Глава 4— И почему ты не пришёл? — нагнал Сириуса в гостиной Джеймс.
Гриффиндорцы веселились, отмечая назначение новых игроков, поэтому было очень шумно. Блэк остановился и посмотрел на друга с незнакомым тому огоньком в глазах.
— Это не для меня, Сохатый. Я уже тысячу раз тебе говорил, что как бы я ни любил квиддич, но ту кучу времени, что ты тратишь на тренировки, я мог бы провести совершенно по-другому.
— По-другому — это зажимаясь с очередной девчонкой? — буквально впился в Блэка Поттер.
Джеймс злился на лучшего друга за то, что тот даже не попробовал. Пусть ничего и не обещал, но Поттер всё равно отказывался понимать, как Сириус со своими способностями не играет в команде.
Испытания на роль охотника успешно прошёл четверокурсник Микки Роузерн, а Бродяга так и не явился, хотя Джеймс весь отбор ждал, что тот появится с минуты на минуту.
Поттеру так хотелось, чтобы лучший друг летал вместе с ним. В своих мечтах он видел, как они вместе ходят на тренировки, вместе одерживают блистательную, с огромным разрывом в счете, победу над слизеринцами! Берут кубок школы, в конце концов!
— Брось, Сохатый. Ты же знаешь… — он исподлобья посмотрел на Джеймса и ткнул его локтем в плечо. — У тебя хотя бы не будет соперника, и никто не займёт твоё почётное место лучшего игрока.
Джеймс состроил недовольную гримасу. Но потом, махнув про себя на глупые грёзы, сменил гнев на милость.
— Ладно. Вот только не говори, что ты снова покидаешь нас и уходишь мародёрствовать на территорию прекрасного пола.
Сириус выставил руки вперёд и в своей обычной манере отъявленного ловеласа протянул:
— Ну, как тебе сказать, дружище…
— Мы, вообще-то, собирались пойти в наступление в подвалы, вооружившись навозными бомбами. Даже Рем вдохновился и забыл о проверочной работе по Трансфигурации, а ты…. Меняешь друзей на девушек, да? — Поттер медленно подступал к другу, заставляя того отходить назад.
— Мерлин, если бы я знал, — отступать Сириусу уже было некуда, Джеймс сверлил его взглядом буквально вплотную.
— Извинись за меня перед ребятами, — Блэк сделал резкий манёвр и нырнул под руку Джеймса.
— Ах ты, чёрт! — выругался Поттер, смотря в след улепётывающему, но явно довольному собой другу, пока тот не скрылся в дверном проёме.
***
Люсинда уже двадцать минут подпирала стену Астрономической башни. Медленно смеркалось, редкие звезды вырисовывались на удивительно чистом для октября небе. Девушка еле сдерживала себя, чтобы не уйти. В её душе всё больше разгорались злость и досада. Толкэлотт никогда не умела ждать.
Где же Блэк? Неужели он не придёт?
Эта мысль казалось абсурдной первые десять минут, ведь парень так добивался встречи с ней. Теперь же Люсинда все больше удостоверялась, что он над ней подшутил, разыграл, как и многих других. Она часто слышала об этом, ведь вокруг только и говорят: Блэк — известный циник и разбиватель сердец.
— Фух, — на лестнице показалась голова Сириуса, а потом и он сам, — Люси, я боялся, ты уже ушла.
Он быстро оказался рядом с девушкой, сладко улыбнулся и потянулся за поцелуем.
— А надо было! — легко увернулась она, вмиг оказавшись позади него. — Блэк! — Люсинда ухватила парня за воротник и прижала к стенке, пользуясь оторопелостью Сириуса. — Ты в курсе, что такое часы?! — выдохнула ему в лицо.
— Люси, прости, милая… — попытался выкрутиться Сириус, виновато улыбаясь.
Девушка резко стянула его галстук, и Бродяга тут же почувствовал нехватку кислорода.
— Не. Называй. Меня. Так, — не хуже змеи прошипела она.
Глаза слизеринки метали, казалось, тысячи молний, и все они вонзались прямо в самое сердце Сириуса.
— Обожаю, когда ты злишься, — только и промурлыкал он с идиотским выражением лица, даже находясь в ловушке под полным контролем Люсинды, отчего девушка только сильнее затянула галстук.
Сириус весь покраснел, но всё равно держался. Отступить в данной ситуации значило бы все старания пустить по ветру. Этого он допустить не мог.
Девушка ещё пару секунд буравила его светло-голубыми глазами, затем громко фыркнула и демонстративно отвернулась, давая возможность Сириусу наконец-то свободно дышать.
— Это было сильно, — подошёл он к ней сзади, но не прикасался, так как знал, что Толкэлотт может ещё и огреть его чем-нибудь по голове.
Она стояла неподвижно, длинные каштановые волосы струились по узким плечам и спине.
— Получил по заслугам, — злобно отозвалась Люсинда с явной недоброжелательность, но Сириус понял, что она больше не сердится. — Получил, — серьёзным тоном подтвердил он.
— В следующий раз будешь приходить вовремя, — Люсинда по-прежнему не шевелилась и стояла к Сириусу спиной, скрестив руки на груди.
— Буду приходить вовремя, — снова сказал он в той же манере.
— Если, конечно, следующий раз вообще будет, — голос девушки стал обычным, почти не ядовитым, как ещё минуту назад. Словно она и не пыталась задушить Бродягу.
— Будет, — Сириус неожиданно подхватил её и поцеловал в шею, крепко прижимая к себе, расценив сказанные слова, как руководство к действию.
Люсинда пыталась оттолкнуть его, но парень развернул её к себе лицом и впился в губы, так страстно и чувственно, что Толкэлотт забыла обо всём. Она словно забыла, как дышать, так же жадно обняла его и растворилась полностью и целиком, не ведая пути назад.
Да и зачем, когда есть Он?
***
Дождь моросил и еле слышно стучал по стёклам спальни мальчиков, Джеймс Поттер никак не мог уснуть. Приступы бессонницы редко преследовали его, особенно в Хогварте. Они случались только перед важными событиями, глубоко засевшими в голове парня. Завтра как раз был один из таких дней, хотя, вернее сказать, уже сегодня — первая игра в этом году. Первая игра в очень почетной и ответственной роли капитана. Естественно, что все будут ждать от него напутственных слов.
Но Джеймс боялся не этого. Он боялся проиграть, и не кому попало, а Слизерину.
Не поймать снитч, завалить игру, закрепить за собой позорное поражение и ещё того, что все будут вспоминать его, как капитана, который зарекомендовал себя, как слабака.
Джеймс ещё поворочался минут десять, а потом вылез из-под одеяла и сел на кровати. Время было далеко за полночь, часа два-три. Он провёл рукой по лицу, прикрыв глаза на несколько секунд, затем вздохнул и поплёлся к двери.
Может, огонь в камине и спокойствие гостиной его усыпят? Сейчас там точно никого нет, поэтому Джеймс мог подумать и не беспокоиться, что кто-то ему помешает.
Шаги казались очень громкими, хоть Поттер и пытался ступать аккуратно.
Тишина комнаты была такой непривычной. Много ли учеников, таких же взвинченных, как он, приходили сюда ночью и садились у камина, терзаясь сомнениями?
Вдруг Джеймс услышал какие-то звуки и остановился. Из-за дивана доносились всхлипы и шмыганье носом.
Неужели он здесь не один? Кому-то тоже не спится.
Поттер медленно обошёл диван, заглядывая за спинку. Он совсем опешил, увидев сидящую на полу Сивиллу. Она обхватила одной рукой лицо, а во второй держала смятый листок.
— Эй, — не нашёлся, что сказать, Джеймс.
Бэнгс резко дёрнулась, как если бы кто-нибудь застал её на месте преступления, и подняла голову. Её глаза оказались красными и опухшими.
— Что ты здесь делаешь? — девушка поднялась и попыталась незаметно закрыться волосами.
Поттеру и самому было неловко, он не знал, что в такой ситуации нужно делать. Достаточно ли они близки для того, чтобы спрашивать о личных проблемах и обстоятельствах? Или лучше уйти и освободить её от обязанности оправдываться?
— А ты? — ответил Джеймс вопросом на вопрос.
— Я… — Сивилла запнулась, оглядывая свои руки, потом вытянула одну с зажатым письмом и тихо добавила, — в общем, это… письмо от родителей.
— Что-то случилось? — Джеймс не на шутку встревожился, ведь репортажи о Пожиратели Смерти частенько появлялись на страницах «Ежедневного пророка». Стычки с волшебниками, разрушение домов, пытки, издевательства, и, самое любимое, — то, что оставлялось на десерт — нападки на магглов. Чистокровные волшебники негодующе выступали на собраниях касательно первых пунктов. Но, когда начинали говорить о магглах и их безопасности, все «защитники» становились словно невидимыми, и в зале наступала тишина.
Пусть сам Джеймс был одним из чистокровных, но даже мысли о принижении и убийстве магглов вызывали у него отвращение. Поттеры никогда не придавали особого значения чистоте крови. Другое дело — Малфои, Крэббы, Кэрроу или Селвины.
— Не хочу тебя нагружать, — она покачала головой. — Это мои проблемы, я разберусь.
— Нам всем иногда нужен человек, способный выслушать. Хочешь, сегодня я буду этим человеком? — странно осознавать, но Джеймс чувствовал, что должен её поддержать. Должен. Иначе Сивилла сломается, не выдержит свалившегося на неё груза, что бы это ни было, ведь сейчас ей было так плохо. У каждого свой предел боли.
Бэнгс села на пол и согнула ноги в коленях. Пляшущий огонь в камине делал её лицо ещё более печальным и отчаянным. Сивилла казалась по-детски доверчивой и беззащитной. Джеймс принял этот жест в качестве положительного ответа и опустился рядом с ней. Она не говорила, и он не торопил её.
— Мои родители магглы… — произнесла девушка куда-то в прострацию, — и они… в общем, на их соседей напали последователи…
— Пожиратели? — подсказал Джеймс.
Сивилла утверждающе закивала и, облизав пересохшие губы, продолжила. Слова давались ей с трудом.
— Да, и не на них одних. Целая улица пострадала. Мама с папой по счастливой случайности вышли только под конец, как будто чувствовали. Они пытались вытащить из горящего дома тех людей, но было уже поздно. Сейчас родители в больнице. Надышались дыма, а у отца серьёзные ожоги. Если бы c ними что-то случилось, если бы они… — губы её затряслись, и девушка склонила голову вниз. Одинокая слеза стекла по её щеке.
— Я представляю, каково тебе. То, что совершают Пожиратели, — нападение на беззащитных людей — мерзко и достойно Азкабана. Мой отец всегда говорил, что только трусы прячутся за спиной Волдеморта, надеясь, что их защитят и устроят благую жизнь, — Джеймс фыркнул. — Но всё ведь обошлось. Твои родители живы, и это — самое главное, слышишь? — Поттер дотронулся рукой до её волос и отодвинул их, открывая лицо.
Сивилла вздрогнула от неожиданного прикосновения, но не оттолкнула парня.
— Да, ты прав. Нечего тут сопли распускать, — прозвучал сломленный голос.
Девушка пересела на диван и приняла отрешенный вид. Точнее, старалась принять, ведь Джеймс всё равно видел, что внутри её до сих пор это гложет. А что бы чувствовал он, в конце концов? Это же самые близкие люди — те, кого она любит и ценит.
— Переживать за них — это нормально, — подсел к ней Поттер, стараясь, чтобы его голос звучал ободряюще.
Джеймсу было в новинку вести себя так, так… нормально, что ли, спокойно рассуждать, как взрослый человек. Убеждать кого-то в том, что ему испытать не приходилось. И в душе он надеялся, что никогда не придётся.
— Спасибо, — Сивилла вдруг взглянула на него так, что Поттер почувствовал себя виноватым. Хотя, в чём именно, он сказать не мог.
— Тебе не за что меня благодарить, Вилла, — Джеймс специально выделил её имя, показывая, что не забыл о просьбе.
Ему больше не хотелось уходить, не хотелось перекладывать проблемы на хрупкие плечи Бэнгс. Как же он всё-таки далёк от многих людей, кого, как казалось, видит насквозь. В реальности же, он их абсолютно не знает.
— Ты хороший человек, Джеймс, — ещё одной фразой она вернула его в реальность. — Жаль, не все это видят…
— Тебе кажется, — перебил он её чужим голосом, и слова прозвучали с горечью. Ну, или так только показалось.
Сивилла затрясла головой из стороны в сторону, как-то совершенно по-детски улыбаясь, словно только ей понятной шутке.
— Нет, ты специально так говоришь, я же знаю. Плохие люди не поступают как ты.
«Ты ошибаешься», — промелькнуло в мыслях, но Джеймс только улыбнулся, отводя глаза в сторону, и по давней привычке взлохмачивая волосы.
— Ладно, уже поздно, — Бэнгс встала и направилась в сторону лестницы, но на полпути обернулась и сказала: — Спокойной ночи, Джеймс.
— Спокойной ночи, Вилла.
Джеймс ещё посидел минуту-другую, а затем не спеша зашагал наверх, в спальню мальчиков. Там было темно, хоть глаз выколи: тучи затянули небо, не оставив даже кусочка звёзд или луны, дождь продолжал идти.
Вдруг на парня накатил безумный приступ сонливости, и как только голова коснулась подушки, Джеймс Поттер погрузился в глубокий сон.
Он больше не переживал за игру. Просто понял, что есть на свете вещи намного хуже, чем поражение в квиддиче. И эти вещи становятся всё более реальными. Война надвигается ближе и ближе, а значит, — время взрослеть.
В эту ночь Джеймсу впервые пришла в голову мысль отказаться от своей затеи — от нелепого спора с Сириусом, как будто чувствуя, что причинит этой искренней девушке неимоверную боль.
