Глава 5Глава 5. Гарри.
Гарри и после занятия находился в плохом расположении духа, что бывало нечасто. Он любил учить этих талантливых молодых людей. Это всегда улучшало ему настроение – даже когда он прибывал сюда из министерства после бурной перепалки.
Из министерства, но не из собственного дома.
Как легко человек привыкает к хорошему! Ему всегда нравилось приходить домой - в тихую гавань, единственное место, где он чувствовал себя действительно уютно. Лучше всего было, когда мальчики были маленькими: дом был полон смеха, шуток, проказ… он всегда принимал их сторону против Гермионы… и вечерние чаепития, и долгие прогулки по Хогсмиду или до самого Хогвартса, где они иногда останавливались на несколько минут и рассматривали освещенные окна замка, прежде чем вернуться домой. Мальчики нечасто сопровождали их в тех прогулках, - они предпочитали ходить в гости к Невиллу или приглашать к себе друзей, и Гарри всегда мог быть уверен, что, вернувшись домой, обнаружит что-нибудь неожиданное.
Когда дети пошли в школу, в доме стало до странности тихо. Гарри и Гермионе понадобилось некоторое время, чтобы приспособиться к этой тишине, найти новый ритм: их жизнь стала более спокойной, но не менее радостной. Они снова стали встречаться с друзьями, чьи дети также были в школе, или выбирали какие-нибудь маггловские развлечения, помимо телевизора – его они всегда могли посмотреть у родителей Гермионы.
Что и говорить, Гарри нравилась такая жизнь. Но с тех пор, как Серен ушел от них, после той жуткой ссоры, дом превратился в поле битвы, а счастливая жизнь - в руины. Серен злился на него, Баррис решил поддержать брата, у Гарри с Гермионой часто вспыхивали ссоры, и однажды после одной из таких перебранок, Гарри провел ночь на диване в кабинете. Гермиона потом несколько дней была не в духе, и найти с ней общий язык было непросто даже в привычных, повседневных вещах.
Неудивительно, что преподавание также потеряло свою привлекательность. Ученики ощущали его безразличие, и обычно оживленные уроки превратились для всех в нудную обязанность. Молодые люди смотрели на Гарри скучающими, сонными глазами, пока он пытался заставить себя сосредоточиться на предмете – и не мог.
Он поспешил в контору, чтобы аппарировать домой как можно скорее, но у самой двери его поймал Хмури.
- Поттер, погоди!
Гарри понял, что улизнуть по-быстрому не получится.
- В чем дело?
- Доставили одного из наших обожаемых преступников - Серемова. Министерство не знает, что он у нас. Немного бумажной волокиты – и я устроил так, чтобы сегодняшний вечер он провел здесь. Мне казалось, ты хотел перемолвиться с ним парой слов.
Гарри тут же забыл, что хотел вернуться домой. Он зашел в кабинет, положил книги на стол и, резко развернувшись, последовал за Хмури.
Серемов!
Гарри пришлось взять себя в руки, чтобы сдержать растущий гнев. Разговор будет трудным, и ему потребуется вся его рассудительность, чтобы этот долгожданный миг не ускользнул в горячке ярости и раздражения.
Возможно, он что-нибудь узнает о местонахождении Лестранжа, узнает, что на самом деле случилось в ту ночь, когда погиб его лучший друг. Или им удастся получить наводку, и они смогут найти все еще скрывающихся Пожирателей Смерти: Малфоя, Родольфуса и Беллатрис. Да, Серемов вполне может вывести их на Родольфуса и его жену-извращенку, а Родольфус - привести их к Малфою…
При мысли о Малфое у Гарри внутри все сжалось. Нет, он не боялся – чтобы убить его, одного Малфоя мало – но скользкий аристократ был умен, очень умен, и никто не мог предсказать его следующий шаг. Он как змея…
Через пару дней после того, как Гарри убил Драко Малфоя, он получил доставленное совой послание, в котором, на первый взгляд, не было ничего особенного - ни проклятья, ни яда, ни бомбы - лишь несколько слов, написанных элегантным почерком:
«Не надейся, что избежишь мести убитого горем отца».
Подписи не было, но она была не нужна. И Гарри не мог прийти к Люциусу Малфою и объяснить, что смерть Драко была случайна – он верил, что целится в Люциуса…
Гарри с раннего детства учил сыновей сражаться, упражнялся с ними каждый день, и не один, а миллион раз повторял им не доверять незнакомцам и – еще важнее – не доверять знакомым, которые ведут себя странно. Он даже научил их окклуменции и легилименции, чтобы они могли защититься в любых обстоятельствах.
Но если с помощью Серемова удастся поймать Малфоя, он сможет гораздо спокойнее спать по ночам.
***
Камера была темной, и Хмури по пути вниз сказал Гарри, что они намеренно уже несколько часов держат Серемова в темноте и полной неопределенности. Обычно Гарри возражал против подобного обращения, но на этот раз он был рад, что встретится с немного усмиренной версией пресловутого стратега Волдеморта.
Серемов был чуть старше его – он учился на том же курсе, что и Крам в Дурмштранге. Он стал служить Волдеморту вскоре после того, как Гарри выиграл Турнир Трех Волшебников.
О деталях жизни Ивана Серемова Гарри был осведомлен довольно хорошо: однажды того уже ловили, и в министерстве на него было заведено досье, но, воспользовавшись своими блестящими стратегическими талантами, он сбежал, когда его переводили из министерства в тюрьму.
Сейчас Серемов выглядел гораздо старше Гарри. В его волосах и элегантно подстриженной бородке виднелись седые пряди, лоб избороздили крупные морщины. Но слабым или беспомощным он не казался. Даже когда они вошли в камеру и засветили свои палочки, и Серемов еще не мог видеть своих противников, Гарри заметил его напряженное лицо и понял, что мозг Серемова лихорадочно работает в поисках выхода из ситуации.
Было бесполезно применять к нему легилименцию: глаза, уставившиеся прямо на Гарри, были пусты, а разум закрыт. Иван был умелым окклументом.
Но его тело выдавало нервозность: спина была слишком прямой, а руки - скрещены на груди.
- Будешь отвечать? – без преамбул спросил Хмури, но, не успел он договорить, Гарри уже знал ответ. Наверное, Хмури почувствовал то же самое, потому что добавил: - Поверь, у нас есть средства заставить тебя говорить.
На лице Серемова появилось странное мрачное выражение.
- Средства? Собираетесь меня пытать? Мне говорили, что Поттер и его любимая жена одержали верх над министерством, и физические наказания упразднены.
- Мы не в министерстве, Иван, и моей жены здесь нет, - так же мрачно ответил Гарри, – Но даже если бы она была здесь… Думаю, она сделала бы для тебя исключение. И, конечно, - на миг он сделал паузу, и Серемов неловко дернулся, - для Родольфуса тоже.
- Ах, вы о том деле, - Серемов слегка успокоился и взмахнул рукой. – Я в этом не участвовал, вы должны знать. Я сидел в одной из камер для допроса в Министерстве, когда Род сделал это с твоим другом… Как его звали?
Но Гарри непросто было разозлить. Он повторил:
- Сейчас мы не в министерстве.
- И никто не знает, что ты здесь, - добавил Хмури со злобной радостью на лице. В тусклом свете было видно, как бешено вращается его волшебный глаз.
- Я все еще не уверен, что у Поттера достаточно сил, чтобы наложить на меня Непростительное. Он не смог этого сделать, даже чтобы уничтожить Темного Лорда…
Гарри рассмеялся.
- Иван, Иван… Тогда мне было семнадцать. Сейчас мне сорок пять. Поверь, эти годы не прошли зря, - он взмахнул рукой в сторону потолка, и там появилось небо, такое же, каким оно было снаружи, над штаб-квартирой авроров, в этот самый миг. Облака пылали в красном свете заходящего солнца.
Серемов испуганно отпрянул. А Хмури пробормотал Гарри на ухо:
- Поттер, показуха не в твоем стиле…
Гарри пожал плечами, и в следующее мгновение ровный каменный потолок вернулся на место.
- Так что? Будешь говорить? – повернулся он к Серемову.
- Вы не посмеете меня пытать.
- О, нет, я не собираюсь опускаться так низко. Есть другие способы узнать правду.
- Нелегальное использование веритасерума строго запрещено Международным Волшебным…
- Непростительные проклятья запрещены еще строже, Иван, но это никогда не мешало тебе их использовать. Но нет, мы не будем давать тебе сыворотку правды, - Гарри снова взмахнул рукой, и перед ним возникло кресло. Он с комфортом в нем расположился. – Я думал о чем-то более… действенном…
Старый аврор снова что-то пробормотал себе под нос о поведении Гарри и вынул из кармана полную бутылку огневиски. Вскоре Серемов был совершенно пьян. Вначале он протестовал, но как только захмелел, дело пошло куда лучше. Он с очевидным наслаждением проглотил последние капли и поднял пустую бутылку, провозгласив тост за авроров.
- Можете использовать на мне этот метод в любое время! Вам меня не споить, поверьте, я могу перепить кого угодно!
Но Серемов не знал, что напитки Хмури всегда были смешаны с различными (и неизвестными Гарри) сыворотками и зельями, и ничто не могло помочь пьющему сохранить трезвую голову после двух-трех глотков.
Когда мужчина начал злорадно посмеиваться, Гарри решил, что с него достаточно, и поднял палочку:
- Легилименс!
***
Четыре часа спустя они сидели в рабочем кабинете Хмури. Гарри глотал крепкий чай, а Шизоглаз пытался отыскать в царящем вокруг хаосе омут памяти. Гарри не возражал против передышки: у него в голове беспорядочно кружились чужие воспоминания, и он не ощущал ничего, кроме отвращения, оттого что снова пришлось копаться в такой грязи.
Нет, он не впервые устраивал набег на разум Пожирателя Смерти, но легче от этого не становилось. Гарри помогали хорошо отточенные приемы: он позволил воспоминаниям клубиться на поверхности своего сознания, не давая ни одному из них остановиться и пойти ко дну. Образы появлялись и исчезали, чтобы через пару часов превратиться в кучу мусора, поджидавшую на задворках разума, когда откроются его мысленные ворота.
Но Гарри еще на пятом курсе выучил урок: если открыть эти ворота, последствия могут быть смертельными. Так что они были закрыты накрепко уже более двадцати лет. И, Мерлин помоги, останутся таковыми надолго.
Хмури, наконец, обнаружил каменную чашу, и довольно крякнув, положил ее на стол. Лежавшие на другом конце стола пара свитков и тяжелая книга упали на пол.
- Можешь начинать, Поттер.
Гарри кивнул, поднес палочку к виску и опустил в чашу серебристые ниточки воспоминаний. Сверкающая масса на мгновение обернулась водоворотом цветов и картинок, затем ее поверхность успокоилась и разгладилась, словно ртуть.
Гарри повторял это, пока от воспоминаний Серемова в его голове не осталось и следа, и ничто не напоминало о четырех часах легилименции.
- Мы можем начать, - он отошел назад и потянулся. – Но предупреждаю тебя, Аластор, это твое виски существенно подействовало на Ивана… Картинка будет неидеальной, и ты можешь почувствовать, будто тоже пьян…
- Я тебе не какой-то юнец, Поттер. Я уже бывал в омуте памяти.
- Даже когда владелец воспоминаний был в стельку пьян?
- Даже когда владелец умирал, и когда я закончил их просматривать, он больше не был живым.
- Понятно, - нахмурился Гарри. – Что ж, тогда давай посмотрим, - и оба они погрузились в чашу.
Сначала картинки были совершенно несущественными: фрагменты жизни Серемова в Южной Америке. Но затем, внезапно вспомнил Гарри, Хмури начал задавать вопросы, и с этого момента воспоминания стали более-менее важными.
Ну, скорее менее, чем более.
В ответ на вопрос «Где сейчас Малфой?» Серемов вспомнил Люциуса, которого Гарри помнил с детства: надменного, неприветливого аристократа, правую руку Волдеморта, который был выше других его сообщников. Образы сменялись очень быстро. Среди них встречались лишь фрагменты настоящих воспоминаний, но они были слишком краткими и незначительными.
Гарри казалось, что он находится на корабле в шторм. Он не знал, как себя чувствует Шизоглаз, но у него самого желудок начало выворачивать наизнанку.
Затем перед ними возник изысканный салон с маленьким кофейным столиком в окружении кресел. В трех из них сидели Малфой, МакНейр и Серемов. Воспоминание явно было недавним, судя по внешности Серемова. Говорил Малфой.
- Ты должен подготовить для всех возможность укрыться в Аргентине или Бразилии, все организовать. Но пока ничего не предпринимай, просто держи со всеми связь и установи действующую систему тревоги.
- Магическую или маггловскую, сэр? – уважительно спросил Серемов, в то время как МакНейр по обыкновению тупо кивнул.
- Наверное, лучше маггловскую. Все равно большинство наших живут среди магглов, - сказал Малфой. Эта мысль, похоже, его раздражала.
- Это был самый простой способ исчезнуть, - быстро пояснил Серемов. – Но двое из нас остались жить среди магов, потому что после эээ… исчезновения Темного Лорда Темные Метки пропали, и мы легко смогли заявить, что в Британии нас обвинили несправедливо.
- А как ты прошел министерскую проверку? Полагаю, они в любом случае ее проводили …
- Конечно, проводили. Но мы использовали ММ.
Краем глаза Гарри заметил, как Хмури заинтересованно подался вперед. Но Серемов не пояснил, что именно имел в виду. Малфой засмеялся.
- В министерстве и впрямь сидят идиоты. Леон, - Малфой повернулся к МакНейру. – Сколько раз тебе удавалось таким образом пройти проверку?
- Шесть, сэр, - бывший палач министерства тупо ухмыльнулся.
- Полные идиоты…
Но тут, к их раздражению, воспоминание снова превратилось в вихрь расплывчатых цветных пятен и неясных образов.
Хмури посмотрел на Гарри.
- Что это за «ММ»? Ты когда-нибудь слышал об этом?
- Никогда. Думаю, это способ, с помощью которого Пожиратели могут обхитрить сыворотку правды.
- Я тоже так подумал, - проворчал Хмури, но его слова были прерваны новым воспоминанием. Малфоя в нем не было, и Хмури сказал: - Второй мой вопрос был о Родольфусе.
Гарри кивнул, и они продолжили.
Гарри с досадой заметил, что волосы у Серемова густые и черные, без седины. Значит, воспоминание довольно старое и не имеет для них особого значения. Оно касалось каких-то маггловских дел с наркотиками, в которые все равно бесполезно вмешиваться. То было не их дело, и наркотики как гидра – оторвешь одну голову, а на ее месте вырастет другая.
Потом они услышали еще один разговор:
- Иван! Иван!
Здесь у Серемова были седые волосы. Они с Родольфусом стояли на морском берегу. Был погожий солнечный день, но дул холодный ветер – должно быть, была ранняя весна.
- Я слышал, ты собираешься уезжать, - Серемов кивнул в сторону моря.
- Да, - сказал Родольфус. – Босс нашел мне там работу. Семейные дела.
- Семейные?
- Есть вещи, которые могут сделать только члены семьи. Это одно из них.
- Да ладно! В чем дело?
- Уборка.
Ответ удивил не только наблюдавших Гарри и Хмури, но и Серемова.
- Что?
- Я же сказал, уборка. Мы нашли новую штаб-квартиру.
- Почему я об этом не знаю? – Серемов бросил ревнивый взгляд на Родольфуса. – Или мне не доверяют? Я всегда его поддерживал, помогал, когда было нужно…
- Нет, дело в другом: есть вещи, которые могут сделать только члены семьи. Пока никто, кроме кровных родственников, не может войти в штаб-квартиру.
- Иногда я ненавижу эти ваши идиотские перекрестные браки, - пробормотал Серемов. – Вы используете магию крови для защиты своих замков, хотя все связаны между собой родственными узами… Что за глупая защита! А мы, верные друзья, полностью лишены…
- Твоя работа не менее важна. И мы решим эту проблему: как только будет сформирован новый Темный Орден, мы поменяем системы защиты…
- Ты можешь хотя бы сказать, когда?
- Скоро. Босс сказал, что к концу лета у нас будет настоящая крепость.
Воспоминание, кружась, пронеслось мимо, но на этот раз Гарри решил сделать перерыв. Шизоглазу, должно быть, тоже понадобилась передышка, потому что они вынырнули из чаши почти одновременно.
Бормоча себе под нос что-то неразборчивое, Хмури снова принялся что-то искать. Через пару секунд он появился с бутылкой, в которой плескалась золотистая жидкость.
- Что это? – подозрительно спросил Гарри.
- То, что я бы никогда не предложил бывшим Пожирателям Смерти, - ответил Хмури, наполнив два стакана. – Чертовски хороший бренди. Твое здоровье!
Они осушили стаканы.
Алкоголь подействовал на расстроенный желудок Гарри как лекарство.
- Хорошо.
- А то! Много осталось? – Хмури кивнул в сторону чаши.
- Достаточно.
Шизоглаз снова наполнил стаканы.
- Родольфус здесь, в Британии. Если, конечно, верить последнему воспоминанию.
- Я знаю, - устало ответил Гарри.
Это была одновременно хорошая и плохая новость.
Хорошая, потому что это существенно упрощало их поиски, и они могли действовать на своей территории, имея достаточно полномочий.
Плохая, потому что если Родольфус здесь, то и Беллатрис тоже, и - почти наверняка – Малфой. От этой мысли Гарри почувствовал себя неуютно. Как бы хорошо ни были подготовлены члены его семьи, у них не было шансов против этих Пожирателей.
Да, были еще чары Защиты семьи, о которых Пожирателям вряд ли что-нибудь известно. Это было детище Гермионы, благодаря которому они, наконец, отважились вернуться в волшебный мир. Чары защищали жизнь их сыновей – Барриса и Серена. Но если Серен отвергнет семью, это может разрушить колдовство…
Нужно поговорить с Гермионой. Желудок Гарри снова взбунтовался, и он быстро выпил второй стакан.
- Ненавижу эту ситуацию. Ненавижу войну. Двадцати лет не прошло, как она закончилась, и вот все начинается снова… - с мрачным смирением пробурчал он.
- Похоже, на этот раз мы можем поймать их вовремя. Пошли, приятель, давай покончим с этим. Я хочу прошвырнуться к Аберфорту. Он сказал, что у него есть интересные новости. Хотя, насколько я его знаю, он снова начнет трепаться о Мундунгусе и его подозрительных делишках…
Они отставили пустые стаканы и снова подошли к чаше.
На этот раз быстро сменяющиеся картинки не действовали на Гарри так сильно. Наверное, из-за бренди: Гарри никогда не был пьяницей, а если немного и выпивал, то становился вялым и апатичным, и вскоре засыпал.
Наконец, цветная круговерть утихомирилась, и они увидели Серемова. Он сидел в красиво меблированной гостиной и что-то читал. Вдруг в его камине вспыхнуло зеленое пламя, в котором появилась голова Родольфуса.
- Привет, Иван.
Серемов взглянул на него поверх книги:
- Привет, Род. Есть новости?
- Есть, и довольно интересные. Если все пойдет нормально, у нас будет шанс обеспечить себе для начала очень хорошее, безопасное местечко в грядущей войне. А возможно, никакой войны не понадобится…
Серемов немедленно опустил книгу.
- Что?
- Ты правильно расслышал. Мы нашли кое-что очень важное: один из наших союзников в министерстве, следуя указаниям босса, заглянул в некоторые секретные документы. Ты не поверишь, что он обнаружил!
- Ну? Говори! – нетерпеливо произнес Серемов.
- Это касается Гарри Поттера. Возможно, мы нашли способ его уничтожить.
Родольфус снова помедлил. Серемов не выдержал:
- Я тебе не домашний эльф, Род. Не играй со мной.
- Младший сын Гарри Поттера ему не родной. Его усыновили.
Последовала долгая пауза. Серемов напряженно задумался, но в конце концов просто махнул рукой, уступая:
- Не понимаю, какая нам от этого польза.
- Босс видел мальчишку.
Гарри и Хмури обменялись быстрыми взглядами.
- Черт, - пробормотал Гарри, а Родольфус продолжил:
- Парень - выродок предателя.
- Кого?
- Снейпа. Предателя. Скользкого гада, который, как оказалось, работал на Дамблдора.
- Это точно? – хищно спросил Серемов.
- Абсолютно. Пару недель назад босс был в Лондоне и столкнулся с Поттерами. Он сумел наложить на ублюдка простые кровные чары, и они сработали.
Гарри вспомнил тот день. Утром они зашли на Диагон-аллею, и к вечеру Серену без видимой причины стало плохо, у него началась лихорадка, которая продолжалась два дня. Так типично, что Малфой не нашел чего-нибудь менее мучительного для проверки родства!
- Подумаешь. Вы все в какой-то мере родственники друг другу… - отмахнулся Серемов.
- Ребенок был усыновлен после смерти Снейпа. Он похож на того ублюдка с жирными волосами, и мать Снейпа была кузиной матери босса. Так что все сходится.
- Если это правда, то это многое меняет…
- Еще как меняет. И это не все.
- Есть что-то еще?
Родольфус расплылся в торжествующей ухмылке.
- Мы выяснили, как Поттер победил Темного Лорда. И нашли способ его уничтожить, а ребенок нам в этом поможет… - но тут воспоминание рассеялось.
Гарри не знал, как выбрался из омута памяти, но когда он снова смог воспринимать происходящее, то обнаружил, что сидит на полу в кабинете Хмури, а Шизоглаз сует новый стакан бренди в его онемевшие пальцы.
- Поттер! Поттер!
Гарри посмотрел на старого аврора, его лицо посерело.
- Они все знают… Они хотят поймать Серена…
Его сердце забилось так сильно, что грудь сдавило и стало трудно дышать. Гарри поднялся на ноги, слабо оттолкнув предложенный напиток:
– Прости, Аластор, мне нужно идти.
Что бы Хмури ни говорил о том, что они успели вовремя, Гарри выбежал из здания, где располагалась штаб-квартира авроров, в полной уверенности, что он опоздал, и опоздал очень сильно.
Он молился про себя, чтобы это опоздание не оказалось роковым.
