~Глава 44~Они оказались на пороге большого, тускло освещенного помещения. Вдоль стен его высились округлые колонны, украшенные причудливо изгибающимися змеями. Казалось, что рептилии чуть шевелятся в скрывающей их темноте, следят за мальчиками холодными каменными глазами.
В конце ряда колонн обнаружилась огромная, до полотка, статуя, изображающая длиннобородого волшебника с некрасивыми чертами лица. У подножия статуи, между стоп мага, прямо на полу сидели двое.
– Джинни! – узнав одну из присутствующих, Рон, забыв обо всем, бросился к сестре. Гарри же присмотрелся к другой девочке. У нее были длинные светлые волосы, спутанные и грязные. Огромные почти бесцветные глаза придавали ее лицу удивленный вид, словно бы она и сама не понимала, как здесь оказалась. На мантии девочки был вышит сине-бронзовый герб Равенкло.
– Луна? – Уизли удивленно посмотрел на светловолосую. – А ты что тут делаешь?
Луна Лавгуд медленно моргнула, точно пытаясь понять, кто перед ней находится. Неожиданно глаза девочки сощурились, правая рука с зажатой в ней палочкой метнулась в сторону гриффиндорца.
– Круцио!
Рон с жутким воплем упал на пол. Палочка выпала из его руки и подкатилась к Джинни. Девочка метнулась к ней и с неприятным смешком переломила ее пополам. Гарри вздрогнул.
Луна тут же прервала заклинание – видно в ее планы не входила долговременная пытка мальчика. Не меняя выражение лица, она пошарила за спиной, выудила оттуда тонкую серебряную диадему и водрузила ее себе на голову.
– Не ожидала встретить здесь твоего брата, Джиневра, – наигранно-веселым голосом произнесла Лавгуд. Рон тихо всхлипывал на полу, даже не пытаясь подняться.
Луна скользнула взглядом по полутьме залы и растянула губы в зловещей ухмылке.
– Хоменум Ревелио! – произнесла она, сделав причудливый взмах палочкой. И почти сразу же: – Ассио мантия-невидимка!
Серебристая ткань, шурша, прилетела прямо в руки девочке. Рон, приподнявшись на локте, судорожно огляделся и тут же пораженно выдохнул, так никого не обнаружив.
– Так-так-так, Ронни! – Джинни неестественно громко расхохоталась. – Похоже, Поттер бросил тебя здесь одного!
– Не может быть… – хрипло пробормотал Рон. В животе мальчика образовался неприятный холодок. Поттер, конечно, сволочь и слизеринец, но он же обещал… а что он обещал? Спасти Джинни? Ну, так ведь он убедился, что девочка жива, теперь сходит за каким-нибудь преподавателем и покажет тому вход в Тайную Комнату. А Рон свою роль буфера между Поттером и темным волшебством уже выполнил. Вытаскивать из передряги и гриффиндорца Гарри не обещал.
Луна с понимающей усмешкой наблюдала за выражением лица мальчика, зная, что сейчас творится у того на душе.
– Бедный-бедный братик, – продолжала кривляться Джинни, – поверил слизеринцу! Понадеялся на его дружеские чувства? Наивный маленький Рончик!
– Успокойся, Джиневра, – коснулась плеча подруги Луна. – Сейчас не время глумиться над проигравшим врагом. Хотя трусость и предательство Гарри Поттера достойны презрения, я не могу не признать, что в данной ситуации он поступил наиболее верно. Нам придется отложить встречу с мальчишкой. А сейчас…
– Вы явите себя, Учитель? – Джинни с обожанием смотрела на носительницу диадемы.
– Да, – Лавгуд снисходительно кивнула гриффиндорке. – Настало время.
В этот миг глаза Луны закатились, тщедушное тельце девочки затряслось, точно в судорогах, изо рта пошла пена. Рон было метнулся к ней, но застыл, когда прямо в лоб ему уперлась палочка его сестры.
– Не советую, Ронни, – зрачки Уизли-младшей были неестественно расширенны, будто она пребывала в наркотическом опьянении. – Покорись победителю и, возможно, Учитель помилует тебя.
– У-учитель?.. – Рон облизал вмиг пересохшие губы. Джинни ухмыльнулась.
В этот миг бьющаяся в припадке Лавгуд скорчилась и замерла. Из приоткрытого рта девочки вырвалась полупрозрачная дымка, быстро сгущаясь над ее головой. Тумана становилось все больше и больше, он закручивался спиралями, образуя столб высотой примерно в человеческий рост. Внезапно он потемнел, полыхнул изнутри, словно пронизанная электрическими разрядами буря, и рассеялся, оставив вместо себя высокого волшебника, закутанного в черную мантию. Кожа его была смертельно-бледной, точно присыпанной меловой пылью, черты лица казались смазанными, будто их несколько раз утрачивали, а потом по памяти собирали заново. Короткие черные волосы, аккуратно причесанные, столь сильно контрастировали с остальной внешностью, что казались неестественным придатком. Белки глаз мага были кровавого цвета, а в глубине его зрачков изредка посверкивали багряные искорки.
Прикусивший губу Рон выглядел так, будто собирался вот-вот упасть в обморок. Темный маг смерил мальчика презрительным взглядом.
– Похоже, Джиневра, ты была не так уж и не права, называя своего брата никчемным трусом, – он растянул тонкие губы в усмешке. – Что ж, это даже к лучшему. Его смерть куда выразительнее покажет мое отношение к самопровозгласившему себя лже-Наследнику.
Волшебник шагнул к недвижимому телу Луны Лавгуд и наклонился, собираясь поднять ее палочку. В этот момент произошло сразу несколько событий. Из-за ближайшей к статуе колонны донеслось резкое отрывистое шипение. Подчиняясь ему, из мантии-невидимки, частично покрывавшей руку Луны, взметнулась вверх лазурно-зеленая лента и впилась острыми ядовитыми зубами в шею «Учителя». Вскрикнув от неожиданности, тот дернулся в сторону. Мгновенно сориентировавшийся Рон стремительно выхватил из рук растерявшейся Джинни ее палочку и кубарем откатился в сторону.
– Экспеллиармус! – выкрикнул Гарри, выступая из-за колонны. Палочка Луны послушно влетела в руку мальчика. Тот крепко сжал ее и, глубоко вздохнув, слегка стукнул себя собственной палочкой по макушке: – Фините Инкантатем!
– Дезиллюминационные чары… я должен был догадаться, – лицо темного мага кривилось в злобной гримасе. – Мальчишка, который когда-то сумел избежать смерти от моих рук, не мог оказаться таким глупцом, чтобы понадеяться только на мантию-невидимку. И бумсланг… признаюсь, Гарри Поттер, ты заинтриговываешь меня все больше и больше.
Рон испуганно переводил взгляд с Поттера на неизвестного мага. Палочку свою он, впрочем, не опускал.
– Ты не можешь быть Им, – Поттер нахмурился. Из краткой речи темного волшебника слизеринец моментально уловил, кем себя считает этот «Учитель».
– Я Его тень, – ответил Риддл. – Воспоминание о тех временах, когда Он еще готов был следовать путями мира. Он предложил Дамблдору назначить себя учителем, позволить преподавать, но старый дурак отказал Ему. Тогда Он покинул Хогвартс, оставив меня как память о том моменте, которая, будучи разбуженной, смогла бы завершить начатое Им дело.
– Значит, ты был спрятан в диадеме, – задумчиво проговорил Гарри. – Вот, значит, почему надевшие ее говорили на парселтанге. Значит, Он – действительно истинный Наследник Слизерина?
– Разумеется, – тень Волдеморта язвительно улыбнулась. – В отличие от тебя, Поттер. Хотя я и не понимаю, почему ты можешь говорить на змеином языке…
Словно по рассеянности он шагнул ближе к мальчику. Тот быстро отпрыгнул. Из палочки от напряжения посыпались фиолетовые искры.
– Боишься меня? – ухмыльнулся Риддл. – Это правильно. Несмотря на то, что обе палочки у тебя в руках, ты ничего не можешь мне сделать, ведь я – даже не человек. Яд твоей маленькой змеи не причинил мне ровным счетом никакого вреда.
– Зато от него может пострадать Лавгуд, – Гарри ответил Волдеморту твердым взглядом, хотя на самом деле уверенности мальчик вовсе не ощущал. – Ведь ты существуешь, пока тебя питает надетая на нее диадема, верно? Если она умрет, ты рассеешься, как дым.
– И ты пойдешь на это, Га-а-арри? – насмешливо протянул Риддл. Поттер неуверенно дернул плечом.
– Я обещал Рону помочь его сестре, а не равенклойке, – пробормотал он, стараясь добавить своему голосу убедительности.
– Что с моей сестрой? – Уизли подал голос впервые с момента появления темного волшебника. Риддл пренебрежительно посмотрел на него, но все же ответил:
– Проклятье Империо. Джиневра хорошо послужила мне, отыскав диадему, и привела свою подругу, Луну, когда я открылся ей как Учитель. Девочка жаждала знаний, предоставляемых мной, но ее немного расстроили действия Наследника Слизерина. Пришлось сделать ее более… сговорчивой.
– Отпусти ее, – потребовал Гарри. Темный Лорд высокомерно ухмыльнулся.
– Гарри, Гарри, – развернувшись, он неспешным шагом вернулся к телу Лавгуд и присел рядом с ним на корточки. – Боюсь, ты слишком слаб, чтобы приказывать мне. Я думаю, ты блефуешь.
– Яд бумсланга, наверное, уже парализовал Лавгуд, – сказал слизеринец. – Не веришь, спроси у Ангуса сам.
– О, я спрошу, – согласился Риддл. Наклонившись над телом девочки, он что-то тихо произнес на змеином языке. Послышалось ответное шипение. Не меняя выражение лица, Волдеморт вдруг резко взмахнул рукой и схватил за шею отчаянно извивающуюся рептилию. В таком положении бумсланг уже не мог никого укусить.
– Джиневра! – высоким голосом сказал Риддл. Понявшая его приказ девочка скользнула к Луне и, сорвав диадему с ее волос, водрузила на свою голову. Волдеморт расхохотался.
– А чем ты ответишь на это, Гарри Поттер?! – воскликнул он. – Луна умрет от яда, силы Джиневры перейдут ко мне, и она погибнет следующей. А я – останусь жив!
Темный маг развернулся к статуе Слизерина, протянул к ней руку и прошипел:
– Говори с-с-со мной, С-с-слизерин, величайш-ш-ший из хогвартс-с-ской четверки!
По его повелению гигантское лицо Салазара пришло в движение. Каменный рот статуи заскрежетал, распахиваясь во всю ширь. Там что-то шевелилось, собираясь вот-вот появиться. Гарри закрыл глаза, мысленно взмолившись Мерлину и Моргане.
Рон понял, что настал его звездный час. Все время пребывания гриффиндорца в Тайной Комнате, его раздирали противоречивые чувства, связанные с Мальчиком-Который-Выжил. Поттер пообещал спасти Джинни. Поттер продемонстрировал, что он – темный маг. Поттер предал его, оставив наедине со спятившей Луной. Поттер отравил Луну…
Но ведь если не помочь сейчас Поттеру, Джинни умрет!
– Креперум Ноктис! – выкрикнул Рон, нацелив палочку сестры на рот статуи и вкладывая в заклинание всю свою ненависть к Поттеру. Облако угольно-черной мглы вырвалось из кончика палочки и окутало василиска. Яростно зарычав, Риддл метнулся к рыжему мальчишке.
– Инкарцеро! – моментально сориентировался Гарри. Заклинание, неделями тренируемое в Тайном Дуэльном Клубе, не дало сбоя. Решив, что дальше Уизли справится сам, Гарри развернулся к мечущемуся во Тьме василиску и прошипел:
– Я приказ-с-сываю тебе ос-с-становитьс-с-ся!
– Не с-с-слуш-ш-шай его! Убей! – связанный магическими путами Риддл все еще не оставлял попыток избавиться от Поттера. Запутавшийся в приказах василиск замер возле лежащих на каменном полу девочек. Облако Тьмы мешало чудовищу использовать свой смертельный взгляд, но двинуться с места оно все-таки не решалось.
– Похож-ш-ше, в этом мы равны, тень Нас-с-следника, – прошипел Гарри. Дальнейшую беседу мальчик решил вести на змеином языке. Во-первых, он сильно опасался, что если василиск вдруг решит выбраться за пределы темного заклинания, Поттер не успеет достаточно быстро перейти с человеческого языка на змеиный, чтобы вовремя того остановить. Во-вторых, Гарри считал, что некоторые аспекты беседы Рону и вовсе знать не следует.
– Мое полож-ш-шение куда выигрыш-ш-шнее твоего, Гарри Поттер, – ухмыльнулся Риддл. – Ты защитилс-с-ся от вас-с-силис-с-ска, но и к моей диадеме тебе не подобратьс-с-ся. Как думаеш-ш-шь, что с-с-случитс-с-ся раньш-ш-ше: с-с-смерть Дж-ш-шиневры или ж-ш-ше ис-с-счезновение Тьмы?
Гарри не устраивали оба варианта. Вздохнув, он попробовал вернуться к первоначальному сценарию, придуманному мальчиком задолго до проникновения в Тайную Комнату.
– Я не хочу с-с-с тобой с-с-соперничать, – прошипел он. – Я приш-ш-шел не з-с-са этим.
– Вот как? – Волдеморт насмешливо поднял бровь. – Продож-ш-шай, мне интерес-с-сно. Я никуда не с-с-спеш-ш-шу.
В голове слизеринца промелькнули сотни выдуманных им причин, по которым он рискнул пойти на встречу с Наследником, но Гарри тут же решил, что наиболее верной в данном случае будет все-таки правда.
– Я з-с-саключил с-с-сделку, – сообщил он. – Магичес-с-ский Контракт. Ваш-ш-ша диадема в обмен на… кое-что полез-с-сное.
– С-с-с кем? – Риддл чуть пошевелился в своих магических путах.
– Имя «Квиринус-с-с Квиррелл» вам ничего не говорит? – Поттер пристально всмотрелся в бесстрастные глаза тени Волдеморта. – Или, воз-с-смож-ш-шно, «Барти Крауч»?
– Минис-с-стр Магии? – темный волшебник удивленно поднял брови.
– Нет. Его с-с-сын, – Гарри поморщился. Или тень из диадемы и правда не понимала, на что намекает слизеринец, или же искусно издевалась, вынуждая произнести вслух то, о чем мальчик не хотел даже размышлять. – Ладно. Я с-с-считаю, эти двое – Пож-ш-ширатели С-с-смерти. И диадема нуж-ш-шна им, чтобы передать ее Темному Лорду.
– Он был раз-с-своплощен! – в алом взгляде Риддла мелькнула ярость. – По твоей вине, мальчиш-ш-шка!
– В прош-ш-ш-лом году он получил Филос-с-совс-с-ский Камень! – торопливо ответил Гарри. – Он долж-ш-шен был вос-с-скрес-с-снуть!
Риддл замолк. С минуту он пристально разглядывал лицо Поттера.
– Ты не лжешь, – наконец, сказал он обычным человеческим голосом. – Ты говоришь правду, или веришь в то, что это – правда. Я позволю тебе передать мою диадему тем, кто желает заполучить ее.
– И ты отпустишь Уизли и Лавгуд?
– Это возможно, – темный маг насмешливо посмотрел на слизеринца. – Но мне нужны гарантии. Ты знаком с правилами принесения Непреложного Обета?
– Да, – Поттер кивнул. – Но разве я могу?.. Я читал, что дети не должны приносить Непреложный Обет, так как их магия еще недостаточно развита.
– Это не имеет значения, если принимающая клятву сторона – сильный волшебник, – ответил Риддл. – Но ты и сам не так прост, Гарри Поттер, как кажешься. Мы похожи, ты знаешь? Оба полукровки, которых вырастили магглы. Слизеринцы, парселмуты, талантливые ученики… Ты интересуешься темной магией, Гарри? Имеешь ли ты узкий круг друзей, подчиняющихся твоему лидерству?..
Гарри почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Тень Волдеморта говорил… убедительно.
– Думаю, волшебник, сумевший в двенадцать лет наложить на себя Дезиллюминационные чары, достаточно силен, чтобы справиться и с Непреложным Обетом, – заключил Риддл, удовлетворившись смятением, воцарившемся на лице мальчика. – Действительно ли ты готов, Гарри?
Не отвечая пленнику диадемы, Поттер снял с того Связывающие чары. Приблизившись к волшебнику, мальчик решительно опустился на колени подле него и протянул руку. На лице Риддла мелькнуло выражение торжества.
– Надеюсь, Рональд умеет скреплять Непреложный Обет? – темный маг полуобернулся к внимательно слушающему их разговор гриффиндорцу.
– Умею, – буркнул тот, поднимаясь на ноги. Из-за того, что большая часть диалога двух волшебников велась на змеином языке, Уизли мало что сумел разобрать, однако ему хватило и того, что он понял. Темный маг говорил на парселтанге, следовательно, являлся таким же Наследником Слизерина, как и Поттер. Он и сам сказал, что Гарри очень похож на него. Но при этом Поттер как-то сумел убедить мага отпустить Джинни и Луну. Значит до тех пор, пока все они не покинут Тайную Комнату, Рону следует оставаться на стороне Гарри и делать все, что от него требуется. Ведь в противном случае темный маг может и передумать.
Риддл крепко сжал руку Поттера.
– Клянешься ли ты, Гарри, не причинять диадеме Равенкло никакого вреда, не позволять наносить ей вред никому другому в твоем присутствии и не передавать ее тем, кто желает ей навредить? – на лице тени Волдеморта застыло хищное выражение.
– Клянусь в том случае, если ты в свою очередь клянешься не причинять вреда мне, Рону, Джинни и Луне.
– Клянусь! – Риддл ухмылялся.
Из палочки, которую держал Рон, вырвалась красная вспышка пламени, опутавшая крепко сжатые руки двух коленопреклоненных волшебников, точно огненная змея.
– Клятвы приняты, – голос Уизли дрогнул.
