Глава 5Вопрос был с подвохом, чего Гермиона очень не любила. Такие вопросы не подразумевали единственно правильного ответа. Нужно было просчитывать возможные последствия каждого варианта ответа, следить за реакцией собеседника и при необходимости ловко изворачиваться. Все это было противно ее гриффиндорской натуре.
Ответить отрицательно значило не только подтвердить худшие подозрения зельевара, но и ославить весь Гриффиндор перед главой противоборствующего факультета. Падать так низко в глазах Снейпа Гермиона совершенно не хотела. А если утвердительно? За этим, скорее всего, последует какой-нибудь издевательский комментарий.
Так да или нет?
«Добить или вылечить?» - всплыло вдруг в голове. «Мерлин, это просто несправедливо! – в отчаянии подумала Гермиона. – Ну почему именно мне всегда приходится решать эти головоломные вопросы?! Вот бы на мое место Гарри с Роном…»
Но эти двое сидели сейчас в уютной гриффиндорской гостиной, если вкусности из «Сладкого Королевства» и, скорее всего, даже думать про нее забыли.
Несправедливо… Кому-то достались все радости пятничного вечера, а ей – хмурый Снейп, ждущий ответа на поставленный вопрос с неослабевающим вниманием.
- П-почему же, - заикаясь от волнения, произнесла Гермиона, - вам помочь м-можно, но…
- …но только под воздействием Империо или под угрозой Круцио, - глядя на нее в упор, выдал Снейп. – Все с вами ясно, мисс Грейнджер, можете дальше не стараться, - зельевар скрестил руки на груди и отвернулся к книжному стеллажу, завернувшись в мантию.
Девушка озадаченно уставилась ему в спину. Он что, обиделся?! Да поставь Снейп всей группе Гриффиндора, включая Невилла Лонгботтома, «П» за домашнее задание, Гермиона не удивилась бы сильнее.
Странное дело, в последнее время она постоянно застает профессора зельеварения в такие моменты, когда он не похож на самого себя. К чему бы это?
Пока Гермиона размышляла, Снейп снова успел принять вполне характерный для себя высокомерно – безразличный вид. О недавней вспышке эмоций уже ничто не напоминало, перед гриффиндоркой стоял не человек – айсберг.
- Проверка результатов последнего практического занятия показала, что при его выполнении группа Гриффиндора, как всегда, отличилась, - нарочито спокойным голосом информировал он. – Вот только – какая жалость! – не в лучшую сторону. А кроме всего прочего, я не нашел одного из образцов, как ни старался.
Еще бы он его нашел! Она это зелье даже не варила…
- И не обнаружил я именно вашего образца, мисс Грейнджер, - еще один изучающий взгляд задержался на гриффиндорке куда дольше, чем обычно.
Вот они и добрались до самого главного…
- Вижу, вы не сильно удивлены этим известием, - подметил очевидное зельевар. – Вы присутствовали на занятии?
- Да.
- Ингредиенты вы получали?
- Да.
- Зелье вы, насколько я успел заметить, варили?
- Да!
- Где же образец?
- Я не сдала…
- Можно узнать, почему?
- Мне было…стыдно, и я…я подумала…
- Мисс Грейнджер, это отрадно, что вы сохраняете способность думать даже в те моменты, когда вас одолевает чувство стыда, но баллы вам начисляют не за это. И, ради Мерлина, объясните, что зазорного вы усмотрели в необходимости сдать результат работы на проверку?
- Ни-ничего такого…то есть я…
- Мисс Грейнджер! Извольте говорить внятно, иначе мы не расстанемся раньше полуночи! – повысил голос Снейп. Долготерпением он никогда не отличался.
- Я…я неправильно сварила зелье, - разом выпалила Гермиона, ужаснувшись перспективе провести полночи в компании слизеринского декана, - и сдать его…такое…на проверку, просто не смогла… Это ужасно! – ощущая самое настоящее чувство стыда и одновременно удивляясь силе самовнушения, она спрятала лицо в ладонях. Уши и щеки у нее нестерпимо горели.
- И вы в какой-то момент решили, что если не сдать вообще ничего, я этого не замечу, и вопросов у меня не возникнет? – исполненным сарказма тоном поинтересовался Снейп. – Что-то вы темните, мисс Грейнджер. Вы точно ничего не хотите мне рассказать?
Гермиона протестующе помотала головой. Ничего она рассказывать не будет, эта беседа и так уже сильно напоминает допрос в Аврорате! Очень хотелось потребовать адвоката, как в магловских детективных сериалах…
- Все ошибаются, мисс Грейнджер. Можно подумать, вы сами раньше баллов никогда не теряли!
- Но не так же! – воскликнула Гермиона. – Я никогда еще не теряла баллов из-за незнания предмета!
Устремленный на нее взгляд зельевара был откровенно насмешливым.
- Неужели? Вот уж не думал, что вам свойственна такая гордыня. А впрочем, чему я удивляюсь? Неоднократное лжесвидетельство и мелкое воровство за вами уже числятся. Будьте осторожнее, иначе беспокойная гриффиндорская совесть совсем вас заест.
Он еще и издевается! Лекция о добродетелях в исполнении Снейпа – это просто невероятно!
- За последнее практическое занятие вам стоило бы поставить «тролль» и успокоиться на этом, но вы, в отличие от других, не совсем безнадежны, и, если верить вашему декану, балл по моему предмету важен для вас. Так?
Гермиона поспешно кивнула, еще не зная, к чему он клонит.
- Очень хорошо. Поскольку в плане успеваемости вы выгодно отличаетесь от других студентов Школы и учитесь по собственной инициативе, а не под угрозой пыточного проклятия, я могу один раз пойти вам навстречу. Один раз – смотрите, не обсчитайтесь! Я не буду принимать во внимание последнюю лабораторную и ее плачевные результаты.
«Наверное, в Запретном лесу умерло что-то большое и мохнатое, вроде этого кошмарного Арагога… Надо будет потом у Хагрида спросить, - отстраненно подумала Гермиона. – Иначе с чего это у профессора случился припадок человеколюбия»? Как известно, Снейп давно снискал себе сомнительную славу наименее лояльного к студентам преподавателя.
- Но не надейтесь, что я оставлю все, как есть. Во-первых, вы сдадите мне зачет по Метаморфозным зельям, к которым относится и зелье Невидимости тоже. Остальные зелья вы вспомните самостоятельно.
- Омолаживающее и Старящее зелье… - тут же начала вспоминать Гермиона. Голос у нее был совершенно убитый.
- И про Оборотное зелье не забудьте, - любезно напомнил Снейп, прекрасно зная о непростой истории отношений гриффиндорки с этим составом. Профессор усмехнулся, глядя, как та прячет глаза. Будет знать, как красть ингредиенты у страшного преподавателя – да так ловко, что он не сразу заметил!
- Полный список зелий из этой группы вы найдете в соответствующей лекции, - Снейп мерил шагами лабораторию, искоса глядя на гриффиндорскую старосту, заметно опечаленную перспективой сдать индивидуальный зачет.
Тут было, отчего затосковать – более дюжины сложных, многокомпонентных зелий!
- И зачет вы будете сдавать в форме лабораторной работы, - Снейп явно вознамерился ее добить. Ему это с успехом удавалось.
Но вот, наконец, зельевар, видимо, счел, что всё хорошее – даже издевательство над гриффиндорской Невыносимой Всезнайкой – должно рано или поздно кончиться. Тем более что было уже скорее поздно, чем рано, от пятничного вечера оставалось всего ничего, недалеко было до отбоя.
- Жду вас в своей лаборатории в следующий четверг к семи часам, - напоследок услышала Гермиона. – Вы ведь теперь точно знаете, где она находится. А теперь можете быть свободны.
Девушка направилась к выходу, с ужасом представляя, какой долгий путь до гриффиндорской башни ей предстоит преодолеть. Но тут ее остановили.
- Да, мисс Грейнджер, пока вы не ушли… Потрудитесь подойти к столу и забрать фиал, который вы так неосмотрительно забыли на последнем занятии. Это наверняка ваш личный, в стандартной комплектации лаборатории таких не предусмотрено.
Искренне мечтая только об одном – скорее выбраться отсюда и оказаться, в конце концов, в своей комнате, Гермиона подошла к указанному столу, мгновенно нашла свой трансфигурированный фиал – граненый, белого стекла – и сунула в карман. «Надо будет завтра зайти к мадам Помфри и попросить у нее успокоительного», - устало подумала она. И вдруг как будто что-то щелкнуло в голове.
Успокоительно зелье…зелье Невидимости…зелье, которое она варила вместо него…
Образец зелья…трансфигурированный фиал…
Фиал, который она оставила ненадписанным в кабинете зельеварения…о котором она не должна была ничего знать…
И который только что взяла, узнав среди десятка других!
Гермиона замерла на месте, с ужасом глядя на стоящего у книжного стеллажа зельевара. Не понадобилось никакого чтения мыслей, никакой Сыворотки правды. Она сама только что выдала себя с головой. «А ты серьезно надеялась обмануть шпиона с двадцатилетним стажем?» - ехидно поинтересовался внутренний голос. Вынужденная признать, что так и было, Гермиона обозвала себя последней дурой, уверенная, что и Снейп о ней не лучшего мнения.
А профессор имел вид человека, только что подтвердившего важную для себя гипотезу и потому весьма довольного.
- Мисс Грейнджер, - очень спокойным и неожиданно доброжелательным голосом заговорил он, останавливаясь в двух шагах от гриффиндорки, - я с самого начала нашей беседы практически не сомневался в том, что это именно вы были в тот вечер в моей лаборатории. Если еще точнее, я догадался обо всем еще тогда, в Большом зале, не без помощи нашей любезной мадам Помфри. А вы только что блестяще подтвердили мои выводы. Время уже позднее, но отсюда вы уйдете, только когда ответите на простой вопрос: зачем вам все это было нужно?
Состояние Гермионы Грейнджер в тот момент невозможно было описать словами. Внутри у нее все бушевало, страх, ярость, обида и жажда справедливости слились во что-то единое, абсолютно непередаваемое. Эта невероятная смесь бурлила, сдерживаемая, уже давно, но только сейчас ее напора оказалось достаточно, чтобы смести все барьеры. Вопрос Снейпа просто стал последней каплей.
Тоном, исключающим любые возражения, гриффиндорка заявила, что оставляет за собой право выбора и возможность помогать любому – на свое усмотрение. Общественное мнение она знает, в своих поступках учитывает, но предпочитает иметь и свое собственно тоже, которое в некоторых случаях может разительно отличаться от общественного. На этом основании она отказывается присоединиться к травле одного конкретного человека – угадайте, кого именно – несмотря на все его антиобщественные высказывания и поступки. Таковых деяний, по ее мнению, было более чем достаточно, но все это она оставляет на усмотрение того самого человека, умного и проницательного, но с ужасным характером и убийственной манерой общаться с людьми. Ему виднее, чего именно он пытается добиться таким образом.
Ещё мисс Грейнджер считала, что желать другому зла – безразлично, в какой форме – недопустимо. И если бы случилось то, о чем эти идиоты (Мерлин свидетель, она так и сказала!) столь страстно мечтали, в конечном итоге не обрадовался бы никто, кроме красноглазого урода Волдеморта, а этого хотелось бы избежать.
Выяснилось также, что о сделанном гриффиндорка не жалеет и повторила бы все вновь, если бы пришлось. Под конец своей проникновенной речи мисс Грейнджер вспомнила всех тех, кому еще не успела уделить внимания. Она прошлась на счет своей любимой мадам Помфри (конфликт конфликтом, но когда у тебя под носом творится такое безобразие – это уже удар по профессиональной репутации, а вопрос с активным сопротивлением медицинскому вмешательству решается путем прямого распоряжения директора, чьей помощью стоило заручиться заранее), не пожалела всеми уважаемого Альбуса Дамблдора, который, конечно, весь в делах и заботах глобального масштаба по обеспечению светлого будущего, вследствие чего в Школе практически не бывает и не видит, что кое-кто – не будем показывать пальцем – твердо вознамерился до этого самого будущего не дожить, если не убившись на своей трижды проклятой «работе по совместительству», то померев в стенах родного учебного заведения в гордом одиночестве. А это будет совсем уж несправедливо и подорвет её, Гермионы, веру в торжество справедливости, потому что как раз этот человек делает для будущей победы всё возможное – и даже кое-что невозможное. Может, некоторые этого и не ценят, но это их личное дело, - тут гриффиндорка замолчала, чтобы перевести дыхание, а потом, отчаянно краснея и заговариваясь от смущения, добавила, что есть и такие, которые ценят.
Напоследок мисс Грейнджер упомянула доблестный Аврорат, который, как всегда, проявляет небывалое рвение, вот только рвется не туда и подозревает не тех, кого следует, Министерство («Никакой практической пользы, одно крючкотворство! Наверное, если оглушить этих дармоедов «Ступефаем» и расставить получившиеся изваяния вокруг Фонтана Дружбы, а статуи, наоборот, засунуть в кабинеты, никто и не заметит разницы») и даже Упивающихся всех мастей, включая их харизматического лидера.
Когда красноречие мисс Грейнджер, наконец, иссякло, в помещении надолго воцарилась звенящая тишина. Гермиона без сил опустилась на табурет, по удачному стечению обстоятельств стоящий прямо за спиной. В противном случае она упала бы на прямо пол – ноги совершенно не держали.
Неожиданно накатившее на нее негодование схлынуло, будто его и не было, а вот Снейп, который слушал ее импровизацию, сначала хмурясь, потом со все возрастающим изумлением, а под конец вообще привалившись к книжному стеллажу под таким углом, будто внезапная слабость одолела и его тоже, напротив, остался.
Мерлин, что на нее нашло?! Что за бездна бесконтрольных эмоций и слов ее затянула в свои темные недра? В жизни Гермионы было всего несколько моментов, когда она чувствовала себя столь же неловко. Вот и сейчас ей хотелось провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть Снейпа и не слышать того, что он сейчас скажет…
- Однако, мисс Грейнджер… А вы, оказывается, сильны в риторике, - наконец, изрек зельевар, уже принявший строго вертикальное положение и отделившийся от стеллажа. – Я, конечно, давно подозревал, что все гриффиндорцы – натуры горячие и увлекающиеся, но сейчас вы даже меня…удивили, - добавил он, искоса глядя на нее, будто интересовался, а не собирается ли мисс Грейнджер выкинуть еще что-нибудь…эдакое?
Гермиона не собиралась. «Профессор и так уже наверняка думает, что такой идиотки ему видеть еще не приходилось», - сгорая от стыда и бессилия что-либо исправить, думала она, нещадно теребя прядь кудрявых волос. Но все же нашла в себе силы поднять голову – и тут же поймала его взгляд.
Черные глаза, пронзительные, как всегда…но сейчас в их глубине было что-то необычное, едва различимое, далекое от того холодного высокомерия или оскорбительного презрения, которые обычно их наполняли. Там было что-то новое, еще не похожее на золотистые теплые блики на озерной воде, но колючие острые льдинки словно таяли одна за другой…
- Знаете, мисс Грейнджер, - задумчиво проговорил Снейп, - если бы нечто подобное было сказано на памятном мне заседании Визенгамота семнадцать лет назад, мне не пришлось бы неделю провести в Азкабане, да и заступничество Дамблдора не потребовалось бы. Вы были столь убедительны, что даже я сам, не знай я, о ком идет речь, проникся бы…
- П-простите, - смущенно прошептала Гермиона, уже не зная в точности, за что именно просит прощения. Ей стало совсем уж неуютно, и девушка обняла себя за плечи в тщетной попытке согреться. Она выглядела такой измученной, что Снейпу даже стало ее жаль.
- Просветите меня, мисс Грейнджер, за что вы извиняетесь? – спросил он, хмурясь. – Должен признать, вы оказали мне большую услугу…
«Нет, вы послушайте, - впервые за нынешний вечер дал знать о себе внутренний голос, – он признает! Мерлин, какие жертвы! Не умрешь от столь титанического усилия, я надеюсь?» - достойным завершением этой колкости стала бы иронично вздернутая бровь, но увы, это было невозможно.
«Заткнись, - беззлобно, просто в силу привычки отмахнулся Снейп. – Язвить потом будешь». И вновь обратился к другому, зримому собеседнику:
- Я позволю себе отступить от своих собственных правил и начислить факультету Гриффиндор… - секундная пауза, в течение которой зельевар быстро прикинул, какое количество баллов будет ощутимой прибавкой, но в то же время не настолько большой, чтобы ему стало противно смотреть в зеркало, - …двадцать пять баллов.
Зельевар старательно сохранял внешнее спокойствие, а внутри удивлялся: «Неужели это я сказал???» Но приходилось признавать, что так оно и есть.
Предавшись грустным мыслям о только что принесенной жертве, Снейп не сразу заметил, что гриффиндорка смотрит на него огромными, широко распахнутыми глазищами с выражением…чего? Изумления? Недоверия? Ужаса?
- В чем дело? – на всякий случай уточнил Снейп, но Грейнджер на его слова вообще никак не отреагировала.
«Сев, ты меня разочаровываешь, - поспешил встрять внутренний голос. – Сам подумай: слизеринский декан поощряет красно-желтый факультет баллами. Как ни крути, действие еще более иррациональное, чем деление на ноль. Вот девочка и впала в прострацию, мозг отказался принять подобный факт». Снейп этот комментарий проигнорировал.
- Мисс Грейнджер, - никакого отклика. – Мисс Грейнджер! – уже почти рявкнул он и для верности щелкнул пальцами практически у нее перед носом. Грейнджер моргнула глазами раз-другой, взгляд ее приобрел осмысленность.
- Спа-пасибо, профессор, - молвила она почти бескровными губами.
«Хлопнется в обморок прямо здесь», - ужаснулся Снейп. Извергом он не был, и лицезрение бесчувственных студенческих тел, устилающих пол его лаборатории, никакой радости ему не доставляло. Вопреки широко распространенному мнению.
Но гриффиндорка устояла.
«Отпустил бы ты ее, что ли? – предложил внутренний голос. – Что-то она у тебя засиделась… Вечер пятницы, как – никак, ей бы сливочное пиво с друзьями пить, а ей приходится тут сидеть, на тебя смотреть…»
«Ну вот что, - взвился Снейп, - мне тут советчики, вроде тебя, не нужны! Сейчас не время…»
- Чтоб тебя! Время! – довольно громко сказал он уже вслух, резко разворачиваясь к единственным в лаборатории часам. Часы показывали без трех минут десять. Сообразив, что еще немного – и ему придется провожать гриффиндорку до самой факультетской гостиной, Снейп констатировал очевидное:
- Уже десять часов. Но вам как старосте еще разрешено появляться в коридоре. Что ж, будем считать, что на этом разговор окончен. Можете быть свободны, мисс Грейнджер – и не забудьте про следующий четверг, я напоминать не стану.
Жест, которым он указал в сторону двери, вышел каким-то господским, практически малфоевским, но гриффиндорка этого даже не заметила.
Гермиона дернулась, будто с нее только что сняли «ступефай», пробормотала нечто, долженствующее, по все видимости, означать «Всего доброго, профессор» и поспешила покинуть аудиторию со всей доступной ей скоростью. Скорость гриффиндорка развила, между прочим, вполне приличную.
Она сейчас не могла думать вообще ни о чем, только радовалась, что невероятная история с ее неожиданной «медицинской практикой», кажется, кончилась для нее вполне благополучно. Над событиями этого странного вечера – пожалуй, самого странного в ее жизни – она еще успеет подумать.
Но это будет потом.
*****
С некоторым беспокойством глядя вслед Гермионе, чьи каблучки выбивали дробь уже у самой двери, Снейп благоразумно сдержал чуть было не сорвавшееся с языка пожелание спокойной ночи. Во-первых, оно не вписывалось в образ злого и страшного профессора, к которому все ученики давно привыкли, а во-вторых, почти наверняка привело бы к плачевным последствиям: спокойствия у Грейнджер точно не прибавится, и она еще, чего доброго, споткнется на лестнице и повредит себе что-нибудь. Тогда уже ему, Северусу Снейпу, придется в качестве ответной любезности тащить гриффиндорку в Больничное крыло.
Профессор представил себе выражение лица Помфри, если он заявится к ней на ночь глядя с бесчувственной Грейнджер на руках…м-да. Если на Авада, то Круцио ему точно обеспечено, он даже рта раскрыть не успеет.
Снейп оборотисто и совершенно непечатно выразился, дернул у горла застежку мантии, сорвал ее, скомкал и зашвырнул в дальний угол. Пыльно, наверное… Но ничего, эльфы потом почистят!
«Ну и чего ты добился? – ехидно заговорил в наступившей тишине внутренний голос. – Строил тут из себя аврорского дознавателя».
Снейп скривился. Об аврорских дознавателях у него сохранились далеко не радужные воспоминания. Даже переносица вдруг заныла.
- Она не выглядела испуганной, - возразил он. Для разнообразия – вслух. – Она же с Гриффиндора и всё время впутывается во всякие неприятности со своими дружками…
«Но три часа кряду в твоих плесневых подземельях она ведь раньше не проводила?»
- Почему это они плесневые? – возмутился Снейп.
«А какие же? Именно что плесневые и есть. Отличное место для всяких там пауков, слизняков и прочих…гадов…»
- …вроде меня? – уточнил Снейп. – Ты ведь это хотел сказать?
«И для тебя тоже. Доволен?»
- Нет.
«Тогда какого чёрта спрашивал?»
Снейп пожал плечами, плеснул в тяжелый стакан на два пальца Старого Огденского и, не глядя, упал в стоявшее около камина кресло, привычным движением закинув ноги на решетку.
Наверное, он и в самом деле был не прав… Эта девочка – кто бы мог подумать! – оказала ему такую услугу на свой страх и риск, прекрасно зная его более чем отвратительный характер. Воистину, только гриффиндорцам свойственна такая безрассудная храбрость. Другой бы на ее месте…
«Другой на ее месте хватил бы тебя по голове чем-нибудь потяжелее, припомнив всё хорошее», - радостно отозвался внутренний голос.
Снейп задумчиво провел рукой по волосам, как будто хотел убедиться, не опередил ли кто мисс Грейнджер, и не красуется ли в действительности на затылке огромная шишка. Шишки не было. «Повезло, - подумал Снейп. – Спуститься в подземелья по своей воле желающих, к счастью, довольно мало… Но Драко! Вот ведь маленький негодяй, даже не зашел! Весь в отца, крестничек! Ничего-ничего, об этом мы еще поговорим…» Вслух он, однако, сказал совсем другое:
- Ничего подобного! Любой другой на ее месте просто позвал бы Помфри.
Если честно, это больше смахивало на попытку убедить в сказанном себя самого. Недовольный этим фактом, зельевар наколдовал кусочек льда и взмахом палочки отправил его в стакан.
«Да-да, - непонятно чему обрадовался внутренний голос. – Вот только ты с ней поссорился, помнишь?» Снейп презрительно фыркнул в ответ.
- Она бы все равно пришла, - сказал он. Впрочем, без особой уверенности. И внутренний голос, зараза такая, сразу это почувствовал.
«Еще чего! И не подумала бы! Чем она там обещала тебя лечить? Ядами, кажется? Давай, сходи за рецептиком!»
Враг был просто счастлив. Он знал, что прав – и торжествовал.
- Ну ты и негодяй! – не сдержался Снейп. – Помфри при всей своей нелюбви ко мне…
«…которую ты так старательно лелеешь…»
- Заткнись! Так вот, Помфри никогда не нарушила бы клятву Гиппократа.
«Ты сам-то в этом уверен? – нагло поинтересовался внутренний голос. – Мне кажется, ты сильно себе льстишь. А впрочем, может, ты и прав… Помфри связана профессиональными обязательствами и вынуджена помогать любому, хоть распоследнему Упивающемуся…»
- Ну, спасибо за лестный отзыв!
«Всегда пожалуйста! Кто тебе еще правду скажет? А что касается Поппи…если бы ей предоставили право самой выбирать пациентов, готов биться об заклад, что ты в число избранных не попал бы даже за деньги!»
Хрясь! Бокал с остатками виски за какую-то секунду преодолел расстояние до мраморной каминной полки и разлетелся на сотню мелких осколков. Снейп, раздосадованный сверх всякой меры, краем глаза поглядел на это безобразие и смилостивился над объектом приложения своего недовольства, собрав бокал при помощи «репаро». Вопрос с Помфри можно было считать закрытым.
«А никто другой к тебе бы даже не сунулся, - подвел промежуточный итог их горячих прений внутренний голос. – Ты бы поблагодарил девочку, а?»
- Я поблагодарил, - по возможности вежливо сообщил Снейп.
«Двадцать пять баллов Гриффиндору, - противно картавя, передразнил внутренний голос. – И это все, на что тебя хватило? Любезно, ничего не скажешь!»
- Я и любезность рядом никогда не стояли, - для видимости отмахнулся зельевар. – А что я ей должен был предложить, по-твоему?
«Предложил бы ей сотню галлеонов, - внутренний голос явно издевался, но тщательно это скрывал. – От них юная леди точно не отказалась бы. А твою благодарность она видела в…»
- Отнюдь, - отчего-то воспротивился Снейп, - предложение денег ее наверняка оскорбит…
«Откуда ты знаешь? – прошелестел внутренний голос. – Ты же не пробовал».
- И не собираюсь. А потом, сто галлеонов – это очень много…
«Действительно, - с готовностью подтвердил внутренний голос, - это слишком много, ты прав. Ты столько просто не стоишь».
Следовало, наверное, возмутиться, но Снейп промолчал. Странно, но он больше не злился. Глядя на рыжие всполохи огня, Северус Снейп где-то в глубине души соглашался со всем, сказанным в его адрес.
Если вдуматься, то вот он, анекдот, по сравнению с которым многие другие – просто ничто: один из самых титулованных зельеваров магической Британии чуть было не загнулся от банального гриппа! Упивающиеся, сами того не подозревая, были буквально в шаге от небывалого успеха, а Орден Феникса – от грандиозного провала. Хотя это еще как сказать… Вполне возможно, что Лорд Волдеморт, узнав об обстоятельствах кончины своего Мастера Ядов, лопнул бы со смеху, так и не дождавшись Поттера и окончательного выяснения отношений. Если бы не Грейнджер…
Профессор Снейп недовольно нахмурился.
Будучи по натуре человеком сильным и очень гордым, он всегда вел себя так, чтобы никому и никогда не быть обязанным. А вот теперь – что за насмешка судьбы! – он задолжал по-крупному, и не кому-то, а представителю столь нелюбимого им факультета, гриффиндорцу…вернее, гриффиндорке! И это был долг не из тех, от которых можно откупиться деньгами.
Да, вот еще загадка природы… Похоже, что Грейнджер помогала ему совершенно искренне, бескорыстно и по собственному желанию.
«Ну и зачем ей это нужно? – снова оживился внутренний голос. – Зачем она вообще с тобой связалась?»
- Гриффиндорское благородство? – предположил Снейп. Внутренний голос хихикнул:
«Может быть. А может быть, и нет».
- Нет?
«Не только».
- Ты что, в загадки со мной играть собрался?!
«Ну…выгораживает же она тебя перед друзьями, оправдывает. Сам же слышал».
Снейп, конечно, слышал. И не раз.
- И что с того? – подозрительным тоном осведомился зельевар.
«Ничего, - сразу сник внутренний голос. – Эти молодые девушки такие странные, никогда не поймешь, что у них в голове…»
В голове у мисс Грейнджер, в отличие от многих других, были мозги, и это вселяло некоторый оптимизм.
«Да начислю я ей еще баллов, - после некоторого раздумья решил Снейп. – Прямо на следующем занятии, вне зависимости от того, что она там сварит». Внутренний голос удовлетворенно замурчал.
«А как быть с этой дурацкой отработкой, что ты ей назначил? – осторожно поинтересовался он минуту спустя. – Отменить-то ты ее не сможешь, гордость не позволит».
«Отменить? – подумал зельевар. – Ну уж нет, назначил – так назначил! Нравится ей заниматься лекарственными средствами? Вот пусть их и готовит. Для Больничного крыла, там как раз пора запасы подновить».
Определенно, эта идея ему нравилась.
«А помнишь, - вдруг непонятно зачем сказал внутренний голос, - как тебе нагадали, что твоей женой станет девушка с карими глазами и каштановыми волосами?»
Снейп дернулся, как от удара, разлив виски на ковер. Вот этого он точно не ожидал…
- Не надо! – воскликнул он, ощущая, что сердце пропускает несколько ударов подряд. – Зачем ты так?!
Он все прекрасно помнил. Ведь это предсказание сделала ему Лили Эванс.
Лили…
Они учились тогда курсе на пятом, и Лили купила в лавке Зонко какой-то глупый набор, предназначенный для розыгрышей на дружеских вечеринках. Желая немедленно попрактиковаться, она искала кого-нибудь из ребят, но первым на глаза ей попался именно Северус, изучавший в библиотеке толстый пыльный том.
Выслушав пророчество с еще более хмурым видом, чем обычно, Снейп посмотрел на яркую, как солнечный зайчик, и светло улыбающуюся Лили, и неожиданно для самого себя выпалил, что в качестве миссис Снейп – если таковая вообще когда-либо будет, - ему видится совершенно другая девушка, с рыжими волосами и зелеными глазами. Лили, к неудовольствию библиотекарши мадам Пиннс звонко расхохоталась и на секунду заключила растерявшегося Снейпа в объятия.
А потом в библиотеку заявились Мародеры, и, конечно, не удержались от колкостей в адрес весьма взъерошенного слизеринца, который предстал перед их взорами. Сам Снейп сидел, вперив взгляд в книгу, хотя строчки расплывались у него перед глазами, и старательно скрывал одолевавшее его смущение.
Четверо гриффиндорцев расположились за соседним столом, и Северус краем уха слышал их разговор.
Они радостно согласились на предложенную Лили игру «Загляни в будущее» и по очереди выслушали, что им предначертано. Выходило, что Сириус не женится никогда; он тогда еще шутил на тему: «Я – под венец? Да никогда в жизни, я скорее умру» и всем своим видом выражал одобрение услышанному. С Люпином получилась какая-то заминка – Лили вертела карты так и сяк, потом неуверенно сказала, что либо у Римуса будет девушка с разноцветными волосами, меняющая прически по три раза на дню, либо их тихий друг-оборотень – потенциальный многоженец. Эта новость вызвала всеобщее веселье, а бедный Люпин залился краской до самых ушей.
Когда дело дошло до Поттера, то краснеть пришлось уже самой Лили. Она почему-то смешалась, закрыла лицо руками, а потом, ничего не говоря, со скоростью снитча вылетела из библиотеки, бросив и свои вещи, и гадательный набор.
Удивительно, но Лили тогда не ошиблась ни в чем, ее предсказания сбылись.
Сбылись для всех, кроме него.
Мог ли он предполагать тогда, что через два с небольшим года Лили станет женой другого, а еще через два ни Лили, ни Джеймса уже не будет в живых… Все это, давным-давно обдуманное, выстраданное и пережитое, сейчас отозвалось тягучей, тупой болью.
Вечер был безнадежно испорчен.
«Опять будешь самоистязаться весь остаток дня?» - недовольно спросил внутренний голос.
- Сам же напомнил, - буркнул Снейп. – Нечего теперь жаловаться!
«Мог бы для разнообразия подумать о чем-нибудь более приятном», - последовало предложение.
- О чем, например?
«Ну, хотя бы об этой мисс Грейнджер…»
- Ты опять? Вот ведь недобитый возмутитель спокойствия!
«Не понимаю, чего ты так разнервничался? Или принадлежность юной мисс к Гриффиндору вызывает у тебя стойкое несварение?»
- Остряк… Да плевать мне на Гриффиндор.
«А что тогда? Только не говори мне, что она тебе неприятна!»
- Ничего подобного. Почему это она должна быть мне неприятна?
«Вот-вот, и я о том же!» - воодушевился внутренний голос.
Но Снейп его уже не слушал, он размышлял.
Мисс Грейнджер – девушка умная, гораздо умнее всех своих сокурсников, не просто вместе взятых, но и возведенных в квадрат. Что, если пригласить ее ассистенткой в лабораторию?
Идея совсем неплохая, если вдуматься… Теорию она знает весьма неплохо, все нужные материалы прочтет с интересом. Она аккуратна, посуды не бьет, котлов не взрывает, ингредиентов не рассыпает. А если он, Снейп, хоть немного попридержит свой крутой нрав, гриффиндорка сможет проявлять все эти похвальные качества даже во время совместной работы.
«Вполне возможно, - поддержал эту идею внутренний голос. – По крайней мере, она не падает в обморок в твоем присутствии и сохраняет некоторую способность мыслить».
Да уж, среди студентов Хогвартса это весьма редкое качество…
Впервые за все годы преподавательской деятельности Северус Снейп подумал, что он, пожалуй, слегка перестарался в укреплении своей ужасной репутации в стенах этого учебного заведения.
Дамблдор еще давным-давно предлагал ему взять ассистента, но Снейп каждый раз приходил в ужас, представляя, как какой-нибудь оболтус громит его бесценную лабораторию. Но стоило поставить на место гипотетического оболтуса мисс Грейнджер, и перспектива обзавестись помощником уже не выглядела такой пугающей…
Решено! Завтра он предложит гриффиндорке место своего личного ассистента.
«Завтра суббота», - напомнил внутренний голос.
- Да?..Ну да…
«А потом, дай девочке придти в себя, напугал ее до полусмерти…»
- Хорошо, как скажешь. Но в понедельник – предложу!
«Давай-давай, тебе давно уже нужен кто-то рядом».
- Для чего это? – несказанно удивился Снейп.
«Да хотя бы для того, чтобы ты, голодный, сутками не сидел над очередным вонючим зельем… Гастрит у тебя уже имеется, еще пара таких случаев – и язва тебе обеспечена!»
- Какая забота… Еще для чего?
«Ты же к жизни совершенно не приспособлен! Тебе надо напоминать, что пора затопить камин, а не промерзать до костей в своем склепе, что нужно сменить легкую мантию на зимнюю. И свое лекарство от головной боли ты регулярно забываешь готовить – а скручивает так, что впору выть…»
- Да ты наглец, как я погляжу… Будет тебе известно, что головная боль – следствие постоянной блокировки сознания. Хоть я и первоклассный окклюмент…
«Окклюмент ты, конечно, первоклассный, но голова у тебя раскалывается, как у распоследнего магла! Так что не спорь!»
- Положим, что так. Еще что?
«Да ничего! – вконец осерчал внутренний голос. – Ты скоро с людьми разговаривать разучишься! Сидишь в своих подземельях, как старый пень…»
- Это я старый? – обиделся Снейп. – Мне всего тридцать семь лет!
«Славно, что ты еще об этом помнишь. Но брюзжишь – то ты так, будто тебе все сто!»
- Иди к черту! И потом, все, что ты здесь наговорил, не имеет никакого отношения к обязанностям ассистента.
«Ничего, мисс Грейнджер – девушка весьма сообразительная и инициативная».
- Сказать, где я видел подобную инициативу?
«Ну давай, скажи! Только вспомни сначала, что людей, которые искренне о тебе пекутся, можно пересчитать по пальцам одной руки!»
- Без тебя знаю, - устало отмахнулся Снейп.
Дрова в камине уже догорали, сворачиваясь чешуйками золы. Зельевар с некоторым сожалением смотрел на слабеющее пламя, однако он уже пребывал в том дремотном и расслабленном состоянии, столь характерном именно для пятничных вечеров, когда разум еще ясен, но телу порой бывает в тягость сменить одну ленивую позу на другую. Для Снейпа, обычно нервного и издерганного, такое состояние было непривычно – слишком уж редко оно его посещало, - так что теперь он отдавался ему целиком.
Зельевар решил для себя, что с утра пораньше явится на завтрак. О да, утро субботы он обычно проводит у себя в подземельях, это все знают – но ведь можно и удивить коллег! – а после завтрака переговорит с Макгонагалл. Надо же поставить ее в известность о том, что мрачный слизеринский декан имеет виды на ее любимую ученицу.
Снейп усмехнулся. Ну и формулировочка – «имеет виды»!
Посмотрим, что она ему ответит… Прямо не откажет, это точно. Сама же намекала, что девочке нужен высокий балл по зельям, а хорошие оценки всегда достаются нелегким трудом, ей ли об этом не знать? Да, так он Минерве и скажет, и лицо при этом следует сделать как можно более недовольное и надменное – пусть думает, что гриффиндорке ничего хорошего не светит.
Да и Помфри отныне грозит перспектива видеть свою любимицу в тех редких случаях, когда та будет приносить в Больничное крыло свежие лекарства. Все остальное время мисс Грейнджер будет трудиться на нелегком поприще продвинутого зельеварения.
«Ну разве можно быть таким зловредным? – посетовал внутренний голос. – Неужели ты хочешь еще Макгонагалл и Помфри записать в свои личные враги? Они за девочку так переживают, что сговорятся и сообща тебя растерзают».
- Ничего, - самоуверенно заявил зельевар. – Меня Грейнджер спасет, у нее хорошо получается.
Внутренний голос даже не нашел, что на это ответить.
Снейп блаженно потянулся в кресле и посмотрел на пустой бокал. Еще немного Огденского – как раз то, что надо! Янтарная жидкость пятнадцатилетней выдержки приятно согревала изнутри, мысли текли свободно и неторопливо.
На гриффиндорку вполне можно положиться, следовательно, переложить часть рутинных дел. Ей это будет полезно, пусть практикуется, а вот у него высвободится часть времени для более серьезных исследований. Ведь сколько отложенных «на потом» идей ждут своего часа! Некоторые из них тянут даже на статью в периодическом издании «Зельеварение сегодня», самом авторитетном в Западной Европе и волшебной Британии. Он там не публиковался, наверное, года два, хотя редакция каждый месяц гоняет из Лондона сову с приглашением к сотрудничеству.
А ему, стыдно сказать, совершенно нечего было предложить, он только ядами в последнее время и занимался – и одновременно противоядиями, уже для Дамблдора. Эти работы точно не из тех, которые стоит публиковать в открытых источниках.
Да, конечно, у нас нынче всё для войны, всё для победы…но как он устал от этих героических лозунгов, кто бы знал! Хочется просто наплевать на всех и вся – и сделать что-то для самого себя. Он и так слишком многое откладывает на завтра…которого вполне может и не быть…
Однако эти грустные мысли зельевар тут же прогнал прочь.
Если гриффиндорка хорошо себя проявит, можно будет указать ее имя в будущей публикации. Статья в серьезном издании, особенно в соавторстве с известным профессором, еще ни одному студенту не повредила.
«Несомненно, это будет большим плюсом при поступлении в выбранное учебное заведение», - согласился внутренний голос.
Что? Какое учебное заведение? Ах, да…Она же на шестом курсе, учиться здесь ей осталось каких-то полтора года…
«Ну откуда тебе знать? – вкрадчиво проговорил внутренний голос. – Вдруг, поработав на кафедре, она захочет остаться здесь же преподавать».
- Зельеварение?!
«Почему бы и нет?»
- Не смеши! У нее нет никакого опыта.
«Ничего, ты поделишься с ней своими педагогическими наработками».
Северус Снейп честно попытался представить себе Гермиону Грейнджер, вышагивающую по кабинету в длинной черной мантии до пола и с недовольным выражением лица, но на фразе: «Двадцать баллов с Гриффиндора! Вон из кабинета!», сказанной ее голосом, у зельевара отказало воображение.
- Ну да, ты еще скажи, что она жить в подземелья переедет! – недовольно проворчал он.
«Можно подумать, ты станешь активно протестовать!»
- Да ты… Да я тебя… На что это ты намекаешь?! – рассердился Снейп.
«Только на то, - самым невинным тоном пояснил внутренний голос, - что у тебя в подземельях куча свободных помещений».
- Смотри у меня! – неопределенно пригрозил Снейп.
«Поживем – увидим», - так же неопределенно ответил внутренний голос и на этом оставил зельевара в покое.
Что ж, и правда, поживем – увидим.
Пусть Грейнджер пока поработает ассистенткой. Захочет пойти учиться – пусть учится, захочет преподавать – пусть пробует. Переехать в подземелья? Пожалуйста! Никто ведь не знает наперед… Хотя порой случается так, что шутливые предсказания из магической сувенирной лавки оказываются точнее, чем пророчества маститых оракулов…
Как там было? Карие глаза, каштановые волосы? Кажется, именно так. Посмотрим, Лили, насколько правдиво твое предсказание. По крайней мере, в тех, прежних, ты не ошибалась.
Жизнь – та еще штука… Все может быть.
Слабый огонек в камине дрогнул в последний раз – и погас.
Но в полной темноте мечталось даже лучше.
Все может быть.
Январь – апрель 2009 г.
Конец
---------------------------------------------------
Уважаемые читатели, буду признательна Вам за отзывы!
