«До Рождества еще далеко, не так ли?»So what can I do
With cheap honesty
You*re giving me more
Than I can see
But I*m too cool to say
That I want it all my way
Get blasted by this sincerity
“Cheap honesty” (Skunk Anansie)
Это всего лишь очередная неудача, говорит себе Гермиона, дожидаясь, пока появится Тонкс. Через несколько минут та и впрямь выходит в гостиную в сопровождении домового эльфа. Лицо Тонкс непроницаемо. Гермиона опускает взгляд. Да, ей жаль Нарциссу. Да, ей жаль Драко. Особенно за то, что посторонние (разве она сама не подпадает под это определение?) стали свидетелями его позора.
А еще Гермиона чертовски зла сама на себя. Она не смогла вытянуть из Драко хоть что-нибудь, из чего можно было бы скроить мало-мальски приемлемую версию того, что произошло двадцать два года назад. Нет. Это не то.
Но вот сам факт того, что Снейп встречался с Драко Малфоем – важен. Просто сам по себе. Возможно, теперь ей удастся подобраться к профессору поближе. Сыграть на его чувстве долга. Слишком уж много свидетельств в пользу того, что уж чем-чем, а чувством долга профессор Снейп обладает сполна. И даже в избытке. Тяжеловатая ноша.
*****
Гермионе приходится потратить полчаса, ожидая, пока полусонный клерк в Архиве Визенгамота отыщет ей адрес конторы Эдварда Эрвилла, того самого адвоката, который представлял в суде интересы Снейпа. Точнее – пытался представлять, потому что работать с клиентом, никак не желающим помогать защитнику вытаскивать себя из болота, занятие не из самых перспективных. Ну а через весьма короткое время Снейп отказался от защитника. Может, именно поэтому процесс и вышел рекордно коротким.
Представляю, что там потом этот Эрвилл сказал Малфою, бурчит про себя Гермиона, дожидаясь, пока клерк, двигающийся так, словно не до конца еще проснулся, а, возможно, так и родился на свет спящим, пролистает свои бумаги и выдаст нужные сведения. Адрес в «Справочнике министерского работника», справочнике, лежащем чуть не в каждом кабинете Министерства, отчего-то оказался устаревшим.
*****
Через четверть часа Гермионе приходится вступить в словесный поединок (что и говорить, неравный, - нервы у девицы явно из нержавеющей стали) с секретарем и личной помощницей адвоката Эрвилла. «М. Дэйвис» - кратко и сурово. Сама девица столь же сурова и неуступчива. Повторяет раз за разом, как заведенная пластинка:
- Мистер Эрвилл уехал по делам конторы.
- Нет. Нет, в Южную Америку.
- Вы договаривались о встрече?
- Когда будет? К сожалению, вынуждена проинформировать вас: вернется мисте
Эрвилл не ранее, чем через неделю.
- По какому делу? Мисс, я не имею права разглашать эту информацию.
В очередной раз за последние дни Гермионе хочется освежить в памяти весь запас бранных слов, которым она обладает. В очередной раз за последние дни ей приходится признать свое поражение. Нет, разумеется, не полное. Она еще сюда вернется. И не одна. Хотя найти в Министерстве человека, который сможет надавить на адвоката, работавшего на семью Малфой – громадная проблема. И еще сложнее найти человека, который не стал бы интересоваться, зачем это нужно.
Гермиона вовсе не собирается тратить время на поиски адвоката Эрвилла по всей Южной Америке. Если он вообще там. Действительно, как будто он согласился бы ответить на ее вопросы. Ха! Такой человек никогда не был бы нанят семейством Малфой, а ведь выбор был сделан еще Люциусом.
*****
Гермиона никогда не была суеверной, но в этот раз, не застав в аврорском отделе ни Рона, ни Тонкс, на какое-то коротенькое мгновение она ощущает что-то сродни жалости к себе. Отгоняет назойливую мысль: «Черт побери, и как же мне не везет!»
Самостоятельно отыскать того неприметного типчика, который достал ей пропуск в Азкабан по просьбе Рона, ей также не удается. Усевшись в коридоре на банкетку рядом с каким-то типом, прикованным наручниками к крюку, вбитому в стену, Гермиона некоторое время тратит на то, чтобы внести некоторые изменения в свои планы на день. Так она и сидит там, пока за прикованным к стене типом не являются двое стажеров, один из которых кажется ей смутно знакомым. Мальчик из Хаффлпаффа, учившийся на два курса младше. Поймав его за рукав и заставив отвлечься от конвоируемого уличного карманника, Гермиона выясняет, что Рона Уизли в отделе нет и не будет до самого вечера. Едва сдержавшись, чтобы не плюнуть с досады прямо на пол, Гермиона разворачивается на каблуках и, намереваясь в быстром темпе пролететь по коридору и усесться прямо под дверью кабинета, который делят Рон и Колин Криви, едва не сбивает с ног самого Колина, несущего в объятиях целую кипу фотографий.
- С Дрянн-аллеи, только что заснял, - поясняет он, прикрывая рукавом верхнюю фотографию.
- Что там произошло? – спрашивает Гермиона.
- А… так…беспорядки. Молодежные группировки что-то не поделили, - говорит Колин таким тоном, словно сам является умудренным жизнью стариком в свои двадцать два с половиной года. – Два трупа. Поножовщина вместо заклятий. Рон там, кстати, если ты его ищешь. Только за оцепление не суйся, попроси кого-нибудь, его позовут. Тонкс, по-моему, тоже там.
Сдержанно поблагодарив Колина, Гермиона решает последовать его совету. Пропуск она получит, когда Рон вернется в отдел, ну а пока нужно сделать кое-что еще. И как только она раньше об этом не подумала?
*****
Магазин близнецов Уизли переживает свой звездный час. Точнее, магазин у близнецов уже не один, отбоя от клиентов нет. Шум и суета от открытия до закрытия. А самих близнецов если где и можно найти, так в «головном офисе», который, собственно, располагается в самом первом их магазине.
Когда Гермиона входит внутрь, несколько секунд у нее уходит на то, чтобы глаза привыкли к пестроте красок и миганию огоньков, уши – к скрипу, хлопкам и визгу, издаваемому какими-то там «ловушками-дразнилками», а нос – к некоторым весьма интригующим запахам.
Гомонящая толпа и две молоденькие продавщицы, еле успевающие поворачиваться.
Гермиону здесь знают, поэтому на вопрос, где можно найти хозяев, ей просто машут рукой в сторону подсобки. Гермиона отодвигает занавес, отделяющий подсобные помещения от торгового зала, и бредет по коридору, пока не утыкается в дверь, за которой, как она знает, располагается помещение, играющее роль и офиса, и лаборатории, и испытательного полигона. Дверь украшает табличка, на которой, насколько Гермиона помнит, должно быть написано «Ф. и Дж. Уизли». Но вместо этого табличка гласит: «Ф. Уизли, генерал-не-директор, и Дж. Уизли, безответственный консультант». Пока Гермиона смотрит, слова на табличке меняются на: «Фордж Вризли. Всякая ерунда под заказ». Дурное настроение Гермиолны совсем уж капитулирует, когда чертова табличка меняется в третий раз, выдав краткое: «Подозрительные типы».
Гермиона толкает дверь и входит. Ждет, пока ее заметят: на столе, стоящем посреди обширного помещения, разложены, судя по всему, опытные образцы чего-то, не поддающегося описанию, зато издающего звуки, по сравнению с которыми крик мандрагоры - мелодичнейшее пение.
Джордж (или Фред?), склонившийся над столом, выпрямляется, соизволив, наконец, заметить Гермиону. Нет, все-таки это Фред. У Джорджа все пальцы левой руки на месте.
- Как тебе наша новинка? Табличка на дверь с сюрпризом.
- Вот уж действительно – сюрприз, - улыбается Гермиона. – Ну а если серьезные клиенты пожалуют?
- Если ты покупаешь такую табличку, ты настраиваешь ее по своему желанию. Если клиент хочет…
- … чтобы шеф видел надпись «Отдел планирования», коллеги – «Оставь надежду, всяк сюда входящий», а , скажем, случайно забредшая на работу жена – «Лучший работник месяца», так не вопрос.
- А наша собственная табличка…
- …ты еще не дождалась ее звездного часа…
- …папа недавно купил маме какую-то жуткую маггловскую хреновину…
- …а уж ее название и того лучше…
- …папа в восторге от новой игрушки…
- …и мы тоже. Поэтому мы позаимствовали это просто чудесное…
- …совершенно восхитительное слово для нашей разработки.
- Хочешь сама прочесть?
- Лучше уж вы мне скажите, - склоняет голову Гермиона.
- Яйцерезка! – гордо провозглашает Фред. – Правда, работают у нас почти одни девушки-продавщицы…
- …очень симпатичные…
- Но иногда мы вызываем на ковер наших работничков из дочерней компании…
- …и вот тогда Джимми Фергюссон и Руперт Пакстон получают по первое число…
- …а надпись на табличке вполне соответствует действительности, потому что эти парни…
- …скоро окажутся на бирже труда…
- …но сначала в Святом Мунго.
- О Мерлин, - Гермионе начинает казаться, что на глазах у нее выступили слезы. От смеха. Хотя еще несколько минут назад ей уж точно было не до смеха.
- Ладно, ребята, - говорит она, выслушав все новости, коими Фред и Джордж в изобилии ее снабдили. – Мне нужна одна вещь. И я полагаю, что вы можете мне в этом помочь.
- Все что угодно ради ваших прекрасных глаз, миледи, - Джордж склоняется в шутовском поклоне.
- Мне нужна ваша новая разработка.
- Слышишь, Джордж, у нас уже есть первый заказчик на усовершенствованную дверную табличку!
- Та, которая пока что называется «глушилка», - продолжает Гермиона.
- Это та, которую…
- …девчонка может прилепить себе на дверь, если хочет привести парня, а родители ее, если им вздумается под дверью подслушивать, только и слышат, как эти двое там разговаривают о погоде да о квиддиче.
- Так она работает? – с подозрением спрашивает Гермиона.
- Ну разумеется! – несколько даже обиженно отвечают Фред и Джордж. – Сводит на нет действие всех известных нам подслушек. То есть почти всех имеющихся на данный момент. Между прочим, к нам из Министерства подкатывались какие-то. По поводу наших подслушек. Предлагали нам очень, ну просто очень соблазнительную сумму…
- На производство? – интересуется Гермиона.
- На то, чтобы это нигде не производилось, Грейнджер. Или производилось только для нужд некоего отдела…
- Мы обещали подумать…
- Но ничего кроме «подумать» не обещали…
- Наша «глушилка» тебе зачем? Впрочем, - Фред взмахивает руками, - можешь не говорить.
- Мне очень важно, чтобы никто, пожелавший послушать беседу, которая очень ждя меня важна, не услышал и не смог записать ничего, что будет сказано. Ничего.
Фред и Джордж в курсе того, чем она занимается последние месяцы. Правда, весть о том, что подруга собирается встретиться со Снейпом, для них в новинку. Рон, значит, не рассказал пока, думает Гермиона. Возможно, потому, что до сих пор сердит на братцев за ту историю с контрабандой.
- Так ты к Снейпу идешь?
- Ну ничего себе…
- Тогда мы немного перенастроим нашу «глушилку». Едва ли кто поверит, что вы со Снейпом там квиддич обсуждать будете.
- Спасибо, - кивает Гермиона. – Хотя, возможно, ничего, кроме издевок и оскорблений я от него ничего не дождусь.
- А говорили мы тебе, что мама очень хотела бы, чтобы ты приехала в гости? Наш разгильдяй Ронни совсем отбился от рук…
- …и от ног…
- …но мама же не бьет его ногами.
- А стоило бы. Мама очень переживает, что младший сынок сбежал из семейного гнезда и строит из себя крутого сыщика.
- Ну, насколько крутым бы он ни был, - улыбается Гермиона, - а вас из неприятностей с контрабандой вытащил.
- Разве это были неприятности? – Фред и Джордж переглядываются. Лица их выражают крайнее изумление.
- В общем, мама вздумала женить братишку Ронни. И теперь чуть ли не каждое воскресенье мы вынуждены присутствовать на смотре невест.
- Они одна ужаснее другой. Наш братишка вечно отговаривается занятостью на работе. Якобы на Дрянн-аллее завелся какой-то маньяк.
- А может быть, и завелся…
- …если только это не наш Ронни…
- …чего только не сделаешь, лишь бы спастись.
И пока Гермиона сидит в рабочем кабинете близнецов, нельзя сказать, что она пребывает в мрачном расположении духа.
Два часа спустя Гермиона снова в аврорате. На этот раз ей везет: Рон у себя в кабинете. На сей раз он заказывает ей пропуск в Азкабан без всяких возражений. Может, ему просто сейчас не до того.
*****
Миновав крайне недовольного ее визитом Гринвуда, Гермиона идет знакомым коридором по направлению к «крылу смертников». «Глушилка», замаскированная под кнат, лежит в ее кармане. При обыске на входе никто ею не заинтересовался.
Гермиона принуждает себя не спешить. Как же мало осталось времени. Сейчас или никогда, верно?
Ей кажется, что наручные часы тикают просто оглушительно.
Слишком мало осталось времени, чтобы тратить его на увертки и предосторожности.
В таком случае, может быть, Снейп оценит ее прямоту.
И из его взгляда уйдет враждебность.
Может быть, он поймет, что какое-то время им предстоит двигаться в одном направлении. Все эти оставшиеся дни.
Может быть, профессор Снейп не станет возражать против попутчицы, когда они пойдут по дороге над утесами и ревущими морями, обрывающейся в неизвестность.
В непроницаемо черную холодную воду.
Гермиона готова последовать за ним почти до самого конца.
А дальше он пойдет один.
Снейп словно бы заранее знает о ее приближении. Когда Гермиона подходит к его камере, он говорит:
- А, так это вы, мисс Грейнджер. Я уж было испугался, что увижу студентку, пишущую курсовую на тему «Когда убивает государство». Или какую-нибудь из этих сумасшедших дамочек, которые устраивают по воскресеньям благотворительные чаепития, чтобы собрать деньги для бедных несчастных узников Азкабана.
- Неужели они к вам уже приходили? – удивляется Гермиона, не сумев избежать ироничного тона. – И как? Их сразу же увезли в Мунго?
- Нет, мисс Грейнджер, - вполне миролюбиво отвечает Снейп, и у Гермионы холодок пробегает по спине. Это уж точно не к добру, что он так…мирно, что ли…с ней разговаривает. – Не приходили. Но я вполне их насмотрелся на том единственном заседании суда, которое было открытым. Мисс Грейнджер, - говорит Снейп, и в голосе его сквозит беспредельная усталость, - разве я уже не говорил вам, что не собираюсь делиться с вами никакими сведениями? Так ведь я и повторить могу. Хотя, должен признать, в школьные годы вы казались мне человеком, который усваивает все с первого раза. Так вот, мисс Грейнджер, если бы я хотел обсуждать обстоятельства, приведшие меня сюда, равно как и Пророчество, я обсудил бы все с адвокатом, которого нанял мне Драко Малфой. Я мог бы, но не стану. И уж тем более я не желаю обсуждать это с вами. В том числе и ради вашего блага. Мне бы не хотелось, чтобы у вас возникли неприятности…скажем, более ощутимые, нежели визит сюда.
- Профессор Снейп, - говорит Гермиона. – Помните близнецов Уизли?
- Я никогда еще не жаловался на память, мисс Грейнджер.
- Если вы их помните, то представляете себе, сколько не слишком законных изобретений могли бы оказаться именно их творениями…
- А уж сколько в свое время было конфисковано Филчем, не сосчитать.
- Одно из этих изобретений лежит сейчас в моем кармане. И если кому-то вздумается нас послушать, то он услышит лишь, как мы говорим о погоде. Или как вы называете меня назойливой выскочкой. Так что никаких неприятностей, профессор. Никто не узнает, о чем мы тут разговариваем. Эта штука явно работает по принципу генератора случайных чисел. Сейчас, по-моему, время «погоды».
- Действительно, тема крайне актуальная. А сейчас, мисс Грейнджер, не угодно ли вам перейти к другой теме?
- Вы не отклонили ни одно обвинение из тех, что вам предъявлялись, верно?
- Верно, - Снейп кивает.
- А известно ли вам о гибели пяти семей осенью одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года? Пяти семей, в каждой из которых было годовалый мальчик, родившийся в конце июня?
- В то время было много смертей, мисс Грейнджер. Слишком много, чтобы кто-то заметил эти смерти на общем фоне.
- Но эти смерти – особенные.
- Я знаю, на что вы мне тут намекаете, мисс Грейнджер. Вы слишком уж напористы, разве не так? Едва ли это пойдет вам на пользу. Впрочем, если уж вы действительно намерены двигаться в избранном направлении, отсюда, - Снейп обводит свою камеру выразительным взглядом, - я не могу вам помешать.
- Но можете помочь, - стараясь говорить твердо, произносит Гермиона. На самом деле она уже не очень далека от того, чтобы просить совсем по-другому. Торговаться. Врать. Что угодно. Как будто это может пройти со Снейпом.
- А вы уверены, мисс Грейнджер, что я в этом заинтересован?
- Профессор Снейп, - говорит Гермиона, встав со стула и приблизившись к решетке. Теперь они со Снейпом смотрят друг на друга практически в упор, - этого я не знаю. Возможно, вам все равно.
- Знаете, мисс Грейнджер, - начинает Снейп, - я действительно мог бы помочь вам. Не так, как бы вам самой хотелось. Но я могу дать вам шанс узнать то, к чему вы так стремитесь. Вам всего-то и нужно найти мисс Эшли Макхоун. Думаю, она могла бы рассказать вам кое-что интересное. Может быть, это поможет вам в ваших…поисках. Если к тому моменту вы все еще будете намерены их продолжать.
- Я намерена, - отвечает Гермиона, - уж можете мне поверить. И я не отступлю. Чего бы это ни стоило.
- Тогда, мисс Грейнджер, я предоставил в ваше распоряжение некую информацию. Если вы сообразительны, то сможете ею воспользоваться. А вот если вы в действительности умны, то вы хорошенько подумаете, стоит ли двигаться дальше в ваших поисках.
- Профессор…
- Мисс Грейнджер, до Рождества еще далеко, не так ли? Я буду лишен возможности подарить вам что-либо, даже если у меня вдруг появилось бы такое желание, так что хотел бы сделать это сейчас. А теперь – прощайте. Наш «разговор о погоде» представляется мне несколько затянутым, а вам?
Гермиона еще какое-то время смотрит на него, стараясь проникнуть за выстроенную профессором Снейпом защитную стену – его же собственный непроницаемый взгляд, заглянуть в темную непроницаемую бездну его души. Но, как и всегда, по лицу Снейпа трудно определить, о чем именно тот думает.
Она идет по коридору, стремительно удаляясь от «крыла смертников». Профессор Снейп, «заключенный номер один», пристально смотрит ей вслед. Гермиона уходит, хотя час, отведенный ей на свидание с самым опасным на данный момент преступником современности, далеко еще не истек.
*****
Еще немного, и я вообще поселюсь в этом Архиве, невесело думает Гермиона, перелистывая папку с делом об убийстве мисс Эшли Макхоун.
Уж если Снейп хотел над нею поиздеваться, то ему это ужалось сполна. Девушка, убитая летом одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года, едва ли сможет ответить на какие-либо вопросы. Если, конечно, она не стала призраком.
Эшли Макхоун, дочь чистокровной ведьмы и магглорожденного колдуна, работала в отделе регистрации родильного отделения больницы имени Святого Мунго. Летом одна тысяча девятьсот восемьдесят первого года девушка была найдена убитой. Дело так и не было раскрыто. Гермиона уже ничему не удивляется. Перед смертью девушку жестоко пытали. Гермиона содрогается и старается как можно скорее изгнать из памяти те страницы протокола, где описывалось, что и как именно было проделано с Эшли Макхоун, двадцати одного года от роду. На какой-то короткий миг Гермионе начинает казаться, что со страниц, написанных двадцать с лишним лет назад, капает густая темно-багровая кровь.
Новый мощный летальный ужас изгоняет прежние опасения и страхи. Когда Гермиона думала, что у нее ничего не получится. Теперь она знает – получится. Только отступать нельзя. И Гермиона не отступит.
Итак, Эшли Макхоун.
Что-то, связанное с этим именем, всплывает в памяти Гермионы. Ну разумеется, лето одна тысяча девятьсот восемьдесят первого! Скандал в родильном отделении святого Мунго, едва не закончившийся увольнением нескольких заслуженных сотрудников. Когда пропали данные на пятерых детей.
Гермиона, спалив весь свой запас терпения, принуждает полусонного клерка раздобыть ей нужные материалы.
Крайне интересно. Особенно перечень пропавших из родильного отделения документов на детей. Детей, родившихся в конце июля и самом начале августа одна тысяча девятьсот восьмидесятого года. Пять фамилий из пяти.
Полное совпадение с ее, Гермионы, личным списком.
И если Волдеморт в действительности решил опробовать метод царя Ирода, то для пущей надежности он пользовался сведениями, поставляемыми информаторами.
Видимо, этих сведений оказалось не вполне достаточно.
Бедная Эшли Макхоун.
-продолжение следует-
