Глава 4Алиса
Алиса проснулась и лениво потянулась в своей кровати. Встав, она взлохматила свои короткие волосы и пошла в ванную.
Девчонки еще спали, поэтому бороться за права первой сходить в душ ей не пришлось. Стоя под теплыми струйками воды, она зажмурилась.
Вчера на улице стояла отвратительная погода, но сегодня ночью внезапно пошел снег. Он огромными хлопьями, кружась в воздухе, словно танцуя, падал на землю.
У нее с Фрэнком была своя маленькая традиция: когда выпадал снег, они как можно скорее пытались выбраться на улицу. Чего только они не делали: лепили снеговиков, снежных ангелов, крепости, играли в снежки и даже просто сидели на земле и ели снег. По сути, Фрэнк был большим ребенком. Он обожал играть в разные игры, но если сказать, что кто-то нуждается в его помощи, Лонгботтом становился серьезнее профессора МакГонагалл. Наверно, именно за этого ребенка Алиса и полюбила Фрэнка.
Вытеревшись полотенцем, она с помощью заклинания высушила свои волосы. Надевая привычную форму, Ревейн обнаружила, что не может найти свой галстук. Обыскав все возможные места, Лиса, стараясь не разбудить подругу, стянула со спинки кровати галстук МакКиннон.
Гриффиндорка направилась в Большой зал.
Алиса плюхнулась на лавочку рядом с Фрэнком и чмокнула его в щеку.
- Видел? Снег выпал. - Улыбаясь, произнесла девчонка.
- Конечно, именно поэтому сразу после завтрака я отправлю тебя надевать теплую мантию. - Парень ухмыльнулся и щелкнул Ревейн по носу.
Алиса зажмурилась и потянулась за ее любимой овсяной кашей. В зал зашли ее подруги, и Алиса помахала им рукой. Заметив, что блондинка без галстука, Лиса весело потеребила «свой».
- Ревейн, еще раз заберешь мой галстук… - строго начала Марлс.
- Хорошо, в следующий раз я возьму Хэв, - она подняла руки в знак капитуляции. - Просто твоя кровать стояла ко мне ближе. - Девушка улыбнулась и продолжила есть.
- Эй, Лиса, имей совесть! Просто не забывай свой галстук у Фрэнка! - Хэвен недовольно посмотрела на подругу.
- Эй, девчонки, мы с Фрэнком собираемся прогуляться. Прикроете? - МакКиннон вздохнула на реплику подруги, но все же кивнула. - Все равно первым стоит две истории магии, Бинс даже не хватится. На остальные я успею, честно.
В конце концов, Алиса доела свою кашу и побежала за теплой мантией. Встретившись с парнем в гостиной, они постарались как можно незаметнее выбраться на улицу. Кажется, что профессора уже давно догадались об их традиции, но все равно старательно делали вид, что ничего не понимают.
Счастливая пара выбежала во двор и, в прямом смысле, нырнули в первый попавшийся сугроб.
Алиса звонко рассмеялась от холодного снега, но громко завизжала, когда Фрэнк начал засовать этот самый снег ей за шиворот. Чего они только не делали во дворе: закапывали друг друга в снег, делали снежных ангелов и просто смотрели на небо.
В свои спальни они вернулись уставшие, промокшие, но бесконечно довольные. Переодевшись, гриффиндорка поспешила на Травологию. Ревейн серьезно увлекалась этим предметом. Ей были интересны все эти волшебные растения. Она могла часами просиживать в библиотеке, читая очередную книгу про ядовитое растение. Алиса даже думала насчет профессии, связанной с Травологией.
Зайдя в класс, Алиса увидела, как Эванс безучастно следит за всем, что происходит с ее тентакулой. Ревейн осторожно подошла к Рыжей и, тихонько дотронувшись до ее плеча, спросила:
- Лили, все хорошо?
Собеседница слегка кивнула и продолжила смотреть на растение.
Алиса вздохнула и принялась за задание.
Вечером Лиса в окружение подруг шла в Большой зал. На Рыжей не было лица, и гриффиндорке было больно смотреть на подругу.
Как обычно, по четвергам к ним прилетали совы с письмами и посылками от родителей. Невероятное количество сов влетело в Большой зал, и каждая принялась искать своего получателя. Внезапно к Ревейн подлетела полярная сова. «Может, родители купили новую сову?» - подумала Лиса и отвязала пергамент. Как только она это сделала, сова сразу улетела, так и не получив кусочек печенья от Алисы.
Развернув пергамент, Ревейн увидела аккуратный каллиграфический почерк.
«О, моя милая,
Ты думала, что это была чья-то глупая шутка? Так вот, ты ошиблась. Я тут узнал, что ты все еще спишь с Лонгботтомом. Так вот, дорогая, расскажи об этом в письме его маме.
Но… если тебе так сложно это сделать, то я с радостью помогу :)
Приятного аппетита, А.»
Внутри Алисы начал собираться страх.
- Милая, как насчет того, чтобы провести эту ночь со мной? - горячий шепот Фрэнка заставил Ревейн поежиться.
Пробормотав что-то о том, что она устала, Лиса буквально вылетела из зала. Она слонялась по всему Хогвартсу, пока ноги не принесли ее на Астрономическую башню. Мысли путались, образуя в голове что-то на подобие кокона. Алиса не могла разобраться в себе, что-то мешало. Было ощущение, что все это просто ужасный кошмар, от которого невозможно проснуться. Кокон становился все больше и больше, но Ревейн сомневалась, что из него потом вылетит прекрасная бабочка.
В руке она сжимала злосчастный кусок пергамента.
Лиса разрывалась между выбором написать письмо миссис Лонгботтом и предоставить эту возможность таинственному «А».
С одной стороны эта тема совершенно не касалась мамы Фрэнка, но с другой она следила за каждым шагом сына. Конечно, она могла бы рассказать об Анониме, когда он только прислал ей первое письмо, но Алиса предпочла справиться с этим сама. Чем больше стараешься выбраться, тем сильнее тебя затягивает в это дерьмо. Дрожащими руками, Лиса расправила пергамент и прочла послание еще раз.
- Я не могу, не могу, - прошептала Алиса.
Слезы полились из ее глаз. Соленые дорожки бежали по щекам. Алиса скомкала пергамент и бросила его со всей силы подальше с башни. Холодный декабрьский ветер подхватил записку и унес в неизвестные для Алисы края.
Ревейн бежала на всей скорости к гостиной. Отбой уже был начат, поэтому, когда она пробегала мимо восьмого этажа, заметила Мародеров. Питтегрю что то крикнул ей, но она даже не обернулась.
Девушка забежала в родную комнату, прыгнула на кровать и поставила оглушающие чары. Воздуха не хватало, Ревейн схватила свою подушку и заревела.
А тем временем на улице начиналась метель…
***
Лили
Утром Лили проснулась с отвратительным настроением.
Зиму Эванс не любила, ей по душе была осень, поэтому, укутавшись в кофту потеплее, рыжая пошла на первый урок.
Дело в том, что вот уже несколько недель девушка пропускала завтраки, просыпаясь как можно позже, именно поэтому все ее вещи были чуть великоваты. Сначала подруги волновались, что у Лили депрессия, но Эванс наболтала много разной чепухи, чтоб девчонки не переживали.
История магии нравилась Лили. Девушка никогда особо не зубрила этот предмет, она понимала почти все и могла написать любую контрольную на чистой импровизации. Зайдя буквально с колоколом, Эванс, не глядя, села за единственную свободную парту в самом конце класса.
Профессор Бинс начал свой бубнеж, а рыжая положила голову на руки и прикрыла глаза, отстраняясь от реальности.
- Лили! Эй! - тихий шепот донесся с другого ряда.
Рыжеволосая подняла голову и увидела Марлин.
- Чего?
- Все хорошо?
- Конечно! - как можно бодрей сказала Эванс, и Марлин, посмотрев на нее скептически, развернулась.
- Ты ведь соврала, да? - спросил человек, сидевший перед Лили.
- Угу, - не соображая, что говорит вслух, кивнула девушка.
Осознав, она мгновенно подняла взгляд и испуганно уставилась на Поттера. Тот с сочувствием смотрел на девушку.
- У меня все хорошо, Поттер! - Лили снова легла на свои руки, пытаясь игнорировать Джеймса.
К ее счастью или сожалению, но парень больше ничего не сказал. Он даже не подошел к ней ни на второй Истории магии, ни на Травологии, ни на Заклинаниях.
Уже вечером Эванс медленно брела за подругами в Большой зал, не говоря ни слова. Она все думала, думала, думала. О войне, родителях, Вселенной в целом. Вообще, оказывается, так много есть тем, на которые можно сама с собой подискутировать.
Плюхнувшись на привычное место между Марлин и Хэвен, Лили уставилась в пустую тарелку.
- Лили, хватит! - донесся взволнованный голос.
- Что такое, Марлс?
- Пожалуйста, вернись к нам! - блондинка вскочила на ноги, и почти весь Большой зал начал наблюдать за этой сценой.
- Ты о чем? - тихонько спросила Лили.
Ей не нравилось, что на нее так пристально смотрят.
- Я не понимаю, что с тобой происходит! - начала МакКиннон.
- Марлин, не надо… - прошептала было Хэв, но голубоглазая лишь отмахнулась.
- Где моя подруга Лили Эванс, которую невозможно сломать?! Где та сильная, независимая девчонка, которая любит свободу?! Где та, которая ночью стоит на Астрономической башне, ловя потоки холодного ветра?! Почему она сейчас кутается в кофты?! От кого ты так защищаешься?! Кто тебя обидел?! КТО ЭТА МРАЗЬ, ЧТО ПОСМЕЛА СДЕЛАТЬ ТЕБЕ БОЛЬНО?! КТО?!
Лили готова была разреветься. Она пошла прочь из зала, моля Мерлина лишь о том, чтобы все перестали смотреть.
- ТЫ ТАК НЕ СТРАДАЛА, ДАЖЕ КОГДА СНЕЙП ТЕБЯ ПРЕДАЛ!!! - крикнула Марлин, у которой слезы наворачивались.
Наступила тишина.
- Че уставились? Приятного аппетита! - Бросила МакКиннон и со злостью проткнула вилкой курицу.
Лили сидела у себя в комнате никакая. Она стеклянными глазами смотрела в окно на такой противный ей снег.
Вдруг на карниз села сова и постучала клювом по стеклу. Эванс отмерла и поспешила открыть раму. Холодный воздух проник в душную комнату. Лили отвязала небольшое послание и выпустила сову, забыв про всякое угощение. Птица недовольно ухнула и улетела прочь.
Развернув листок, Эванс с испугом уставилась на аккуратно выведенные строчки.
«Дорогая Лили,
Неужели ты про меня забыла? Ничего страшного, я напомню.
Мне прекрасно известно, почему у тебя такое состояние, родная. Ты влюблена в Джеймса Поттера, какая жалость… Хочешь, чтобы вся школа об этом узнала? Представь что начнут говорить о тебе: «Раньше она отшивала, теперь ее», «Безответная любовь, очередная дурочка». Ты ведь ревнуешь Поттера к Бэл… Ай-яй-яй, как нехорошо получится, если над тобой начнут смеяться…
Но ты можешь не допустить этого. Признайся завтра на завтраке, что ты виновата в шалости, которую сегодня ночью организуют Мародеры. Получи наказание.
И не смей их отговаривать сделать эту грандиозную пакость, иначе я узнаю.
Целую, А.»
Слезы полились из изумрудных глаз Лили. Это было выше ее сил и ее понимания. Теперь ее шантажируют.
- Кто этот «А.»? Аноним? Кто? КТО?! Что тебе надо от меня?! - закричала рыжая и рухнула на кровать.
Она плакала, обнимая подушку, но для себя решила, что подругам не скажет. Марлин права, Лили сильная. Она со всем справится.
На следующий день девушка встала рано, да она почти и не спала, думая, как ей поступить. Она не знала, что сделали Мародеры. Её за это и из школы могли выгнать. Но другого пути, кроме как признаться во всем, у нее не было.
Выйдя из душа, она повергла подруг в шок, потому что собралась идти на завтрак, да еще и с улыбкой на лице, хоть и насквозь фальшивой.
В зале было много народу, что Эванс никак не подбодрило. Она волновалась.
Мародеры уже были там и оживленно о чем-то переговаривались. Оставив подруг, Эванс села рядом с Бэл и парнями и невозмутимо начала намазывать масло на хлеб.
Удивленный шепот прошелся по столу Гриффиндора.
Руки у девушки дрожали, поэтому она случайно порезалась, пошла кровь, и рыжая поспешила убрать их под стол.
- Лили, что случилось? - мягко спросил Римус.
Эванс глубоко и рвано вздохнула.
- Ребят, какую шалость вы устроили сегодня ночью? - тихо спросила она.
Блэк подавился, а Поттер уставился на бедную девочку.
- Лили, понимаешь… - начал Люпин, но не успел ответить.
В зал ворвались злые профессора, а именно МакГонагалл и Слизнорт. Последний светился, как фонарик, розовым цветом. Все ученики начали перешептываться и смеяться. Злой декан Слизерина подошел к столу львов, встав около Мародеров… и Лили поняла, что на самом деле натворили ее однокурсники.
Про зелье, дающее эффект слабого свечения, Эванс читала в курсе продвинутого Зельеварения.
И вот тут она встала перед выбором: признаться в том, чего она не совершала, и разрушить свою жизнь, либо промолчать и… разрушить свою жизнь. Никогда ей еще не было так плохо.
Никогда.
