~Глава 41~Следующий день после Рождества Сириус решил провести дома вместе со своим крестником. Проснувшись в восемь утра, несмотря на то, что вчерашний бал у Фаджа закончился около трех часов ночи, мужчина сразу же направился к Рождественской ели, рядом с которой высились красиво расставленные Кричером пирамиды подарков. Усевшись подле них прямо на ковер, Сириус принялся сортировать украшенные зелеными ленточками коробки, складывая предназначенные крестнику слева от себя, а свои – справа.
– С Рождеством, Сириус! – разбуженный грохотом обрушенной Блэком очередной пирамиды, сонно зевающий Гарри спустился в гостиную следом за крестным.
– С Рождеством, Гарри! – улыбающийся Сириус повернулся к Поттеру. Прищурился: – Что это у тебя?
– Это? – мальчик коснулся лазорево-зеленой змейки, обвившей его шею наподобие шарфа. – Африканский бумсланг. Я назвал его Ангусом (*).
– Назва-а-ал? А я-то надеялся, что ты собираешься презентовать его Нюниусу на ингредиенты, – Блэк печально вздохнул. – Гарри, даже я помню, что бумсланги чертовски ядовиты и не рекомендуются в качестве домашних любимцев.
– Я парселмут, – напомнил ему слизеринец.
– И что? – Блэк насмешливо посмотрел на него. – Все равно тебе вряд ли разрешат принести змею в Хогвартс. Тебя там и так уже считают чуть ли не возрожденным Темным Лордом.
– А ты не думал, что большая ядовитая змея – неплохая защита от действующего против меня Наследника Слизерина? – Гарри сложил руки на груди и вызывающе уставился на крестного.
– От змееговорящего Наследника? – Блэк тоже неплохо знал легенду о Тайной Комнате. – Тогда уж лучше мангуста себе заведи, крестник.
Поттер стушевался. А Сириус в кои-то веки почувствовал себя взрослым и умным наставником, а не ровесником двенадцатилетнего мальчишки. Захотелось сказать еще что-нибудь мудрое и поучающее, прежде чем слизеринец придумает аргумент, способный заставить Блэка изменить свою точку зрения.
– В общем, Ангус остается дома, – так ничего и не придумав, решительно заявил Сириус. – Завтра закажем в «Волшебном Зверинце» террариум и все необходимое для твоей змеи.
Гарри понурился. В записке, приложенной к подаренному на Рождество бумслангу, «доброжелатель» намекал, что змея весьма пригодится мальчику, если тот хочет подготовиться к встрече с Ужасом Слизерина. Поттер понял, что его неведомый корреспондент не только прекрасно осведомлен о том, кто скрывается в Тайной Комнате, но и чуть ли не прямым текстом сообщает, что василиски понимают парселтанг. Да Гарри и сам был бы не против проверить, подействуют ли его приказы на змею, или же та не сочтет нужным исполнять категоричные требования мальчика.
Помимо этого Гарри, посчитавший слишком опасным самолично спускаться в Тайную Комнату, рассчитывал спрятать Ангуса в туалете на третьем этаже, чтобы тот потом рассказывал мальчику, кто туда заходил. Сначала Поттер также задумывался о разрешении бумслангу покусать потенциального Наследника, но быстро отказался от этой идеи. Все-таки туалет, даже с буйным привидением внутри него – не то место, которое посещают исключительно преступные личности. А отвечать за случайное убийство, которое непременно присовокупят к нападениям на магглорожденных, Поттеру совершенно не хотелось.
Конечно, мальчик мог бы и не демонстрировать крестному подаренную «доброжелателем» рептилию, однако при том, что собирался Гарри делать в дальнейшем, это было необходимо. Молчаливо распаковывая подарки вместе с ушедшим с головой в свое занятие Сириусом, Поттер наконец добрался до презентов от слизеринской квиддичной команды. Раскрыв подарок от Флинта, Гарри тут же спрятал его в карман, поднялся и потер затекшую от сидения в согнутом положении спину.
– Пойду приготовлю горячий шоколад, – проинформировал он крестного. – Кричер делает его совсем не так, как мне нравится. Заодно разомнусь.
Сириус кивнул, возвращаясь к прерванному было занятию. В отсутствие крестника он рассчитывал успеть спрятать присланные Декстером сигариллы. Гарри вернулся спустя несколько минут, осторожно неся поднос с двумя украшенными гербом Блэков чашечками, наполненными густым напитком с запахом шоколада и корицы. Вручив одну из чашек крестному, мальчик уселся напротив него и с наслаждением вдохнул сладкий аромат.
– М-м-м! Это самый лучший способ начать день!
Сириус подул на шоколад и с удовольствием сделал большой глоток. На его памяти Гарри еще ни разу не готовил что-либо самостоятельно, хотя и утверждал, что неплохо научился этому у Дурслей. Напиток действительно был восхитителен. Впрочем тот, что делал домовик, с ванилью и взбитыми сливками, нравился Блэку ничуть не меньше. Сириус сделал еще один глоток. В голове у него слегка зашумело.
– А теперь, Сириус, – Гарри выжидательно склонился к крестному, машинально поглаживая по голове змею, – расскажи мне, кто помог тебе выйти из Азкабана.
Эйвери вернулся домой на следующий после Рождества день только к полудню. Все утро он проторчал в Министерстве Магии, где служащий Отдела обеспечения магического правопорядка упорно отбивался от настойчивых попыток Декстера исполнить приказ Темного Лорда. Осознав, что через несколько минут он опустится до применения Пыточного проклятия, Эйвери попрощался и тут же стремительно покинул Министерство. Конечно, он рассматривал возможность использования на служащем Империо, но, поразмыслив, отказался от столь компрометирующего заклинания. Он не был уверен, что на кабинете министерского работника не стоят Оповещающие чары.
Аппарировав к своему дому, прежде всего Декстер натолкнулся на полураспахнутую входную дверь. Вытащив палочку, Упивающийся вступил в дом, отшатнулся от громко зашипевшей на него Нагини и, добравшись до комнаты Темного Лорда, упал перед ним на одно колено.
– Мой Лорд!.. – взволнованно начал он.
– Позади тебя, Декс-с-стер, – Волдеморт насмешливо кивнул перепуганному Эйвери. Тот обернулся и встретился взглядом с изрядно потрепанным, но вполне довольным собой Малфоем.
– Добрый день, Эйвери, – Люциус растянул губы в легкой полуухмылке. – Полагаю, ты рад меня видеть?
– Ты преодолел Защитные чары? – Декстер недоверчиво поднял бровь. – Помнится, в прошлом тебе не слишком-то удавались подобные трюки.
– Милорд счел, что мое упорство в его поисках было достаточным для того, чтобы позволить к нему приблизиться, – высокопарно ответил Малфой, не скрывая своего воодушевления. Несмотря на то, что руки аристократа все еще слегка подрагивали от перенесенного Круцио, настроение его было куда выше, нежели у Декстера.
– Полагаю, нам следует отметить встречу старых друзей, – Темный Лорд, пряча усмешку, наблюдал за кидающими друг в друга неприязненные взгляды Упивающимися. Несмотря на общие цели, все слизеринцы блюли, прежде всего, собственные интересы, и Люциус с Декстером готовы были на все, дабы помешать сопернику первым достичь одобрения их Господина. Сейчас, накануне его возрождения, ни Эйвери, ни Малфой не сомневались, что имеют все шансы занять место наиболее доверенного лица в восстанавливаемом круге ближайших сторонников Темного Лорда. Дело было за малым – доказать, что именно твои действия и стали катализатором, без которого возвращающему прежнюю власть Волдеморту было не обойтись.
Декстер вызвал домовика и, приказав тому приготовить вино и три бокала, с позволения Темного Лорда трансфигурировал одинокий стул в кушетку, предлагая Люциусу присесть.
– Так как ты узнал мою тайну? – спросил он, передавая аристократу один из бокалов.
– Подслушал твой разговор с Блэком в курительной, – усмехнулся Малфой. – Он что, знает о нашем Господине?
– С учетом того, кто его вытащил из Азкабана? – Эйвери насмешливо поднял бровь. – Официально Сириус, конечно, не представлен, но не так уж он и глуп, чтобы не догадываться, кому могли потребоваться Барти Крауч и змея.
– И он все еще не побежал плакаться Дамблдору? – Люциус чуть скривил губы.
– Ну, – Декстер ухмыльнулся, – я приложил все усилия, чтобы убедить Блэка, что даже в случае чистосердечного признания ему как минимум грозит утрата опеки над крестником, не говоря уже о работе и свободе передвижения в целом. И, думаю, я не так уж сильно приукрасил реакцию небезызвестного тебе директора, с учетом того, что без суда и следствия в тюрьму Сириуса засадил именно он. Точнее, с его согласия.
– Блэк связан со мной Непреложным Обетом, исполнение условий которого все еще не завершено, – сказал Волдеморт, прерывая захваставшегося было Эйвери.
– Тем не менее, я считаю, что гибель близкого друга и его жены моего кузена до сих пор расстраивает, – произнес Малфой.
– Предательство его второго друга и несправедливое недоверие третьего расстраивают его куда больше, – парировал Декстер. – Поэтому я считаю, что Блэк скорее встанет на сторону Гарри Поттера, нежели Дамблдора.
– Это подразумевает, что Поттер и Дамблдор не на одной стороне, – заметил Люциус. – Я же, несмотря на дружбу мистера Поттера с моим сыном, никогда не замечал в нем стремления к идеалам, схожим с вашими, мой Лорд.
– Именно поэтому, Люциус-с-с, Гарри Поттером и Сириусом Блэком занимается Декстер, а не твоя семья, – прошипел Волдеморт, вызывая у Эйвери торжествующую ухмылку. – Твоей же задачей, долженствующей оправдать в моих глазах твое бездействие, будет…
Громкий хлопок аппарации, раздавшийся в стороне гостиной, заставил Темного Лорда прервать импровизированное собрание и настороженно замолкнуть. Декстер, вытащив свою палочку, поторопился выйди к незваному гостю, прежде чем тот решит поискать хозяина дома. Буквально через мгновение Волдеморт с Люциусом услышали разъяренный голос Блэка:
– Нет, ты представляешь, Декстер, он додумался подлить Веритасерум в горячий шоколад! Что мне теперь, Обливиэйт на него накладывать?!
Гарри развалился на кровати, запершись в своей комнате после того, как Сириус, искренне возмущенный подлым поступком своего крестника, обозвал того «поганым слизеринцем» и аппарировал прочь. Впрочем, Поттер не сомневался, что отправился Блэк к Эйвери, а уж тот, и сам будучи прирожденным слизеринцем, сумеет убедить Сириуса в том, что Гарри действовал вполне обосновано и логично. Действительно, а что еще он мог предпринять, если Блэк целый год утаивал от крестника столь важную информацию?! Нет, применение Веритасерума, с точки зрения Гарри, вполне себя оправдывало.
Главное, что понял мальчик из беседы с Сириусом, так это то, что тот пока не является ничьим сторонником. На сделку с неизвестным, который, как считал Блэк, был самим Волдемортом, мужчину подвигло желание защитить Поттера от Петтигрю, свободно разгуливающего по Хогвартсу. Причем изначально Сириус полагал, что письмо прислал кто-то из сочувствующих, но не доверяющих Дамблдору сотрудников Министерства, так как послание было доставлено никем иным, как прекрасно знакомым Блэку еще по Хогвартсу Людо Бэгменом. И только после нескольких осмысленных бесед с Декстером Сириус вспомнил о таких вещах, как Империо, Многосущное зелье и банальный шантаж.
То, что Блэк был всецело на стороне своего крестника, слизеринца вполне устраивало. Хотя спрашивать о том, изменится ли к нему отношение крестного, если тот узнает, что Гарри в скором будущем намеревается оказать уже вторую по счету услугу тому самому Темному Лорду, Поттер не рискнул. Все-таки, в отличие от мальчика, Блэк некоторое время состоял в оппозиции к Волдеморту и вряд ли испытывал к нему в связи с этим дружеские чувства. Зато в том, что Эйвери, как и Крауч-младший, до сих пор является искренним последователем Темного Лорда, Сириус даже не сомневался. Это было на руку Гарри: он рассчитывал, что хорошее отношение к нему Декстера позволит выяснить у приближенного к Темному Лорду Упивающегося истинные намерения того в отношении Мальчика-Который-Выжил. После чего, при обнаружении опасной для себя ситуации, Гарри мог позволить Сириусу временно забрать себя из страны.
Опасными же для себя Гарри сейчас считал три варианта. Согласно первому, Темный Лорд, жаждая мести за свое развоплощение, вознамерится убить Поттера. Этой версии противоречил поступивший Гарри заказ на диадему. Впрочем, мальчик разумно не считал себя достаточно гениальным, дабы в двенадцать лет с легкостью понять логику величайшего темного волшебника. Вполне возможно, тот просто ослаблял бдительность Поттера.
Второй вариант предполагал, что Волдеморт предложит Гарри присоединиться к Упивающимся Смертью. Этот вариант не устраивал слизеринца в силу сразу двух причин. Во-первых, он все еще собирался так или иначе отомстить Волдеморту за смерть своих родителей, а во-вторых, несмотря на свои разглагольствования на Рождественском балу у Фаджа, политический курс Темного Лорда справедливым мальчик не считал.
Третий вариант развития событий предполагал, что Гарри, как потенциальный герой всей магической Великобритании, присоединится к Альбусу Дамблдору и его соратникам, о существовании которых проболтался Блэк, и под аплодисменты сотен гриффиндорцев вступит в противостояние с Волдемортом и верными ему Упивающимися Смертью. Этот вариант Гарри даже не рассматривал. Во-первых, за время первой войны, из числа сторонников Дамблдора, по признанию Сириуса, погибло около девяти человек, в то время, как Темный Лорд утратил только троих. Конечно, многие из Упивающихся попали в Азкабан после падения своего Господина, но Гарри справедливо считал, что эта участь все же лучше, нежели окончательная смерть. Тем более что в случае победы Волдеморт наверняка освободит из тюрьмы своих сторонников.
Второй причиной, по которой Гарри до сих пор не побежал к директору Хогвартса, вопя о том, что Темный Лорд собирается вот-вот вернуться, являлось то, что политику Дамблдора Гарри одобрял столь же мало, как и политику Волдеморта. Дамблдор, очевидно, поддерживал текущий курс Министерства Магии, согласно которому – а в этом Гарри был солидарен с Драко и прочими слизеринцами – волшебники, удерживаемые в стагнации Статутом о Секретности, не имели прав изучать и использовать большую часть магии, а то время как магглорожденные, которым никто толком не объяснял важности сохранения всех традиций магического мира, наперегонки лезли в Министерство устанавливать свои нелепые маггловские законы.
В-третьих, Гарри просто не нравился Дамблдор. Особенно после того, как тот натравил на слизеринца аврора Долиша. Поттер не собирался принимать сторону человека, который даже гипотетически ему не доверял.
В общем, Гарри решил, что окончательный выбор своих действий он примет только после того, как заполучит обещанного Квирреллом учителя, изучит Окклюменцию и, по-возможности, Легилименцию тоже. Имея возможность скрывать свои мысли от врагов, Поттер обретал шанс не только уцелеть в напряженной обстановке Великобритании, но даже выгадать для себя кое-что полезное. Да и покидать страну до окончания Хогвартса мальчику все-таки не хотелось.
(*) Ангус - производное от латинского «anguis» - «змея».
