Недоработка в планеПрошло несколько месяцев с того момента, как Тереза узнала историю Ремуса. Через несколько дней после полнолуния она собрала все свои вещи и отправилась в лагерь оборотней.
Со временем ее нахождения в лагере, количество человек в нем уменьшилось. Многие маги, у которых не было волшебной палочки, стали жить обычной маггловской жизнью в ближайшей от лагеря деревне, и только ближе к полнолунию возвращались обратно в лагерь, чтобы обезопасить невинных жителей.
Но не все было так беззаботно, как казалось на первый взгляд. Присутствие Терезы вызвало негодование среди некоторых людей в лагере, в первую очередь оно шло со стороны Софии, которая не особо была рада новому члену их общества. Больше всего усугубляло ситуацию то, что Тереза всячески пыталась помочь Софии с приготовлением зелья, отчего девушки всегда спорили.
— Оно снова станет темно — синим, убавь огонь, — предостерегла Тереза, сбавляя пламя.
Тереза была уверена, что все вышло правильно, так как не только они одни работали с волчьем противоядием. Около недели назад Тереза встретилась с одним зельеваром, которого звали Дамоклом Белби. Они вели переписку практически с того момента, как Тереза поселилась в лагере. Самостоятельность Софии, конечно, приветствовалась, но ее попытки с каждым разом терпели неудачу. Тереза понимала, что помощь им не повредит, однако, вела себя с Белби осторожно и не посвящала его во все подробности их дела. Однако тот заинтересовался, что Тереза знакома с человеком, больным ликантропией, и который может посодействовать ему в разработке его зелья. После встречи недельной давности, он, наконец-то, завершил работу с данным зельем, совместно с девушками, гарантируя, что оно будет эффективным.
— Оставь его в покое, оно должно еще минут пять кипеть! — воскликнула София, обезоружив Терезу, чтобы та не смогла убавить огонь.
Тереза закатила глаза и, не говоря ни слова, подняла волшебную палочку. Как только зелье стало испускать бледно — голубой дым, девушка снова убавила огонь, но на этот раз София не стала так бурно реагировать, лишь тяжело вздохнула и покинула палатку, оставляя Лестрейндж наедине с волчьем противоядием.
— Люпин! — воскликнула София, заметив его рядом со своей племянницей. Он оглянулся и вопросительно посмотрел на девушку, лицо у него было бледным.
— Что-то случилось? — спросил Ремус, подходя к Софии и, не дожидаясь ответа, произнес: — Дай угадаю, Тереза опять пытается помочь?
По гневному взгляду девушки Люпин понял, что попал в точку.
— Знаешь, я смирилась, когда она пришла к нам в лагерь, — начала София. — Хоть я ей не особо доверяю, но я поверила твоим словам, Ремус, что она не враг нам. Но после того, как она начала вмешиваться в дело, над которым я работала долгое время, у меня сдали нервы.
Она закрыла лицо руками и что-то невнятно пробормотала.
— Она просто хочет помочь, — попытался успокоить ее Ремус.
— Я понимаю это, — ответила она, глядя в сторону палатки, где находилась Тереза. — Но я ей не доверяю, это же Лестрейндж. У меня плохое предчувствие, Ремус.
— Не ставь клеймо на человека только из-за его фамилии.
Она взглянула в его уставшие глаза и улыбнулась. Как часто она слышала эти слова из его уст, но никак не могла поверить в то, что все будет хорошо. Гнет министерства на оборотней, слухи о том, что Тот — Кого — Нельзя — Называть вербует оборотней, страдания ее близких людей из-за обращения не давали ей спокойно жить. В большей степени не радовал ее тот факт, что слухи о том, что Тот — Кого — Нельзя — Называть ищет в свои ряды оборотней. Если волшебное сообщество не принимало волшебников, больных ликантропией, но хоть оно их не трогало. Но темному волшебнику нельзя было отказывать, иначе ждала смерть, а София была уверена, что никто из тех, кто находился в этом лагере, не примкнул бы к нему. Важна была защита, но много ли она значила сейчас, когда родственница одной из самых приближенных слуг знала местонахождение тех, за кем охотился Тот — Кого — Нельзя — Называть.
— Все готово, нужен лишь доброволец, — крикнула из палатки Тереза, размахивая колбой с наполненным зельем.
***
Добровольцем вызвался Ремус и этим же вечером спустился в небольшой бункер, заранее построенный для таких экспериментов. Тереза несколько дней назад успела трансгрессировать в поместье родителей, чтобы найти в подземелье старые цепи, которые могли бы удерживать длительное время Люпина в волчьем обличии. Ей удалось незаметно трансгрессировать, однако, она обнаружила, что в поместье стало, на удивление, слишком шумно. Девушка не стала вникать в то, кто создавал этот шум и быстро трансгрессировала обратно в лагерь.
Тереза предложила свою кандидатуру, чтобы сопровождать Ремуса до убежища и помочь ему приковать себя цепями. Он долго сопротивлялся и говорил, что не хочет, чтобы та пострадала. К уговорам присоединились другие мародеры, которые за пару дней до полнолуния прибыли в лагерь всем составом, был даже Питер, который в последнее время редко проведывал Ремуса. Вид у гостя был крайне болезненным, казалось, в волосах прослеживались седые волосы. Терезу очень заинтересовало, что такое произошло, что Петтигрю так сильно изменился, но решила оставить этот вопрос на следующий раз.
Секрет мародеров Тереза узнала пару месяцев назад, когда застала компанию оленя, пса и крысы, гуляющих вместе с оборотнями, поэтому они спокойно могли обсуждать план при девушке. Они заявляли, что легко смогут проследить за другом, ведь они практикуют это не первый год, но девушка была непреклонна. Поэтому они сдались и предупредили, если что-то пойдет не по плану, нужно немедленно трансгрессировать.
Люпин очень переживал, что их план провалится и с Терезой что-нибудь случиться, он корил себя, что согласился, чтобы она была в это полнолуние вместе с ним, а когда та приковывала его руки к цепям, ему было явно не по себе.
— Не переживай ты так, Ремус. Все будет хорошо, — улыбнулась девушка, пытаясь подбодрить его.
— Ты не должна тут быть, — в полном отчаянии произнес Люпин. — Пока есть время, уходи.
Тереза взглянула на Люпина, давая ему понять своим выражением лица, что парень явно не в себе.
— Не знаю, как оно на вкус, но на запах просто ужасно, — поморщилась Тереза, поднося флакон ко рту Ремуса.
Сделав один глоток, он скривился.
— Сахара бы сюда добавить, — предложил Люпин, допивая зелье.
Тереза усмехнулась и убрала склянку от его рта.
Прошел час с того момента, как они оказались в этом бункере. Тереза закрыла дверь, которая напоминала решетку и устроилась за ней, наблюдая за Ремусом и разговаривая с ним. До полнолуния оставались считанные минуты, но Люпин все оставался в сознании.
Неожиданно она заметила перемену в лице Ремуса. Он устремил свой взгляд в сторону и совершенно не обращал внимания на то, что говорила ему Тереза.
— Ремус? — еле слышно произнесла девушка, подойдя к решетчатой двери.
Но вместо ответа она услышала яростный крик, в котором сочеталась невыносимая боль, связанная с безумием. Ремус кричал от боли, связанной с превращением. Буквально за несколько минут от его человеческого вида ничего не осталось. Перед ней стоял волк, прикованный цепями к стене. Он стоял практически неподвижно, лишь слышалось издаваемое им тяжелое дыхание. Не было понятно, подействовало зелье или нет. Тереза не выдержала долгого молчания и произнесла:
— Ты меня слышишь? — волк никак не отреагировал на ее слова, казалось, даже дыхание стало слабее, чем было раньше.
Тереза не на шутку перепугалась. Очевидно, зелье подействовало, но только каким образом? Не причинило ли оно Ремусу вреда? Девушка пыталась позвать Люпина еще несколько раз, но тот никак не откликался.
— Черт возьми, — выругалась Тереза и, открыв решетку, медленно подошла с Ремусу, со стороны выслушивая его дыхание, которого совсем не было слышно. — Люпин, ты же не умер?
Лестрейндж стояла практически вплотную к нему, глядя как волк, связанный металлическими цепями, стоял неподвижно. Она протянула к нему руку, чтобы проверить, жив тот или нет, как на половине пути резко одернула ее, потому что Люпин раскрыл глаза. Несколько секунд они смотрели друг на друга не отрываясь, Тереза уже успела обрадоваться, что заклинание работает, и он в человеческом сознании, как вдруг волк взвыл и начал вырываться из цепей, рыча на девушку. Она испугалась и немедленно побежала за решетку, плотно закрывая ее. За ее спиной Люпин все рычал и пытался вырваться, чтобы схватить свою жертву, но цепи держали его плотно. Девушка не знала, смогут ли они удержать его, не выберется ли он из них, но рисковать было нельзя. Она применила на решетку все знакомые ей чары, чтобы знать наверняка, что те выдержат волка.
Около двух часов она наблюдала за тщетными попытками Люпина вырваться из оков. Он рычал, кусал себя, злобно смотрел в сторону Терезы. Девушка держала волшебную палочку наготове, чтобы защититься. Одно успокаивало ее: вырваться из бункера без волшебства он не сможет. Дверь, ограждающая их от внешнего мира, была закрыта снаружи, и никто изнутри ее открыть не сможет. Однако трансгрессировать было возможно, и это был единственный выход для спасения, если что-то пойдет не по плану. Но уже через час Люпину самому надоели эти тщетные попытки, чтобы вырваться на волю. Он спокойно стоял и злобно смотрел на Лестрейндж, нервно поскуливая. Девушка в свою очередь села на бетонный пол и разговаривала с ним.
— Что ты на меня смотришь такими бешеными глазами, Люпин? — усмехнулась Тереза, и волк зарычал. — Вот бы тебе в жизни такую решительность и упорство.
Ремус несколько раз дернулся, а Тереза продолжила:
— Долго это будет продолжаться? — серьезным тоном спросила она у него. — Я же нравлюсь тебе, Ремус, это видно. Но ты до сих пор чего-то боишься.
Она сама не заметила того момента, как уснула, хотя это было безрассудно. Проснулась она уже на рассвете, но этого было незаметно, окон в бункере не было, однако на часах уже было почти семь утра. Она протерла глаза руками и взглянула на то место, где был привязан Люпин. Он уже не был волком. Тереза отперла замок и медленно приблизилась к Ремусу, будто боялась, что его волчья агрессия до сих пор сохранилась, и он может напасть на нее.
Девушка наколдовала из воздуха одежду и положила ее рядом с Люпином. Затем она начала его будить. Наверное, с попытки пятой ей удалось его разбудить. Мужчина долго не мог прийти в себя, а тем более понять, что здесь делает Тереза. Когда мысли в его голове пришли в равновесие, он произнес:
— Получилось? — с долей надежды спросил Люпин. — Зелье подействовало?
Тереза лишь улыбнулась и произнесла:
— Сначала оденься, Люпин, потом поговорим, — одним взмахом волшебной палочки она освободила Ремуса от оков, отчего он упал на пол.
Через полчаса они стояли в палатке, где собралось практически пол лагеря совместно с остальными мародерами, которым также была небезразлична судьба этого зелья.
— Значит опять безуспешно, — в отчаянии произнесла София и закрыла лицо руками. — Столько времени насмарку.
— Мне кажется, все получилось, — добавил Люпин, отчего привлек к себе пристальное внимание всех собравшихся. — То есть… большую часть я не помню, все было, как обычно.
— Что ты хочешь этим сказать? — послышался голос из толпы. — Ты мог себя контролировать?
— Не совсем, — промямлил Ремус. — Однако я слышал, что говорила Тереза. Не все, но какие-то отрывки.
Он взглянул на девушку, и на его щеках загорелся румянец.
— Надо каким-то образом доработать рецепт, чтобы усилить действие этого зелья.
— Мне кажется, состав менять не нужно, — пожала плечами Тереза. — Чтобы усилить его эффект, нужно употреблять его не только перед полнолунием.
— Ты предлагаешь употреблять каждый день его, как тыквенный сок? — спросил Люпин.
— Она права, — вмешалась София, отчего получила удивленный взгляд со стороны Терезы.
— Нужно получить накопительный эффект. Месяц это слишком долго, можно попробовать неделю.
Они еще некоторое время обсудили план приготовления, после чего все разошлись. Мародеры предложили отпраздновать это событие и позвали Ремуса развеяться, не все же время ему сидеть здесь. Люпин согласился, но перед тем, как уйти, подошел к Терезе.
— Можно с тобой поговорить? — спросил Люпин, переминаясь с ноги на ногу.
Тереза устало вздохнула и кивнула.
— Прости меня, я, наверное, за эту ночь тебя напугал, — нервно произнес он, боясь смотреть ей в глаза. — Ты, наверное, после этого не захочешь со мной…
— Опять та же байка, — нервно перебила его Тереза, хватаясь за голову. — Люпин, неужели ты ничего не понял еще?
— Я слышал, что ты говорила о решительности, — сказал он, в его горле образовался огромный ком, поэтому слова произносились крайне тяжело. — Ты мне очень нравишься, Тереза, я хочу быть с тобой, но я боюсь, что причиню тебе вред.
Девушка в отчаянии вздохнула.
— Если бы ты мог мне навредить, я была уже сегодня мертва, — он пожала плечами и продолжила. — Когда же ты поймешь, что ты не опасен, Люпин. А когда зелье подействует, даже в полнолуние ты не будешь представлять угрозу. Будешь лежать в своей уютной кроватке, как послушный волк.
Ремус засмеялся, и от этого даже негодование девушки сошло на нет, и она тоже улыбнулась.
— Спасибо тебе, — поблагодарил Люпин и, не дожидаясь от нее ответа, поцеловал ее.
***
Война ужесточалась с каждым днем, это стало особенно заметно в марте 1980 года, когда практически все задания Ордена Феникса терпели неудачу. После последней стычки с пожирателями смерти Доркас Медоуз была тяжело ранена и госпитализирована в больницу Святого Мунго; Бенджамен Фенвик был жесточайше убит: от его тела осталось только несколько частей; Алиса и Фрэнк Лонгботтомы на время отстранились от дел: Алиса в связи с беременностью, а Фрэнк не решался надолго оставлять жену и редко выходил на задания. Затишье, которое наступило в Ордене после того, как год назад поймали предателя, прекратилось. Наступила новая полоса неудач, которая преследовала членов ордена Феникса.
В строю оставались лишь немногие: Марлин Маккиннон совместно с Эдгаром Боунсом путешествовали по Европе и вербовали иностранцев для борьбы с новой политикой Темного Лорда; Джеймс, который полностью загрузил себя работой то в Министерстве Магии, то в Ордене. Он себя не жалел, первым вызывался на задания, рвался в бой, сражался будто не на жизнь, а на смерть. Его всегда сопровождал Сириус Блэк, который пытался усмирить друга и не дать ему натворить глупостей. Хотя Блэку самому нравилось все это, он получал удовольствие от заданий, ведь это было еще одно приключение, как в старые добрые школьные времена. К их вылазкам временами присоединялся и Питер Петтигрю, однако это было не так часто, потому что он устроился на работу в министерство магии в отдел магического хозяйства, где и проводил большую часть своего времени.
Следующими были Стерджис Подмор и Эммелина Вэнс, которые все еще оставались в строю, несмотря на то, что с каждым днем дела становились все хуже.
Гарри и Джинни также оставались в составе ордена. И хотя главной целью Гарри оставались крестражи, он всегда соблюдал план дежурств и без пререканий исполнял приказы и выходил на дежурства. Джинни после удачного завершения квиддичного сезона взяла отпуск и постоянно находилась в штаб квартире, которая одновременно была домом Сириуса. Дом был слишком большим для него одного, поэтому, после того, как о старой штаб-квартире узнали пожиратели и нахлынули туда, необходимо было искать новое убежище. Вместе с этим в доме поселились еще два человека: Гарри и Джинни. Гарри стал очень знаменитым и первым человеком, за которым охотились пожиратели смерти. Несколько раз он бросал вызов Темному Лорду, выходя с ним на дуэль, и все время ему везло. Волдеморт не мог оставить его в покое, будто бы он чувствовал непреодолимую связь, которая связывала их в прошлой жизни. Но связь была уничтожена давно, Гарри не мог врываться в мысли Волдеморта, шрам больше не болел. Однако связь между ними все равно оставалась, и Гарри снова вспоминал слова: «Ни один из них не может жить, пока жив другой». Время разное, а война все та же.
После того, как семейство Поттеров поселилось в доме Сириуса, его защитили заклятием доверия, хранителем тайны стал Альбус Дамблдор. И по настоянию Гарри заклятие Фиделиус закрепили непреложным обетом для надежности. Это было сделано для того, что об этом месте знал Питер Петтигрю, к которому Гарри столько лет питал неприязнь. Несмотря на множество подтверждений, что Питер не совершил ничего плохого, не привязан к пожирателям смерти. В его защиту в основном выступал Джеймс, который за несколько лет так и не поверил, что его друг способен на предательство; остальным членам ордена не было никакого дела до Петтигрю. Однако единственным человеком, кто поддерживал Гарри, был Сириус, который заметил странную перемену в поведении Хвоста и относился к нему с осторожностью. Джеймс этого не поощрял и считал, что это предательство по отношению к другу, который ни в чем не был виноват. После этого Сириус больше не поднимал эту тему, но, как и Гарри, был бдителен.
Одним мартовским вечером Джинни вернулась домой, где находился один Гарри. Сириус где-то отсутствовал, остальных членов ордена не было видно. Джинни была рада такому стечению обстоятельств, редко выдавался такой случай побыть наедине с Гарри, особенно, когда дом Сириуса временами был заполнен людьми.
Как только Гарри увидел Джинни, он отложил все дела и улыбнулся своей жене.
— Как миссис Уизли? — поинтересовался Гарри, когда Джинни обняла его за плечи.
— Они с Роном чувствуют себя хорошо, — ответила она, присаживаясь рядом с Гарри. — В больнице встретила папу, жаловался, что Фред с Джорджем не поделили садового гнома и оторвали ему ухо.
Гарри засмеялся. Он и сам хотел попроведовать миссис Уизли, увидеть своего лучшего друга, хоть и младенца. Он очень скучал по Рону, а также по Гермионе. Ему столько всего хотелось им рассказать, познакомить их с родителями, но понимал, что невозможно. Для Рона, как и для остальных детей мистера и миссис Уизли он стал лишь дядей Гарри. Джинни всем представляли, как кузину Молли, однако большая часть магов Британии знали их с Гарри, как путешественников во времени, прибывших, чтобы побороть зло. Об этом часто писали в газетах, многие люди им верили, а Гарри считали, как вождя революции, отчего Поттеру было не по себе. Гарри никогда не нравилось чрезмерное внимание, а когда про него узнал и Волдеморт, жизнь усложнилась вдвойне. Особенно это касалось крестражей.
— Ты чем-то обеспокоен, Гарри? — спросила Джинни, заботливо положив руки на плечи мужа.
Из коридора послышался голос Сириуса, который с кем-то разговаривал в дверях. Гарри тем временем тихо проговорил:
— Что-то изменилось, Джинни.
— Что ты имеешь в виду? — обеспокоенно спросила она.
— Я о крестражах, — устало произнес он. — С тех пор, как про нас все узнали, стало тяжело искать их. Диадема, медальон, кольцо у нас уже есть, но мы не знаем, как их уничтожить.
— Ты говорил, что адское пламя может помочь уничтожить все крестражи, — сказала Джинни. — Думаю, Дамблдор с ним легко справится.
Гарри задумчиво посмотрел на нее и хмыкнул.
— Дамблдор не хочет уничтожать все отдельно, боится, что Волдеморт почувствует это, — он резко вскочил на ноги и стал ходить из стороны в сторону. — Однако меня больше беспокоит тот факт, что дневник находится у Волдеморта, а чаша…
— Мы же знаем, где находится чаша, — перебила его Джинни. — Если поговорить с миссис Макмиллан, она пойдет на уступки. Или можно ее подменить, думаю, в этом нам может помочь Лили.
— Как она? — внезапно перевел тему Гарри, вспомнив о матери, которую из-за загруженности в ордене уже месяц не видел.
— Она в порядке, — улыбнулась Джинни, вспоминая о присланном Лили письме пару дней назад. — Говорит, ребенок толкается, не дает ей спать. Просит Гарри успокоиться, а тот никак не может угомониться.
При упоминании своего имени у Гарри внутри что-то ёкнуло. Несомненно, перед Лили несколько лет находился ее взрослый сын, поэтому ее решение касательно имени ребенка было неудивительно. Но был один факт, который ставил под сомнение его собственное рождение. Гарри родился в конце июля, а по словам матери дата рождения ребенка была назначена на начало апреля.
Они с Джинни еще некоторое время поговорили о Лили, о рождении Рона, в конце вернулись к теме о крестражах.
— Мы должны как можно скорее избавиться от крестражей, — заявил он, сгребая все карты с бумагами со стола. — Я не дам Волдеморту вновь убить родителей. Просто не позволю.
За разговором они так и не заметили, что за дверью притаился Питер Петтигрю, явившийся некоторое время назад вместе с Сириусом.
***
После очередного сбора пожирателей смерти совместно с Темным Лордом Алексис задержалась в зале заседаний, провожая взглядом всех, кто присутствовал сегодня на собрании. Встречи с Темным Лордом проводились в новом месте — в поместье Лестрейнджей. Больше всего ее удивило присутствие старого друга ее бывшего мужа — Питера Петтигрю. Алексис увидела его здесь впервые, поэтому была крайне удивлена встретить старого знакомого в таком окружении.
— Знаешь, Питер, а я тебя совсем недооценивала, — выкрикнула Алексис, когда Хвост пытался незаметно протиснуться вместе с другими пожирателями.
После ее слов обернулись несколько человек и пристально посмотрели на Хвоста, которого, казалось, раньше вообще не замечали. Петтигрю остановился на месте, когда к нему подошла Алексис.
— Я думала, ты верен правому делу, защищаешь людей от зла, — сказала она уже тише, чтобы не привлекать особого внимания. — Разве ты не был верен друзьям, особенно Джеймсу?
Питер горько усмехнулся при упоминании своих друзей.
— Не думаю, что им это важно, — пожал плечами Петтигрю, перекатываясь с пятки на носок. — Они никогда не считались со мной и моими интересами.
— И ты их так легко предал, — удивленно произнесла Алексис, которая до сих пор не могла поверить, что Петтигрю, тихий безобидный мальчик, ведет двойную игру. — Позволь спросить, сколько времени ты так живешь?
— Больше года, — нехотя произнес Питер.
Алексис хотела задать еще несколько вопросов, но заметила за спиной Петтигрю выходящего из зала Северуса. Питер воспользовался моментом и прошмыгнул вместе с толпой на выход.
— Северус, — окликнула она Снейпа, который шел позади всех. Казалось, что он специально замедлил свой шаг, будто знал, что Алексис захочет с ним поговорить. — Можно тебя на минутку?
Снейп взглянул на девушку с удивлением, и, проводив взглядом Нотта, не спеша подошёл к Алексис.
— Что-то серьезное? — поинтересовался Снейп.
Алексис оглянулась по сторонам и произнесла:
— Давай отойдем, где не так много лишних ушей.
Снейп кивнул, и Алексис отвела его обратно в зал заседаний.
— Послушай, — она вновь оглянулась по сторонам, боясь, что их кто-то может подслушать. Но кроме голов эльфов — домовиков, свисающих со стен, никого здесь не было. — Мне нужно найти одного человека.
Снейп вопросительно посмотрел на нее, и Алексис рассказала ему все, что узнала от матери, касательно своего младшего брата. После этой истории девушка долгое время не могла прийти в себя, долго думала, размышляла по этому поводу. И в конце концов решила, что хочет найти его.
— Ты считаешь, что я сошла с ума? Знаю, информации мало, — с горечью произнесла Алексис. — Лишь имя и дата рождения. Я узнала у Дэниэла, что ему придумали новую фамилию, Уайтхед, кажется. Больше подробностей я не знаю.
Она тяжело вздохнула. Северус видел ее такой впервые. Алексис всегда держалась стойко и бойко, даже смерть родителей ее не сломила. Но когда она рассказывала о своем младшем брате, он почувствовал, как в ней что-то изменилось. Северус видел, как ей страшно и одиноко, одновременно с этим он почувствовал, как она была зла из-за всей этой ситуации. Алексис нужна была поддержка. Он поможет ей в этом и не отвернется от нее, пока она будет нуждаться в нем.
— Я помогу тебе, — сказал Снейп.
Алексис с облегчением улыбнулась и, неожиданно для них обоих, обняла Снейпа.
