Глава 4. На краю пропастиПервый вызов от Долохова Упивающиеся смертью получили через три дня после убийства Вольдеморта. Для связи со своими слугами новый хозяин выбрал модифицированные и усовершенствованные Протеевы чары. Вроде тех, что использовала Гермиона на пятом курсе, чтобы сообщать о сборе Отряда Дамблдора. Долохов раздал Упивающимся перстни, которые начинали вибрировать при желании Мастера Иллюзий видеть своих слуг. Вызванный маг выбирал между самостоятельным аппарированием в место с указанными перстнем координатами и порталом, в который этот самый перстень превращался.
Этот первый вызов настиг Снейпа, когда профессор зельеварения заканчивал составлять учебный план на первое полугодие и как раз собирался немного отдохнуть. Северус тут же оценил гуманность нового "хозяина": такие вызовы не доставляют страданий в отличие от горящей огнем метки на предплечье. Снейп усмехнулся своим мыслям: было все еще странно думать о Долохове, как о преемнике Вольдеморта. Профессор положил пальцы на перстень, прошептал заклинание и тут же нахмурился. С чего бы это мальчишке-Долохову вызывать их за несколько километров на север от Лондона? Может быть, новоиспеченный Лорд проживает именно там, в окружении своих любимых магглов, и не хочет утруждать себя аппарацией в другое место? Как бы то ни было, а аппарировать придется. Тихо бурча под нос нелестные пожелания в адрес Долохова, Северус надел маску и плащ Упивающегося. На всякий случай сверился с картой, чтобы не ошибиться с координатами, и быстро вышел из кабинета. Чтобы дойти до антиаппарационной границы Хогвартса, Снейпу потребовалось двадцать минут.
- Apparate! - привычное ощущение падения в далекую и темную глубину. Но ощущение это длится всего долю секунды, и вот вокруг уже не опасная черная громада Запретного леса, а окраина небольшого городка. Все Упивающиеся смертью и новоиспеченный хозяин уже были там: профессор зельеварения как всегда аппарировал последним. Не приходилось сомневаться, что Долохов не преминул воспользоваться своим талантом в создании фантомов, и потому Северус был уверен, что перед ним искусно созданная иллюзия. Долохов мельком взглянул на прибывшего Снейпа, чуть заметно кивнул, и тут же появилось уже знакомое ощущение, когда все органы чувств на миг отключаются: Долохов временно погасил магию.
- Все собрались. Очень хорошо, - с удовлетворением отметил Мастер Иллюзий.
Северус оглянулся по сторонам. Рядом стоял МакНейр, который тихо поздоровался со Снейпом и шепнул:
- Что за дерьмо тут происходит?
Профессор зельеварения удивленно поднял бровь, потом посмотрел вокруг. Что они забыли на задворках провинциального маггловского городишки? Упивающиеся и Долохов стояли на небольшой опушке леса. Трещали, не умолкая, цикады, а из леса доносились крики ночной птицы и тихие шорохи.
- Сегодня ваше задание будет несложным, - проговорил Долохов, оглядывая группу немного недоумевающих Упивающихся. - Вы будете делать то, что делали всегда, - тут он демонстративно поморщился. – Хочу проверить, насколько вы хороши на деле, или же все те леденящие кровь легенды о бесчинствах слуг Вольдеморта – всего лишь пустые слухи.
Среди магов пробежал легкий ропот. Как же они ненавидели то, что находятся на крючке у этого... молокососа, практически сквиба! Но не могли сделать ничего, и это рождало еще большую ярость. Преданность ему, видите ли! Однако проклятый Долохов был очень хитер. Он слишком много знал и умудрялся водить за нос даже Аврорат, где Мастера Иллюзий по-прежнему считали героем и не имели насчет него никаких подозрений.
Рядом с Долоховым уже вертелся Люциус. Снейп поморщился. Даже с Вольдемортом Малфой не вел себя так подобострастно. Хитер, старый лис. Наверняка знает то, о чем им, простым слугам, никто не расскажет.
- Что мы должны делать? - подал голос Эйвери.
- Минуту терпения, - расплылся в улыбке Долохов. - И вы все увидите, - на запястье у мага оказался металлический браслет с кнопками. Долохов нажал одну из них, на секунду прикрыл глаза, сосредотачиваясь, чтобы отдать мысленный приказ.
- Мерлин Великий! - выдохнул Эйвери и попятился. Упивающиеся зашипели сквозь зубы проклятья. Снейп повернул голову в сторону, откуда исходил уже знакомый звук.
Медленно, словно хищники перед охотой, из темной глубины леса появились големы. Ожившие машины переставляли суставчатые лапы, подходя все ближе и ближе. Их глаза сверкали во тьме дьявольским красным светом. В тишине резко прозвучали звуки взведенных курков, и Упивающиеся смертью вздрогнули. Возможно, у них слишком разыгралось воображение, но можно ли их винить? Ведь при виде десяти железных махин, обладающих практически полной неуязвимостью, недюжинной силой и прекрасной меткостью, невольно думаешь о том, что следующей жертвой будешь именно ты.
Волшебники выхватили палочки и отступили назад. Долохов рассмеялся сухим неприятным смехом.
- Не бойтесь, - хрипло выговорил он, забавляясь страхом сильных взрослых волшебников. - Они не нападут, пока я не прикажу. А пока в мои планы это не входит.
- А что входит? - пробасил бедняга Крэбб, которого слегка трясло. В его плотно сжатых толстых пальцах дрожала бесполезная волшебная палочка.
- Мне нужно испытать големов, - с презрением ответил Долохов. – Узнать, каковы они в бою.
МакНейр выругался себе под нос. Играть роль манекенов на стрельбище было как минимум унизительно, и Упивающиеся не хотели себе такой смерти. Снейп прикусил губу. Драться с големами им, магам, мало на что способным без верной спутницы – волшебной палочки? Долохов умеет издеваться.
- Вы не так поняли, - смех Мастера Иллюзий бил по натянутым нервам и жутко раздражал. - Големов будут испытывать не на вас. На них, - он кивнул на городишко. Вы тоже должны показать мне, как вы умеете развлекаться с магглами. Никаких ограничений, отдаю вам всю полноту власти над ними.
Закашлялись Эйвери и МакНейр. Снейп удивленно поднял бровь. Тихо засмеялся Малфой, и МакНейр тут же повернулся к Долохову.
- Хм… Господин, - маг поклонился, хотя и с неохотой, - мы все считали, что вы хм… благоволите к магглам, а испытываете ээ… неприязнь именно к волшебникам.
На этот раз Долохов расхохотался. У него даже слезы на глазах выступили, такой смешной показалась ему фраза МакНейра. Упивающиеся излучали ясно ощутимую ненависть, к которой примешивались изумление и страх. Лишь понимание тщетности усилий останавливало магов от применения излюбленных проклятий: ни прекрасно вооруженным големам, ни иллюзии их командира подобное волшебство не нанесло бы ощутимого вреда, а вот маги были прекрасной мишенью для нежно любимых и всячески оберегаемых големов Константина.
- Это уму непостижимо, - сказал Мастер Иллюзий наконец, вытирая глаза рукавом. - Вы решили, что я испытываю хоть каплю уважения к магглам? - Упивающиеся молчали. - Мне нет до них никакого дела, - четко проговорил молодой маг. - Я презираю их так же, как и вас. Мне плевать на магглов в этой дыре. Я уже сказал, что вы вольны делать все, что пожелаете. Пускай сегодня все покажут, на что способны. Только так, чтобы не слишком привлекать внимание авроров, разумеется.
Упивающиеся смертью не шевелились. Снейп почувствовал, как сердце сжали холодные тиски. Вольдеморт давно не устраивал таких показательных кровавых рейдов. Профессор зельеварения содрогнулся при мысли о том, что будет дальше. Ему приходилось участвовать не в одном таком "мероприятии", как называл это Темный лорд. Между тем Упивающиеся оживились: им давно не хватало зрелищ. Они жаждали крови, жаждали выместить накопившиеся ненависть и злобу на так удачно подвернувшихся магглах, которые ничего не могли противопоставить волшебникам.
Рука Долохова потянулась к браслету. Остановившиеся големы вновь ожили и двинулись по направлению к городку.
- Ну же, чего вы ждете? - воскликнул молодой маг. - Это испытание и для вас! Встречаемся на этом же месте через полтора часа.
И фигуры в черных плащах и белых масках начали медленно наступать на мирный город с ничего не подозревающими жителями. Послышался шорох мантий, словно шелест змеиной шкуры по земле.
- И не вздумайте снимать кольца для связи, - это Долохов окликнул их. - Иначе сами станете мишенью для големов.
Смерть шла в маленький городок, что к северу от Лондона.
* * *
Вечер... Время, когда уютное тепло помогает забыть мелкие неурядицы, и серьезные проблемы кажутся недостойными переживаний, когда рядом близкие люди, всегда готовые понять и поддержать, а может просто молчаливо одобрить любое решение… Время, когда доверяют и доверяешь, любят и любишь, и маленький мирок этого семейного вечера надежно отделен от внешнего мира. Как же все-таки Гермиона любила такие вечера! Хоть и не все было гладко в отношениях мистера и миссис Грейнджер, но ради дочери они были готовы забыть собственные недомолвки и пойти на уступки друг другу. Гермиона была рада, что оставшиеся две недели каникул проведет именно с родителями и тетей Эмилией - маминой сестрой.
Августовский день уже заканчивался, и сумерки за окном сгущались быстро, но находящиеся в доме люди не слишком обращали на это внимание.
- Как Герми закончила учебный год? - спрашивала тетя Эмилия. - Лучшая в школе, я уверена, - женщина подмигнула Гермионе. Девушка чуть покраснела.
- Конечно, Эми, - улыбнулась миссис Грейнджер. - Лучшая в классе. Только мне кажется, что Герми много учится и мало отдыхает. Я беспокоюсь за нее.
- Частные школы, Джейн, - кивнула тетя Эмилия. - Там всегда большие нагрузки. Но Герми просто подвиги совершает. Я в ее возрасте больше думала о мальчиках, чем об уроках.
Грейнджеры переглянулись и улыбнулись друг другу. Они не афишировали тот факт, что их дочь - чародейка и учится в школе для магов. Скрывали это и от ближайших родственников, во всяком случае, до тех пор, пока Гермиона не закончит школу. Родители девушки сами достаточно долго привыкали к мысли о том, что их любимый ребенок – настоящая волшебница. Что уж говорить об остальных родственниках, даже таких замечательных как Эмилия. Чем позже они узнают, тем лучше.
- Почему мы все время говорим обо мне? - спросила смущенная Гермиона. - Тетя, расскажите лучше вы что-нибудь. Мы же не виделись целый год!
- Да я, по-моему, вам давным-давно все рассказала. Ну, скажите на милость, какая, по-вашему, у нас тут жизнь? Тихая и мирная. Болото, да и все тут.
Все рассмеялись.
Когда звук смеха утих, наступившую тишину прорезал странный шум за окном, который, казалось, приближался.
- Наверное опять ребята со скуки балуются, - махнула рукой тетя Эмилия. - Они здесь каждый вечер гуляют. Заняться нечем, вот и шалят.
Гермиона хотела сказать что-то, но тут звуки повторились, крики стали громче, и девушка почувствовала это… Магия. Волна магической энергии. Она вскочила. Родители и тетя недоуменно на нее посмотрели.
- Я только взгляну, что там такое, - быстро сказала Гермиона. В глазах ее отца отразилась легкая тревога. - По-моему, там слишком уж разошлись.
- Как хочешь, - пожала плечами тетя. - Только смотри, поосторожнее там.
- Герми… - встал было отец Гермионы, но девушка уже выскочила во двор.
Гермиона в нерешительности остановилась возле ворот. Она явственно ощущала магию, а странные звуки приближались. Звуки… Это были крики ужаса и паники, крики гибнущих людей. Послышались выстрелы и засверкали вспышки заклинаний. Девушка стояла, парализованная страхом, и не знала, что ей делать. Сообщить Ордену? Но как? В городке нет ни одного мага, кроме нее самой, а значит, к каминной сети не подключен никто. Мерлин, да что же это происходит? Гермиону начало трясти, но в этот миг словно из ниоткуда перед воротами выросла фигура в черном плаще и белой маске. Девушка чудом увернулась от первого проклятия. Она упала на землю, но тут же вскочила. К счастью, Упивающийся смертью в темноте не заметил волшебной палочки в руке девушки.
- Bombarda! - крикнул он, и от ворот остались одни щепки, а Гермиону осыпали мелкие острые деревяшки. Но Гермиона закричала:
- Stupefy! - и волшебник тяжело рухнул наземь.
Волшебница испуганно обернулась, чтобы не пропустить нового удара, и тут она услышала… Треск и взрывы. Затем грохот. А потом пулеметные очереди - длинные, бесконечные. Не желая верить собственным ушам, девушка обернулась к своему дому. В окнах метались неясные тени.
- Нет!!! - истошно завопила она и бросилась по дорожке назад. Споткнулась, упала. Больно ударилась, но тут же вскочила и, не помня себя, побежала дальше. Побелевшими губами Гермиона повторяла, как заведенная: "Господи... Господи..." А в доме все стреляли и стреляли, и путь к двери казался нескончаемым, будто ты не бежишь, а топчешься на месте, скованный невидимыми путами.
Дверь открылась легко, вернее просто тяжело упала вперед, подняв облако пыли. Внутри было жарко, стоял странный запах, а стена, на которую оперлась враз обессилевшая Гермиона, почему-то была мокрой и липкой. Девушка быстро поняла, почему, едва лишь подняла глаза. Затем перепуганный, неверящий взгляд карих глаз встретился с равнодушным взглядом красных, немигающих "глаз". Уродливое металлическое тело, шесть суставчатых лап и черные дула пулеметов, что смотрели ей в лицо. Вот он, голем. Вот она, смерть.
Сколько прошло времени? Секунда? Минута? А быть может целая вечность. Время свернулось в тугую спираль, где каждый миг кажется бесконечным. Гермиона самым дальним уголком сознания ощущала, что сейчас все для нее закончится. Так, как уже закончилось для ее семьи, и изменить уже ничего нельзя. Но она так и стояла, и в память навсегда впечатывались кроваво-красные глаза голема, и много красного в комнате. А еще тела, казавшиеся изломанными, будто игрушки руками злого ребенка… Словно в замедленной съемке, девушка видела, как голем перезаряжает оружие, нацеливает на нее пулемет…
И Гермиона поняла, что ей все равно.
Тихий шорох сзади остался незамеченным ни для девушки, ни для голема, а через мгновение темная фигура влетела в дом. Гермиона почувствовала, что кто-то сильно толкнул ее прочь от смертельного пути пуль. Девушка упала на пол. Очень неудачно - ногу резанула острая боль. Но Гермионе было все равно. Разве эта боль имеет значение? Это не боль. Ничто по сравнению с тем, что растет в душе, закрытое пока защитой спасительного шока.
Вбежавшим человеком оказался Снейп в одежде Упивающегося. Белая маска торчала из кармана мантии. Голем замер, красные глаза то загорались, то гасли. Машина обрабатывала информацию и старалась "понять", должна ли нападать на объект, который рассматривался, как "свой", но действия которого при этом противоречили действиям "своего". Снейп же колебался недолго. У него был в запасе всего один удар, ведь на прямую атаку голем ответит огнем. Профессор просто кинулся в сторону, одновременно крикнув:
- Diruo!
В воздух взметнулись куски паркета и остатки мебели, и машина смерти провалилась в огромную трещину в полу. Однако круглая голова голема и часть туловища были видны. Снейп одним прыжком оказался возле механизма, прошептал заклинание. Послышались звуки, будто что-то с силой ломают. Голем затих, словно маг выключил его, как обычный безобидный прибор. Затем профессор зельеварения подбежал к лежащей на полу девушке. Схватил ее за плечи, рывком поднял и прижал к себе. Свободной рукой с палочкой сделал резкое движение. Рывок, и долгожданная темнота приняла Гермиону в холодные объятия.
* * *
Когда Снейп с Гермионой на руках появился на площади Гриммо, практически выбив входную дверь, все находящиеся там члены Ордена на несколько секунд впали в ступор. Лишь потом к профессору и девушке кинулись миссис Уизли и Тонкс, а со всех сторон послышались бессвязные крики:
- Что случилось? Девочка вся в крови! Почему она со Снейпом?! Северус, ради Мерлина, прошу, не молчи!
- Это не ее кровь, - отрывисто бросил в ответ профессор зельеварения. - Она не ранена. У Гермионы было такое чувство, будто задернули полог, отделяющий ее от окружающего мира. Краски казались смазанными, голоса – певучими. Время будто растянулось для нее. Каждое мгновение превращалось в бесконечность, мысли о будущем отсечены этим туманным пологом, и существует лишь реальность.
- Что происходит? - это испуганный, но твердый голос Гарри. - Почему вы не доставили ее в больницу святого Мунго?
- Мисс Грейнджер почти не пострадала, - цедит в ответ Снейп. - Кроме того, вряд ли нас приняли бы там с распростертыми объятиями, - действительно, на зельеваре лишь плащ Упивающегося, а из кармана выглядывает белая маска.
- Неси ее сюда, - в голосе миссис Уизли слышны слезы. Вся толпа идет вслед за ними в маленькую комнатку. - Северус, что же все-таки случилось?
- Долохов натравил големов на маггловский городок, - тихо говорит Снейп и опускает девушку на кровать. - Мисс Грейнджер, я полагаю, находилась там у родственников. Голем уничтожил их дом. Вместе с ними, - последние слова он произносит чуть слышно.
- Да, она была там с родителями, у тети, - так же тихо и потрясенно говорит Рон.
Но девушка слышит всех их, но не открывает глаз. Гермиона так надеялась, что больше не придет в себя и останется навсегда в небытие, затянутая в липкую и холодную темноту. Почему никто не сжалится над ней и не избавит от этой муки? Почему она должна вспомнить о том, что произошло всего несколько минут – уже целую вечность - назад? Девушка чувствует, что Снейп осторожно кладет ее на мягкую кровать, и совершенно четко понимает вдруг, что не хочет, чтобы профессор отпускал ее. Словно тогда порвется тоненькая ниточка, которая еще дает слабую надежду на что-то светлое. Будто Гермиона лишится защиты, которую дарят сейчас руки мрачного хогвартского зельевара. Девушка судорожно вцепилась в его мантию и отчаянно замотала головой. Снейп изумленно выдохнул и замер.
- Гермиона, солнышко, отпусти профессора, пожалуйста, - заворковала миссис Уизли, пытаясь осторожно разжать пальцы девушки. - Милая, ты в безопасности, никто не причинит тебе вреда. Все уже закончилось.
По щекам девушки потекли слезы. Как они не понимают? Все действительно закончилось, больше нет ничего светлого и радостного. Все погибло под пулями железного убийцы. Мамочка, папочка, почему?! Гермиона еще сильнее прижалась к профессору зельеварения, ее тело начали сотрясать рыдания.
- Гермиона… - всхлипнула миссис Уизли.
- Мне нужно уйти, - чуть слышно, словно боясь, что услышит девушка, проговорил Снейп. - Если я опоздаю к Долохову, могут быть неприятные последствия.
- Девочка, профессору надо уходить, - Молли Уизли обняла Гермиону и вновь сделала попытку разжать сведенные пальцы девушки. - Он может оказаться в опасности…
Но Гермиона не понимала, что говорит ей этот голос. Не могла и не хотела понимать. Она желала только одного - чтобы ее не отпускали, не лишали этой, пускай и хрупкой, но защиты.
- Северус, я не могу, - зашептала миссис Уизли.
Снейп вздохнул и осторожно освободил одну руку. Гермиона ощутила прохладные пальцы профессора зельеварения на лбу и услышала тихий шепот. В тот же миг боль начала уходить и стал быстро подступать сон. Гермиона отпустила руки и упала на подушки. Ее губ тут же коснулся край стакана.
- Зелье сна, - сказал голос Тонкс. - Я подумала…
- Все правильно, Нимфадора, - ответила миссис Уизли. - Все правильно. Спасибо, Северус.
Снейп ответил что-то неразборчивое, поспешно отошел от кровати и повернулся, чтобы уйти. Члены Ордена стояли возле двери и наблюдали. В зельеваре закипела злость.
- Представление закончилось, - зашипел Снейп не сводившим с него глаз магам. Потом прошел через расступившуюся толпу и вышел на улицу. Хлопка аппарации уже никто не слышал.
* * *
Далекие серебряные звезды равнодушно глядели на мертвый городок. Ни единый звук не нарушал страшной абсолютной тишины. Снейп быстро прошел по улице, стараясь не смотреть по сторонам: слишком уж тяжелая открывалась картина даже для Упивающегося, многое повидавшего в жизни. Он знал, что опоздал на собрание. Оставалось только узнать, как Долохов будет выражать свое недовольство. Причем узнать придется на собственной шкуре, и это вовсе не добавляло оптимизма.
Все уже собрались на окраине, на том же месте, с которого начали уничтожение городка. Со стороны они выглядели странно. Долохов (а вернее его иллюзия), опершийся о ближайшее дерево и надежно охраняемый с тыла големами. Упивающиеся смертью, сбившиеся в кучу и взирающие на нынешнего хозяина с противоречивыми чувствами. Ах да, был еще Малфой, который стоял рядом с Долоховым. Лицо Люциуса светилось удовлетворением. Снейп почувствовал тошноту. Он начинал задыхаться в этом обществе. А ведь это только начало.
- А вот и Северус Снейп, хозяин, - со злорадной радостью сообщил Малфой. - Мы ждали именно его.
- Да, Люциус, это именно я, - небрежным движением профессор зельеварения снял маску, которую предусмотрительно надел сразу же после аппарации. - А к чему такая честь?
Среди Упивающихся кто-то кашлянул. Долохов медленно повернул голову к Снейпу. Хорошо, наверное, себя чувствуешь, находясь под защитой иллюзии. Профессор зельеварения поклонился.
- Снейп, - повторил Мастер Иллюзий, оглядывая мага с головы до ног, будто стараясь запомнить все детали. - Личный зельевар Вольдеморта. Известный ученый. Кроме того, ментальный и неплохой боевой маг, - профессор зельеварения прищурился, но, тем не менее, еще раз поклонился. - Неплохая характеристика. Поэтому я спрошу у вас, профессор Снейп, - в голосе Долохова слышна насмешка, - что же задержало такого опытного волшебника?
Взгляды двух магов встретились. Долохов, казалось, не был зол, в нем говорило скорее любопытство, желание узнать получше тех, кто не по своей воле стал его слугой. Узнать и подчинить своей воле, болью и страхом наказания привязав к себе сомневающихся. Он собирался напомнить им, кто выбирает, властвовать ли им душами магов, пользуясь накопленными состояниями, связями и знаниями, или влачить их жалкое существование рабами министерской воли в Азкабане. Надо было показать магам, что новый Лорд не допустит невнимания к своим приказам, не говоря уже об инакомыслии. Для этого Долохов собирался продолжить политику Вольдеморта по отношению к подчиненным. Несколько изощренно жестоких наказаний, пара смертей – изумительно наглядный пример для остальных. И роскошное зрелище; о поощрениях он решил подумать потом. Мастер Иллюзий выбирал первого жертвенного агнца на алтарь своей власти. Сегодня прольется кровь запоздавшего Северуса Снейпа.
Профессор зельеварения в тот момент вспоминал Константина Долохова в Хогвартсе. Да-да, Снейп уже несколько лет работал в школе, когда в Хогвартс поступил Долохов. Откровенно говоря, зельевару пришлось хорошенько напрячь память, дабы вспомнить этого мальчишку. Все дело в том, что Долохов-младший совершенно не выделялся из общей массы учеников. Серый и неприметный, он никак не проявил себя за годы учебы. Напротив, его оценки балансировали на критической черте, грозившей явными проблемами с учебой. Посредственность – именно это слово лучше всего характеризовало Константина Долохова. Неужели преподаватели жестоко ошиблись, не заметив в юноше талантов? Да хоть бы в искусстве иллюзий. И вот теперь их (да что там их, его, Северуса Снейпа, как декана) невнимательность, кажется, оборачивается большими проблемами. Впрочем, пока нужно разобраться с насущными неприятностями. Профессор зельеварения склонил голову.
- Я прошу прощения, - тут он запнулся. Называть Долохова "господин" было бы уже слишком. - Но я несколько увлекся битвой, - профессор постарался, чтобы голос звучал как можно покорнее, и ничто не выдало бы его настоящих чувств.
- Интересно… - нахмурился Долохов. - Вот уж не думал, профессор, что вы столь увлекающийся человек. - Снейпа уже трясло от едва сдерживаемого бешенства. Как смеет этот мальчишка так говорить с ним? Пускай за его спиной хоть сотня големов… Но бывший Упивающийся понимал, что ни в коем случае нельзя давать волю своей ярости. Этим он ничего не добьется. Потому зельевар молчал, сжимая побелевшими пальцами совершенно бесполезную палочку. Между тем, Долохов продолжал:
- А известно ли вам, профессор, - издевательски выделил последнее слово Мастер Иллюзий, - неукоснительного выполнения всех моих распоряжений? - Снейп не произнес ни звука.
С тихим скрежетом выдвинулся вперед один из големов. Снейп вздрогнул, но не сдвинулся с места. Упивающиеся попятились. Каждый намеревался спасать свою шкуру, и маги с явной злобой смотрели на зельевара. Умирать из-за чьей-то глупости не хотелось никому.
- Один из моих големов сильно поврежден! - зашипел Константин Долохов. Его лицо покраснело от ярости. - Маггл не мог бы справиться с ним! А тебя, Снейп, видели возле того дома, где нашли голема! Чем ты это объяснишь? - Он шагнул к зельевару и стоял теперь вплотную, так что Северус ощущал тяжелое дыхание молодого волшебника. Все-таки иллюзия была потрясающей, выше всяческих похвал. Снейп, повидавший в своей жизни достаточно фантомов, не мог не восхититься. Не будь профессор зельеварения ментальным магом, ни за что не поверил бы, что перед ним не человек, а рожденный магией фантом.
- В этом есть моя вина, - тихо проговорил Снейп, стараясь выглядеть виновато. - Я повредил перстень в битве, и голем напал на меня. Мне пришлось защищаться, - зельевар протянул руку почти под нос Долохову. И действительно, на камне перстня красовалась хорошо заметная трещина. С этим перстнем пришлось попотеть, дабы все выглядело правдоподобно: обычным ударом об стенку здесь не обойдешься. Но к счастью, Снейп знал множество заклинаний, о которых Долохов и не слышал, слишком увлеченный копанием в железках.
Молодой маг посмотрел на перстень. Потом на Северуса. Потом вновь на перстень. Нахмурился и потер рукой лоб, как будто у него болела голова. Среди остальных волшебников пробежал легкий шепот. Они подумали о том, как им повезло, что ничего не случилось с их перстнями.
- Идиоты, - произнес Долохов, обращаясь к Малфою. - Я предупреждал, что перстень нужно беречь, если ваша никчемная жизнь вам дорога. - Молодой маг снова начинал закипать. Северус же казался замершей каменной статуей. - Дайте сюда! - Профессор молча протянул ему перстень. - Нужно улучшить технологию, - пробормотал Долохов.
Упивающиеся смертью наконец смогли расслабиться. Голем отступил назад, послышались щелчки разряжаемого оружия. И только Люциус Малфой бросал на Снейпа взгляды, полные подозрения.
- Все вон! - Долохов махнул рукой на волшебников. - От вашей тупости у меня голова разболелась. Когда вы мне понадобитесь, дам вам знать.
От многочисленных хлопков аппарации Долохов сморщился и потер ладонями виски. Через минуту на небольшой полянке остались лишь сам Константин и Люциус Малфой. Ну и големы, естественно. Северус Снейп ушел вместе с остальными. Молча поклонился и аппарировал.
- Даже если он защищался, - почти обиженно сказал Долохов, - то зачем было повреждать камеру голема, которая фиксировала все происходящее на пленку? Проклятый профессор что-то от меня скрывает!
- Снейп - сильный волшебник, - наклонился к уху молодого мага Малфой. - Ходили слухи, что он работает на Дамблдора, но доказательств мы не нашли, и наш… хм… бывший хозяин принял его обратно. Мало того, приблизил к себе. Снейпу ни в коем случае нельзя доверять.
- Я уже понял, - взгляд Долохова рассеянно блуждал по руинам, что недавно были городком. Пламя пожаров разрезало ночную тишину алыми всполохами. - Я запомнил Снейпа. Еще ты напомнил мне, Люциус, о старикашке. Я, признаться, забыл о знаменитом Ордене. Но меня не стоит недооценивать.
- В Хогвартсе учится мой сын, - осторожно начал Малфой, - он мог бы следить за стариком, да и за Снейпом тоже.
В ответ Долохов рассмеялся злым смехом.
- Твой сынок, Малфой? Отпрыск древнего волшебного рода? Купающийся в роскоши, упивающийся вседозволенностью и надежно прикрытый от любых претензий должностью своего папаши в Министерстве? Не так ли, Люциус?
Малфой побледнел и отшатнулся.
- Вы все сдохнете рано или поздно, - спокойно продолжал молодой маг. - Вы, волшебники. Впрочем, кто-то, наверное, останется. Без вас будет скучновато. Так вот, если мне понадобится помощь, я сообщу об этом. А сейчас оставь меня одного.
Малфой скрежетал зубами от злости, но ничего ответить не мог. Ублюдочный Антонин, воспитавший сумасшедшего сына! Придурок Константин с идиотской ненавистью как к магам, так и к магглам. Но на его стороне сила, а Люциус всегда поддерживал победителей и пользовался их поддержкой. Только так можно было добиться своих целей. О, Малфой умел выживать в этом переменчивом и несправедливом мире, и мир обычно был благосклонен к нему. Ничего непредвиденного не должно было случиться и на этот раз.
* * *
Гарри и Рон сидели около кровати, на которой спала Гермиона. День начинал клониться к вечеру, в Лондон медленно прокрадывалась темнота. Но пока что дыхание приближающейся ночи было не слишком заметным. Медленно плыли по небу белые облака; чуть заметно покачивались верхушки деревьев.
Девушка проспала всю ночь и весь день благодаря зелью. Миссис Уизли говорила, что чем позже Гермиона проснется, тем лучше. Ведь ей нужно набраться сил, чтобы пережить случившееся. Рон и Гарри были совершенно согласны с Молли Уизли.
- Не представляю, что будет с Герми, - тихо проговорил Рон, осторожно дотрагиваясь до одеяла, которым была укрыта девушка. - И мы ведь почти ничем не можем помочь.
- Этот Долохов - просто мразь, - с яростью и горечью отозвался Гарри, ударяя кулаком о спинку стула. - Он хуже Вольдеморта. Он хочет уничтожить всех, неважно, маг это или маггл. Он помешался на своих големах.
- И что теперь будет делать Орден? - спросил Рон. - Если Долохов может гасить магию, то даже Дамблдор не сможет ничего сделать.
Гарри согласно кивнул. Все они оказались абсолютно не готовы к борьбе с врагом, который пользуется не только магией. Впрочем, чего можно было ожидать от волшебников, со времен Инквизиции не вступающих в прямые конфликты с магглами и их все более совершенным оружием. Судя по тому, что происходило сейчас, ничего хорошего в ближайшее время не ожидалось. Когда-то Гарри с нетерпением ждал нового учебного года, зачеркивая дни в самодельном календаре. Что же изменилось? Почему теперь не замирает сладко сердце при мысли о Хогвартсе, где его любят, понимают и ждут? Неужели он повзрослел, и чудесный замок, да и весь волшебный мир вдруг перестали быть для него страшноватой, но такой желанной сказкой? Но в этот раз юноше не слишком хотелось покидать уютный дом на площади Гриммо. Хотя, с другой стороны, Гарри жаждал действий, особенно теперь, когда погибли родители Гермионы. Неважно, что Пророчество больше не довлеет над Гарри. Он не должен оставаться в стороне, когда в волшебном мире снова неспокойно.
Друзья помолчали немного.
- Знаешь, я предложил Гермионе встречаться, - сказал вдруг Рон.
- Правда? - глаза Гарри расширились от удивления. - Ты все-таки решился ей сказать?
- Ээ… Не совсем, - покраснел его друг. - Я пригласил ее на свидание, и Герми согласилась. По-моему, она была рада. Теперь ей будет не до этого, - тихо и с горечью закончил Рон.
Помолчали еще чуть-чуть. Но только юноши почувствовали себя неуютно и решили уйти, чтобы не нарушать сон Гермионы своими разговорами, как девушка зашевелилась и открыла глаза. Рон и Гарри замерли на месте. Гермиона затуманенным взглядом смотрела на них.
- Мамочка… Папочка… - беспомощно пробормотала она.
- Герми… - склонился над девушкой Рон. - Это мы… - он запнулся, не зная, что сказать.
Гермиона распахнула свои большие карие глаза:
- Рон… Гарри… Что вы тут делаете? - оба молчали, не в силах ответить, ведь тогда Гермиона вспомнит… Но во взгляде девушки уже отразился ужас понимания.
- Нет… Неправда… Не может быть, - замотала головой Гермиона, и по ее щекам потекли слезы. - Это неправда! Скажите мне! - закричала она, - парни неловко замерли, не зная, что делать дальше. Они чувствовали себя неуютно, хотя искренне хотели помочь подруге.
- Уйдите. Оставьте меня, - сдавленно простонала девушка в подушку.
Гарри и Рон на ватных ногах вышли.
* * *
Снейп аппарировал в штаб Ордена поздно. Пришлось побывать и в Хогвартсе, где активно шла подготовка к учебному году, и на сборе Упивающихся. Темные маги решили собраться вместе без Долохова и обсудить последние события. Однако два часа крика и споров ни к чему не привели. Долохов крепко держал их на крючке, и освободиться от него пока не представлялось возможным. Интересно, что сам Снейп находился сейчас в более выгодном положении, чем остальные Упивающиеся смертью. Он-то мог уйти всегда, так как находился под защитой Дамблдора. Да что там говорить, Аврорат тоже вынужден был бы признать Снейпа как шпиона Ордена. Но профессор зельеварения продолжал шпионскую деятельность, так велело ему чувство долга и… совесть. Хотя мало кто верит, что Снейп способен на такое чувство, как совесть. Кроме того, обычный здравый смысл подсказывал, что просто глупо отступать без борьбы. Пока Долохов представлял угрозу, было бы крайне опрометчиво не использовать любую возможность для того, чтобы узнать о его намерениях.
Зельевар поднялся по лестнице, намереваясь найти Дамблдора, когда заметил возле одной из дверей переминающихся с ноги на ногу Поттера и Уизли. Гриффиндорцы были чем-то расстроены и озадачены. Увидев профессора, они почему-то еще больше стушевались. Конечно же, Снейп не мог просто пройти мимо.
- В чем дело, Поттер? - ядовитая ухмылка исказила лицо профессора зельеварения. - Забыли о заклинании Аллохомора?
- Там Гермиона, - проговорил Гарри, не делая попытки сказать колкость. - Она целый день плачет, не выходит из комнаты и не хочет никого видеть, - Уизли закивал.
Снейп нахмурился.
- Где директор? - резко спросил он. - Почему не окажет мисс Грейнджер помощь?
- Его не было вчера, и пока нет сегодня, - растерянно ответил Поттер. - И ни миссис Уизли, ни Тонкс не могут помочь.
Снейп тяжело вздохнул: как же он устал возиться с этими глупыми гриффиндорцами! Затем, оттеснив юношей в сторону, профессор зельеварения подошел к двери.
- А вы… - недоверчиво начал Гарри, но Снейп махнул рукой. Дверь открылась, и зельевар вошел. Гриффиндорцы сунулись было следом, однако профессор безапелляционно закрыл дверь прямо у них перед носом.
Гермиона лежала на кровати и плакала, зарывшись в подушки. Вполне естественная реакция на горе. Услышав, что кто-то вошел, она хрипло проговорила:
- Я же сказала: оставьте меня в покое.
И это тоже вполне нормально - желание остаться одному и переживать трагедию раз за разом, доводя себя практически до безумия. Снейпу было искренне жалко девочку. Нет, жалость все-таки слишком эгоистична и высокомерна по своей природе. Не жалость Снейп испытывал, нет. Сочувствие. Он мог представить себе, что ощущает человек, в один миг потерявший всех близких людей. Северус Снейп вовсе не был равнодушным. Его сердце сжималось, когда он нес эту девочку в Орден, когда она искала у него защиты. Они на двоих разделили тот ужас, и теперь всегда будут нести крест этого скорбного знания. Вдвоем.
- Мисс Грейнджер, - тихо произнес он.
Девушка дернулась и села, вытирая слезы, бегущие по щекам. В ее глазах застыл страх. Снейп подумал о том, что репутация мрачного профессора зельеварения дает о себе знать даже сейчас.
- П-профессор, - заикаясь, пробормотала Гермиона. - Что вам нужно?
Снейп подошел к ней и сел рядом на кровать.
- Я хочу вам помочь, - спокойно ответил он.
- Вы не можете, - губы девушки задрожали. - Никто не может больше мне помочь. Они поили меня зельем сна без сновидений, но его нельзя пить долго. А я не могу так больше, - она вновь разрыдалась.
- Тише, - Снейп успокаивающе погладил ее по руке. - Вы сможете пережить это, найти силы. Просто должно пройти время… А пока я просто помогу вам.
Гермиона вцепилась в его руку так, что профессор зельеварения поморщился.
- Я не смогу, - беспомощно пробормотала девушка. - Все закончилось, все умерло…
- Посмотрите на меня, - мягко сказал Снейп. Она подняла заплаканные глаза.
Ментальная магия - очень тонкая наука. Столь же тонкая, сколь и искусство приготовления зелий. Сродни гипнозу, хотя во многом отличается от него. Снейп осторожно коснулся сознания девушки, чтобы не повредить и так уязвимую сейчас психику Гермионы. Метальный маг может очень многое: одним резким ударом безвозвратно нарушить сознание или же заползти в него хитрой и изворотливой змеей, дабы отдать приказ, который обязательно будет выполнен. Дернуть за крошечную ниточку, что в итоге может привести к необратимым последствиям. Безумию, скажем. Снейп ни в коем случае не хотел причинить вреда. Он должен был помочь девочке, жизнь которой разрушил проклятый Долохов.
Эмоциональный фон никуда не годился. Только боль, безысходность, вина (Мерлин, а себя-то мисс Грейнджер в чем винит?!), полное моральное истощение. Снейп бережно "коснулся" воспоминаний. Перед его глазами тут же появилось то из них, которое все время мучило Гермиону, сводя несчастную девушку с ума. Вначале дом, где слышны крики и пулеметные очереди. Дом, к которому изо всех сил бежит Гермиона, но от нее уже ничего не зависит. Потом та самая комната в доме. Много крови. Тела родителей и тети. И красные глаза голема, горящие беспощадным равнодушием и холодом. Поднятое дуло пулемета, смотрящее девушке в грудь. Все заволакивает красным, а потом ужас начинается сначала.
Руки Снейпа, которые он положил на плечи девушки, невольно дрогнули. Он разделил эту боль вместе с Гермионой, и теперь испытывал непреодолимое желание помочь, уберечь, защитить хрупкое сознание. Губы профессора прочитали слова заклинания. Гермиона смотрела прямо ему в глаза, но Снейп сейчас не видел ее, погруженный в состояние подобное трансу.
Пару минут спустя девушка почувствовала, что бесконечно повторяющееся воспоминание уже не приносит прежней боли. Боль притупилась, и даже дышать стало легче. Словно разжались невидимые тиски, сковавшие душу. Девушка глубоко вздохнула. Снейп посмотрел на нее, чуть прищурившись. В его глазах не было привычной холодности и безразличия. Сейчас это были просто глаза уставшего от жизни человека, но человека, еще не утратившего что-то светлое и важное.
- А теперь вам лучше поспать, мисс Грейнджер, - сказал он. Снял руку Гермионы со своей руки и встал. Девушка послушно кивнула. Сон пришел к ней сразу же, как только за профессором закрылась дверь.
