Глава 5. Разговор у озераСнейп начал с зелья. Кем бы ни был злоумышленник, он никуда не денется, а с лечением Гарри лучше не медлить. Сварив целый котел зелья против гематом, он разлил его по бутылочкам и передал в Больничное крыло через эльфов. Ему очень хотелось снова навестить Гарри, но у того в палате, скорее всего, продолжали толпиться его друзья, а в их присутствии он не мог позволить ничего кроме встревоженного взгляда. Конечно, никто из них не мог что-либо запретить ему, но мысль о том, что они будут смотреть, заставляла его вести себя как можно сдержаннее.
Поэтому Северус решил, что зелье вполне могут передать эльфы, а он сам лучше навестит Гарри после отбоя, когда никто не сможет им помешать. Может быть, к тому времени мальчик придет в себя. А пока у него хватало дел. Он собирался допросить по очереди весь старший курс Слизерина. Пусть он не позволил Уизли огульно обвинять свой бывший факультет, сам Снейп подозревал прежде всего их.
Новый декан был извещен и не возражал. Северуса это даже на мгновение разочаровало. Будь он деканом и сообщи директор ему такое, он хотя бы продемонстрировал недовольство. Однако сейчас он был не деканом, а директором, и лишнее сопротивление ему было ни к чему.
Следующие несколько часов он потратил на подробные расспросы слизеринской команды по квиддичу и старшего курса. Вопросы были однообразными: где был во время игры, что видел, не заметил ли чего подозрительного. Ответы тоже были довольно однообразными. Стюарт повторил, что целился в метлу, а не в голову, и не понимает, как бладжер мог пойти по такой траектории. Остальные либо ничего не видели, либо не заметили ничего необычного. Снейп почти не слушал, он сверлил их взглядом, проникая в сознание, искал нужные образы. Ничего криминального он не обнаружил, кроме попытки пары студентов закрыть свой разум от него. Попытки эти были неуклюжие: ни знаний, ни опыта студентам не хватало, поэтому Северус без труда сломал их блоки. Пусть это сделало очевидным его действия, ему было плевать. Он должен был найти виновника, пока тот не повторил попытку убить Гарри. В следующий раз ему может повезти гораздо больше.
Один блок ему все же не удалось преодолеть. Драко Малфой сидел перед ним и надменно усмехался, а его мысли были надежно спрятаны. Снейп прищурился.
– Тетя Белла хорошо тебя научила, – констатировал он, как когда-то давно. Целую жизнь назад.
– Не понимаю, о чем вы, профессор Снейп, – Драко лениво откинулся на спинку кресла.
– Тебе есть, что скрывать от меня, Драко? – спросил Северус, разрывая бесполезный зрительный контакт и вставая из-за стола.
– А у меня разве есть причины быть с вами откровенным? – до сих пор Малфой пытался изображать надменное равнодушие, но при этих словах в его глазах мелькнула искра злости.
– Разве ты хочешь, чтобы я решил, будто это ты виноват в сегодняшнем происшествии?
– А вы считаете, что в нем кто-то виноват? Кроме криворукого Стюарта и растяпы Поттера? Квиддич – очень жестокая игра, профессор, и об этом знает каждый игрок. Выход на поле – всегда риск...
– Особенно если кто-то заколдовывает бладжер, – грубо перебил его Снейп. – Не надо пытаться убедить меня в том, что это был несчастный случай. Он таковым не был. Кто-то намерено причинил вред гриффиндорскому ловцу.
– И вы теперь устроите по этому поводу вендетту? – теперь в глазах Малфоя явственно читалось презрение. – Как быстро все меняется, профессор. Еще недавно вы ненавидели его. А теперь готовы землю носом рыть, чтобы найти его обидчика...
– Вы забываетесь, мистер Малфой, – холодно заметил Снейп, глядя на студента с неприязнью.
– Возможно, – согласился Драко, все так же презрительно глядя на своего бывшего декана. – Снимите баллы или назначьте мне взыскание. А если нет, то я пошел.
– Хорошо, десять баллов со Слизерина и отработка у Филча до конца недели. Можете идти.
Драко выглядел удивленным: похоже, он не ожидал, что Снейп действительно сделает это. Тем не менее тон учителя не оставлял сомнений. Слизеринец недовольно фыркнул и вскочил с кресла. Уже у двери его настиг голос директора:
– Мистер Малфой.
Драко даже не обернулся, просто остановился. Он почувствовал, как профессор приблизился сзади. Его кулаки непроизвольно сжались, а по спине побежали мурашки, но он все равно стоял, не шевелясь.
– Если я выясню, что это действительно ты навредил Гарри, – тихо сказал ему Снейп, подойдя почти вплотную, – даже твой отец не сможет тебе помочь. Отправишься в Азкабан думать о своем скверном поведении.
– Это мы еще посмотрим. Отец вас в порошок сотрет...
– На твоем месте я не был бы так уверен. Не сейчас.
На это Драко ничего ответить не смог и вышел из кабинета. Снейп вздохнул и устало потер лоб. Голова раскалывалась, за окном уже совсем стемнело, но до отбоя оставалась еще пара часов. Северус решил принять зелье от мигрени и убить время проверкой эссе второго курса. Вернувшись за свой стол, он открыл один из ящиков и извлек оттуда нужный пузырек. Проглотив горькую жидкость одним глотком, он разложил на столе свитки и взялся за проверку, но не мог заставить себя сосредоточиться на своем деле. Мысли его разбегались в разные стороны.
Ему не хотелось думать, что это Драко пытался убить Гарри. Где-то в глубине души в нем все еще жила привязанность к сыну Люциуса и Нарциссы. Он ведь знал его еще ребенком. Мелким, белобрысым карапузом, который всегда ходил с чуть высокомерной и крайней недовольной миной. Всегда неосознанно копировал своего отца. И, несмотря на привитое высокомерие, так тепло относился к своему декану.
Но никто другой не вызвал подозрения Северуса. Конечно, следовало еще проверить шестой курс, а также студентов других факультетов, но этим он займется завтра. Сегодня ему не позволит головная боль. Легилименция, как бы хорошо ты ею ни владел, очень изматывает.
А если это не кто-то из студентов? Из учителей новичком в замке был только Траут. Его тоже следовало проверить, хотя предположить, что этот недотепа мог так заколдовать бладжер, было тяжело. По той же причине не было необходимости проверять студентов младше шестого курса. Если бы среди них была еще одна мисс Грейнджер, то в этом был бы смысл, но других таких способных учеников в Хогвартсе пока не наблюдалось.
Снейп раздраженно отбросил в сторону очередное эссе. Зачем он занимается сейчас этой ерундой? У него сегодня сын чуть не погиб, а он вчитывается в бред ленивых и тупых студентов.
Северус открыл один из ящиков стола и извлек из него пожелтевший конверт. Письмо в одну строчку он давно знал наизусть, до последней завитушки, но все равно время от времени перечитывал, словно желал убедиться в том, что оно ему не приснилось. Слова в нем каждый раз оставались неизменными. И от них на душе почему-то становилось тепло.
Снейп убрал письмо на место. Нет, он не будет проверять эссе. Мигрень отступила, благодаря выпитому зелью, а значит, он теперь мог продолжить допросы. Шестой курс Слизерина. Нужно найти виновного.
И пусть им будет не Драко.
***
Как он и надеялся, в Больничном крыле было темно, тихо и пусто. Мадам Помфри немного удивилась его позднему визиту, но не пустить не решилась. Она лишь попросила его закрыть за собой двери, когда он будет уходить, поскольку сама уже ложилась спать. Снейп пообещал ей, что обо всем позаботится, и пожелал спокойной ночи, чем поразил немолодую уже ведьму до глубины души.
Гарри лежал на спине, глаза его были закрыты, а голова все так же замотана, как и днем. Снейп сел на краешек его кровати и, чуть помедлив, коснулся руки. Пальцы были холодными. Северус полностью накрыл его руку своей, пытаясь согреть. Сквозь полумрак комнаты он вгляделся в лицо сына.
Он ведь так и не решил, следует ли рассказать Гарри об их родстве. Снейп убеждал себя в том, что его опасения вызваны неготовностью взять на себя ответственность, стать настоящим отцом, но правда заключалась в том, что он банально боялся, что его не примут. Да, теперь Поттер относился к нему с уважением и даже некоторой теплотой. Его интересовало мнение Снейпа, он готов был проводить с ним время. Их чаепития научили Гарри воспринимать его – Северуса – как обычного человека. Их отношения сейчас вполне походили на дружеские, но останутся ли они такими, если Гарри узнает правду? Узнает, почему вдруг Снейп стал так добор и внимателен к нему. Если он узнает, что тот его отец?
Северус не был ни романтиком, ни оптимистом. Он прекрасно понимал: подобное известие станет для Гарри потрясением. И едва ли радостным. Было бы безумием ожидать, что мальчишка заключит его в любящие объятия и тут же назовет папой. Такую реакцию можно было ожидать, будь Гарри сейчас лет десять. Но ему было восемнадцать. Он был взрослым, самостоятельным и самодостаточным. Он победил своего врага, он узнал все тайны о себе, теперь он был свободен и спокоен. Снейп не был уверен, что Гарри скажет ему спасибо, если он откроет ему очередную тайну – тайну его рождения.
Гарри зашевелился и открыл глаза. Некоторое время он непонимающе смотрел на Снейпа. Тот даже не пытался изменить выражение лица и скрыть свои волнение и озабоченность за менее человечными чувствами: он знал, что Гарри напичкан зельями и едва ли в состоянии адекватно воспринимать реальность.
Гарри и не мог. Он видел перед собой своего профессора, директора школы, который смотрел на него обеспокоенно, отчасти нежно, с нерешительной улыбкой на губах, и не мог понять, снится ему это или происходит на самом деле. Тепло, обволакивающее ладонь, убеждало, что это реальность, но общая абсурдность ситуации противоречила этому. В конце концов он решил, что если это сон, то он ему нравится.
– Профессор Снейп, – тихо произнес Гарри, проверяя, повинуется ли ему голос. Тот повиновался, но весьма неохотно: звучал хрипло и неровно.
– Да, я здесь, – признался Северус. – Ты в порядке? Ничего не болит?
Поттер покачал головой. Он повернулся на бок и неожиданно накрыл руку Снейпа, которой тот сжимал его теперь уже потеплевшие пальцы, своей ладонью.
– Это очень хорошо, что вы здесь, – пробормотал он. Гарри вдруг почувствовал, как к горлу подкатил ком. Ему почему-то казалось, что он снова вернулся в детство и, как и раньше, живет в чулане под лестницей. До пробуждения ему снилось, что его побил Дадли, и теперь Гарри так рад был обнаружить, что кому-то есть до него дело, что кто-то пришел его пожалеть. Пусть даже это ненавистный профессор зельеварения. Сейчас Гарри не помнил, что их отношения не так давно коренным образом изменились. – Вы посидите со мной?
– Именно это я и делаю, – заметил Северус, усмехнувшись.
– Спасибо, – искренне сказал Гарри, при этом его голос чуть дрогнул, заставив Северуса крепче сжать руку мальчика.
Снейп смотрел на счастливую улыбку, появившуюся на губах Поттера. А если он ошибается? Кто мог бы с уверенностью сказать, глядя на него самого со стороны, что он обрадуется тому факту, что Гарри его сын? А ведь он был рад, теперь он мог сказать это с полной уверенностью. Пусть осознание пришло не сразу, может, и Гарри не сразу поймет, но если потом он признает его не просто как друга и наставника, а как отца?..
Гарри заворочался, устраиваясь удобнее. Он засыпал, его рука слабела. Это позволило Снейпу немного осмелеть и сделать то, о чем он мечтал еще днем, но не мог себе позволить из-за большого количества свидетелей. Северус наклонился к сыну и легонько коснулся губами его лба в том месте, где бинты уже кончались.
– Спи, мой мальчик, – прошептал он. – Я никому не позволю навредить тебе. Никому.
Нет, пока он не хотел рисковать. Пусть все идет как идет. Если в какой-то момент он поймет, что Гарри готов к этой новости, он ее обязательно сообщит. А пока его все устраивает.
***
Мадам Помфри продержала Гарри в Больничным крыле еще целых два дня. Тот изнывал от скуки, но терпел, понимая, что подобная травма в маггловском мире лечилась бы гораздо дольше и он еще легко отделался. Друзья навещали его два раза в день – в обед и вечером. Снейп зашел только один раз: он принес какие-то лечебные зелья, уделил ему пять минут вежливой, но весьма отстраненной беседы, оставив Гарри в растерянности. Поттер не мог понять, действительно ли директор навещал его поздно вечером в тот день, когда он получил травму, или это ему только приснилось. Здравый смысл твердил ему, что это не могло быть явью, слишком уж поведение было нехарактерным для профессора, даже если принять во внимание последние изменения. Однако Гарри так четко помнил тепло рук и спокойный голос, утверждавший, что его защитят. Ему могло присниться, что его поцеловали в лоб, такое позволяют себе только родители в отношении своих детей, пусть даже те уже выросли, но остальное было. Не могло не быть. Должно было быть.
Гарри пока не мог понять, что чувствует по этому поводу. Ему одновременно было радостно и страшно. Несмотря на то, что теперь он чувствовал себя совсем взрослым, где-то там, в глубине его души, все еще жил маленький мальчик, которого не любили в детстве. С одной стороны, его обескураживала кандидатура Снейпа на роль старшего... друга, родственника, опекуна (он не мог найти правильного слова), но с другой – никого ведь больше не было...
Через два дня его отпустили на волю. Без энтузиазма, с огромным списком наставлений и категорическим запретом подниматься на метле еще как минимум две недели, но все же отпустили. Гарри показалось забавным, что мадам Помфри высказывала все пожелания по поводу режима не МакГонагалл, которая была его деканом и отвечала за него, а Снейпу, который формально не имел к нему никакого отношения. Ведь не могла колдомедик знать об их занятиях, чаепитиях и внезапно наладившихся отношениях?
Возвращение в башню прошло довольно тихо и спокойно. Одноклассники были рады его видеть, спрашивали, когда он сможет снова играть, а потом быстро потеряли к нему интерес, как это часто бывает в жизни. Первые уроки тоже прошли вполне безболезненно: учителя знали о его травме и не мучили по поводу домашнего задания. Гарри, конечно, понимал, что теперь придется догонять, но это его не очень пугало. Ведь он может попросить Снейпа, и тот быстро и доходчиво объяснит ему пропущенный материал. Он ведь сам предлагал помощь.
От обеда в Общем зале Поттер не ожидал никакого подвоха, однако, как оказалось, он недооценил вредность слизеринцев. Точнее одного конкретного слизеринца.
Уже по тому, как Драко шел в его сторону, было понятно, что он настроен на скандал. Удивляло немного то, что Малфой решил устроить демонстративную перепалку под самым носом учителей, но тот вообще последнее время вел себя несколько неадекватно.
– Ну что, Поттер, поправил здоровье? – громко спросил Малфой, подойдя к нему. Это сразу привлекло внимание близ сидящих студентов. То, что несколько слизеринских семикурсников маячило у него за спиной, заставило гриффиндорцев тоже подтянуться.
– Да, спасибо, – отстраненно ответил Гарри, посмотрев на Драко, но никак не реагируя на издевку в его тоне.
– Прекрасно, – протянул Малфой. – А то мы так волновались все, просто места себе не находили. Весь Хогвартс на ушах стоял. Мы все переживали, как там наш Золотой Мальчик.
– Не стоило, – на этот раз голос Гарри прозвучал откровенно холодно. Малфой довольно усмехнулся.
– Да я тоже думаю, что не стоило, да вот директор наш так не думает, понимаешь? Мне даже интересно стало: что ты такое делаешь с директорами Хогвартса, что они перед тобой стелятся? Это какая-то магия или ты знаешь тайну?
Гарри не выдержал и вскочил на ноги. Джинни схватила его за руку, чтобы он не смог вытащить палочку, но он и не собирался. Если надо будет, он этому хорьку белобрысому и так все кости переломает.
А Драко, судя по всему, только того и надо было. Он довольно оскалился.
– Кажется, я на верном пути, – манерно растягивая слова, сказал он. – Дай подумаю... Прежний директор тебе так благоволил, потому что ты был его тайным оружием. Избранным. Но ведь ты больше не Избранный, так ведь? Так чего же в тебе такого особенного, что теперь и новый директор из-за тебя на все идет? Может, ты на них Империус накладываешь?
– Заткнись, Малфой, – процедил Гарри, сжимая кулаки. – Не твоего ума дело...
– Что здесь происходит? – раздался над ними голос Снейпа. Он как всегда подкрался незаметно. – Мистер Малфой...
– Ну, конечно, "мистер Малфой"! – непочтительно перебил профессора Драко, поворачиваясь к нему. – Раньше вы почему-то всегда в первую очередь говорили "Поттер". Что так разительно изменилось, профессор?
Гарри немного удивило то, что Снейп при этом заметно побледнел. Он ведь не мог бояться Малфоя? Его семья с трудом избежала Азкабана и сейчас вела себя довольно тихо... не считая самого Драко. Но что он может сделать Снейпу? Почему того так испугал его вопрос? Или это был не испуг, а злость?
– Я бы сказал вам, мистер Малфой, что изменилось, – прошипел Снейп, – но мне казалось, что вы достаточно осведомлены и достаточно умны, чтобы из своих знаний делать выводы. Жаль, что я ошибался.
– Иронизируете... – протянул Драко, и в его голосе Гарри послышалась обида. – А ведь вы не тот человек, который может иронизировать на эту тему. – Он чуть наклонился вперед и спросил нарочито громким шепотом: – Как вы вывернулись в этот раз, профессор? Как в этот раз доказали им, что вы не преступник? Да еще так, что вам дали такой высокий пост, вместо того, чтобы отправить к дементорам?
Гарри застыл. В школе не было принято вслух обсуждать то, что Снейпа судили. Его процесс был закрытым, в прессу не просочилась какая-либо информация, только сам оправдательный приговор, а потом и сообщение о назначении директором. Никто никогда вслух не задавался вопросом, почему бывшему Пожирателю дали руководить Хогвартсом.
– Мистер Малфой, если вы сейчас же не замолчите, я буду вынужден снова снять с вас баллы...
Но Драко не слушал. Его лицо было перекошено ненавистью, его мелко трясло.
– Или все гораздо проще, – с ноткой истерики в голосе продолжал он, – и вы просто продались им, как дешевая шлюха? За свободу и за работу обязались всю жизнь зад подтирать этому недоноску...
Никто даже не дернулся, когда Гарри с криком кинулся на Малфоя, ударив того сначала кулаком в ухо, а потом, когда тот обернулся к нему, в челюсть. Потеряв равновесие, они повалились на пол, колошматя друг друга. С минуту окружающие пребывали в молчаливом шоке, а потом Снейп рявкнул:
– Немедленно прекратите это!
Ученики с обоих факультетов кинулись разнимать дерущихся. С трудом их удалось оттащить друг от друга, при этом оба порывались вырваться и снова сцепиться, сжигали друг друга взглядами, но руки одноклассников держали их очень крепко. Снейп переводил разъяренный взгляд с одного на другого.
– Подобное поведение недопустимо в стенах школы, – тихо сказал он. Голос его дрожал от с трудом сдерживаемой злости. – Мистер Малфой, у вас уже есть неделя отработок, я добавляю еще две. Со Слизерина снимаю двадцать баллов.
– Да мне плевать, – сообщил ему Драко. – Можете хоть исключить меня, я буду только рад. Мне тошно смотреть на вас, на то, каким вы стали. Вы же были нашим деканом! Мы на вас смотрели, мы вами восхищались, мы вас уважали. Вы были нашим человеком. А теперь вы стали как все остальные...
Эти слова Снейп выслушал уже спокойнее, в его глазах на мгновение промелькнуло понимание, но выражение лица не изменилось.
– Кто-нибудь отведите мистера Малфоя в Больничное крыло, чтобы мадам Помфри могла дать ему Успокаивающее зелье, иначе Слизерин лишится всех своих баллов.
Кто-то подтолкнул Драко к выходу, но он бросил на сокурсника презрительный и высокомерный взгляд, заставляя того отступить, и вышел из зала сам.
– Что касается вас, Поттер, – теперь Снейп повернулся к Гарри. Выглядел он при этом как в старые добрые времена. – Я снимаю двадцать баллов и с Гриффиндора. Пусть вас спровоцировали, это еще не повод кидаться на человека с кулаками.
– Но я же... он же... – Гарри задыхался от обиды и не мог правильно сформулировать свое оправдание.
Впрочем, Снейп и так понял.
– Уверяю вас, мистер Поттер, я вполне в состоянии сам постоять за свою честь, помощники мне не нужны. Если вдруг такая необходимость возникнет, я вам сообщу.
Еще секунду он смотрел на Гарри, пока тот не опустил голову, признавая свою неправоту, а потом обвел взглядом студентов, молча наблюдавших за этой сценой.
– Если никто больше не желает лишиться баллов, то расходитесь по своим местам.
После небольшого замешательства, студенты начали рассаживаться за столами, возвращаясь к прерванному обеду. Гарри и его друзья тоже сели, не глядя друг на друга. Какое-то время они просто молча ели, а потом Рон тихо пробормотал:
– Малфой совсем с катушек слетел, а Снейп еще не верит, что это он тот бладжер заколдовал.
– Кто-нибудь может мне объяснить, о чем говорил Малфой? – спросил Гарри, все еще не глядя на друзей. – Что такого он усмотрел в поведении Снейпа?
– После того, что с тобой случилось, директор допросил всех слизеринцев. Я имею в виду, старшие курсы, – сообщила Гермиона.
– Он каждого к себе вызывал и по одному их допрашивал, – добавила Джинни. – Именно слизеринцев. Потом он и остальных допросил, но это уже на следующий день.
– Думаю, они на него обиделись, – предположил Рон. – Он ведь действительно был их деканом и всегда выгораживал, а теперь...
Гарри удивленно посмотрел на них. Получается, Снейп из-за него устроил допросы как минимум полсотни учеников, наверняка применяя легилименцию. Похоже, он очень хотел найти виновного.
– Так он действительно из-за меня всех на уши поставил? – тихо уточнил Поттер, посмотрев на учительский стол. Снейп сидел в директорском кресле, пытаясь делать вид, что ест, но даже со своего места Гарри видел, что он только ковыряет еду вилкой.
– Он очень переживал, – заметила Гермиона. – За тебя. В тот день, когда все случилось, он пришел в Больничное крыло... На нем просто лица не было, Гарри. Он...
– Так смотрел на тебя, – перебила Джинни. – Так волновался, что даже скрыть этого не смог, можешь себе это представить?
– Нет, – ответил Гарри, снова утыкаясь взглядом в тарелку. – Не могу.
***
Северус нашел Гарри у озера. Тот сидел на одном из камней, закутавшись в теплую мантию, смотрел на воду, которую не так давно местами прихватил лед, и, судя по всему, о чем-то напряженно думал. Уже вечерело и становилось прохладно, но Поттер даже не шевелился.
– Плачу галлеон за каждую твою мысль, – сказал Снейп, замирая позади него.
– Не боитесь разориться, профессор? – Гарри печально усмехнулся.
– А ты не боишься простудиться, сидя на холодном камне? Мадам Помфри меня убьет, если ты снова попадешь в Больничное крыло.
– Я его согрел заклинанием, – признался Поттер. На этот раз в его голосе слышалась улыбка.
– Тогда смотри зад не спали, – посоветовал Северус, садясь на другой камень.
Поттер рассмеялся, но не обернулся, продолжая смотреть на озеро. Его спина была напряжена, а руки, сложенные на коленях, теребили кончик длинного шарфа.
– Злишься на меня? – спросил Северус, внимательно глядя на Гарри.
– Нет, – ответил тот, отрицательно покачав головой. – Полагаю, вы не могли поступить иначе. Как и я. Можете отчитать меня за гриффиндорскую глупость.
Это прозвучало так подавленно, что Снейп решился сказать совсем другое:
– Я бы отчитал, наверное, если бы мне не было... приятно то, что ты сделал. Знаешь, за меня в этой жизни не так уж часто заступались. Я действительно вполне могу постоять за себя, мне рано пришлось этому научиться, но когда кто-то по собственному желанию делает это за тебя, это приятно. Пусть глупо, но все равно приятно.
– Иногда мне кажется, что в той хижине вас подменили, – признался Гарри. Голос его звучал хрипло, словно что-то мешало ему говорить.
– Смерть, даже временная, меняет людей, – устав смотреть на спину Поттера, Северус поднял глаза к небу. Оно было темным, тяжелым и низким. И, откровенно говоря, гораздо скучнее спины. –
Оттуда возвращаешься другим. Так что ты недалек от истины.
– Вам было страшно?
Снейп задумался. Он не был склонен откровенничать о подобных вещах, но понимал, что если он хочет стать по-настоящему близким человеком для своего сына, пусть даже если тот не знает об их родстве, то ему стоит пересилить себя.
– Разве тебе не было? Думаю, даже Дамблдору было страшно, хотя он был старше и мудрее нас обоих вместе взятых, – Снейп оторвался от созерцания неба и увидел, что Гарри уже повернулся к нему. Их взгляды встретились, как тогда в хижине. Черные против зеленых. – Да, мне было очень страшно. И очень себя жалко. И я очень рад, что не умер. Возможно, потому теперь не могу быть точно таким же, как раньше.
– По отношению ко мне? – Гарри пытливо вглядывался в лицо своего учителя, намереваясь в этот раз узнать как можно больше.
Снейп кивнул. Он не отвел взгляда, но в его глазах невозможно было что-то прочитать. Как и раньше, это были два черных тоннеля, а не зеркала души. Эти глаза иногда заставляли думать, что у их обладателя и души-то нет.
– Но почему только по отношению ко мне? – тихо спросил Гарри.
И даже он заметил, что Снейп непроизвольно вздрогнул. Значит, действительно что-то было. Что же? Директор молчал. Поттер смотрел на него, тот по-прежнему выдерживал его взгляд, но молчал. То ли не хотел сказать, то ли не мог, то ли боялся.
– Просто скажите мне, – тихо попросил Гарри, – что не нашли еще какое-то пророчество, которое предсказывает воскрешение очередного маньяка, а меня назначает Избранным и ответственным за все. Просто скажите, что вам ничего от меня не нужно, что вы не преследуете никакой цели, что речь не идет о какой-то выгоде, – его голос дрогнул, но он продолжил: – Просто скажите, что вы делаете это потому, что вам так хочется, а не потому, что так надо. Этого будет достаточно.
Снейп почувствовал, как неожиданно перехватило горло. Он даже не предполагал, что Гарри может бояться вновь быть использованным. Он ведь когда-то действительно был уверен, что мальчишка наслаждается своим положением, а тот никогда не получал от этого удовольствия. И больше всего боялся, как выясняется, что снова нужен не он сам, а какая-то жертва от него.
Прокашлявшись, Северус также тихо ответил:
– Уж ты-то должен знать, что если бы речь шла о новом пророчестве и новой битве, я не стал бы тратить силы и время на установление хороших отношений. Просто дал бы тебе пинка под зад и сказал бы: "Вставай и сражайся".
Гарри непроизвольно прыснул, а потом рассмеялся в голос. Действительно, Снейп скорее поступил бы именно так. Это не давало ответа на вопрос "почему?", но это определенно исключало самый неприятный из возможных вариантов, который мог предположить Гарри. Остальное можно как-то пережить.
– Значит, вам действительно нравится... возиться со мной? – уточнил Гарри на всякий случай.
– Наверное, я просто наконец вошел в тот возраст, когда одиночество перестает казаться лучшим способом провести время, – Снейп коварно усмехнулся. – Кто-то заводит себе в таком случае домашнее животное, а я вот решил завести гриффиндорца.
Гарри снова рассмеялся и вновь повернулся к озеру, только теперь его спина не была напряжена, а плечи чуть подрагивали от смеха. Ему очень нравилось чувство юмора профессора, о котором мало кто догадывался. Слишком уж едким оно обычно бывало.
– Не самый лучший выбор гриффиндорца, профессор. Среди нас есть и умнее, и симпатичнее. Гермиона, например.
Теперь была очередь Снейпа рассмеяться
– Боюсь, что, выбери я мисс Грейнджер, меня могли бы не так понять. – Повинуясь внезапному порыву, он добавил: – Было вполне естественно выбрать тебя, ведь ты мог бы быть моим сыном, сложись все иначе.
Гарри принял это за очередную подначку и снова хихикнул.
– Это уже слишком, профессор, – сказал он, не оборачиваясь. – Не хотел бы я оказаться вашим сыном.
Северусу оставалось только порадоваться, что Гарри не мог в тот момент видеть его лицо.
