Глава 4Слушание дела было назначено на тринадцать часов, а встреча с Малфоем должна была произойти за час до того возле «Сладостей мадам Гаррисон», кафе на торговой улице волшебного Лондона. Во вторник, за два дня до суда, во мне проснулось невероятное желание – очередная навязчивая идея о покупке маловажной вещи, которой я, наверняка, буду пользоваться не чаще раза в год – фотоаппарата. А уже в среду я пришла к выводу, что сама вряд ли выберу что-то стоящее, ибо в технике, а уж тем более волшебной, я совершенно не разбираюсь, а Малфой, как я полагала, мог помочь мне в выборе или, по крайней мере, составить компанию.
Заметив своего юриста еще издалека, я была немного удивлена его внешнему виду: вместо привычной черной мантии – темно-синий костюм, надетый поверх рубашки ему в тон, начищенные лакированные туфли, отражающие солнечный свет, и тщательно уложенные волосы, какими они были на первых курсах в школе. Малфоя, казалось, совсем не беспокоило предстоящее заседание – он чуть прикрыл глаза, наслаждаясь чудесной погодой, в отличие от меня, которую всю трясло от одной только мысли, что через час мне придется встретиться с Рональдом на первом в своей жизни судебном заседании, тем более находясь под защитой у Драко Малфоя.
– Чудесный день, Грейнджер, не так ли? – произнес Малфой, все еще стоя с закрытыми глазами, но каким-то образом почувствовав мое приближение.
– Верно, но хочу надеяться, что ближе к вечеру, часа через два, он станет еще лучше, – ответила я, и парень, наконец, поднял взгляд.
– Грейнджер, ты вся дрожишь. Позволь себе расслабиться, но только не так, как в прошлый раз, – растянув губы в улыбке, сказал он, раздражая меня своей беспечностью.
– Мерлин, как можно расслабиться, если через несколько часов я смогу лишиться нескольких тысяч галлеонов, Малфой! – вспылила я. – Может быть, для тебя, человека, которому обеспечено огромное наследство и в принципе уже не о чем беспокоится в этой жизни, такая сумма не имеет никакого значения, но Гермиона Грейнджер вынуждена сама себя обеспечивать.
– Грейнджер, почему ты так занудна, когда твоим разумом не правит алкоголь? – протянул Малфой и ухмыльнулся. – Помнится, ты что-то говорила о том, что остро нуждаешься в помощи разбирающего в технике человека, ведь сама не сможешь приобрести качественную вещь.
– Я поражаюсь твоему умению ловко менять тему разговора, Малфой, – вскинув брови, сказала я. – Мне нужно купить волшебный фотоаппарат, стоимость которого максимум четыреста галлеонов, и желательно, качественный.
– Такая техника называется колдокамерой, иначе колдоаппаратом, отсюда и происходит слово «колдография», Грейнджер. Запомни это, ведь я не жажду быть опозоренным твоим незнанием элементарных вещей перед каким-то несчастным продавцом. И тебе, Мисс Всезнайка, должно быть бесконечно стыдно, – тоном профессора МакГонагалл отчитал меня парень.
– Знаешь, Малфой, все время задаюсь вопросом об огромных запасах терпения Паркинсон, сосуществовавшую с тобой столь долгое время, но никак не могу найти ответ, – злоречиво ответила я.
– Грейнджер, ты, несомненно, не сможешь представить, как мне льстят упоминания о моих прошлых отношениях, которые так точно выражают твою заинтересованность моей нескромной персоной, – нараспев, наслаждаясь моей реакцией, говорил парень.
– В тебе непозволительно много самомнения, Малфой, а целомудрия и добродетельности, к сожалению, ни капли,– театрально вздохнув, ответила я.
– В любом случае, нам стоит поторопиться, маленькая любительница искусства, если ты не хочешь опоздать на заседание, – негласно признав поражение в словесной битве, что стало заметно по тону, произнес он.
Потратив около получаса на выбор «приличного магазина, а не лавки для бедняков», по словам Малфоя, мы стали выбирать модель колдоаппарата, точнее Драко стал выбирать, а мне приходилось лишь плестись за ним, рассматривающим одну колдокамеру за другой.
В конце концов, выбор Малфоя пал на крупную черную колдокамеру со вспышкой внушительных размеров стоимостью в триста двадцать семь галлеонов, которую сам он описал как «настоящее сокровище для такого юного дарования, как ты, Грейнджер». Не успев до конца понять скрытый и, должно быть, не совсем лестный подтекст речевого оборота, я была вытянута им на улицу, после чего мы аппарировали к зданию суда.
До начала заседания оставалось чуть менее четверти часа, и волнение вновь вернулось ко мне, когда в поле зрения появился Рон вместе со своим адвокатом, обдавшим нас с Малфоем холодным презрительным взглядом.
– Грейнджер, будь добра, улыбнись, а то у тебя такая физиономия, словно в твоих туфлях находятся три сотни диких муравьев, кусающих тебе каждые две секунды, но этот факт ты обязана хранить в тайне, – тихо произнес Малфой над самым моим ухом, а я дернулась. – Уизел вот-вот начнет праздновать победу, танцуя вокруг здания, вдоволь налюбовавшись твоим траурным видом, поэтому не за себя прошу, а за тех невинных людей, которым не посчастливится стать невольными свидетелями этого ужаса.
– Малфой, не могу не спросить: ты так мастерски успокаиваешь людей благодаря собственной целеустремленности и годам усердных тренировок или это один из многочисленных даров Природы, столь щедрой к тебе? – язвила я.
– Что же тебя так и подмывает сказать какую-нибудь, на твой взгляд, невероятно обидную, а главное, юмористическую, фразу, обращенную непосредственно ко мне, Грейнджер? Еще чуть-чуть, и я начну сомневаться в твоей адекватности и способности сходиться с людьми, ибо ты становишься неприлично агрессивной, и я всерьез раздумываю над изоляцией твоей персоны от общественности, – говорил он, лучезарно улыбаясь.
– Так уж и быть, Малфой, прими мои глубочайшие извинения ввиду, возможно, не совсем благоприятных высказываний в твою сторону, но я вся на нервах, и вообще, меня можно понять…
– Оставь свои пламенные речи для другого раза – кажется, самое время заходить внутрь. Могу пообещать, что непременно выслушаю твое извинение, когда появиться свободная минута, если таковое желание будет вновь изъявлено с твоей стороны, – Малфой перебил меня и, взяв под руку, повел к дверям.
Когда мы вошли в большой зал, где должно было проходить наше заседание, судебная коллегия уже была на местах, как и Рон вместе с Коулманом, что тихо переговаривались, а завидев нас, ядовито улыбнулись. Едва мы заняли места, как за столом судей кто-то спросил позволения начать заседание, затем раздалось позволительное «угу».
– Судебное заседание объявляется открытым, – сказал Джонсон, ударив судейским молотком, а меня вновь пробрала дрожь. – Сегодня мы рассматриваем дело о разводе Рональда Билиуса Уизли и Гермионы Джин Грейнджер, учитывая прилагающееся заявлением о разделе имущества со стороны супруга. Защищать права мистера Уизли сегодня будет Брайан Коулман, тогда как Драко Малфой будет адвокатом мисс Грейнджер, что указано в судебном протоколе.
Далее мистер Джонсон говорил о ходе судебного заседания, оговаривая некоторые детали, после чего предоставил слово Коулману, который, словно переняв эстафету, парировал, я уверена, толкая тщательно продуманные речи. Адвокат Рона говорил о низком финансовом положении подзащитного, о нашем якобы совместно заработанном имуществе, после чего Малфой произнес: «Протестую».
– Мистер Малфой? – произнес Джонсон, приглашая моего адвоката к повествованию.
– Ваша честь, исходя из документов мисс Грейнджер, моей подзащитной, можно заявить, что квартиру была приобретена задолго до заключения брака с мистером Уизли, поэтому возможность ее раздела как объекта права собственности исключается, – уверенно произнес Малфой.
– Протест принят, – сказал Джонсон, стукнув молотком, Малфой благодарно кивнул, а взрослая женщина, сидящая слева от главного судьи, поспешила что-то записать на пергамент.
В глазах Коулмана на секунду промелькнули злые искорки, затем его вид вновь стал невозмутимым, он попросил у Джонсона продолжить и вернулся к попыткам расположить к себе судебную коллегию. У Брайана Коулмана была хорошая дикция, к тому же, он был, несомненно, прирожденным оратором – в любом случае, на меня произвести впечатление смог, что не укрылось от глаз Рона. Он сидел напротив меня и не сводил глаз с моего, должно быть, испуганного лица, заставляя нервничать все больше с каждой секундой. К счастью, Малфой тоже не имел проблем со зрением, поэтому заметив, что я начинаю дрожать от волнения, он крепко сжал мою руку под столом, попутно подмигнув Рону, следившему за каждым его движением, отчего тот побледнел, кажется, озлобившись.
– Жуткий собственник твой Уизли, взгляни на это, – еле слышно произнес Малфой, близко наклонившись ко мне, и я расслышала нотки злорадства в его голосе.
– Что ж, мистер Малфой, вам есть, что ответить на реплику мистера Коулмана? – Джонсон вновь обратился к моему защитнику, который, как я (к счастью, ошибочно) полагала, ничего не услышал из речи адвоката Рона.
– Ваша честь, я могу сказать, что у мистера Уизли нет оснований к требованию разделить имущество мисс Грейнджер, которое, как я уже говорил, было приобретено задолго до вступления моей подзащитной в брак. К тому же, мистер Уизли в состоянии сам обеспечивать себя и свою семью после развода, а мисс Грейнджер, смею заметить, не имеет никакого отношения к его судьбе после разрыва брачного контракта, в котором, кстати, не было пункта касательно финансов моей подзащитной в случае развода. В доказательство вышесказанного хочу предоставить судебной коллегии возможность просмотреть все документы моей подзащитной, дабы та убедилась в моей правоте, если это возможно, Ваша честь, – ответил Малфой и передал документы женщине за судейским столом, что сидела ближе всего к нам.
– В таком случае я объявляю перерыв, заседание продолжится ровно в четырнадцать тридцать, – изрек Джонсон и стукнул судейским молотком.
Малфой встал из-за стола, последовав примеру Рона, все еще не сводившего с меня глаз, подождал, пока я сделаю то же самое, после чего мы рука об руку вышли из помещения и покинули здание.
– Ну, мой нервный друг, смею заявить, что я выполнил свою несложную работу, теперь дело за судейской коллегией, но я убежден, что у Уизли нет никаких шансов, – самодовольно улыбаясь, говорил Малфой. – Быть может, ты составишь мне компанию в каком-нибудь кафе, Грейнджер?
– Составлю, конечно, но ты уберешь с лица эту гадкую ухмылку и перестанешь говорить со мной, словно я несносный ребенок, оставленный тебе друзьями на каникулы, – делая вид, что сержусь, но в душе все-таки радуясь, ответила я.
***
К счастью для моей нервной системы, находящейся сегодня в особом напряжении, поход в кафе прошел без происшествий: мы просто выпили кофе, после чего вернулись к зданию суда и расположились на одной из скамеек возле него.
– Грейнджер, ты никогда не задумывалась о том, чтобы работать папарацци? – немного напряженно спросил Малфой.
Я хотела ответить, но парень опередил меня сказав:
– Доставай свою колдокамеру, Грейнджер, в любом случае, сейчас тебе предоставится отличная возможность проявить творческий потенциал.
– Малфой, что, черт возьми, происходит?! – опешила я, наблюдая за тем, как парень достает палочку.
– Не задавай лишних вопросов, Грейнджер, ибо мы не располагаем временем, – сердясь, ответил Малфой, схватил меня за руку, и мы двинулись к дальней части здания.
– Потрудись поделиться своей находкой, Малфой, иначе я отказываюсь куда-то идти! – заявила я, вырывая руку и прекращая идти.
Малфой закатил глаза, после чего сказал:
– Скажем так, я только что увидел, как Коулман ведет Джонсона к западному крылу, которое недоступно к всеобщему обозрению со стороны входа, и я очень сомневаюсь, что для дружеской беседы. Я понятно изъясняюсь?
Я застыла в удивлении, но Малфой, видимо, не собирался терять ни секунды, поэтому вновь взял меня за руку, и мы побежали.
– Грейнджер, постой, – сказал Малфой, тяжело дыша и останавливая меня. – Вон за тем поворотом, – указал он, – должны быть Коулман и Джонсон, поэтому нам нужно быть вести себя тихо. Сначала пойду я и если услышу что-то интересное, позову тебя, а ты запечатлеешь это «что-то», хорошо?
Малфой, аккуратно переступая, приближался к предполагаемому месту нахождения мужчин, идя вдоль стены. Потом он буквально на мгновение прислушался, прошептал какое-то заклинание, после чего на конце его палочки загорелся красный огонек, и кивнул мне. Я двигалась аккуратно, повторяя маневры Малфоя, проделанные несколько мгновений назад, затем встала у стены возле него и стала вслушиваться.
– Мистер Джонсон, вы же опытный судья и должны понимать положение, которое занимаю я в этом почти провальном деле, – донесся голос Коулмана. – Я думаю, мы можем помочь друг другу, если вы понимаете, к чему я клоню.
– Мистер Коулман, к сожалению, я не смог найти какую-нибудь зацепку, чтобы помочь вам, документы Грейнджер полностью подтверждают ее правоту, – говорил судья надломленным голосом.
– Мистер Джонсон, а что, если я предложу вам неплохую денежную сумму, а вы постараетесь найти способ вытянуть из девушки хотя бы четверть ее состояния, сославшись, например, на нетрудоспособность моего клиента, – заговорщицки говорил Брайан.
– Мистер Коулман, вы же понимаете, что я не смогу взять факты из воздуха, поэтому … – он не договорил, и послышался хруст пергамента и трения грубой ткани.
– Самое время, Грейнджер, – прошептал Малфой мне на ухо, после чего вытолкнул меня из-за угла и пошел следом.
Я множество раз нажимала на кнопку колдокамеры, из которой быстро появлялись колдографии, запечатляющие момент передачи Джонсону взятки: судья брал небольшой мешочек из рук Коулмана и конверт, из которого очень кстати торчал чек с крупной надписью «Тысяча галлеонов».
– Что происходит, это же просто невероятно: днем, на территории государственного учреждения, я наблюдаю настоящий акт коррупции, где судья, высокопоставленное лицо, без колебаний принимает взятку! – наигранно удивился Малфой. – Я думаю, вы оба понимаете, как это может повлиять на вашу карьеру и жизнь в общем, – сказал он, изменившись в лице. – Преступление не может оставаться безнаказанным, тем более Грейнджер лично знакома с самим Министром, и сдается мне, придется провести вам десяток лет в Азкабане.
На лицах обоих мужчин появился страх, который они даже не попытались скрыть, после чего один из них заговорил:
– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, – жалобно обратился Джонсон к нам, – может быть, мистер Коулман и я можем что-то сделать для вас, чтобы уладить это недоразумение?
Малфой довольно улыбнулся и сказал:
– Сейчас вы вернетесь к судейской коллегии и убедите их в правоте мисс Грейнджер, по возобновлению заседания вы объявите о разводе ее и мистера Уизли, сообщив последнему об отказе в разделе имущества. Что же касается тебя, Коулман, то после окончания заседания ты принесешь свои извинения Уизли, рассказав о его безнадежном положении в этом деле, и затем «заляжешь на дно», отложив свою адвокатскую деятельность на год-другой.
***
– Малфой, я не знаю, кого благодарить: тебя, Мерлина или саму Фортуну, но нам действительно удалось выиграть это дело! – радостно говорила я, сидя с Малфоем за столом на кухне своей квартиры.
– Да уж, Грейнджер, кажется, сегодня звезды удачно расположились для Драко Малфоя или, на мой взгляд, что является более правдоподобным, все дело в моем невероятном везении и любви Природы, которая в очередной раз помогла мне, – сказал Малфой, улыбаясь, и встал из-за стола. – Теперь дело за малым, а именно в твоем случайном обещании, Грейнджер, ибо свою часть договора я уже выполнил.
– Ну дерзай, Малфой, я вся во внимании, – сказала я, любопытствуя, и встала, подобно парню.
– Грейнджер, – сказал Малфой, подойдя ко мне очень близко, затем прижав своим телом к столешнице, – мне нужно, чтобы ты сделала мне несложное одолжение.
– Говори, Малфой, – сказала я, немного пугаясь, но стараясь отогнать от себя дурные мысли и опасения.
– Все что мне нужно от тебя, Грейнджер, – прошептал он мне на ухо, одновременно обняв меня за талию, еще крепче прижимая к себе, – это ночь, всего одна страстная ночь с тобой, и я успокоюсь. Мы договаривались, что ты выполнишь любую мою просьбу, и ты прекрасно знаешь об этом, а ночь любви – не так уж много, – все еще шептал он, проводя рукой по моей спине, тем самым заставляя меня дрожать.
– Малфой, пожалуйста, – неуверенным голосом сказала я, испуганно глядя ему в глаза, – я правда не могу этого сделать.
– Грейнджер, не бойся, ты же занималась этим раньше, я уверен, а секс со мной не станет чем-то ужасным, что будет навевать дурные воспоминания, поверь мне, – с вызовом сказал он. – В любом случае, если ты не дашь мне этого добровольно, я возьму это независимо от твоего желания, так что лучше расслабься и получи удовольствие.
Я испугалась и была готова заплакать от страха, когда Малфой убрал руку с моего тела, взял что-то со столешницы и рассмеялся.
– Грейнджер, все, что мне от тебя нужно – это эльфийское вино, которое закончилось несколько дней назад, – все еще смеясь, сказал он, указывая на бутылку в своей руке. – Неужели ты думала, что после того, как я не переспал с тобой, когда ты была пьяная, одновременно полностью в моем распоряжении, то я сделал бы это сейчас, к тому же, принудительно.
– Ты мерзкий, отвратительный тип, Малфой, – закричала я, приходя в себя, – разве тебе не говорили, как можно, а как нельзя шутить над людьми, в особенности над девушками?!
– Брось, Грейнджер, ты ведь злишься не из-за моего отличного розыгрыша, а из-за того, что я казал, что не переспал с тобой, а ты подумала, что ты не привлекательна, – сказал Малфой, улыбаясь. – Если это облегчит тебе жизнь, то знай, что Драко Малфой считает Гермиону Грейнджер привлекательной особью, но он никогда не переспал бы с ней, воспользовавшись ее случайно данным обещанием или же полной потерей разума ввиду злоупотребления алкогольными напитками.
– Малфой, только ты мог сказать такую глупость, – сказал я, всплескивая руками, – но, должна признаться, твое откровение польстило моему самолюбию. Но скажи, почему ты не попросил чего-то соответствующего твоей изощренной фантазии или странноватому чувству юмора, ведь это было бы зрелищно и, я уверена, принесло бы тебе больше удовольствия, чем алкоголь, пусть даже дорогостоящий?
– Грейнджер, почему ты думаешь, что если бы мне удалось опозорить тебя своей очередной гениальной выдумкой, это принесло бы мне поистине несказанное удовольствие? Во-первых, ты уже сделала для меня одну важную вещь, сама того не ведая – ты вернула меня к любимой профессии, к тому же, мы выиграли дело, поэтому завтра же я свяжусь с Ритой Скитер, а она с удовольствием напишет замечательную статью, которая станет сенсацией, сообщая про развод героев войны, лучших друзей Поттера, и триумфальное возвращение Малфоя к адвокатской деятельности.
– Скажи, Малфой, ты все продумал заранее или тебя только что посетила муза? – поинтересовалась я.
– Позволь оставить этот нюанс в секретности, Грейнджер. Уверяю, в скором времени ты услышишь, как этот город будет произносить мое звучное имя, а ты, пожалуй, будешь гордиться, что имела возможность повстречаться с такой важной персоной, – сказал Малфой и аппарировал.
