипела:
- Я обыкновенная. Мои собратья говорили, что некоторые волшебники могут разговаривать со змеями. Это редкий магический дар. Я счастлива, что встретила говорящего. Мы не любим людей, но вы - особенные, - змея уважительно склонила голову. Глаза-бусины мягко блестели в темноте.
- Я хотел спросить... - так же тихо прошептал Гарри, но в этот момент раздался оглушительный визг.
Гарри поднял голову - красивая змея поспешно соскользнула с руки и уползла куда-то. В дверях, крепко схватившись за косяк, стояла бледная, как мел, тетя Петунья и безумными глазами смотрела на сидящего на корточках Гарри. Не было никаких сомнений, что она видела, как он разговаривал со змеей.
- Тетя Петунья... - начал он в смятении. Мысли разбежались - действительно, как можно объяснить то, что тетка сейчас увидела? Парень подошел к женщине, но та шарахнулась от него, как от прокаженного.
- Ты такой же как она! Такой же ненормальный! Я думала, ты другой, что эта дурь не передалась тебе! Вон из моего дома!! - тяжело дыша, и все такая же бледная, оглушительно кричала тетя, с ужасом глядя на Гарри. Тот сделал еще один неуверенный шаг к ней, она попятилась, споткнулась о порог, но успела схватится за дверь. Она смотрела на него снизу вверх и казалась очень напуганной, такой, какой Поттер не видел ее ни разу в жизни. Из гостиной выглянул Дадли с недовольной физиономией - видимо, понял, что розыгрыш прошел как-то криво, не так, как планировалось. Медленно поднявшись, Петунья указала в сторону двери и бескровными губами твердо произнесла:
- Вон.
Гарри не оставалось ничего, кроме как, с опаской глядя в полные неподдельного страха серые тетины глаза, медленно выйти из дома.
***
Весь оставшийся день в голову Гарри лезли воспоминания о словах тети и о том, как она смотрела на него. Не оставалось никаких сомнений, что Поттер делал нечто выходящее за пределы нормального. Гарри терялся в догадках - не могла же ее так напугать змея на его руке? Она могла бы поорать, но не смотрела бы на него так, будто он покрылся зеленой шерстью и стал гавкать. Может, она тоже слышала, как говорила змея? Тем более непонятно - могла бы предположить, что ее племянник в другой руке держит телефон - она была вне пределов видимости для нее. Что же тогда?
Гарри находил лишь одно объяснение поведению тети. Быть может, ему казалось, что говорят они на английском, а на самом деле он... шипел, как змея? Понимал змеиный язык? На этом месте он заставлял себя прерываться, потому как такими темпами вообще до чего угодно можно додуматься - например, что во время общения со змеей у него появился такой же раздвоенный язык, которого так испугалась тетя. Несмотря на всю печальность ситуации, Гарри разобрал смех.
Поттер бродил по улицам города, хмуро разглядывая серые небеса и невеселых и сонных, ленивых в мрачный выходной людей. Голова раскалывалась от напряженных раздумий, вдобавок сильно болел шрам, так, что Гарри едва ли мог хорошо соображать.
Мысли со странного поведения тети переключились на ее слова.
Такой же, как она. Ненормальный. Гарри хмуро пнул какой-то камешек и задумчиво посмотрел на небо.
Не оставалось никаких сомнений, что загадочная
она была никто иная, как его мать, Лили Поттер. И от этого на душе у юноши становилось еще паршивее - тетя знала, что мать была волшебницей? Знала, что погибла отнюдь не в автокатастрофе? Знала, и молчала, или, что еще хуже, лгала?
Теснилась в сердце обида. Гарри недоверчиво качал головой и сжимал кулаки. Поверить в то, что Петунья могла скрыть такую важную от него информацию было нелегко - парень тут же почувствовал себя преданным, обманутым. Гарри не так много знал о своих родителях, вся информация, которой он владел, была строго дозирована, но парень всегда был уверен, что все самое главное о матери ведает - где родилась, что любила, кто были ее друзья. Когда Поттер узнал, что Лили была волшебницей, он ни на секунду не усомнился в том, что для Петуньи это оставалось неизвестным. Пускай неохотно, пускай не всегда, но тетка отвечала на его вопросы, а тут получается - не на все. Выходит - о многом умолчала, а о еще большем солгала.
К Луиджи - порядком нервному и встревоженному - Гарри вернулся поздно вечером. Усталый и слегка раздраженный постоянной головной болью и лезущими в голову неприятными мыслями, Поттер кратко пересказал содержание обеда, умолчав, конечно, о змее. Он сказал, что сорвался на Мардж, и Петунья выгнала его из дома. Чувство вины противно кольнуло сердце, когда Луи, оскорбившись за друга больше него самого, всеми словами стал костерить обеих родственниц, но Гарри лишь отмахнулся от эмоций - не готов он был рассказать обо всем другу. Не сегодня. Не в нынешнем настроении, когда не хотелось ничего - только сесть где-нибудь в одиночестве, где никто его не найдет и тихо сидеть, не двигаясь.
Вечер прошел скомканно, и уже в девять Гарри пошел спать. Завтра предстояло соревнование с Джеком - хотя если бы Харрисон не напомнил, Поттер и не задумался бы, настолько неуместными сейчас казались переживания о роллерах и спортивных соревнованиях. Будто бы кто-то провел черту, втиснув его в новый мир, а обычная жизнь с пустяковыми мелочными проблемами, заботами, поднятием боевого духа и прочим осталась позади. Никогда еще парень не чувствовал себя настолько духовно опустошенным.
Уже проваливаясь в сон, Поттер подумал о том, что Дамблдор сегодня так и не пришел.
***
В эту ночь сны были очень беспокойными и болезненными. Гарри то и дело просыпался, засыпал вновь, для того только, чтобы погрузиться в новую вереницу кошмаров. Шрам горел не переставая. Его преследовали люди с незнакомыми лицами, говорили непонятные вещи, от которых становилось больно. Лишь на рассвете Гарри смог уснуть более-менее спокойным сном.
Проснулся Поттер от того, что кто-то осторожно потряс его за плечо. Над ним стоял Луи, пребывающий в довольно удовлетворенном настроении. Однако, увидев лицо Гарри, вся его радость улетучилась и он помрачнел.
- Плохо спал? - произнес он.
Шрам уже не жгло, но он продолжал болезненно пульсировать. Не отвечая, Гарри встал и подошел к зеркальному шкафу. На него смотрел очень вымотанный бледный подросток с темными кругами под глазами и усталым злым выражением лица. Поттер неопределенно пожал плечами. Он чувствовал себя сегодня очень больным.
- Ты сможешь соревноваться-то? - тихо спросил Луи. Гарри раздраженно посмотрел на него и резко ответил:
- Как ты думаешь, есть у меня выбор? Вам же некем меня заменить!
- Слушай, незаменимый, - мгновенно завелся Луиджи. На щеках проступил яркий румянец. - Твои душевные терзания, это, конечно, очень печально и важно, но я не виноват в твоих проблемах! Так что сделай физиономию попроще, кончай страдать, как несостоявшийся герой-любовник, и хватит уже на меня рявкать в конце концов! Было бы из-за чего сопли разводить!
Он зло сверкнул глазами, круто развернулся и, громко хлопнув дверью, вышел.
Гарри раздраженно буравил дверь глазами, продолжая придумывать, что бы он ответил другу, останься тот в его комнате. На ум приходили десятки остроумных реплик, которыми можно было бы поддеть Луи. Мысленно раз за разом расправляясь с другом меткими выражениями, Гарри получал какое-то мрачное удовлетворение.
Однако, стоило Поттеру добраться до душа, всю злость и гнев как рукой сняло. Прохладная водичка приятно успокаивала разгоряченное тело, а юноша медленно остывал. На смене обиде пришло острое чувство вины.
На завтрак они спустились с одинаковыми виноватыми гримасами на лицах.
- Слушай, Гарри, - первым начал Луи, пристыженно поглядывая на Поттера. - Я не хотел так говорить, правда. Ну ты же знаешь мой язык, - пронзительно взглянул он. - Прости, друг!
Гарри смущенно помялся.
- Да я, в общем, тоже прощения хотел попросить, - признался он. - Я действительно не должен был срываться, прости, - он протянул руку, которую просиявший Луиджи тут же пожал. В дверь позвонили.
- Ау, есть кто живой?! - проорали на улице. Звук получился приглушенным, и визитер подтвердил свои слова сильными ударами кулаком о дверь. Луиджи недовольно скривился.
- Пойду открою, а то Нэнс дырку сейчас пробьет, - он печально взглянул на оставленные на столе тосты, отпил из чашки кофе. Послышалась новая серия ударов.
- Хозяева!! - девчонка орала так, будто от того, попадет она в дом или нет, зависела ее жизнь.
Сверху послышались шаги и миру явил себя крайне недовольный Крис. Он неодобрительно обвел взглядом гостиную, упер руки в бока и не менее громко заорал:
- Да заткнитесь уже, вы на время смотрели? Я поспать хочу! - и зашлепал обратно.
Нужно ли говорить, что голова у Гарри разболелась еще больше?
На кухню прошла довольная Нэнси со счастливой улыбкой до ушей, а за ней притопал невозмутимый Энди. Роджерс поздоровалась с Гарри, чихнула и поморщилась:
- Что вы за гадость пьете? В этих цветочных чаях одни химикаты!
Энди ухмыльнулся и присел за стол.
- Чем кормить будете?
Луиджи на кухне еще не было, он оживленно переругивался о чем-то с братом. В итоге наверху громко хлопнула дверь, и на кухню ввалился очень недовольный Харрисон.
- Эта малышня совсем распоясалась! Мы в их годы такими не были! - он хлопнул Энди по руке, тянущейся за его тостом, и взял его сам. Браун покачал головой и с хитрой улыбкой поднялся из-за стола, явно намериваясь ограбить холодильник.
- Да, - бодро закивала Нэнси. - Мы в их годы хамили только учителям.
Гарри хмыкнул и продолжил вяло размешивать сахар в чае.
- Эй, Поттер, ты чего такой тухлый? - весело поинтересовалась Нэнс. - Боишься Джека?
Луи расплылся в улыбке и принялся намазывать маслом второй тост. Гарри даже не пошевелился.
- Харрисон, ты с ним что сделал за вчера? - с тревогой косясь на Поттера, поинтересовалась Нэнси.
- Его тетка из дома выгнала, - мрачно подвел черту Луи, и все замолчали.
Молчание продлилось недолго, и вскоре друзья вновь продолжили весело болтать о всякой всячине, уже не пытаясь втянуть в беседу Гарри. Нэнси то и дело бросала на него сочувственные взгляды. В душу они больше не лезли, за что Поттер был им премного благодарен, тем более что паршивое настроение не имело к Петунье никакого отношения. Голова раскалывалась, но Гарри, мрачно кривясь, угрюмо продолжал завтракать.
***
Поттер стоял под жарким палящим необыкновенно ярким сегодня солнцем, стараясь держать глаза в тени, и слушал разъяснения Луиджи. Друг выглядел очень нервным - волновался, кажется, даже больше, чем если бы это было настоящее соревнование. Разминка уже закончилась, и скоро должно было начаться мероприятие. Сделать настоящую эстафету в условиях одного-единственного на город парка, в котором были дорожки для езды на велосипеде и на роликах, оказалось решительно невозможно, потому ребята сговорились на семьсот метров - расстояние не слишком большое, да и без препятствий, что кажется почти шуточным по сравнению с реальными соревнованиями. Пиная траву, рядом вышагивала белобрысая тонкокостная девчонка - она судила сегодняшнее соревнование. Гарри подумалось, что она училась в их школе, потому что ее лицо было смутно ему знакомо. Будто почувствовав его взгляд, девочка повернулась и взглянула прямо на него - Поттер увидел ее скучающую гримасу и усталые голубые глаза - и Гарри поспешно отвернулся.
Команда Джека стояла чуть поодаль. У них не было ни одной девчонки, поэтому они то и дело снисходительно поглядывали на Нэнси, которая отвечала им разъяренными взглядами.
- Нэнси, прекрати, - серьезно произнес Энди. - Ты же знаешь, они тебе и в подметки не годятся.
Луиджи, красный, как рак, был на взводе. Он нервно мерял шагами площадку, наконец, вздохнув, резко произнес:
- Я просто хочу, чтобы мы сделали то, на что мы способны. Всё.
Ребята воодушевленно закивали, Гарри ободряюще улыбнулся другу. Шрам не разрывался одуряющей болью, лишь противно ныл, и Гарри надеялся, что хлопот он ему сегодня не доставит.
Переходящим знаменем сегодня служили две одинаковые толстенькие потертого вида грязно-зеленые палки. Луиджи вручил одну Энди, покусывая губы.
Харрисон тихим голосом начал что-то быстро втолковывать напряженно хмурящемуся Энди. Едва объяснения закончились, Браун подмигнул ребятам, ободряюще улыбнулся Луиджи и успокаивающе прогудел:
- Не бойся, Харрисон. Все пройдет как по маслу.
Затем хмурый Луиджи взял за руку Гарри. Поттер недоуменно посмотрел на друга, пытаясь поймать его взгляд, но тот лишь упрямо тащил его по прямой дорожке. Гарри не понимал, почему его вдруг поставили вторым - из всей четверки он был самым быстрым, и было бы логично, если бы он стоял последним. Похоже, у Харрисона на этот счет были свои соображения.
- Я знаю, ты себя плохо чувствуешь сегодня, - возбужденно сверкая глазами, произнес Луи. - Не обижайся, так будет лучше. Просто сделай все, что сможешь. На третьей позиции буду я.
Не взглянув на Гарри, он ушел, негромко переговариваясь с Роджерс, а Поттер остался в одиночестве на пустынной в утренний час дорожке парка. Мягко шелестели деревья, играя с запутавшимся в их густых кронах ветерком, а солнце безбожно пекло макушку. Гарри запоздало подумал, что надо было бы взять кепку.
Пришел Джек с длинным, как палка, подростком. У незнакомца были мышиного цвета блеклые волосы и очень опасный взгляд. Команды договорились играть по-честному, но Гарри все равно ощутимо напрягся, увидев соперника - этот вряд ли имеет представляения о морали. Парень, прищурившись, высокомерно глядел на Поттера. Послушав рекомендации Джека - тот мимоходом улыбнулся Гарри и подмигнул, направляясь на третью позицию - капитаны конкурировать будут, значит.
Парень с неприятным взглядом продолжал пристально рассматривать Поттера. Гарри ощутимо нервничал. Отвернулся бы хоть в другую сторону, что ли?
Темноволосый подросток оглядел дорожку, посмотрел в темную даль парка... и привычно заметил затаившуюся в темноте постоянно меняющуюся неясную тень. Гарри торопливо отвернулся, чувствуя, как кольнуло шрам. От этого зрелища почему-то настроение упало еще больше, хоть Гарри и догадывался, что тенями, вероятно, были следящие за ним волшебники.
Тонкс мимоходом обмолвилась, что его не оставляют без присмотра, и связать необъяснимые темные фигуры с волшебством не составило никакого труда. Гарри почти научился их не замечать, но всякий раз, когда Поттер натыкался на них взглядом, настроение непременно падало. Почему-то неприятно было думать, что за тобой следят, пускай это и не приносит тебе вреда и делается ради твоего блага.
Послышалось три длинных, громких свистка и Гарри напрягся - началось. Он напряженно прислушивался к звукам впереди себя, болея за Энди. Мельком Гарри видел, что в противовес сильному гибкому Брауну Джек поставил довольно хилого с виду мальчонку. Гарри бы смело подумал, что он их Брауну не конкурент, если бы мальчонка не напоминал по телосложению ему самого себя. Время текло, медленно ворочаясь в пространстве. Напряжение, казалось, можно было пощупать.
Гарри прищурился - наконец из-за поворота стремительно вынырнул тот самый мальчик из команды Джека. Поттер встал на позицию, краем глаза заметив, что белесый парень повторил его движения. Мальчонка был очень красным и рвано, неправильно дышал, видимо, каждый метр давался ему тяжело, и о дыхании он забыл, мечтая просто преодолеть оставшееся расстояние. Из-за поворота вырулил Энди. Пот градом катился с блестящего на солнце лица, не менее красный, чем соперник, он шумно вдыхал и выдыхал.
Шрам разорвало сумасшедшей болью. Гарри задохнулся, часто моргая. В голове напряженно билась мысль: "Ну почему же именно сейчас?" Больше почувствовав, чем увидев, как тяжелая палка тыкнулась ему в руку, Гарри сорвался с места.
Вжих-вжих - шумели колеса. Рваная боль, новая вспышка - Гарри, кляня все на свете, чувствует, как дрожат ноги. Поднажать, еще немного - сокрушающий удар. Закусить губу - черт, слишком сильно, на языке отчетливый металлический привкус. Гарри практически перестает соображать, в голове лишь боль и слепое стремление - добежать.
В глазах проясняется, и Гарри видит - соперник опережает. Не вовремя начинают сдавать легкие, а ведь еще чуть меньше половины... черт. Легко обогнал, боль накатывает волнами, почти лишая мыслей, одуряющая тошнота... только не сейчас, не сейчас. Мокрые пальцы судорожно сжимают тяжелую палку, сквозь мутную пелену прорываются выжигающие на сетчатке яркие полосы сокрушительные лучи солнца. Совсем как тот маленький мальчишка, забывает о дыхании - только добежать, добежать.
Вспышка. Вспышка. Вспышка. Сознание атакует боль. Мир облекся в огненно-алое, болезненное. Глаза вылезают из орбит, что-то горячее течет по лицу. Красная пелена - снова острая, разрушающая мысли вспышка.
Больно.
Голова разрывается на миллиарды кусков, и почти увидев искаженную от ужаса гримасу Луиджи, Гарри тыкает ему в руку проклятую палку, невольно удивляясь, почему опрокинулся мир. Следующая вспышка огнем сжирает сознание, унося его в темноту.
