Глава 41: Один в поле воинУдивительно хорошая погода пришла в Англию вместе с октябрём. Противные проливные дожди сменились ясным солнышком и инеем по утрам. Последние теплолюбивые птички пели свои прощальные серенады этому месту, перед тем как улететь на юг. А как красив был лес в это время! С самого утра здесь было прохладно, даже морозно. На деревьях богато золотились листья, а под ногами мягко хрустели иголки сосен и старые шишки. Утренние солнечные лучи путались в верхушках деревьев, не достигая земли, и у корней деревьев стелился мягкий полумрак. Вековые деревья наслаждались покоем, пока кора одного из них не треснула от мощного заклинания.
— Точнее, дорогуша! — вновь засвистело заклятие. — И это всё, что ты можешь?
— Не нарывайся, Макдональд, — зарычала Марлин, пытаясь настигнуть подругу.
Мэри на это лишь рассмеялась и вновь лихо побежала вглубь леса, петляя как сумасшедший заяц между деревьями. МакКиннон злостно выдохнула, резко поправила выбившуюся прядь и побежала следом. Такие «гонки с преследованием» девушки устраивали уже не в первый раз. Каждый, Мерлин, день они приходили в этот лес недалеко от дома Люпинов и тренировались в защитной магии, чтобы не растерять форму. МакКиннон ужасно не нравилось проводить здесь время, но у неё просто не было выбора. Во-первых, она согласилась отвлечь Мэри от неприятных мыслей, что у неё неплохо получалось. Во-вторых, Сириус в последнее время стал немного диким и неразговорчивым. Неудивительно, со смерти Регулуса прошла всего лишь неделя. Блэк пустился в дела Ордена с головой, и сегодня они всей дружной компанией Мародёров вдобавок с Дамблдором отправились «за той штукой, из-за которой Регулуса и убили». Так Сириус объяснил Марлин. Ну и в-третьих, как бы Марлин не нравилось проводить сутки напролёт в лесу, пугая белок, Мэри была очень права — им никак нельзя было терять форму. В любой момент Ордену могла понадобиться помощь.
— Эй, Марлин, ты плетёшься медленнее тролля! — Мэри пустила в МакКиннон оглушающее проклятие так, что девушка едва успела пригнуться.
— Ну держись! — и Марлин набросилась на Мэри, без передышки атакуя её. Макдональд ничего не оставалось, как уйти в глухую оборону.
Мэри металась между деревьями, отбивалась всеми силами, но одно коварное заклятие Марлин всё-таки настигло девушку. Она со свистом пролетела небольшую лужайку, на которой они оказались, и упала навзничь, плотно приложившись о землю.
— По-моему, получше тролля будет, — Марлин стояла над поверженной Мэри, победно улыбаясь и крутя палочкой. Но Макдональд была не так уж и проста. Она резво схватила МакКиннон за лодыжку и сильно дёрнула так, что подруга рухнула рядом.
— Да уж, — хихикнула Мэри, вытаскивая листву из волос. — Я тебя победила!
— Ещё не вечер, Мэри, — ворчала Марлин из-под вороха листьев, в который она упала, — ещё не вечер.
— Как думаешь, почему их так долго нет? — спустя минуту спросила Мэри, нервно поглядывая на часики. — Наверняка что-то случилось.
— Мэри, — Марлин поднялась на локтях, — их нет всего лишь пару часов. Дамблдор лично пообещал мне сохранность всех троих. Всё будет в порядке.
— Я так волнуюсь, если честно, — Мэри не знала куда деть руки. — Ремус стал таким серьёзным в последнее время. Он так редко бывает дома. А если и приходит домой, то только спать. Я помогаю ему как могу, и в аптеке дела пошли в гору. Но мне так страшно за него, вдруг что-нибудь случится, и я не смогу ему помочь?
— Макдональд, успокойся, — строго сказала Марлин, хотя у самой на душе выла стая волков. — Он сказал, что всё будет хорошо. Значит, так и будет!
— Спасибо, — Мэри поднялась с земли и протянула подруге руку. — Я думаю, на сегодня хватит, мы отлично поработали.
Марлин приняла руку Мэри, и они медленно пошли по невидимой тропинке, которая вела в посёлок. Шли они молча, каждая думая о своём, не нарушая тихий поток мыслей друг друга. Но как только перед ними на тропинке появился огромный серебристый олень — патронус Поттера -, который сообщил, что Мародёры прибыли, девушки сломя голову понеслись через лес.
Мэри первая вбежала по невысокому крыльцу дома Люпинов, распахнула дверь и увидела Ремуса, грустно улыбавшегося ей. Она налетела на него с объятиями и впервые за весь день смогла облегченно выдохнуть. Марлин же ждала совсем другая картина. Блэк с позеленевшим лицом лежал на диване, пытаясь дозваться кого-то в бреду. У стены невидимой тенью стоял мрачный Джеймс, от которого так и несло злостью. А рядом с диваном на кресле сидел обеспокоенный Дамблдор.
— Сириус? — Марлин присела на корточки рядом с Блэком. — Что произошло?
Парень мелко дрожал, на лбу бисером висел пот. Блэк повернул голову на голос Марлин, коротко улыбнулся кривой усмешкой, а потом заплакал.
— Его нет, понимаешь? — всхлипнул Блэк. — Нет… — и он отключился.
Марлин отпрянула от него, совсем не понимая, что происходит. Она беспомощно перевела взгляд на Дамблдора, который был готов уже всё объяснить, как тут заговорил Поттер:
— Это я должен был выпить! — и с размаху ударил кулаком в стену, заставив всех вздрогнуть.
— Сохатый, успокойся, — попытался утихомирить друга Ремус.
— Да что произошло, скажите наконец! — Марлин из последних сил держалась, чтобы не разрыдаться от безысходности.
— Мы отправились за одним из крестражей, — начал Ремус. — И чтобы достать его, Сириусу пришлось выпить зелье, которое искажает рассудок.
— Зачем?! — спросила Марлин, которая сама была на грани сумасшествия.
— Да не за чем! — взъелся Джеймс. — Его мог выпить и я! По-другому эту штуковину было не достать. А Блэк заладил «Мне больше нечего терять!». Я даже ничего сделать не успел, как этот идиот начал лакать эту дрянь! Чёрт бы его побрал, этого Волдеморта, тоже мне, массовик-затейник.
— Нечего терять?! — в глазах Марлин стояли слёзы, она то и дело бросала короткие взгляды на измождённое лицо Сириуса. — А как же я?
— Я очень надеюсь, что, когда этот придурок придёт в себя, — Джеймс ткнул в Марлин указательным пальцем, — ты, Марлс, вправишь ему мозги.
— Вы хотя бы нашли то, за чем ходили, — спросила Мэри, не отходя от Ремуса.
— В этот раз удача была на стороне Ордена, Мэри, — Дамблдор коротко улыбнулся. — Что ж, Сириусу нужен отдых, впрочем, как и всем нам. Осталось только написать письмо мисс Эванс.
Профессор выудил из кармана небольшой клочок пергамента, наколдовал перо и чернил и принялся выводить завитушки на бумаге. Никто из ребят не знал, что же пишет профессор. Когда он наконец закончил, Поттер вызвался отнести письмо адресату.
— Только помните, Джеймс, — начал был Дамблдор, но был бесцеремонно прерван.
— Да, да, я помню, — Поттер схватил письмо и направился к двери. — Оставить письмо в
ящике, к Эванс не подходить и не говорить с ней.
И Джеймс вышел на улицу, громко хлопнув дверью.
***
Новый адрес Эванс выучить было очень просто. Тем более, что Поттер околачивался под окнами этого дома каждый вечер. Она переехала к Ховарду, чтобы не волновать сестру, как она говорила. Да, как бы гнусно не было это признавать, Поттер подслушивал и подглядывал. Он подолгу стоял под окнами в своей мантии-невидимке, независимо от погоды, и подслушивал, подсматривал. И то, что он видел ему совсем не нравилось. Эванс таяла на глазах. Целыми днями она ходила по дому, что-то убирала, начищала до блеска мебель, не пользуясь палочкой. А когда дел не оставалось, Лили перебирала какие-то бумаги, борясь со сном. Но если усталость брала своё, Эванс могла уснуть на ходу. Но совсем ненадолго, спустя несколько минут беспокойного сна, девушка вздрагивала и просыпалась со слезами на глазах. Эванс стала совсем похожа на инфернала, ничего не ела, во всяком случае Поттер этого не видел. И чтобы Ховард не делал, какими бы маггловскими таблетками не пичкал Лили, ей от этого легче не становилось.
И вот сейчас она как раз запивала горсть каких-то пилюль водой. Поттер сжимал кулаки от бессилия, ему так хотелось подойти, помочь хоть чем, но он был не в силах. Дамблдор со своими играми и ненавистный Волдеморт, который едва ли не убил его лучшего друга сегодня. Глядя на Эванс, в груди просыпалось старое, позабытое чувство, которое грело душу в самые сложные времена. Джеймс понял, что снова влюбился в эту необыкновенную Лили, и её страдания были для него нелёгкой пыткой. А Эвелин… О ней Поттер предпочитал не вспоминать.
Над посёлком загорался закат. Небо раскрасилось самыми необыкновенными красками от пурпурного до нежно-лазурного. Лили решила взглянуть на это чудо и подошла к окну, к тому самому, в которое подглядывал Джеймс в мантии-невидимке. Теперь Поттер мог ближе рассмотреть её лицо. Усталые, потухшие глаза, покусанные губы, впалые щёки и чёрные пятна под глазами. Кожа на заострившихся скулах казалось скоро порвётся. И тут Эванс сделала то, что повергло Джеймса в шок. Она улыбнулась. Грустно, совсем кротко, но обнадёживающе. Ох, если Лили Эванс улыбается, значит в мире осталось хоть что-то, за что нужно бороться.
Но долго рассматривать её Поттеру не пришлось, во дворе скрипнула калитка. Джеймс решил передать письмо Ховарду и ещё раз удостовериться, что Лили в порядке.
— Томас, — тихо позвал Поттер, стаскивая мантию.
— О, Джеймс, привет, — парни пожали руки. — Снова письмо?
— Да, — Поттер передал Тому конверт. — Как у неё дела?
— Лили в порядке, — кивнул Том, а Джеймс удивлённо поднял бровь. — Относительно. Я думаю увезти её на выходные, развеяться.
— Это может быть опасно, — без тени эмоций сказал Джеймс.
— Ещё опаснее сидеть в четырёх стенах и болтать неизвестно с кем во снах, — Томас, кажется, относился к видениям Лили несерьёзно.
— Ей плохо, — возмутился Поттер.
— Я знаю, Джеймс, — Томас кивнул, — и поверь, я делаю всё возможное, чтобы помочь ей!
— Не очень-то заметно, — буркнул Джеймс.
— Джеймс, я стараюсь помочь ей, облегчить страдания, — говорил Том спокойно. — И тебе нет нужды следить за ней целыми днями, она в безопасности.
— Откуда ты знаешь?
— Ну я ведь не дурак, — Томас покачал головой. — Джеймс, иди домой, отдохни.
— Да, обязательно, — Поттер закутался в мантию, и уже невидимый промолвил, — приятного вечера.
Томас ему не ответил. За его спиной открылась входная дверь и на улицу выглянула Эванс.
— Том, почему ты тут стоишь, не заходишь? — Лили спустилась на пару ступенек.
— Да вот любуюсь закатом, — Томас направился к дому, обнял Эванс, стараясь не сломать хрупкую фигурку, и поцеловал. — Как прошёл твой день?
— А ты разве не знаешь? — усмехнулась Лили. — Лучше расскажи, как дела в больнице, точно поинтересней моих будут.
Они зашли в дом, мило беседуя о работе Тома и дневной рутине Лили.
— Тебе кстати письмо, — Том протянул маленький конвертик Эванс.
Всякий раз, когда Эванс обнаруживала новое письмо, ей становилось намного легче. Ведь так она считала, что о ней не забыли. Пусть и в письме никто не спрашивал о её здоровье или делах. Лишь сухая информация, и то не ясно, правдивая ли. Но эти письма остались единственной ниточкой к миру магии, который она так любила и который так лихо отвернулся от неё.
— Лили, я тут подумал, — Томас вновь завёл свой ежевечерний разговор. — Что если мы уедем с тобой? Куда-нибудь подальше, где нас никто не найдёт, не достанет? Тебе полезно будет сменить обстановку, что скажешь?
— Нет, — как всегда категорично отвечала Лили, и вечер возвращался в обычное русло.
И вот наступила ночь, которой так страшилась Лили. Ведь снова придёт он, она снова не сможет спать, будет много огня и боли. На часах уже было два часа ночи, а у Лили ни капли сна ни в одном глазу. От скуки она решила устроить свой обычный обход по дому.
Эванс вышла из комнаты, прогулялась по кухне, просмотрела больничные записи пациентов Тома, которые он приносил домой после работы, и ненароком заглянула в его открытый портфель. Бумаги, бумаги, снова бумаги, а вот какой-то странный пузырёк с блестящей жидкостью, с прикреплённой к нему запиской. Пузырёк был совсем не похож на больничную ампулу. Лили, прислушавшись к тишине в доме, аккуратно вытащила склянку, стараясь не шуршать бумагой. И действительно, это было вовсе не маггловское лекарство. Лили решила развернуть записку.
«Лили,
Это зелье поможет тебе с твоей бедой хотя бы отчасти. Я не смог бы полностью избавить тебя от общения с Волдемортом, но попытаться уменьшить боль вполне возможно. Это зелье что-то вроде обезболивающего. Удачи.
Твой Северус».
Лили недоуменно уставилась на зелье. Жидкость мягко стекала по стенкам сосуда и
приятно блестела в свете уличных фонарей. Она откупорила запечатанную пробку и втянула приятный освежающий запах мяты и дубовой коры. В голове слегка прояснилось. Казалось, что это зелье действительно могло бы помочь ей. Но почему Томас не отдал его Лили? Эванс решила не томиться с этим вопросом до утра и направилась к Ховарду.
— Том, — в ответ недовольное сонное бурчание, — Томас, проснись, — позвала Лили громче.
— Что такое? — Томас едва ли приоткрыл глаза. — Приснилось что-то?
— Нет, — Лили села на кровать. — Скажи мне, что это? — и она протянула ему склянку с зельем.
— Это… — Том явно пытался найти подходящее оправдание, — это всего лишь…
— Что? Откуда это у тебя? — Эванс недовольно сложила руки на груди.
— Мне передал его твой друг, сказал, что может помочь, — сдался Ховард.
— И ты мне его не отдал, потому что… — сказала Лили, надеясь на продолжение.
— Потому что я не хочу, чтобы тебе становилось легче, — Эванс округлила глаза, но Том не дал ей возможности возмутиться. — Я знаю, можешь считать меня кем угодно, но если тебе не будет лучше, ты быстрее согласишься уехать, и тогда о боли можно будет забыть навсегда!
— Том, — Лили выдохнула, — ты же знаешь, что я не уеду, здесь все мои друзья, сестра.
— А еще война и потенциальная шизофрения! — настала очередь Тома злиться.
— Прости, Том, но я так не могу, — с этими словами она проглотила содержимое пузырька и, отвернувшись от парня, наконец-то уснула.
