Глава 4Большой зал, который вместо привычных факультетских обеденных столов сейчас вмещал в себя, казалось, сотню парт, был полон студентов. Некоторые из них усердно строчили, склонившись над пергаментом, некоторые воровато оглядывались в поисках ответа на экзаменационный вопрос, кто-то разглядывал соседей, кто-то смотрел в окно...
Пергамент Северины весь был испещрен ровными, аккуратными, убористыми строчками. Девушка все уже написала и сейчас усердно делала вид, что перечитывает ответы, на самом же деле думая о своем. Кончик пера выводил легкие узоры на ее тонких губах, а взгляд раз за разом пробегал по одной единственной строке на карточке с заданиями.
«Назовите пять признаков оборотня»
С некоторых пор она слишком хорошо знает ответ на этот вопрос. Оборотня, каков он есть, Снейп, должно быть, не забудет никогда.
«Легко!» — подумала она, вперившись взглядом в русый затылок со слегка отросшими волосами, принадлежащий склонившемуся над пергаментом гриффиндорскому старосте. — «Во-первых, он одетый в красное с золотым долговязый урод. Во-вторых, на его покоцаном лице почти всегда отражается жутко озабоченное выражение, словно ему предстоит решить все проблемы мира. В-третьих, ни шагу не может ступить без своих дружков-придурков. Четвертое — он тихий чмошник, подчиняющийся мнению стаи. Ну и наконец, номер пять, как вишенка на торте — его зовут Римус, мать его, Люпин».
События той жуткой ночи, когда тот ее едва не разорвал, когда вот так же близко, как сейчас крышку парты, она видела перед собой морду с пугающими желтыми глазами зверя, пролетали перед глазами, заставляя пальцы холодеть, а сердце замирать от страха, превратившегося в персональный кошмар. Кто, ради всего святого, пустил его в школу?! Может быть кто-то и видел в нем сына, друга, однокурсника, но для Северины это был монстр. Монстр, который по недоразумению еще жив и не заперт в клетку.
— Осталось пять минут! — резкий голос профессора Флитвика вырвал девушку из задумчивости и она, слегка тряхнув волосами, закрывающими лицо, словно черная завеса, посмотрела туда, где сидела Лили.
Подруга показала соседке по спальне, Мери МакДональд, большой палец и облегченно улыбнулась. Солнечный свет, льющийся из высокого окна попал Лил на макушку, и ее прекрасные волосы цвета меди вспыхнули под лучом, словно дивный костер. Северина почувствовала, как внутри у нее разливается тепло, наполняющее душу каждый раз, когда ей удавалось поймать какой-нибудь из таких прекрасных моментов и бережно сохранить его в своей памяти. Девушке было жаль, что в последнее время они перестали общаться, как раньше, и грустно от того, что их диалоги теперь больше напоминали обмен обвинениями и оправданиями.
Блэк тоже, как и большинство его сокурсников, справился с заданиями, успел обменяться кивками с Сохатым, и теперь откровенно скучал, раскачиваясь на стуле и разглядывая сидящую через две парты от него слизеринку. Снейп, настоящая заноза в заднице, будь она неладна! Бродяга скользнул взглядом по белеющему островку шеи над воротником мантии, так беззащитно открывшемуся среди черных, разведенных по плечам неровно остриженных волос. Парень и сам не понимал, что на него порой находит, когда Стерверина, как он окрестил ее еще в детстве, оказывается рядом, но наваждение было легко развеять лишь сходив на свидание в Хогсмид с какой-нибудь симпатичной сокурсницей.
Если бы его попросили описать то, что он ощущает к этой девчонке, он бы не особо задумываясь ответил: «крепкая взаимная неприязнь с первого взгляда». С самого их знакомства она невероятно раздражала его своим упрямством, вздорным характером, непоколебимым достоинством, с которым умудрялась держаться, несмотря на свои вечные застиранные мантии... Казалось, что она намеренно пренебрегает внешним, бросая этим самым вызов всем, кто смотрит на нее неприязненно, делая осознанную ставку на свой внутренний мир. Хоть Питер как-то и фыркнул, что у такой страхолюдины его оценить способен лишь целитель на вскрытии, а Сириус даже хохотнул над жестокой шуткой за компанию, но он не был уверен в истинности слов друга.
Парень даже однажды подумывал сделать ход конем и пригласить ее погулять, но эта затея показалась ему бредовой после того, как они на пару с Джимом, по обыкновению жадно наблюдавшим за своей ненаглядной Эванс, разместились так близко, что стали свидетелями разговора двух подруг. Северина призналась Лили в любви, а та, в ответ, рассмеявшись, обняла ее и ответила, что конечно же, тоже ее любит. Из всех, кто слышал слова слизеринки, истинный их смысл ускользнул лишь от рыжей, потому что и Сириус и Джеймс, удивленно переглянувшись, все поняли. Блэк настороженно следил, как во взгляде друга читается осознание вперемешку с ненавистью, и поэтому понимал впоследствии, почему в этом году тот поступал именно так, как поступал. Понимал, но принять методы Сохатого ему было непросто.
— Я думал она просто так настраивает Эванс против меня, а оказывается вот в чем дело! — парень нашел вполне материальное препятствие на пути к сердцу понравившейся девчонки и теперь, не будь он Поттер, если он уже в мыслях не придумал, как его устранить.
Бродяга еще усмехнулся про себя, это его-то склонны опасаться только из-за темной фамилии. Не до смеха ему стало, когда он понял, что именно задумал Джеймс.
— Ты с ума сошел?! Да после этого в школе будет два трупа — один разорванный, другой поцелованный дементором! Ты какой жопой вообще думал, Джим?! — орал Блэк, умом понимая, что не разговоры разговаривать надо, а что-то делать, пока не стало слишком поздно. Он бросился прочь из гриффиндорской спальни, провожаемый криком друга:
— А какого черта она все время вынюхивает?!
Покинув замок, он в мгновение ока перекинулся в пса и ринулся к лазу под ивой. Так и есть, открыт! Добежав до двери, ведущей в Хижину, он едва успел броситься на Лунатика, уже капающего слюной на оцепеневшую от ужаса девчонку, давая той возможность уносить ноги.
Потом было разбирательство и, слава Мерлину, все удалось замять и Луни был по прежнему с ними, хоть они вдвоем и объявили после той ночи бойкот Джеймсу. Стоит ли говорить, что их хватило ненадолго — ровно до того момента, как Поттер не повинился с видом, полным истинного раскаяния, что не имел права так подставлять друга и не подумал об этой стороне дела в тот момент. Это было не совсем то, что хотел услышать Сириус, но чистосердечное признание сделало свое дело и лед обиды между парнями треснул, а потом и вовсе истаял.
И вот теперь этот вопрос, словно издевка. Бродяга видел, как дрогнула спина Снейп, когда она прочитала его, но в следующую секунду, тряхнув своими волосами, решительно взяла перо и стала записывать ответ на пергаменте. Вот ведь ведьма!
Флитвик возвестил конец экзамена и, весьма неуклюже собрав все работы, отпустил пятикурсников на волю.
— Задания были, как орешки! — сбросив сумку на траву, сказал Блэк друзьям. — Будет странно, если я получу меньше, чем «Превосходно» за ЗОТИ.
— Да, я ожидал худшего, — откликнулся Джеймс и, устроившись рядом, вытащил из кармана снитч, трепыхающий золотыми крылышками.
— Где ты его взял? — поинтересовался Питер.
— Стянул, — лаконично ответил Джим, подбрасывая и ловя мячик в воздухе.
— Ску-у-учно... — протянул Сириус.
Сохатый поискал глазами в толпе, и, видимо удовлетворившись увиденным, медленно поднялся, вытаскивая палочку.
— Сейчас развлечемся... Эй, Стерверина!
Блэк закатил глаза. После того злополучного полнолуния Джеймс умерил свой пыл в третировании слизеринки, но лишь ненадолго. Она действовала на него, словно красная тряпка на быка, и Поттеру было абсолютно наплевать на то, как он выглядел со стороны в такие моменты, если только представлялась возможность втоптать свою помеху в грязь, да еще и прилюдно. И вот теперь, когда их словесная перепалка переросла в дуэль, Лили, пришедшая на помощь подруге, подливала масла в огонь.
Странным для парня было то, что заступаться гриффиндорская староста спешила только истеричными криками, вместо того, чтобы снять баллы, назначит отработки, да в конце концов, встать со Севериной спина к спине и разобраться с обидчиками. Если бы ему так «помогал» кто-то из парней, он бы потом доходчиво объяснил доброхоту, что думает о его трусости. Хотя кто их, девчонок, разберет с их дружбой. А нет, брюнетка тоже была зла на Лил, в отчаянии рявкнув на нее, что обойдется без помощи «всяких грязнокровок». Это было... жестко, но отчасти Бродяга понимал ее, хоть и терпеть не мог это с детства привычное слово. Эванс тут же удалилась прочь, состроив обиженный вид и на прощание посоветовав Северине чаще видеться с мылом. Та, осознав, что случилось, хотела было ринуться за подругой, но ей пришлось остаться, укрываясь щитом от нападок противника.
Сириус не лез в разборку Снейп и Джима, понимая, что в таком состоянии, в котором друг сейчас, урезонить его будет очень сложно, но когда тот, недобро улыбнувшись, спросил, не хочет ли образовавшаяся вокруг них толпа оценить сомнительные змеиные прелести, и взмахнул палочкой, произнося заклинание колдомедиков, от которого ветхая одежда девушки начала расползаться на глазах, Блэк не выдержал и оглушил Джеймса мощным Ступефаем, в который вложил все свое раздражение.
От вида Северины, под многочисленными взглядами улюлюкающих студентов, тщетно пытающейся прикрыться руками и подобранными с земли тряпками, некогда бывшими ее формой, стало тошно, и Бродяга, скинув с себя мантию, подошел к девушке, набрасывая черную ткань на ее обнаженные плечи.
— Ну, что уставились?! — рыкнул он на моментально принявшихся расходиться зевак. — Представление, мать вашу, окончено!
Крепко держа сотрясающуюся от крупной дрожи Снейп за плечи, он взял свою и ее сумку и повел слизеринку, которая, казалось, находилась в какой-то прострации, в замок. Когда они под всеобщие взгляды дошли до лестницы, ведущей в подземелья, девушка вдруг немного пришла в себя и тут же оттолкнула его, зло уставившись на парня.
— Пошел ты, Блэк! Пошел ты на хер! — взвизгнула Северина и, стянув мантию, скомкала ее, швырнув ему в лицо.
Вырвав из рук опешившего Сириуса свои вещи, она не глядя на него, расправив плечи, скрылась во тьме подземелий, оставив растерянного парня смотреть ей вслед.
