Глава 4- Хаус, ты идиот!
Задремавший было Хаус просыпается от возмущённого возгласа Уилсона. Уилсон стоит в ногах его кровати. Вид у него такой, будто он не спал целые сутки, волосы всклокочены. Рукава рубашки закатаны до локтей.
- Смеёшься? Да я настоящий гений! - возражает Хаус.
- Скажи, зачем ты выпил лекарство Эмбер? - спрашивает Уилсон.
- Потому что я люблю тебя и хочу, чтобы ты был счастлив.
Уилсон озадаченно глядит на него, явно не понимая, что его друг имеет в виду.
- Да мы понятия не имели, что ты был в том автобусе! Только сегодня утром Эмбер вспомнила, что как будто видела тебя в тот вечер! Никто не знал, где ты находился всё это время! Откуда нам было знать? Мы думали, что ты у себя дома!
- И тогда ты бросился искать меня по больницам, - кивает Хаус. - Нашел в Центральном госпитале…
- Да, мы с Форманом нашли, - машинально уточняет Уилсон, расхаживая перед его койкой. - По пути в Принстон-Плэйнсборо, в машине скорой помощи, у тебя остановилось сердце. И ты поменялся таблетками с Эмбер. Зачем? Ты выпил амантадин…
- И теперь ты пришёл попрощаться со мной, - добавляет Хаус. Он чувствует, как в ногу снова возвращается боль. Берет с тумбочки викодин, вытряхивает оставшиеся три таблетки и глотает, вполуха слушая, что говорит Уилсон.
- …Если бы ты любил меня и желал мне счастья, ты не стал бы садиться в этот проклятый автобус! Если бы ты в самом деле любил меня, ты вызвал бы такси! Ты не стал бы пить эти таблетки! Я не могу понять, зачем ты это сделал… Конечно, это поступок чисто в твоём духе…
- Ты просто нервничаешь, - говорит Хаус. - Но это и понятно. Я тоже нервничаю... Как там Эмбер?
- Дома, спит, - отвечает Уилсон.
Хаус молчит. Он размышляет над словами "Мы думали, что ты дома". Да, он мог бы и по-другому изменить прошлое, не принимая амантадин. Просто вызвать такси в том баре и поехать домой. Но всякий раз, когда он представлял себе версию событий, где он не стал бы звонить домой Уилсону, и Эмбер не приехала бы за ним, его охватывало странное, необъяснимое чувство, что так нельзя... Что невозможен тот вариант, где никто бы не умер.
Хаус не изучал теорию струн и не особо разбирался в параллельных вселенных, но какое-то интуитивное ощущение подсказывало ему, что, если бы он и не поехал на том автобусе, катастрофа все равно бы произошла. Что бы стало тогда с водителем автобуса? Возможно, в этом случае он все равно поступил бы к ним в больницу и оказался пациентом Хауса. А может быть, и нет.
- Уилсон, - тихо говорит Хаус. - Пообещай мне одну вещь…
- Умереть, как пропавший без вести, в чужой больнице, не предупредив своих близких о том, где тебя носило! - продолжает восклицать Уилсон. - Так похоже на тебя! Твоя безответственность и эгоизм…
- Не называй ребёнка в мою честь, ладно?
- Я не собираюсь называть твоим именем каких-то несуществующих детей!
- Вот и хорошо. Ужасно, если ребёнок и правда вырастет похожим на меня - мрачным эгоистом, который разбивал сердца всем, кто его любил. Да и сам в итоге не очень-то будет счастлив…
Помолчав немного, Хаус прибавляет:
- Но, с другой стороны, даже у таких людей в жизни всегда находится друг, который залечит их раны. Как ты, например. Ты всегда готов был излечить меня от чего угодно...
- Я не могу тебя излечить! - возражает Уилсон.
- Глупости. А что же, по-твоему, ты делал во всё время нашей дружбы? Ты всегда был рядом. И я всегда буду рядом с тобой. Даже после смерти…
- Ты веришь в загробную жизнь? Ты же всегда говорил, что не веришь!
- Я лгал, - просто отвечает Хаус. - Все люди лгут.
Уилсон обхватывает двумя руками руку друга.
- Ты негодяй. Ты мерзавец. Ты это знаешь?.. - Голос Уилсона дрожит, руки сжимают руку Хауса.
- Один замечательный человек сказал: "Я твой друг. И всегда им буду"…
- Этого человека никогда не существовало, - Уилсон выпускает руку друга, выпрямляется и подходит к аппаратам.
- Что правда, то правда, - кивает Хаус.
И Уилсон жмёт на все кнопки аппарата.
- Я не оставлю тебя, - говорит Хаус. - Я буду рядом. Правда.
На секунду Уилсон замирает, положив руку на холодную металлическую поверхность.
- А с другой стороны… - тихо говорит он, не поднимая головы и не оборачиваясь. - Грег Уилсон - очень хорошее имя.
Взгляд Хауса скользит к окошку из реанимации в коридор. За стеклом видны фигуры двух женщин. Да, ему не показалось - они стоят там, рука об руку - Кадди и Стейси.
- Или Лиза Уилсон, - добавляет он, чувствуя, как онемение разом охватывает всё тело.
- Мне кажется, у нас с ней вполне могут быть близнецы. Обычно люди называют детей в честь близких людей или именами, которые им просто нравятся…
Но тут слова Уилсона прерывает длинный гудок аппаратуры.
Уилсон чувствует, как его словно обдаёт холодом. Он застывает, не в силах сдвинуться с места. Но потом всё-таки поворачивается и смотрит на часы, чтобы зафиксировать, как положено, время смерти.
