Глава 11. Суббота в ХогcмидеГлава 11. Суббота в Хогcмиде (перевод: Angel_Smith, бета: Keoh, гамма: SaraH Huggersack)
Гермиона проснулась с особым чувством предвкушения и ожидания. В течение недели после бала она привыкала к изменениям, произошедшим в ее жизни. Она с удивлением заметила, что привлекает к себе внимание юношей, что, как она раньше считала, было прерогативой других, более симпатичных девочек. Представительницы Гриффиндора и Хаффлпаффа, а также несколько парней из Равенкло, останавливали ее в холле, чтобы сообщить, как она обворожительно выглядела на балу. Гарри и Рон были сбиты с толку ее новым внешним видом и постоянными напоминаниями о том, что этим изменениям способствовал Снейп.
Гермиона потренировалась в заклинании Золушки и научила ему Парвати и Лаванду — в основном для того, чтобы они наконец-то замолчали и прекратили кричать: «Пожалуйста! Ну, пожалуйста, пожа-а-а-алуйста!!!» Вскоре к ним присоединилась и Джинни, и Гермиона признала, что Снейп был прав: результат заклинания зависит только от вкуса и фантазии применяющего его волшебника. Одни были смешны, другие просто неприличны. Однако девочки находили забавными и такие попытки. В субботу они долго не ложились спать, визжа от страха или от смеха при очередном превращении. Гермиона убедилась, что она почти в полной мере может восстановить тот образ, который Снейп создал ей для бала. Этот образ был довольно привлекателен и как будто говорил: «Я – Темная Ведьма! Бойся меня!». У Джинни тоже получалось неплохо, она прекрасно чувствовала, какие цвета ей идут. Заклятие, которое раньше Гермиона отнесла бы к несерьёзным, требовало слишком много навыков и сил, и на следующий день все они чуть не проспали первое занятие.
Однако теперь Гермиона признавала, что это заклятие не такое уж и простое. Оно дает девушке некую силу, прибавляя уверенности в себе.
Тем не менее, она до сих пор смеялась про себя, вспоминая испуганное выражение лица Малфоя в тот момент, когда он узнал ее. Все остальные слизеринцы отреагировали по-разному. Блейз Забини прошмыгнул мимо, учтиво прошептав: «Мило, Грейнджер». Однако остальные ученики факультета Змеи проявили свою вежливость гораздо проще. В понедельник на зельях слышались довольно громкие замечания о том, насколько лучше выглядят гриффиндорцы, «когда не скрывают своих достоинств». Гарри стиснул зубы и уже готов был взорваться, как вдруг Лили разрядила обстановку, попросив Нотта передать яд акромантула, а затем прошептав ему на ухо что-то похожее на упрек. Нотт уже собрался шутливо ответить ей, как вдруг, прямо из неоткуда появился Снейп, глядящий на них тяжелым взглядом. Весь класс умолк.
Когда в среду после трансфигурации Гермиона и Гарри встретились с Лили, она рассказала им, что Снейп разговаривал со слизеринцами о Гермионе. Он сказал, что это Дамблдор назначил ее его ассистентом, что с этим уже ничего нельзя поделать и что он будет рад, если его факультет не станет усложнять ему жизнь, давая гриффиндорцам повод для жалоб директору. Личность мисс Грейнджер теперь официально является запретной темой для шуток, и им не следует пренебрегать его указаниям и рисковать, если только она не спровоцирует их первой.
К четвергу уже вся школа знала, что Гермиона Грейнджер стала ассистентом профессора Снейпа. Рон и Гарри, которым, конечно же, об этом было известно уже давно, ничего не сказали, и Гарри даже каким-то образом удалось убедить Рона, что, постоянно обсуждая это, делу не поможешь. Однако другие ее сокурсники, да и ученики остальных факультетов, не были такими сдержанными, и Гермиону постоянно раздражали выражениями искреннего сочувствия и странными язвительными замечаниями. К ее удивлению, некоторые семикурсники из Равенкло обозлились на нее. Слизеринцы же, преданные своему декану, просто молчали.
В некотором отношении за последние две недели ситуация явно улучшились. Флитвик и Спраут кое-как оправились от шока и стали относиться к Гермионе почти нормально. Люпин всегда был добр к ней, а МакГонагалл продолжала не замечать ни Гермиону, ни Лили. Остальные преподаватели, не посвященные в их тайную драму, удивились, узнав о новых обязанностях Гермионы. В частности, Вектор немного расстроилась.
– Если бы я знала, что вы хотите ассистировать, вам стоило бы только сказать мне…
– О, профессор Вектор, я не просила профессора Снейпа! Директор просто сообщил мне, что я буду его ассистентом. Не могла же я ему отказать!
Профессор нумерологии была разочарована, но признала, что Гермиона не могла пойти против воли директора.
– Тем не менее, моя дорогая, если с профессором Снейпом у тебя не сложится, ну, если возникнут какие-либо сложности, знай, что твоя помощь мне никогда не помешает. Возможно, ты не рассматриваешь нумерологию как основу для своей дальнейшей карьеры, но ты действительно можешь справиться с этой работой. А для хорошего нумеролога существует столько возможностей! В Министерстве, в Гринготтсе, в бизнесе, существуют даже частные нумерологические агентства, которые будут рады приливу свежей крови. То есть, – смутилась преподаватель, – то, что ты не связана ни с одной из старых семей, может быть, и не такая уж и преграда… О, Господи!
– Профессор, думаю, я вас поняла, – тихо произнесла Гермиона.
Вектор глубоко вздохнула.
– Мне так неловко… Я просто пытаюсь сказать, что на самом деле талантливых нумерологов очень мало. Так же мало, как и первоклассных зельеваров. Нумерология, как любят говорить мои ученики, предмет тяжелый. Когда приходит время подыскивать себе место во взрослом мире, на магглорожденную ведьму иногда смотрят с предубеждением. Эти канцелярские крысы в Министерстве такие снобы в делах, касающихся крови! Но первоклассный нумеролог с хорошим рекомендательным письмом всегда найдет себе работу.
– Приятно слышать, профессор. Обещаю, что подумаю над этим.
В общем, этот разговор приободрил Гермиону. После предположения Снейпа по поводу отсутствия для нее всяких перспектив в будущем, она была напугана и подавлена. Она так много сделала, чтобы стать отличницей. В мире магглов она бы стремилась к тому, чтобы ее приняли в лучший университет, и тогда она была бы отличницей еще дольше. Но в магическом мире университетов не было: волшебное сообщество не настолько велико, чтобы содержать такие учреждения. Вместо этого выпускник, как Перси Уизли, мог найти самую низкую должность и начать свою карьеру с нуля, либо пройти курсы целителя и работать в больнице Св.Мунго, либо поступить ассистентом к своему бывшему преподавателю. Гермиона только сейчас поняла, что Фред и Джордж стали исключением, сразу после школы открыв свой бизнес.
На уроке зелий в пятницу стояла пугающая тишина. Они закончили приготовление Кровавого Тоника, и воздух в подземелье был насыщен железистыми испарениями, привкус которых чувствовался даже во рту. Гермиона случайно услышала, как слизеринцы обсуждали свои планы по полной оторваться завтра в Хогсмиде. После случившегося летом большого побега из Азкабана никаких признаков Волдеморта или его Упивающихся Смертью больше не было, и все пришли к выводу, что многие из них затаились или сбежали в другие страны. Ну и скатертью дорога!
Дамблдор, казалось, придерживался иного мнения. Он тщательно разработал меры предосторожности для учеников. Гарри и Гермиона знали, что несколько авроров будут дежурить в Хогсмиде, а студенты и преподаватели были предупреждены: всем надо быть начеку на случай подозрительной активности.
Отработка у Снейпа в пятницу тоже была спокойной, под стать уроку. Он говорил с Гермионой резко, но не грубо.
– Вот, – профессор указал на рабочий столик, покрытый цветками аконита [1]. – Удалите тычинки, стараясь сохранить на них пыльцу настолько, насколько это возможно. Измельчите их в ступе номер три. Зачем вы носите кольцо? Это серебро?
– Белое золото, сэр.
– Маггловские побрякушки, – презрительно фыркнул он. – Снимите его. Оно наверняка содержит серебро и никель. Если вы хотите носить украшения, то чистое золото химически более стабильно, и потому лучше выбирать его. После работы тщательно вымойте руки, если хотите узнать, как приготовить Волчье Зелье.
Теперь Гермиона занималась с ним с глазу на глаз, и вокруг не было слизеринцев, которым он должен был угождать. Она с трудом сдерживала себя, чтобы не задать вопрос, который так и хотел сорваться с ее губ. Было ли это зелье снадобьем для профессора Люпина?
«Ну, конечно же, Гермиона, – ругала она себя. – Не задавай Снейпу глупых вопросов, ты же знаешь, как это его раздражает. Думай, прежде чем что-либо говорить»
Вместо того чтобы обсуждать приготовление зелья, следующие полтора часа Гермиона тщательно вырывала тычинки, измельчала их на маленькие кусочки, но не стирала в порошок. Затем она молча показала ступу вместе с ее содержимым Снейпу. Он внимательно все осмотрел и кивнул.
– Пока этого достаточно. Накройте крышкой и поставьте вон туда. Теперь, – продолжил он, доставая свой зеленый дневник, – перепишите ингредиенты и способ приготовления из этой книги. Я хочу, чтобы вы изучили процесс очень тщательно, для того, чтобы в тот момент, когда вы придете сюда в следующую пятницу, вы смогли понять, на какой стадии приготовления мы находимся, и, может быть, даже поучаствовать в приготовлении зелья.
Он на мгновение замолчал, будто сомневаясь в чем-то, а затем добавил:
– Завтра я зайду в аптеку в Хогсмиде. Если вы захотите узнать что-нибудь дополнительно, я буду там примерно в половине одиннадцатого. У вас будет уникальная возможность увидеть, как приходит африканский товар.
Все станут издеваться надо мной. Да и он наверняка будет обращаться со мной как с глупым ребенком.
Тем не менее, она сразу же ответила:
– Мне очень интересно. Я обязательно приду.
***
Настала суббота. Гермиона волновалась, и в то же время предвкушала свою встречу со Снейпом. Создавалось такое впечатление, будто он расценивал ее как ученицу, на которую не жалко потратить немного своего личного времени.
Сначала, чтобы успокоить друзей, она, исполняя свой долг, проводила их в «Товары для квиддича». Гарри, вернувшийся в команду после прошлогоднего вынужденного отстранения, считался уже опытным ловцом. Он благородно и спокойно отошел в сторону, предоставив Рону возможность стать капитаном команды.
– Для него это так много значит, Гермиона, – объяснял он ей. – Тем более, вратарь видит гораздо больше, чем ловец. Для меня достаточно и того, что я опять летаю.
Рон ничего не знал о жертве, которую принес Гарри, и был потрясен радостью от получения нового титула «Короля Квиддича».
Пока мальчики бубнили, обсуждая новые перчатки «Супер-Захват» для полета, Гермионе было жутко скучно, ее глаза слипались… Она разглядывала товары, раздумывая, какие из них могли бы порадовать мальчиков на Рождество. Сквозь витрину магазина она видела, как несколько смеющихся слизеринок направлялись в «Мантии ручной работы». Среди них была и Лили. На ее губах застыла вежливая улыбка — с некоторых пор она стала для Лили обычным выражением лица. Завтра после обеда они встретятся с ней и с Гарри в комнате для чтения, пока Драко вместе с остальными слизеринцами будет на тренировке по квиддичу. Лили обещала рассказать Гарри о ее первом годе в Хогвартсе. Добби, который теперь был посвящен в секрет комнаты для чтения, должен был обеспечить их превосходным чаем.
Лили мало рассказывала о своей жизни в Слизерине, только то, что она хорошо ладит с остальными девочками. Гарри начал высмеивать «морду как у мопса» Паркинсон, но Лили тут же дала ему понять, что ей не нравятся оскорбления внешнего вида слизеринской старосты.
– Если ты имеешь в виду ее мерзкий характер, то так и скажи, но не смей критиковать внешний вид девушки. Это низко. Она ничего не может сделать со своим лицом, но я уверена, что если на нем будет приятное выражение, то оно будет выглядеть гораздо привлекательнее. Я ненавижу, когда мальчики только и обсуждают, что недостатки девушек.
Гермиона согласилась с ней:
– Я тоже не люблю, когда смеются над моими волосами и зубами.
– А что у тебя с зубами? – озадаченно спросила Лили.
– Это длинная история, – вздохнула Гермиона.
Вспомнив этот разговор, она опять рассмеялась негодованию Лили по поводу фразы Снейпа: «Не вижу никакой разницы».
Мальчики обернулись на ее смех. Рон был возмущен:
– Это не смешно, Гермиона! В этом году «Пушки» уверенно двигаются к первому месту в Лиге.
– Извини, Рон.
Затем они пошли в «Горшочек с медом», где Гермиона, как всегда, выбрала себе мятные леденцы. Но когда мальчики уже собрались отправиться в Зонко, оказалось, что уже почти половина одиннадцатого.
– Мне надо зайти в аптеку, — сообщила Гермиона. — Пообедаем потом вместе в «Трех метлах»?
– А зачем тебе туда?
– Профессор Снейп хочет, чтобы я посмотрела на новую партию товара из Африки. Я думаю, что будет интересно.
Гарри просто вопросительно поднял брови, а Рон в течение десяти секунд пытался что-то сказать, и к тому времени, когда он кое-как смог сформулировать свой протест, Гермиона уже помахала им рукой и выскочила на улицу.
Запах в аптеке Хогсмида был похож на запах в кабинете зелий, только с более явственным оттенком сырости и пыли. Старинные дубовые полки были заставлены банками, а в открытых, но защищенных от загрязнения корзинах хранилось множество всевозможных предметов.
Когда Гермиона вошла, Снейп разговаривал с владелицей аптеки. Прервавшись, он слегка кивнул девушке, и полная, с морщинками на лице ведьма неопределенного возраста взглянула на нее.
– Вы, должно быть, мисс Грейнджер! А меня зовут мадам Лич. Профессор Снейп как раз рассказывал мне о своем новом ассистенте. Ну что же вы стоите! Подойдите сюда, я не кусаюсь!
Гермиона подошла к прилавку, но в страхе отскочила назад, когда перед ней выпрыгнула голова Тебо [3].
– А это — может! – пронзительно завизжала пожилая ведьма, всхлипывая от смеха.
– Ох! – вздохнула Гермиона, хватаясь за сердце. Она заметила, что Снейп не достал своей палочки, даже не пошевелился. Вместо этого он спокойно на посмотрел нее и вяло заметил:
– Аптечный юмор.
Мадам Лич тряхнула ужасную высушенную голову на палке и поставила ее в угол. Когда ведьма вытерла глаза огромным красным платком, Снейп медленно произнес:
– Мадам Лич, если вы уже закончили пугать мисс Грейнджер, я хотел бы приобрести немного Разрушающей Жидкости.
В тот же миг аптекарша включилась в деловой разговор, демонстрируя огромный выбор африканского товара. Про некоторые вещи Гермиона читала, но никогда не видела собственными глазами. В отличие от бесконечной скуки в магазин «Товары для квиддича», здесь было действительно интересно. И наблюдать, как Снейп торгуется с аптекаршей, было гораздо увлекательнее, чем разглядывать сами товары. Мадам Лич задавала Гермионе каверзные вопросы, а услышав ответ, кивала Снейпу головой, и говорила:
– Хороший у вас ассистент.
Затем она позвала своего помощника и попросила его присмотреть за прилавком. Сама же провела Гермиону и Снейпа в подсобку, чтобы показать им «действительно отличные вещички». Среди них оказался огромный фаллос морского дракона, подвешенный с помощью магии к потолку. От этого Гермионе стало еще веселее.
Когда все заказы были сделаны, а торги закончены, Гермиона и Снейп вместе вышли из аптеки. Профессор молчал, Гермиона чувствовала себя немного неловко. Ученики, увидев их вместе, начали перешептываться и кивать в их сторону.
Гермиона глубоко вздохнула и сказала:
– Спасибо, сэр, за то, что вы взяли меня с собой. Хотя я уверена, мадам Лич прислала бы все, что вы заказали. Вам не обязательно было самому приходить сюда…
– Я люблю ходить в аптеку, – перебил он ее. Хоть это было сказано довольно резко, такая открытость и искренность удивили ее. Снейп, казалось, немного смутился, и Гермиона поняла, что она впервые узнала о своем ужасном преподавателе что-то личное.
Он любит ходить в аптеку.
Она слегка улыбнулась ему и сказала:
– Я тоже.
Вдруг Снейп сурово взглянул на нее и резко произнес:
– Уверен, вы собирались обедать со своими друзьями, мисс Грейнджер. Ну так и идите к ним прямо сейчас.
Он развернулся и быстро зашагал прочь, высокая и одинокая тень в черном.
***
Драко пригласил ее на обед. Лили решила, что с его стороны это мило, но немного напористо. Встретиться с Гермионой и Гарри надежды не было — Драко прилип к ней, как от липучего заклятия. Все, что она могла сделать — так это осторожно улыбнуться своим тайным друзьям, когда они всей компанией выходили из Хогвартса.
Хогсмид остался таким же, каким она видела его в прошлый раз, ей казалось - в прошлом месяце, хотя на самом деле - много лет назад. Произошли только какие-то неуловимые изменения, вместо старых магазинов появилось несколько новых. Но «Хохмагазин» выглядел чем-то постоянным в этом изменчивом мире… Они зашли в «Зонко», затем в «Горшочек с медом», затем заглянули в книжную лавку. Лили была так сильно поглощена разглядыванием новых книжных изданий, что вздрогнула, когда Драко обратился к ней, нежно похлопав по плечу:
– Пора обедать.
Лили ошарашено взглянула на него:
– Уже?
Она так была увлечена «Магическая Антропология Австралийских Аборигенов», что практически забыла, где находится.
Драко ухмыльнулся и сказал:
– Уже почти полдень, Лили. Ты будто была в другом мире.
Она потрясла головой, чтобы прийти в себя.
– Да, ты прав.
«Три метлы» остались такими же, какими она их помнила. Однако Лили была немного удивлена, увидев изменения в лице милой Розмерты. «Теперь она стала дамой среднего возраста, но абсолютно не потеряла своей красоты», - решила Лили.
Розмерта улыбнулась профессиональной, немного вымученной улыбкой и сказала Драко:
– Можете идти прямо туда.
Драко взял Лили за руку и провел ее через большой зал. Несколько человек, увидев Малфоя, начали что-то зло кричать ему, кто-то зашептался, а некоторые делали вид, что не замечают его, и поворачивались к нему спинами. Драко не обращал ни на кого внимания, и они с Лили подошли к закрытой двери.
– Отдельный кабинет? – холодно спросила Лили. – У тебя ничего не получится.
Драко хитро улыбнулся и открыл перед ней дверь. Из комнаты послышался любезный женский голос:
– Драко, это ты?
– Да, мама. – Он подтолкнул Лили вперед и подошел поцеловать элегантную стройную ведьму, которая улыбнулась им. – А это - Лили.
Это его мать. Лили почувствовала, как вспыхнули ее щеки, когда она осторожно приблизилась к милой, модно, но не вульгарно одетой даме.
– Как поживаете, миссис Малфой?
– Я так рада, что наконец-то встретила вас, моя дорогая. Драко о вас так много рассказывал! – она тепло пожала Лили руку и указала на место за красиво накрытым столом.
Это его мать! Она твердо решила, что миссис Малфой не удастся ее напугать; ни ее одежда, ни ее чистая кровь, ни ее огромное, судя по украшениям, состояние, ни те причины, по которым она пригласила на обед в личный кабинет своего сына и… его девушку. Губы Лили сжались в тонкую линию.. Она убьет Драко!
Розмерта обслуживала их лично: еда была просто божественной! Это был весьма неспешный обед. Лили честно пыталась что-то съесть, но от напряжения еда чуть ли не застревала у нее в горле. Миссис Малфой под видом светской беседы безжалостно расспрашивала ее о семье, о старой школе, учебе, планах на будущее, впечатлениях от Хогвартса. Драко, с улыбкой глядя на них, наслаждался своим обедом. Лили понимала, что ее проверяют и изучают, и злиться не было никакого смысла. Вместо этого она, в свою очередь, исподтишка разглядывала миссис Малфой.
Мама Драко практически ничем не отличалась от дам из сливок маггловского высшего общества. Лили очень хорошо помнила леди Уентворс, которая заходила к ним в начальную школу, чтобы поговорить о работе за границей. Она также годами наблюдала по телевизору королевскую семью. Здесь она видела такое же тонкое холеное лицо. Балованная женщина из привилегированного слоя общества, чья работа, если можно это так назвать, заключалась в том, чтобы быть трофейной женой [2]: ценная социальная единица, хозяйка закрытых вечеринок, патронесса благотворительных фондов.
Но леди Малфой отнюдь не была глупа, даже учитывая все эти обстоятельства. Очевидно, что у нее уже имелись некие представления о том, какой должна быть будущая невестка наследника Малфоев. Однако она не вела себя ни высокомерно, ни фальшиво-ласково. В общем, если говорить о свекровях, Лили подозревала, что встречаются экземпляры и похуже.
«Не восхищайся ею так, – ругала себя Лили. – Она с тобой такая приветливая только потому, что считает, что ты хоть как-то проходишь по ее стандартам: она уверена, что ты - чистокровка. И даже готова простить тебе то, что ты провинциальная канадка без связей, без денег; что тебя зачем-то перевели в Хогвартс при загадочных обстоятельствах. Но чего она действительно не простит, так это грязнокровку, танцующую с ее драгоценным Драко. Даже если бы ты была такой же красивой, как Титания, или такой же всемогущей, как Королева Маб. Главное, что она верит в то, что ты - чистокровный пудель с родословной и достаточно хороша для будущего потомства. Какая чушь!»
Миссис Малфой осознавала, что с некоторых пор количество потенциальных невест для Драко серьезно сократилось. Конечно, он оставался Малфоем, однако теперь он был еще и сыном беглого уголовника. Если бы Люциус по-прежнему считался свободным человеком и одним из верховных судей магической Британии, сегодняшний прием показался бы Лили более значительным.
– Прелестное место, – заметила Лили, осматриваясь вокруг.
– Да, – как-то неопределенно согласилась Нарцисса Малфой. – Так более уединенно. Именно для тех, кто не хочет привлекать к себе излишнего внимания, а теперь… – ее голос замер, и она пристально посмотрела на свою тарелку.
Лили вдруг почувствовала жалость. Что бы ни совершил отец Драко, его семья не должна страдать из-за этого.
О, Боже, какой у нее тяжелый взгляд! Впрочем, по сравнению с жертвами друзей ее мужа, этих потрошителей-УПСов, Нарциссе еще повезло - ей грозит лишь стать жертвой злословия. Нет, лучше мне о них так не думать. Я скажу это только в самом худшем случае». Ну это – все, что я могла сделать в попытке выразить авторскую мысль (как я ее поняла, во всяком случае)Через мгновение миссис Малфой с болезненной улыбкой подняла глаза. Драко под столом крепко сжал Лили за руку. Больше до конца обеда ничего примечательного не произошло.
***
– Обед с миссис Малфой? – засмеялся Гарри. – Не слишком ли высоко летаем?
Подошло время очередной беззаботной и шумной чайной вечеринки в Комнате для чтения. Стараясь угодить, Добби не знал меры, и сейчас стол был полон лепешками с заварным кремом, восхитительными шоколадными бисквитами и очень вкусными сэндвичами такого маленького размера, что они больше походили на канапе, но количество их приближалось к безмерно большому. Глядя на все это, Гермиона поняла, что никакой ужин в нее уже не влезет.
Лили порозовела от смущения и смеха. Гермиона заметила, что она всегда садится спиной к изображениею библиотеки Хогвартса. Теперь картина выглядела немного заброшенной, лишившись своего обитателя, и Гермиону не удивляло, что Лили не любила смотреть на портрет.
«Если бы я провела двадцать лет за чтением «Гордости и предубеждения», я бы тоже, наверное, устала от этого».
– Не такая уж она и плохая.
– Это я могу понять, – согласился Гарри. – С теми, кого она считает более-менее достойными своего общества, она, наверняка, мила. Я помню, как увидел ее на Кубке по квиддичу. Сперва она показалась мне довольно обаятельной, но потом у нее сделалось такое лицо, будто вокруг здорово завоняло. Наверное, причиной этого был я.
– По крайней мере, ничего страшного не случилось. Никаких Упивающихся Смертью, швыряющихся заклятиями! – пожала плечами Гермиона и напомнила Гарри: – Мы собирались рассказать Лили про возобновление работы АД.
Гарри просиял.
– Точно! У нас намечаются регулярные занятия, которые теперь называются официальным хогвартсовским Клубом. Профессор Люпин согласился наблюдать за нашими встречами, и мы теперь собираемся во вторник по вечерам.
– Гарри - замечательный учитель, – сказала Гермиона, не обращая внимания на резко порозовевшее от удовольствия лицо Гарри. – Все, кто занимался в АД, сдали свои СОВы по ЗОТИ на «превосходно».
Лили тоже заразилась их азартом.– Не могу дождаться, когда можно будет туда прийти! Думаю, в Хогвартсе должно быть побольше клубов. Так все факультеты перемешаются, и ученики смогут получше узнать друг друга.
Гарри и Гермиона обменялись тревожными взглядами. Что скажут все остальные, если слизеринка станет членом Клуба? Гермиона почувствовала необходимость объяснить Лили щекотливость данной ситуации — их подруга должна была все понимать правильно. Но Гарри, казалось, не думал об этом. Он решительно сказал:
– Мы будем рады видеть тебя. Надеюсь, все будет хорошо, так как Малфой может послать за тобой своих головорезов.
«И он быстрее потеряет интерес к ее красоте, когда поймет, что из нее нельзя будет сделать Упивающуюся Смертью».
Одно дело - знать, что Лили пытается внедриться в факультет Слизерина, другое – видеть, как она танцует с Драко Малфоем.
Кажется, Лили начала все понимать, и Гермиона уже спокойно заметила:
– Просто в прошлом году наши встречи были тайными, и в них не принимал участие никто из Слизерина. Мы приглашали туда только тех, на кого могли положиться.
– Но не все таковыми оказались, – мрачно произнес Гарри. – И Гермиона наложила ужасное заклятие на подлую крысу Мариэтту Эджкомб.
Лили вопросительно подняла брови. Гермиона объяснила ей:
– Когда она наябедничала про нас этой ужасной Амбридж, на ее лице вылезли прыщи, сложившиеся в слово «ЯБЕДА».
Лили рассмеялась.
– Это же гениально! А ты крутая девчонка и мой кумир! – Она успокоилась и сказала: – А вы уверены, что хотите моего участия? Это будет напоминать спарринг двух заядлых врагов. Или, может, я тогда приведу с собой еще кого-нибудь? Можно притвориться, что я не знаю политики факультетов, и сказать, что просто хочу улучшить свои навыки в защите.
Гарри нахмурился.
–Довольно глупо тренировать своего заклятого врага. – На мгновение он увидел перед собой образ рассерженного Снейпа, кричащего: «Ты сам даешь ему в руки оружие!»
Лили мягко возразила:
– Гарри, мне кажется еще более глупым давать слизеринцам понять, что единственное место, где их ждут – это лагерь Волдеморта. Они, конечно, не самые откровенные собеседники, но ясно, что далеко не все на моем факультете являются фанатами Старикашки.
Гарри пожал плечами.
– Просто будь осторожна. Стоит тебе прийти на собрание, как все узнают об этом. Хотя, может, и хорошо иметь кого-то, кто тебя подстрахует.
– Или будет следить за тобой, – дрогнув, добавила Гермиона.
***
Вечером во вторник старые члены Активные Действия (более тактичное публичное название клуба) собрались в классе ЗОТИ. Гарри холодно кивнул Чо, когда она нервно зашла в класс, одна, без Мариэтты. Гермиона знала, что он не простит Чо прошлогоднее, как он считал, предательство. Тем не менее, она была хорошей ученицей, старостой факультета; к тому же, она не только служила хорошей рекламой Клуба: ее Патронус – лебедь - вдохновлял остальных.
Гарри приблизился к профессору Люпину, который скромно наблюдал за ними со стороны.
– Профессор, я думаю, стоит начинать.
– Гарри, я здесь только для того, чтобы поддержать вас. Это Клуб учеников и отличная возможность для всех вас собраться вместе, и я не хочу испортить то, что так хорошо работало в прошлом году. – Он задумчиво осмотрелся и продолжил: – На твоем месте я бы поговорил с ребятами и посмотрел, как они захотят организоваться.
– Черт возьми! – раздался от дверей удивленный крик Рона. – Ступефай!
– Рон! Опусти палочку! – заорал Люпин, но было уже поздно.
Гермиона и Гарри кинулись в толпу и увидели, как Лили, Блейз Забини, Миллиссент Булстроуд и еще четыре слизеринских пятикурсника выхватили палочки, чтобы отразить внезапную атаку.
– Протего! – выкрикнула Лили, защищая себя и тех, кто стоял за ней. Блейз Забини, стоявший рядом с Лили, применил свое заклинание, и вспышка холодного голубого луча озарила их лица.
Гарри сзади подбежал к Рону и заломил его руку с палочкой за спину.
– Рон! Все нормально! Я знал, что они придут!
Рон повернулся в его сторону, на его лице застыла маска ярости.
– Слизеринцы? Ты с ума сошел? Они же все на его стороне!
Люпин стал между двумя враждующими факультетами.
– Послушайте! Все! Это официальный хогвартский Клуб. И каждый ученик может приходить сюда. Это решение директора, и я хочу, чтобы вы все его уважали.
Ученики засуетились и начали перешептываться. Люпин ободряюще посмотрел на Гарри и повернулся к слизеринцам, которые напряженно замерли в дверях.
– Мисс Джонс, мистер Забини, мисс Булстроуд. А это - Ларк Моран, Страбо Блетчли, Аметист Гримстоун и Киз Льюлин.
Гарри вышел вперед и заговорил, достаточно отчетливо, чтобы заглушить шепот.
– Добро пожаловать в Активные Действия.
– Я очарована, – довольно ядовито ответила Лили.
Блейз Забини с невозмутимым самообладанием протянул Гарри руку.
– Вижу, вы жестко наказываете опоздавших, Поттер. Обещаю, такого больше не повторится.
Рон на это фыркнул с отвращением.
[1] Ядовитое травянистое растение семейства лютиковых с синими, фиолетовыми или желтыми цветками, некоторые виды которого используются в медицине.
[2] Молодая и эффектная жена богатого человека; символ его состоятельности.
[3] Тебо - бородавочник пепельного цвета, обитающий в Конго и Заире. Он может становиться невидимым по желанию, как дирикол, и поэтому ускользнуть от тебо или поймать его трудно; он очень опасен. Кожа тебо высоко ценится волшебниками - из неё делают щиты и защитную одежду.
