Глава 4Последний день Анны.
Эти шесть месяцев пробежали слишком быстро. Янош почти не чувствовал теперь времени, потому как каждый день походил на другой, как две капли воды. Вальтер был прав, когда сказал, что для бессмертных времени не существует.
Каждый день начинался с того, что Вальтер гримировал Жака. Затем Жак, набрав из библиотеки различных книг, запирался в своей комнате и выходил уже к полудню. Вальтер все утро сидел в своем маленьком кабинете и писал. Затем Жак или рисовал, или беседовал с Яношем. Вальтер же с полудня и до самого позднего вечера сидел в лаборатории, составляя все новые и новые зелья. Янош иногда заглядывал к нему, но вскоре вид постоянно помешивающегося варева, которое каждый раз было разным, трагическое бормотание Вальтера и его драматические жесты надоели Яношу, и он все реже и реже спускался в подземелье.
***
Янош или спал, или так же, как и Жак, просиживал над книгами. Радости жизни – книги, картины, музыка – были только в комнате художника. И ему стало казаться, что за пределами своей комнаты он находился в глубоком средневековье, а не жил в век, когда мужчина и женщина равны.
Вальтер изготавливал золото из красных глиняных кирпичей, и, выделывая голыми руками из него различные диковины, продавал их в городе. Обычно делал он это по тринадцатым числам. Ночью, когда начинали искрить звезды, алхимик зажигал в подвальчике огромное число свечей в ржавых канделябрах.
- Растолки повитель, - просил маг Яноша, когда тот помогал ему в изготовлении золота.
И Янош толок в железной ступе мелкие розоватые цветочки, будто собранные в шаровидные клубки.
Потом шел черед комка серовато-зеленой грязи, который если расколоть его, начинал пахнуть болотом. Быстро перемешав неприятно пахнущее содержимое ступки, художник спросил:
- А зачем все это? Я думал, что золото делают из ртути. Разве не из свинца получается золото?
- Почему свинец? – усмехнулся Вальтер, – Золото – такая же грязь, как и все вокруг. Какая разница из какой грязи его делать?
- Я думал, что золото все же имеет большую ценность, - улыбнулся юноша.
- А почему? – спросил маг, принимаясь толочь мерзко пахнувший корень, – Какое мне дело, из чего создавать эту грязь, за которую брат убивает брата?
- Из чего же тогда состоит это самое золото? Почему мы добавляем в зелье сорняки, грязь?
- Смотри, - сказал Вальтер, он указал на маленькие ядовитые цветочки, болотную грязь, коренья, и прочие ингредиенты, разложенные на столе, – Видишь, вот эти розовые цветы ядовиты. Это растение обвивает все, до чего только может добраться. Это символ того, что и золото также обвивает своими плетями все сущее. Это грязь – и золото презренная грязь. Видишь корень – он пахнет человеческим потом и кровью. И золото пахнет тем же.
Он смешал все это в ступке, прибавив при этом в месиво зеленую маслянистую жижу, черный камешек угля и белый кристалл горного хрусталя. С силой маг толок все это, и юноша ни как не мог поверить, что дурно пахнувшая жижа превратит аккуратно разложенную горку обломанных кирпичей в золото.
- И это станет золотом? – презрительно скривился Янош.
- Станет, - ответил Вальтер, переливая месиво из ступки на черную материю с пятиконечной звездой на лицевой стороне.
И вот по мановению руки алхимика зеленоватая жижа вскипела, мгновенно загорелась белоснежным светом, будто металл, раскаленный добела. Маленькие капельки искрящейся субстанции поднялись в воздух, и образовали золотой цветок. Еще взмах руки, и теперь на столе лежали готовые золотые серьги, кольца, браслеты.
- Готово, - удовлетворенно прошептал маг, потирая руки, – Теперь осталось отнести их в город и сдать в магазин.
Он сложил украшения в белую тряпицу, аккуратно завернул ее, чтобы ничего не выпало, и пошел в город.
***
Янош не имел права выходить в город один, его обязательно должен был сопровождать либо Вальтер, либо Жак. Янош мог купить все, что ему хотелось. Он покупал книги, старомодную одежду, которую стал носить по настоянию Вальтера, и прочие мелкие радости, которыми давно не баловали себя бессмертные.
Он начал покупать цветы. Он покупал все без разбора: в его комнате стали появляться душистые травы, сирень, потом хризантемы, розы и гладиолусы. Янош покупал музыку всех жанров, какие только мог найти. Он никогда в жизни так много не читал, и когда начал погружаться в выдуманную людьми реальность, воплощенную в книгах, понял чего лишал себя многие годы.
Даже не смотря на цветы, книги, музыку и редкие разговоры с Жаком и Вальтером, Янош чувствовал себя одиноким. Когда он сидел на улице или в душной галерее, и рисовал портреты и пейзажи, он чувствовал себя лучше. Прежняя приязнь к нему Вальтера сменилась вежливой холодностью, а вот с Жаком пейзажист все больше стал сближаться. Хотя нельзя было сказать, что и Жак так нуждался в беседах с ним.
Однажды утром, когда юноша еще спал, а Вальтер как обычно просиживал за бумагами в своем кабинете, в дом с радостными криками ворвался ученик алхимика. Сонный Янош вышел посмотреть что произошло, и, выйдя в гостиную удивленно остановился. Он никогда не видел Жака в таком возбуждении.
Его лицо светилось такой радостью, что трудно было поверить, что еще вчера это лицо омрачала печаль. Кудрявые волосы разметались и запутались. Жак заходил по комнате в вальсе, обхватив вместо партнерши воздух вокруг себя, и кружась из стороны в сторону. Он сделал плавный поклон, и, выпустив из рук своих «партнершу», остановился и выпрямился.
- Я нашел ее! – воскликнул Жак, – Я нашел ее в старом квартале! Я даже не думал, что она может быть там! Она играла со своей сестрой! Они так похожи! Они говорили о том, какой сегодня чудесный день. Потом они играли в прятки, и потом еще во что-то. Я пробыл рядом с ней целый день, она и не заметила меня! Это точно она!
- Что же ты будешь теперь делать? – спросил Вальтер.
- Я? – удивился Жак, будто очнувшись от собственных мыслей, – Я заговорю с ней! А потом она полюбит меня, и мы вместе обретем покой где-нибудь далеко отсюда!
- Мне кажется, что лучше сразу ее убить, - сказал Вальтер.
- Нет! Не нужно ее убивать, я хочу, чтобы она сама выбрала свою судьбу!
- Лучше сразу убить, а потом, когда мы ее оживим, она и полюбит тебя.
- Опять твоя глупая безопасность?! – рассерженно воскликнул Жак, – Думаешь, что если она увидит что я оживший мертвец, она поднимет шум, и нас сожгут?! Нет! Я не хочу убивать ее сейчас, это должен быть ее выбор.
- Как знаешь, - ответил Вальтер, – Но если ты из-за нее попадешь в беду, то на помощь я тебе не приду, будешь сам выпутываться.
- Да, - согласился Жак, – Я пойду к ней сегодня вечером.
Янош вздохнул и попытался было попросить Вальтера воспрепятствовать этой встрече. Но маг лишь усмехнулся, а увидев лицо смертного друга, догадался о его мыслях. Алхимик покачал головой из стороны в сторону и велел юноше ступать в свою комнату. Последний послушался, а Жак направился в горы – художник видел его через окно.
***
Был уже глубокий вечер, когда Анна заканчивала готовить ужин. Летняя кухня находилась снаружи, и смрадный дым, исходящий от котла, растворялся в душном летнем воздухе, так и не долетая до ее лица. Она бросила в котел несколько веточек душистой травы, и перемешала варево. Ее сестра уже спокойно спала в своей кроватке, а родители хлопотали в доме.
Анна еще раз перемешала содержимое котла, и откинула со лба маленький локон. Вдруг за своей спиной она услышала чьи-то легкие шаги. Девушка обернулась. В сумерках она разглядела высокого незнакомца, укутанного в плащ, хотя был июнь. Незнакомец низко склонил голову, но красавица заметила взгляд голубых глаз, внимательно следивших за ней. Незнакомец шагнул к Анне и открыл лицо. Она сощурилась, чтобы лучше рассмотреть незнакомца.
Перед ней был высокий стройный молодой человек с голубыми глазами и светло-каштановыми волосами. От его кожи исходило странное свечение, а сама кожа будто покрылась маленькими трещинками. Она решила, что свечение и трещинки – это действие какого-то крема.
- Вы заблудились? – вежливо спросила девушка.
- Нет, - улыбнулся незнакомец, наклоняя на бок голову и с улыбкой глядя на Анну.
- Вы голодны? – с тревогой спросила Анна.
- Нет, - еще раз ответил он.
- Тогда что Вам нужно? – тихо спросила Анна и попятилась к дому. Она испугалась, уж больно ласковым был голос незнакомца.
- Мой друг рисовал Вас несколько месяцев назад, - сказал юноша и протянул Анне рисунок Яноша, – И я полюбил Вас с первого взгляда!
- Да, Ваш друг рисовал меня, - настороженно ответила она, – Мне, конечно, лестно, что я понравилась Вам, однако, мне лучше уйти.
Она уже собралась уходить, но он в отчаянии схватил ее за руку.
- Неужели ты не понимаешь?! – вскричал он, – Ты – моя судьба, а я твоя!
- Отпустите! – взмолилась она, – Мама! Мама!
Полная светловолосая женщина выбежала на призыв дочери, но незнакомца уже не было.
- Что случилось? – удивилась женщина.
- Ко мне пристал страшный человек, - ответила дочь и расплакалась.
***
Утром, как обычно, Анна проснулась первая, и, выйдя во двор, вскрикнула: к входной двери была привязана корзина с розами. Красные розы были раскиданы по всему кварталу. Нельзя было ступить ногой и не задеть красного нежного лепестка. По улицам с возбужденными криками носились женщины. Они собирали розы в охапки и несли в свои дома. Анна одернула простое серое платье и взяла с асфальта одну розу. Но на стебле цветка остался шип, который уколол палец девушки, едва она прикоснулась к нему. Смущенная, она бросила цветок обратно.
В ту ночь ей чудилось сквозь сон, что в ее комнату пришел незнакомец.
- Ты станешь моей, - шептал он.
- Нет, я не хочу, - будто ответила она.
- Ты должна стать и станешь, - настаивал он, – Ты скоро умрешь, но это хорошо, ведь тогда мы будем вместе.
- Не хочу…
- Каждую ночь я стану приходить к тебе, когда ты спишь. Я стану рассказывать тебе о своей жизни, а ты вскоре полюбишь меня, как тебя полюбил я.
- Нет! – воскликнула Анна, и резко села на постели. Незнакомца нигде не было, и вокруг все осталось таким, каким было, когда она засыпала. Все ей приснилось.
На следующее утро по кварталу были разбросаны белые розы, а красные убрала чья-то невидимая рука. Анна старалась не выходить из дома.
Каждый день цветы сменяли друг друга. Красные розы сменялись белыми, белые розы орхидеями, орхидеи лилиями, а лилии хризантемами. Каждый день одни цветы заменялись другими. Девушка знала, что все это посвящено ей, но боялась даже взглянуть на цветы.
Но ее сестра блаженствовала: она собирала гербарии из множества цветов, она кружилась в цветочном водопаде, она украшала цветами свои волосы.
- Почему ты боишься? – не могла понять маленькая девочка.
- Они все для меня, - призналась ей сестра, – Но они от человека, которого я боюсь, и который, я чувствую, хочет меня погубить!
- Разве может погубить тот, который дарит столько цветов?
- Да, мне кажется, что может!
Цветы уже порядком надоели жителям квартала. Они стали жаловаться, только никто не знал, на кого жаловаться, ведь неизвестно, для кого каждый день разбрасываются миллионы цветов. Каждая незамужняя девушка, которая имела хоть мало-мальски смазливое лицо, пребывала в волнительном восторге: а вдруг цветы посвящены ее красоте? Но никто ничего не знал, а цветы все продолжали появляться.
- Что же ты чувствуешь теперь? – спросил однажды ночью голос незнакомца.
- Мне страшно, - сквозь сон прошептала девушка.
- Разве ты не любишь меня? – удивился голос.
- Нет, не люблю.
- Разве цветы не нравятся тебе?
- Нет, не нравятся.
- Что же мешает тебе полюбить меня?
- Я чувствую тебя, - зашептала она, – Я чувствую этот мерзкий запах полыни, чувствую холод, когда ты рядом. Ты мертвец, а я жива. Я живая, и я хочу жить!
- Ты не будешь жить, - ответил незнакомец, – Ты разделишь мою судьбу – боль моя станет твоей, моя радость перейдет к тебе, а смерть моя будет твоей смертью.
Его голос растаял в воздухе, как и запах полыни, а Анна заснула еще крепче.
Вскоре на пороге своего дома Анна обнаружила маленькую коробочку, перевитую голубой шелковой лентой. С дрожью в руках она распечатала коробочку, и ей на ладонь упала искусно сделанная из серебра птичка. Глаза и клюв птички были украшены маленькими сапфирами, которые на свету поблескивали всеми оттенками голубого.
Старшая сестра отдала подарок младшей. Но каждый день помимо цветов, на пороге дома Анна находила маленькие коробочки, обязательно перевязанные голубой шелковой лентой. На второй день в футляре оказался маленький золотой перстенек с сапфиром, а на следующий день нашли подходящие к перстеньку золотые серьги. Затем был серебряный гребень.
Одни подарки сменяли другие. Соседи стали судачить, что в самую красивую девушку квартала влюбился богач. Все говорили о том, что Анне необычайно повезло, а ее недавние подруги взирали на нее теперь с презрительной завистью. Родители и сестра радовались за нее, но сама Анна не находила себе покоя. Она не спала ночами, потому что ей чудилось, будто кто-то смотрит на нее, когда она спала. Она ничего не могла есть, потому как потеряла покой.
- Я уже скоро стану твоим, - каждую ночь твердил голос, – А ты станешь моей! Моей!
- Я не буду твоей, я живая, а ты мертвый! Отпусти меня, верни мне покой, - говорила она.
- Моей! Моей! Моей! – упрямо твердил голос.
Однажды она сидела на веранде вместе со своей матерью, которая что-то вышивала красными нитками. Дочь сложила руки вместе и смотрела куда-то вдаль. Мать окликнула ее, и Анна обернулась.
- Что с тобой? – удивилась полная женщина, – Уж не по своему принцу вздыхаешь?
- Я хочу тебе кое-что сказать, мама, - сказала девушка, – Мне кажется, что скоро настанет время, и меня не станет.
- С чего ты решила? Ты больна?! – испугалась женщина.
- Нет, мама! – Анна встала, и заходила по веранде в припадке беспокойства, – Мне все кажется, что эти цветы, эти подарки не доведут меня до добра. Ах, мама, что мне делать? Я так не хочу умирать!
Она упала на колени перед матерью и зарыдала. Руки ее тряслись, а шея содрогалась от рыданий.
- Он меня заберет, мама! Он меня заберет, тот страшный человек. От него пахнет полынью, а я терпеть не могу этого запаха. Я чувствую его каждую ночь, каждый день. Мне все время кажется, что пахнет полынью! А ночью, стоит мне только задремать, как над моим ухом я слышу его голос. Ужасный хриплый голос! Он шепчет: «Судьба! Судьба! Судьба!». Какая судьба у меня может быть с призраком! Я уверена, что это тот самый призрак, про которого все говорят в городе! Он разграбляет могилы и таскает трупы из морга! Мамочка, что мне делать?!
Мать раздраженно одернула дочь, и силой усадила на стул.
- Если тебя полюбил хороший человек, значит, нужно выходить замуж! Мужа сейчас не любишь, полюбишь потом. Про какого призрака ты мне твердишь?! Не говори глупостей!
Но Анна со страхом озиралась вокруг. Ей показалось, что она увидела темный силуэт за домом, а потом тень мелькнула и исчезла в проулке.
- Я чувствую полынь, - опять зарыдала Анна.
Она не обращала внимания на слова матери. Ночью Анна заснула беспокойным сном.
***
Жак расхаживал по комнате Яноша, который сидел рядом на кровати.
- Как она может меня полюбить, если она меня совсем не знает? Я пытался с ней заговорить, так почему же она
боится меня? Я слышал ее разговор с ее матерью. Я не знаю, что мне делать. Я пробовал цветы, подарки. И что? Никакого смысла!
- Может, стоит оставить ее в покое? - спросил юноша.
- Нет, разве можно так? – Жак не слушал художника, – Я свожу ее с ума. Вальтер прав. Нужно действовать быстро, иначе она сойдет с ума, и все пойдет прахом.
- Ты убьешь ее?! – вскрикнул смертный.
- А что мне еще остается? – удивился Жак.
- Ты убьешь любимую женщину?
- Ее смерть будет быстрой.
- Она возненавидит тебя. Дай я лучше поговорю с ней, - взмолился Янош.
- Нет, я принял решение!
- Да пойми же ты, ты напугал ее, и она ничего не понимает. Ты должен пойти к ней и рассказать все как есть. Ты должен объяснить ей, что давно любишь ее, и что она предназначена тебе. Но говори мягко и разумно, иначе она действительно сойдет с ума.
- Нет, - тихо ответил Жак, отойдя от юноши как можно дальше, – Я понял теперь – бессмертного способен полюбить только бессмертный. Она живая, значит, думает иначе, осознает все иначе. Она поймет меня, только когда станет подобной мне. Я сделаю все сам, как всегда.
Он открыл окно и, прежде чем Янош успел что-либо сказать, выпрыгнул наружу. Художник еще некоторое время стоял перед окном, он хотел побежать к Вальтеру, и умолять его остановить Жака. Но на него накатила невероятная слабость, а вместе с ней и уверенность, что алхимик для Анны не сделает ничего. Юноша устало опустился на подоконник и остался вглядываться в очертания гор, так как его окно выходило на ущелье.
***
Беспокойства Анны несколько стихли, так как уже несколько дней на улицах ее квартала не появлялось цветов, а на пороге она не находила подарков. Запах полыни, который неотступно следовал за ней уже пять месяцев, перестал ее мучить. Словно ничего никогда не было. Ее родители и сестра разочарованно переговаривались, так как исчезновение подарков от тайного поклонника убило мысль о том, что старшая дочь удачно выйдет замуж. Подруги Анны, которые еще недавно смотрели ей вслед с завистливым презрением, теперь смягчились, и стали с ней приветливы, и с небывалой горечью рассуждали о том, как несчастной бедняжке не повезло, ибо она потеряла богатого поклонника. И еще самое страшное, как утверждало подавляющее большинство подруг, этот самый богатый воздыхатель променял бывшую возлюбленную на девушку более красивую, может даже такую, которую вовсе не нужно завоевывать. Но, не смотря на все эти разговоры, Анна впервые за несколько месяцев чувствовала себя спокойно. Иногда она вспоминала, как жарким летом встретила молодого человека с невероятно большими синими глазами, который рисовал ее. И вспоминала о нем всегда с нежностью, которую, как ни старалась вывести из своей души, вывести не могла. Она знала, что этот молодой человек как-то связан со страшным незнакомцем, который сделал эти пять месяцев для нее адом.
Стоял октябрь. Прежняя душная летняя пора сменилась дождливой осенью. Небо постепенно стало из ярко голубого серым, а иногда и белесым с грязными разводами туч. Воздух становился все прозрачнее и свежее. Пыль, которая в летнюю пору металась от любого движения ветра, теперь вместе с водой осела на землю. Всюду пахло мхом и инеем.
Дожди заполонили землю, и теперь тротуары были полны грязных, но пахнущих свежестью луж. Иногда, правда, выдавался погожий день, но осенняя погода переменчива, и погожий денек к полудню обычно сменялся дождем.
Сегодня Анна встала раньше обычного. Она долго возилась во дворе, с радостью вглядываясь в предрассветные сумерки. Свежий воздух овевал ее лицо, дышалось удивительно легко и свободно. Она куталась в худенькую старую куртку, которую обычно носила дома. Однако даже старая куртка не могла скрыть точеного стана девушки. Она подметала во дворе, кормила кур, копала рыхлую землю, чтобы та напиталась осенней влагой. Красавица работала с радостью, так как тяжелая и упорная работа мешала глупым и ненужным мыслям лезть в голову.
Вскоре встала младшая сестра. Она встретила старшую веселой песней, как обычно случалось каждое утро. Девушка бросила работу и стала играть с сестрой. Они кружились на мокрой дорожке, поросшей мхом. Анне и понять не могла, как она, всегда такая счастливая и беззаботная, несколько месяцев назад серьезно думала, что умрет. Смерть для нее была неким пустым существом, которое заглатывает свою жертву, и не дает ей больше ни радоваться жизни, ни даже мыслить. Смерть – это страшное существо, которое убивает все самое красивое и доброе, неся при этом опустение и печаль.
Но сегодня мысли о смерти не беспокоили ее красивую голову. И можно только завидовать тем людям, мысли которых не несут им огорчений. Можно только представить, как несравненно легче было бы жить, если бы глупый человеческий разум не выдумывал докучливых идей о бытие и конце короткого бытия – смерти.
- Сестрица, достань мне яблоко! – закричала девочка, и указала на самую верхушку дерева, где росло последнее яблоко. Оно было замечательным – с ярко-красными пятнами в соседстве с зеленой плотью. Яблоко было ярким, и даже на расстоянии нескольких метров можно было угадать его вкус. Смотря на него, сразу представлялся медовый сок его мякоти, бегущий по губам того, кому это яблоко достанется. Сразу представлялся запах – терпкий, но одновременно сладкий, словно слились воедино аромат свежего меда и яблоневого цвета.
Анна и сама не знала, как могла пропустить такое дивное яблоко, когда они всей семьей собирали урожай. Она принесла маленькую лестницу, приставила ее к стволу дерева, и залезла на несколько ступенек вверх.
Вдали раздалась пульсирующая музыка, неприятно потревожив свежий осенний воздух. Анна скривилась от отвращения, когда рядом проехала машина, из которой слышалась музыка. Но вскоре пульсирующий звук затих, и красавица снова стала карабкаться по лестнице.
Вот ее рука дотронулась до яблока. Старшая сестра потянулась на цыпочках вверх, пытаясь сорвать яблоко. Она тянулась выше и выше, и подол серого платья слегка приподнялся, обнажились белые прямые ноги. Лестница вдруг качнулась, но Анна балансировала на ней с ловкостью акробата. Она слегка приподняла левую руку и дотянулась до желанного яблока. Девочка внизу рассмеялась и захлопала в ладоши. Анна и сама улыбнулась, предвкушая, радость сестры, когда протянет ей яблоко.
За домом что-то шевельнулось. Мелькнула знакомая тень. Анна заметила ее, но девичьем лице все еще играла улыбка. На девушку накатил резкий запах полыни, и сердце сжалось от страха, но она продолжала улыбаться, чтобы не испугать девочку. Красавица видела лицо Жака. Это лицо больше не скрывалось в тени, оно смотрело прямо на нее. Девочка, стоявшая внизу, не могла его видеть, а потому весело улыбалась, ожидая, когда получит яблоко.
Жак смотрел на Анну с вожделением, будто ждал приза, который станет его собственностью через секунду. Он смотрел в ее лицо, стараясь запомнить каждую черту, жадно ловя каждое изменение в ее мимике. Он, не отрывая от нее взгляда, вытащил из кармана маленькую черную бутылочку. Ученик алхимика откупорил крышку, и из бутылочки вылетел черный вихрь. Он что-то быстро зашептал, и вихрь понесся к Анне. Он приблизился к ней и с хлопком ударился в грудь. Лестница качнулась.
Девушка почувствовала, как в груди больно сдавило, а сердце быстро-быстро застучало. Ей захотелось спать, она услышала, как сердце трепыхнулось один раз, потом еще раз, а затем затихло окончательно. Очень медленно Анна соскользнула с лестницы, и упала навзничь прямо на мокрую землю.
Свежий запах мокрой земли – вот что она почувствовала в последний раз. А встревоженное лицо маленькой девочки оказалось ее последним зрелищем. Анна улыбнулась сестре, словно пытаясь ее успокоить, и закрыла глаза. Сознание стало тяжелеть, на глаза будто набросили покрывало. Анну уносило все дальше и дальше, пока она не исчезла совсем. Яблоко выпало из ее расслабленной руки. Рядом плакала девочка.
