Глава 4Хогвартс производил двойственное впечатление. Из окна кареты Флер показалось, что это место — самое английское из всех, что она видела, оно казалось особенным, но оказавшись внутри, она чувствовала себя странно в этой ловушке из каменных стен. Чтобы выбраться наружу, нужно было преодолеть огромное количество коридоров, тогда как в родной школе достаточно было выйти в коридор, каждый из которых обязательно вел на красивую террасу, откуда, конечно, был выход в огромный школьный парк. Разве английские школьники не чувствуют этой гнетущей несвободы? Путешествие, конечно, было захватывающим, а предстоящая перспектива стать чемпионкой Турнира Трех Волшебников и вовсе захватывала дух, как никогда раньше, однако быть в чужой стране и в незнакомом месте первые часы было тяжело. Если бы Флер была одна, она бы, безусловно, не смогла бы даже уснуть в этой клетке из камней, однако с ней было еще четверо девушек, а потому беззаботная болтовня отвлекала.
— Вы же понимаете, о чем мы просто обязаны поговорить, — наконец начала традиционный разговор всех девушек Шармбатона Фрэнсис, одна из сокурсниц Флер, которым выпала честь ехать в Англию.
Флер вздохнула. Им пятерым отвели одну из спален красного факультета, и теперь они распаковывали одинакового цвета сиреневые чемоданы и устраивались на своих постелях. Большинство девушек, в том числе и Флер, уже переоделись в красивые ночнушки, однако Фрэнсис оставалась в своей обычной мантии.
— Вы же не собираетесь спать, — возмущенно произнесла она, когда девушки принялись разбирать сложные прически и заплетать волосы, готовясь ко сну. — Мы должны как минимум обсудить наши планы на Святочный бал.
— Мы только приехали, Фрэн, — парировала ей Флер, хотя в любом другом случае она бы обязательно начала первой. Ведь это было совершенно в духе девушек, долгое время учившихся в закрытом женском заведении. Здесь ведь было столько интересных и совершенно других, нежели привычные французы, молодых людей! Каждая из десяти приехавших девушек отдавала этому факту лидирующее после самого Турнира значение. Ведь это был шанс найти себе пару: до выпуску оставалось лишь несколько дней после возвращения в Англию! И каждая, безусловно, мечтала похвастаться перед подругами молодым человеком из волшебной Британии, так что негласно само по себе возникало соревнование.
Как вдруг Флер в самом его начале оказалась за бортом. Смутное подозрение родилось в ее душе еще над озером, а может, она просто себе придумала какое-то предчувствие, но она проиграла сразу же, стоило им выйти из своих карет. Они готовы были сражаться за наличие молодого человека, и встретивший их аврор совершенно точно под это определение не подходил. Это был достаточно взрослый мужчина, но этот факт потерялся за их короткое путешествие в Большой Зал. Не то, чтобы это была обычная история — никаких прежних восторгов, никаких деталей, о которых можно было бы поболтать ночью с Фрэнсис. Только упорное ощущение, что больше ни на кого Флер смотреть не хочется. Этот аврор был каким-то неведомым магнитом для взгляда Флер. Она готовилась создать, как обычно, образ для влюбленности, покорить кого-нибудь из молодых людей, выиграть соревнование, как делала это всегда, а затем просто уехать домой.
Домой уже не хотелось.
Так это было обратной стороной ее неловкости в этой спальне на огромной высоте. Быть в этом замке было неловко, неуютно, но здесь был человек, о котором думать хотелось и не хотелось одновременно, человек, мысли о котором делились и тут же прекращались самой Флер. Больше всего это напоминало какое-то стеснение или даже стыд, но ей совершенно нечего было стыдиться. И все же…
— Готова спорить, что ты точно кого-нибудь приметила, — не собиралась успокаиваться ее подруга. Флер заплела светлые волосы в косу для сна. — Ты всегда кого-нибудь примечаешь! Виктор Крам такой классный, правда? Сильный, — мечтательно пробормотала она.
— Это очень предсказуемо, — на этот раз вполне откровенно ответила Флер. — Будет еще время присмотреться, в самом деле, давайте спать, — она решительно закрыла полог у своей кровати. По крайней мере, это изобретение точно было полезным в данный момент. Говорить о новом чувстве совершенно не хотелось, тем более, что его вряд ли бы поняли. Даже если бы Флер смогла найти слова.
Было ли виной всему то мгновение, когда аврор оттолкнул ее от петарды глупого привидения? Девочки говорили о том, что имя Сириуса Блэка упоминалось в их «Пророке», но Флер не помнила, чтобы видела его фотографию. А может быть, фотография не отпечаталась так, как ощущение защиты, под воздействием которого она даже не испугалась, хотя в любой другой момент застыла бы в шоке, не готовая к таким неожиданностям. Ведь всему виной чужая территория, она могла бы с легкостью запаниковать и не сообразить, что происходит, однако вместо этого так быстро оказалась защищена, что не почувствовала вообще ничего.
Только в ее мыслях запечатлелось это ощущение чужой руки на своей спине, отталкивающей прочь от возможной опасности. Ведь эта мелочь никак не могла заставить ее зациклиться на таком взрослом мужчине. И ведь заставила.
Флер смотрела на край своего одеяла. Мысли шли по кругу вокруг звучного имени и пока еще размытого образа, не давая ей заснуть. Наконец она вздохнула и повернулась на другой бок. Как там Габриэль без нее?
* * *
— Я уверен в том, что никто из вас не только не совершенствовал свои навыки этим летом, но, вероятно, даже деградировали. Осталось только выяснить, кто же из вас деградировал больше всего, — Гарри почувствовал, как в его животе противно заныло. С самого раннего утра он пережил боль в животе, в голове: все, что могло бы спасти его от похода на урок зельеварения. Однако Гарри только чудом заставил себя все же пойти, несмотря на дикий страх снова быть униженным. Только мысль о том, что своим посещением Больничного Крыла он разозлит Снейпа еще больше, заставила его все же направиться в подземелья.
И теперь он сидел в ненавистном подземелье, среди своих однокурсников, которые его совсем не любили, и единственным его другом здесь был Драко. Однако им не разрешалось сидеть вместе или общаться, так что это было совсем маленьким утешением. Он уже предвидел, как Снейп будет разносить его зелье в пух и прах.
— Гарри, — Гарри вздрогнул, будучи целиком погруженным в фантазии о предстоящем унижении. Он с удивлением посмотрел на своего соседа по парте — Невилла. Для Золотого Мальчика он выглядел на редкость несчастным, но Гарри вдруг с удивлением понял, что за четыре года обучения их пути не пересекались вообще никак, и это, вероятно, был их первый разговор. — Ты вроде бы соображаешь в зельях, да?
— Он так не считает, — профессионально не поворачивая головы в сторону и наклонив голову, ответил Гарри. Почему-то из всех ребят двух факультетов Снейп ненавидел так именно его, Гарри. Были у него, конечно, и любимчики, в виде Драко, который приходился ему крестным, были те, на кого профессору было все равно, но равного Гарри в этом классе не было никого. И это при том, что Зельеарение — это основа для дальнейшего обучения на колдомедика, и при таких успехах у Снейпа Гарри вообще мог попрощаться с идеей лечить волшебников.
— Было бы здорово, если бы ты согласился мне помочь сварить зелье правильно. Эти репортеры… Они ведь только узнают, что я торчу на отработках, так сразу куча газет выйдет, а бабушка их читает каждое утро, — он вздохнул и послушно делал вид, что пишет что-то на листе пергамента. — Если тебе, конечно, не сложно.
— Да нет вообще-то, — несколько ошеломленно ответил Гарри. Он даже не думал, что существуют подобные нюансы в жизни Невилла. Да и с другой стороны, ведь если Снейп поставит хорошую оценку за зелье Невилла, но не оценит его собственное, это будет отличный повод набраться храбрости и спросить профессора, в чем дело. Ведь до сих пор Гарри сомневался: может, профессор считает нужным так критиковать его, чтобы Гарри совершенствовался? Бывает же такое, когда преподаватель считает, что на остальных время будет потрачено зря, и отрывается на одном, который еще подает надежды? Но зачем тогда так оскорблять Гарри?
— Вижу, вы даже не записали название вашего зелья на сегодняшнее занятие, мистер По… Блэк. С такой степенью внимательности я не доверил бы вам даже суп варить вместо домовика. Пять баллов с Гриффиндора, — и Снейп прошествовал дальше. Гарри оглянулся, словно очнувшись: и действительно, вокруг уже все расставляли необходимые пробирки, разбирали со столов нужные ингредиенты и зажигали огонь под котлами. Но что же за зелье они должны варить?
— Наведенных сновидений, — подсказал ему Невилл, вставая со стула.
— А, спасибо, — и Гарри с облегчением вздохнул. Все зелья для сна всегда имели одинаковую базу, которую Гарри давно выучил, а потому на первой части занятия он мог не волноваться. Но создание наведенных сновидений требовало повторения из учебника, и Гарри как раз планировал заняться этим, когда будет вывариваться база из целой кучи успокаивающих трав.
Он повторял уже знакомые до боли действия: на его столе всегда был порядок, а потому его руки двигались гораздо быстрее, подбирая нужные склянки, чем у остальных студентов. Он уже поставил основу на огонь, предвкушая ближайшие двадцать минут поиска правильного установления характера сновидений, как вспомнил, что Невилл просил его о помощи. Он оглянулся — Невилл с несчастным видом лица смотрел на склянки, которые он благополучно перепутал. Второй раз просить Гарри он, наверное, постеснялся.
— Смотри, сначала нужно поставить все склянки по порядку их добавления, — Гарри с опаской оглядывался: но профессора в кабинете не было. Так бывало, когда он не хотел смотреть, как школьники портят зелье в самом начале. В этом Гарри точно его понимал: все основы создания базы в принципе были одинаковы, различались только обычные травы, не содержащие никаких волшебных элементов, и они проходили это все на первом курсе. Однако студенты почему-то считали, что зелье — это суп, которому плевать, в каком порядке что кидать, и в случае ошибки можно будет сделать крем-суп и скрыть все проблемы. — Это ромашка, она последняя, слишком быстро выветривается, это чабрец, его первым, он очень долго настаивается, — Гарри чувствовал себя каким-то волшебным созданием, когда Невилл смотрел на него с непониманием и опаской. Как объяснить такому, как Невилл, что для Гарри не нужно было подписывать склянки, что он прекрасно знал, как выглядят базовые травы и всегда просился летом с отцом за город, чтобы насобирать и насушить на свои экспериментальные зелья все необходимое и не тратить деньги? Хотя обычно его отец миллион раз предлагал все же купить их, а не ползать по душному лесу в самую жару, выискивая какие-то неведомые травы.
— Мистер Блэк, в случае мистера Лонгботтома вам не найти помощи и поддержки, чтобы сварить такое простое зелье, — Гарри вспыхнул. Он пропустил тот момент, когда профессор снова появился в классе, и теперь вынужден был покраснеть от захлестнувшего его чувства обиды. — Вряд ли ваш… отец-аврор поможет вам на отработках, так что причин для вашего беспечного поведения на занятии нет.
— Я уже сварил базу, сэр, — попробовал возразить Гарри.
— Если бы вы в самом деле сварили правильную базу, то в этой комнате все давно бы находились в состоянии полного бездействия и дремы. Мало того, что вы пренебрегли моим требованием надеть маску, так вы еще и передержали вашу… базу, как вы выражаетесь, — Гарри в панике оглянулся на свой котел — вместо светло-сиреневого цвета базы внутри котла находилось темно-фиолетовое варево. Как же он самоуверен! Должно быть, Снейп ругал его за дело.
— Извините, сэр, — только и мог пробормотать Гарри, уже понимая, что без отработки не обойтись.
— У вас будет еще одна попытка сварить его в этот четверг. В противном случае, оценка за него отразится на ваших экзаменах в следующем году, — с этими словами Снейп резко отошел от его парты. Гарри чувствовал себя последним неудачником.
— Гарии, эээ… Прости, — Невилл похлопал его по плечу. — Это я виноват.
— Я правда передержал базу, — Гарри осознал, что у него есть еще одна попытка, пусть и от лица Невилла. — Теперь нужно уменьшить огонь и засечь двадцать минут. Давай поищем, как сделать сновидения наведенными, — и он первым открыл учебник. Какая теперь разница, видит его Снейп или нет, если он уже получил одну отработку?
Только ему совсем не хотелось, чтобы о ней знал отец.
* * *
— Неужели ты до сих пор не поговорил с ним? — в кабинете Ремуса было уютнее, чем во всем остальном замке. В детстве Сириусу казалось, что замок потрясен во всех проявлениях, но сейчас среди камней ему было совсем не уютно. Хотелось тепла и света, а здесь этого было мало. Ребенком Хогвартс воспринимался как часть сказки. Взрослый Сириус в сказки не верил.
— Я не мог его найти, — Сириус не мог усидеть на месте. Занятия были в самом разгаре, однако у Ремуса в первый же день выдалось окно, и он сразу же позвал Сириуса к себе. — У него сейчас зельеварение, боюсь даже представить, что будет, если он расскажет Гарри правду.
— Какую правду, Бродяга? Что ты воспитал его с малых лет? Что ты был с ним все тринадцать лет его жизни? Разве это не отвечает требованиям к отцу? — Ремус протянул ему чашку с чаем. Сириус едва сделал глоток, после чего вновь принялся ходить кругами вокруг дивана к двери, а затем к окну.
— Дети это как-то по-другому воспринимают. Не знаю, не получается у меня понимать его, — Сириус прислушался, после чего быстрым шагом вернулся к двери и распахнул ее. — Здравствуй, Тонкс.
— О, — Нимфадора застыла с поднятой рукой. — Это потому, что я уронила ту странную штуку около лестницы, да?
— Нет, — поспешил ответить Ремус, безо всякого удивления бросив взгляд на Сириуса. — Добрый день, Нимфадора.
— Тонкс я, — пробормотала ему в ответ аврор недовольно. — Неважно. Сириус, нас ждет Грюм в Большом Зале через десять минут. Он сказал, что важно собраться до того, как на обед придут студенты. Это касается Кубка.
— Черт, я хотел спуститься в подземелья…
— Надеюсь, не за тем, чтобы врезать уважаемому профессору, — Ремус встал со своего кресла, собираясь проводить обоих через свой класс. — Сириус, вы давно не студенты, а взрослые люди, можно хотя бы попробовать найти общий язык ради Гарри.
— И как, у тебя получилось? — с иронией спросил его друг, глядя на него искоса.
— У меня другая ситуация, ты же знаешь, — он толкнул Сириуса в спину, взглядом кивая в сторону Тонкс, что шла перед ними. Они прошли класс Защиты насквозь, и Ремус молча поставил на место старую египетскую вазу. — Это Джинн, ничего страшного. Просто фантазер, — поспешил он успокоить Тонкс, которая покрылась красными пятнами от чувства вины. — Его падением не испугаешь, тем более что ваза целая, — не давал он слово вставить Нимфадоре, которой очень хотелось извиниться еще раз.
— Милая, не строй из себя домовика, — Сириус нетерпеливо переминался с ноги на ногу в коридоре, сложив руки на груди.
— Ничего страшного, — еще раз повторил Ремус, крайне вежливо касаясь локтя Тонкс. — Думаю, что вам все же пора, если не хотите опоздать к Грозному Глазу, — и Тонкс послушно вышла, после чего Ремус аккуратно закрыл за ними дверь.
— А какая ситуация у него со Снейпом? — тут же вырвалось у Тонкс, когда они миновали поворот коридора, ведущего к лестницам.
— Если он захочет, он сам тебе расскажет, — уклончиво ответил Сириус. Он вовремя подхватил руку Тонкс, оттаскивая ее от встречного потока девушек из Шармбатона. Французский говор и аромат духов на секунду поглотили их целиком, после чего шумная стайка скрылась за тем же поворотом. Сириусу показалось, что на нем остановились взгляды всех девушек. — Чертов пророк.
— Почему же, по-моему, он сделал тебе отличную рекламу. Мама говорит, тебе пора найти себе девушку. И я тоже так считаю, — поторопилась добавить Тонкс. В данную секунду она невольно скопировала длинные светлые волосы, какими обладали все ученицы Шармбатона.
— Ну не в школе же ее искать? — недовольно пробормотал Сириус. Они спускались по безлюдной лестнице на первый этаж. Сириус бежал по лестнице гораздо быстрее, Тонкс же медлила, опасаясь собственной неуклюжести.
— Семнадцать лет — вполне законный для отношений возраст, — невозмутимо ответила ему племянница, когда они уже спустились на второй этаж. — Ты ничем не хуже сопливых старшекурсников, которые даже не знают, кем они будут в этой жизни и так привязаны к родителям. В этом плане девушки всегда ищут мужчин старше, — она наконец вернула себе привычные короткие волосы.
— И ты тоже? — лукаво спросил ее перед дверьми в Большой Зал Сириус.
— О, я вообще отдельный случай, — снова слегка порозовела Тонкс. — Я вообще-то хотела спросить, ну… — она остановила Сириуса перед самым Большим Залом. — Какой мне стать? Внешность, я имею в виду.
— Я думаю, собой, — похлопал ее по плечу Сириус. — Нас ждет большой начальник для большого разговора, — и они наконец вошли в пустой зал. Он казался потерянным без вечно галдящих студентов.
— Хотел собрать вас до того, как вы разбредетесь ностальгировать. Внимание и концентрация — вот чего я от вас хочу. Турнир для саботажа — самое то, — ворчливо встретил их Грозный Глаз. Они стояли втроем перед красивым светло-голубого цвета кубком. — Эту линию сам Дамблдор зачаровал, так что вряд ли здесь стоит ожидать каких-то стоящих проделок, — голос его звучал глухо, а интонации как-то незнакомо, но Сириус не стал обращать на это внимание. Грозный Глаз слишком много пережил, и теперь он имел право на свои странности. И все же Сириус не считал, что Кубок — такой уж маловажный объект. — И все же этой ночью я оставляю за собой дежурство в центральной части замка, повешу здесь сигнальные чары, — он тыкнул в Тонкс. — Ты берешь на себя подземелья с этими парнями, не доверяю я их директору. Хорошо, что они ночуют здесь только раз, — после этого Грюм ткнул пальцем в Сириуса. — На тебе красотки эти пустоголовые. Их директор тоже так себе мадам, — он тяжело похромал в сторону Кубка. — Это сейчас тишина, — пробормотал он тише. — Скоро все начнется, все….
* * *
После опасных улиц Волшебного Лондона пустые коридоры атаковали Сириуса скукой. Ему давно было нетрудно проводить много часов на ногах, но только если его разум в то время был занят построением идеальной ловушки или прогнозированием нескольких ходов противника, чтобы предугадать его следующий ход. Прошло уже много лет с тех пор, как он был попросту вынужден провести пару лет на административной работе, когда Гарри было всего полтора года. Тот судебный процесс заставил его взять отпуск, а затем, когда он вернулся в Аврорат, перейти на спокойную работу. Ведь его дома ждал маленький ребенок, с которым сидела Андромеда Тонкс. Она приезжала каждое утро, и по ней нельзя было сказать, что родовое гнездо Блэков производит на нее гнетущее впечатление. Во всяком случае, когда Сириус вернулся туда с маленьким Гарри, которого только что получил под опеку и еще смутно представлял, что такое ребенок, он тут же переделал дом целиком и полностью, чтобы навсегда избавиться от отвратительной темной атмосферы в доме. В те дни он был занят исключительно попыткой устроиться в этой новой роли. Он с ужасом был вынужден купить книги по воспитанию маленьких волшебников (и в магазине над ним умилялось столько женского населения, что лучше бы просто поржало мужское), впадал в панику, когда Гарри отказывался есть или плакал без конца. Без Андромеды и маленькой Тонкс тогда Сириус мог бы сойти с ума. Однако тогда самым страшным оказалось не растить малыша, не переделывать дом, не готовить еду, полезную для ребенка, а эта административная работа. Будучи дома вынужденно спокойным и терпеливым, он хотел на работу, чтобы тренироваться, чтобы сражаться, вспомнить, что такое прилив адреналина. Но и там получал только неизбежную скуку. Он говорил Андромеде, что не сможет протянуть больше и дня, но прошло тринадцать лет, и вот он в Хогвартсе, не может даже найти слов, чтобы поговорить с сыном и не поссориться с ним еще больше.
Так как вход в гостиную Гриффиндора, где временно гостили девушки из Шармбатона, располагался прямо на лестнице, Сириус был вынужден прогуливаться вверх и вниз, даже не надеясь поймать хоть какого-нибудь нарушителя-студента. Да и неинтересно ему это было: в школьные годы он редко, когда ложился спать в положенное время. Что стало с Картой Мародеров, которую они создали? Сириусу доставляло огромное удовольствие тогда ходить по ночному замку и зарисовывать планы его этажей и закоулков, чтобы затем создавать заклинания. Все дело было в наличии древних следящих заклинаний, которые покрывали тонкой сетью все стены замка. Из них четверых эту сеть мог видеть только Ремус перед самым полнолунием. Именно он сообщил о них Джеймсу и Сириусу, а идея просто перенести результат этих заклинаний на бумагу с точным планом замка принадлежала уже им двоим. Конечно, заставить древние заклинания копировать результат своей работы на бумагу было самой сложной частью этой работы, однако не было совершенно ничего невозможного для четверых молодых людей, которым было слишком скучно просто учиться. Они пробирались в кабинет директора, искали портрет того, при ком были наложены эти заклинания, и хотя портрет того волшебника давно уже не мог сказать и двух связных слов, им помог Финеас. Именно он сказал, что у этих заклинаний, как у любой сети, есть начало, которое легко скопировать обычным заклинанием первого курса, и эта копия без всяких проблем отсылала каждый раз информацию на бумагу. Фактически, пока существовали эти древние следящие заклинания, существовала и Карта, и никакие физические воздействия не должны были ее уничтожить. Значит, она все же была где-то в Замке.
Неожиданно Сириус остановился. Что-то в окружающем его воздухе поменялось. Он напрягся — хотя его анимагическая форма никоим образом не усиливала его органы чувств, Сириус полагал, что именно его врожденно усиленное обоняние и зрение заставило его анимагическое заклинание выбрать форму пса.
Но это была всего лишь кошка Филча. Ее запах был отвратительным: запах мокрой шерсти и старости. Сириус шуганул ее, после чего принялся подниматься по лестнице. Он почти пропустил тот момент, когда появился новый запах, ведь он все еще не мог избавиться от запаха кошки. Однако слишком необычны были эти нотки запаха, чтобы Сириус их не заметил. Это не те запахи, что можно встретить в Лондоне. Так что оставалось лишь присмотреться — в самом деле, впереди воздух был слегка покрыт рябью. Обычным человеческим глазом было бы сложно увидеть это, но Сириусу повезло иметь чуть более особенные глаза. Он поднимался так же спокойно и медленно, и только когда кто-то, обладающий незнакомым запахом, собирался пробраться мимо него, он просто поднял левую руку. Не успевший среагировать невидимка натолкнулся на нее и совершенно удивленно охнул. Сириус коснулся палочкой предполагаемой головы невидимки, и заклинание исчезло. Одна из этих француженок.
— Приключений захотелось? — спросил он ее. Девушка посмотрела на него с негодованием, а затем как-то быстро перешла к огорчению. Эмоции на ее лице сменились слишком быстро.
— Мы поспорили, — с акцентом ответила она.
— Что-то очень важное на кону, раз нужно ходить ночью по незнакомому замку, о котором вы не имеете никакого понятия? — девушка отступила от него на ступеньку наверх. Она переминалась с ноги на ногу. Огорчение тоже куда-то исчезло. Сириусу определенно было не понять этих эмоциональных женских бурь, которыми овладевает девочка лет с пяти. Во всяком случае, Тонкс только в этом возрасте научилась так быстро меняться без причины. Теперь француженка наградила его каким-то странным взглядом. Черт поймешь, что она теперь собиралась делать.
— Мне назад идти, да? — только и спросила она.
— На что поспорили хоть? — повторил Сириус вопрос. Больше он пути не преграждал. Спор был важным аргументом. Сколько споров разбивалось в гостиной Гриффиндора, сколько он выигрывал! Это были приятные воспоминания, и Сириус совершенно не собирался их разбивать кому-то еще.
— На платье, — Сириус усмехнулся против воли. — Красивое и очень… дорогое платье. Если я не сделаю то, что должна, я выбываю из соревнования за него. Правда, оно того стоит, — совсем уж горячо повторила она. На ней была темная мантия, не форма Шармбатона, и только светлые волосы бросались бы в глаза в коридорах Хогвартса.
— Платье так платье, — пожал плечами Сириус. В самом деле, на ранних курсах это были карточки из шоколадных лягушек, на старших — журналы с интересным содержанием, бутылка огневиски, а то и волшебный порошок из нескольких видов грибов. Каждый спорит на то, что ему важно. Так почему бы девушкам не спорить на какое-то очень дорогое платье. — А задание?
— Пробраться в здешнюю кухню, — уже тише произнесла она.
— Ты хоть знаешь, что такое кухня Хогвартса? — Сириусу уже не казалось, что это дежурство будет скучным. Он жаждал посмотреть на реакцию одной из этих иностранок на огромное количество домовиков, которые просто жаждут тебя накормить и которым просто нельзя отказать. — А уж тем более где она находится?
— Нет, — покачала головой девушка. Она натянула капюшон на голову. — Ладно, я пойду, извините меня.
— Да подожди, — Сириус совершенно инстинктивно ухватил ее за руку. Успевшая отвернуться от него девушка резко повернулась и снова посмотрела на него огромными голубыми глазами. — Надеюсь, это правда такое шикарное платье, — и он потянул ее за собой на третий этаж.
— Я Флер, — вместо банального вопроса «Почему?» решила представиться ему ученица Шармбатона. — Спасибо.
— Мое имя… — собирался представиться Сириус, когда Флер вдруг его перебила.
— Я знаю, как вас зовут. Все знают, — поспешила добавить она. Сириус посмотрел на нее, думая о том, как же глупо он поступил, когда не сказал Гарри о статье. Ведь он собирался, но что-то отвлекло его, и теперь Гарри так неожиданно оказался сыном всем известного аврора. Помогло ли это ему в отношениях с другими студентами? Вряд ли. — Вам это не нравится? — ее фразы были построены совершенно непривычным образом, но говорила она по-английски довольно хорошо.
— Не очень, — признался он. Они шли по коридору третьего этажа, и Сириус удивился, что до сих пор не услышал стука ноги Грозного Глаза. Мог ли он приглушить этот стук, чтобы охотиться в этих коридорах с большей результативностью? Вполне. Сириус никогда не видел Грюма в действии. — Мой сын ничего не знал об этой статье. И теперь, вероятно, обижается на меня.
— Думаю, он гордится,— уверенно возразила ему Флер. Она едва успевала за его шагом.
— В четырнадцать не очень хочется гордится кем-то, особенно отцом, — возразил ей Сириус. До заветной картины осталось всего два коридора. Но вдруг он услышал чьи-то шаги. Конечно, они были чуть дальше, чем совсем близко, и у Сириуса было время подтолкнуть Флер к одной из дверей.
— Блэк, — услышал он слишком знакомый голос. Школьная ненависть не ослабела ни на секунду, и а только усилилась спустя годы. Как вообще Визенгамот мог решать, кому из них отдать Гарри?
— Снейп, — точно с такой же неприязнью произнес Сириус. — Старческая бессонница?
— Я хотя бы не псина, которую надо выгуливать днем и ночью, — его кривая усмешка тоже совсем не изменилась.
— Вампиришь страхи маленьких деток, которые думают, что в душе ты летучая мышь? — Сириус отлично помнил, как тяжело дался ему первый курс Гарри. Он боялся каждую секунду, что Снейп расскажет Гарри, но зельевар вел себя терпимо эти три года. Так что же изменилось теперь? Почему он вдруг снова так воспылал злобой к ним обоим? Если у Сириуса это был скорее рефлекс, и теперь он уже мысленно остывал, то Снейп совершенно не казался умиротворенным и спокойным. Он был белее мела, а взгляд точно не обещал ничего хорошего аврору. Да, в лобовом столкновении Снейп не выдержал бы и секунды против нынешнего Сириуса, но кто знает, что он может подлить тебе в еду. — Это порочный круг. Мы были на равных условиях, чтобы получить Гарри. Если бы его каким-то чудом поручили тебе, я никогда не стал бы ему рассказывать, что он приемный.
— У меня хватило бы храбрости рассказать ему, — и Снейп прошел мимо него, задев плечом. Сириус не нашелся, что ему ответить. Рассказать Гарри, что он не родной ему отец? Но разве Сириус смог бы выдержать типичную подростковую реакцию отрицания после всего, что он пережил, воспитывая ребенка с малой толикой помощи от своей кузины? Гнев Гарри — совершенно понятный и справедливый — разбил бы ему сердце.
— Я бы на вашем месте его не слушала, — из-за двери выглянула Флер. Он совершенно забыл о ней. — В четырнадцать не очень хочется слушать правду. А маленький ребенок слишком мало знает о доверии. Так что, по-моему, вы все делаете правильно.
— Спасибо за поддержку, — теперь Сириусу совершенно было все равно на это маленькое ночное путешествие. Груз огромной проблемы взаимопонимания с сыном буквально раздавил его в очередной раз.
— А его мама? У него есть мама? Хотя бы приемная? — спросила Флер. Сириус покачал головой. — Вы что, в одиночку его растили? — ее глаза опять были огромными от удивления. Сириус испытал всплеск раздражения. В данную минуту ее болтовня ему была лишней. И на удивление, каким-то неведомым чудом девушка это почувствовала и замолчала. Они шли так до самой картины с грушей, после чего до домовиков оставалось рукой подать.
Когда они вошли, толпа маленьких существ тут же бросила свои дела и бросилась к ним.
— Мистер Сириус Блэк! — взвизгнула пара особо старых домовиков, которые помнили его еще вечно голодным студентом. — Все, что угодно, для мистера Блэка и его спутницы!
Он взглянул на девушку. Она была совершенно сбита с толку пятью домовиками, которые окружили ее и спрашивали, перебивая друг друга, что молодая леди хотела бы из еды. Она видела их как будто впервые.
— Я… э… шоколадный торт, — пробормотала она наконец, когда осознала все происходящее. Она не удивилась так, как ожидал этого Сириус. Никакого зрелища. Хотя домовики совершенно не походили на очаровательных существ, в полумраке замка они могли бы и напугать, особенно в таком количестве, и Сириус ждал чего-нибудь типично девчачьего. Он был разочарован. — Спасибо, — домовики впихнули ей коробку буквально через минуту. Она вдруг улыбнулась, когда заметила домовика-малыша, который прятался за низеньким столом. Она всунула коробку в руки Сириусу, совершенно не заботясь его согласием ее подержать, после чего подошла к малышу. Малыш был сморщенным и ушастым даже больше взрослого домовика. — Какой ты милый, — пробормотала она, потрогав ушко малыша. Домовик не двигался, глядя на нее огромными глазами. Рядом кудахтала домовик постарше, предлагая молодой леди остаться и поесть. Наконец Флер отошла от малыша, лавируя между домовиками обратно к Сириусу.
— Вы проводите меня обратно? — без намека на наглость спросила она.
— Других дел у меня, конечно же, быть не может, — больше притворяясь, чем на самом деле, проворчал Сириус. Он настойчиво отказывал раз за разом домовикам, пока за ними не закрылась дверь. Вышли они уже около Большого Зала.
Только проходя мимо неплотно прикрытых дверей, Сириус заметил яркую голубую вспышку, однако, заглянув в Зал, не увидел в Кубке и рядом ничего необычного. Он удивился тому, что рядом нет Грозного Глаза, и что за весь путь туда и обратно они ни разу не увидели намека на его присутствие, однако вскоре он уже думал о сыне.
— Спасибо за помощь, — Флер стояла у портрета спящей Полной Дамы. — Думаю, платье точно будет моим, если никто больше так хорошо не справиться, как я.
— Меня ожидает нашествие француженок по ночам в коридорах? — уточнил Сириус.
— Нет, не думаю, — засмеялась она. Смех ее был довольно приятным. — Спокойной ночи, господин аврор.
