Maybe i`m right, maybe i`m wrong
Из четверки Великих Основателей Хогвартса самым гениальным, несомненно, был Салазар Слизерин. Не ум, не смелость и уж точно не добродушие, а хитрость помогла магам выжить среди магглов.
Возможно, всему виной неисправимая привычка драматизировать, но я действительно слышал, как на улице завывает ветер. И это завывание приобрело для меня какой-то зловеще-сакральный смысл, о чем я и сообщил Малфою (проинформировав его таким образом о своем решительном нежелании тренироваться в подобную погоду). Молча выслушав меня, наш капитан приказал взять метлу и с радостной улыбкой идти на поле. В противном случае я рисковал своей аристократической гордостью - носом.
Наши предки лгали, прятались и даже убивали, лишь бы магглы не раскрыли их.
Закутавшись в самую теплую мантию и Согревающие чары (что, в общем-то, мало помогло) я шел в раздевалку, словно на эшафот, прекрасно понимая, что уже через несколько минут должен буду выйти на этот чудовищный холод в спортивной форме, а потому пытался оттянуть время. Пять раз я перепроверил всю защиту и метлу, пока раздраженный краснолицый Драко чуть ли не силой выволок меня из уютной непродуваемой раздевалки. О великие создатели квиддича, я безмерно уважаю вашу игру, но не отношусь к тем фанатикам, которым, что снег, что дождь, что высокое атмосферное давление, лишь бы полетать. Для меня, прежде всего комфорт, а потом уже все остальное.
Лишь потому маги до сих пор существуют. Они приспосабливаются.
- Сделай пару кругов и согреешься, - «участливо» посоветовал Драко, оседлав метлу.
А слизеринцы преуспели в этом лучше всех.
Я наложил еще чар и обреченно вздохнул. Ну вот, скажите, к чему все это, если ближайшая игра только после каникул!
Мы говорим правду или скрываем ее, в зависимости от обстоятельств.
Не видя другого варианта, я взлетел и стал медленно кружить над стадионом, меланхолично осматривая пустые заиндевелые трибуны. Мимо меня на высокой скорости пронесся наш доблестный вратарь Майлс Блетчи. Он резко затормозил и развернулся в мою сторону.
Мы изворачиваемся, лицемерим, ищем личную выгоду во всем.
- Наконец-то, наша неженка вылезла на свет! – принялся издеваться он. - Надень шарфик, цыпленочек, а то простудишься!
И выходим победителями.
Я демонстративно отвернулся и стал разглядывать Запретный лес, давая понять, что величие природы меня интересует много больше человеческого примитивизма. Однако Майлс намека не уловил.
- Забини, ты будешь сегодня тренироваться?
Я хотел ответить, что если ему угодно, он может потренироваться вместо меня, когда услышал крик с противоположной стороны стадиона. Крэбб упал с метлы и сейчас лежал на земле. Команда уже спешила к нему с разных концов поля. Взволнованно переглянувшись, мы с Майлсом полетели туда же.
- Что случилось? – спросил я Драко, но он даже не обратил на меня внимания, осматривая ушибленную руку Крэбба.
- Винс, как ты, идти сможешь? – обеспокоено спросил он.
- Да, наверное, - простонал тот.
- Черт, - тихо выругался Малфой. Видимо, уже понял, что сегодняшняя тренировка явно не относилась к его лучшим идеям. - Нужно в больничное крыло. Блейз, сходи с ним.
Отвести Винса к Помфри означало попасть в замок, а попасть в замок означало согреться. Отлично, я только за!
- Продолжаем тренировку, - крикнул Драко и снова обратился ко мне: - возвращайся, как только узнаешь, в чем дело. Мне кажется, это ушиб или вывих. Может, связки порвал, но вроде бы не перелом.
Я кивнул. Мы с Гойлом помогли Крэббу подняться на ноги. Винс пошатнулся, но тут же заявил, что все в порядке, и он прекрасно дойдет сам. Тем не менее, я не собирался отказываться от возможности попасть в тепло, а потому отправился с Крэббом в лазарет.
По дороге Винс объяснил, что метла, поврежденная в предыдущем матче, неожиданно дернулась, а он, не ожидавший этого, чуть не упал с трехметровой высоты, но успел схватиться за древко. Однако очень сильно потянул руку и, выпустив метлу, упал.
- По-моему, там что-то хрустнуло, - неуверенно сказал он, - или нет.
Узрев нашу спортивную одежду, мадам Помфри принялась недовольно ворчать, что квиддич давно пора запретить, и что сидели бы мы в такую погоду в гостиной и играли в шахматы. С последним я не мог не согласиться. Она подозвала Крэбба и усадила на одну из больничных коек. Я хотел сесть на соседнюю, но Помфри раздраженно покосилась, и мне пришлось довольствоваться жестким стулом.
Медсестра осмотрела Винса и констатировала вывих. Все это время Крэбб морщился. Я не мог равнодушно смотреть на его страдания, а потому спросил:
- Может, дать ему обезболивающее?
- Вот еще, - хмыкнула в ответ Помфри, - не хватало тратить такое ценное зелье по пустякам.
Мне подумалось, что, если бы Крэбб повредил руку не во время квиддича, а, скажем, игры в шахматы, наверняка получил бы это «ценное зелье» без вопросов. Медсестра обратилась к Винсу:
- Потерпите, юноша, сейчас будет немного больно, но вам полегчает.
Будет больно, но полегчает. Вообще-то ему уже больно и…
Да, вот оно!
Мгновение, и медсестра мастерским движением вправила руку. Винс даже возразить не успел.
- Я же говорила, что все будет в порядке, - довольно кивнула Помфри.
Наверное, я сам не понял, что случилось. Это был порыв. В обыденных словах медсестры я нашел то, что искал уже давно. От неожиданности я подпрыгнул на стуле.
- Блейз, в чем дело? – удивился Крэбб.
- Вижу, с тобой все в порядке, скажу нашим, - я вскочил и, что есть сил, рванул из лазарета.
- Мистер Забини, что вы себе…
Но я не обратил внимания на гневный окрик хозяйки больничного крыла, в голове крутилась лишь одна фраза…
***
Неделей ранее…
День не заладился с ночи. А если быть точнее, со вчерашнего вечера, когда Панси, сама того не подозревая, вполне справедливо обвинила меня в увлечении на стороне. Череду неприятностей продолжила моя полуночная прогулка по школе. Я много думал и хотел поделиться с кем-нибудь накопившимся в моей противоречивой душе. Да хоть с Кровавым Бароном. Уж у него-то есть опыт в сердечных делах. Доказательство тому Серая Леди с раной в груди. Но никто, кроме Филча и его облезлой кошки, мне не встретился. Зато по прибытию в кабинет зелий я имел задушевную беседу с разбуженным и разгневанным Снейпом. Диалог базировался на паритетных основах. Декан получил бессонницу, а я отработку.
Невеселые думы еще долго не желали оставлять меня в покое. Проворочавшись до самого утра, я все-таки заснул, но уже через несколько минут (как мне показалось) пробудился от дикого ржания Крэбба и Гойла, которые швыряли друг в друга одеждой. Печально, что некоторые родители не занимаются умственным развитием своих чад. Тем временем в комнату вошел обернутый в полотенце Нотт. Он насвистывал какой-то назойливый мотивчик и даже пританцовывал. Нет, это уже слишком! Я раздраженно задвинул полог, отгородив себя от мирской суеты заклинанием. Спокойного мне утра.
Естественно, я благополучно проспал завтрак. Но не ходить же полдня голодным, в самом деле. Выход был один – идти к источнику пищи, то есть на кухню. Домовики всегда рады услужить, так кто я такой, чтобы отказывать этим милым существам в их маленьких капризах? Выполняя это сложнейшее задание, я сидел за небольшим столом в углу кухни, жевал вкусную булочку, запивая ее посредственным кофе, и наблюдал, как слаженно эльфы готовят обед. Их действия напоминали танец, правда, я не мог понять какой. Атмосфера была такая доброжелательная, в отличие от той, что ждала меня по ту сторону портрета, что я всерьез задумался, а не остаться ли здесь навсегда? А что, голодная смерть мне точно не грозит. Но нет, надо возвращаться в Большой мир и исправлять все то, что вчера имел глупость сотворить. Попросив у самого ушастого домовика (он, кажется, был тут в авторитете) еще одну булочку, я принялся обдумывать стратегию. Итак, первым делом надо сходить к Драко. Там ситуация проще. Малфой, хвала Мерлину, уравновешенный человек, вроде зла держать не должен.
Как я и прогнозировал, примирение прошло быстро и без соплей. Но когда он заговорил о Панси… Не знаю, какой гриндилоу дернул меня рассказать о намерениях, в которых я сам не до конца был уверен. Ведь Драко и ее друг тоже, с чего бы ему принимать мою сторону? Все стало еще хуже, когда речь зашла о Темном Лорде. Клянусь здоровьем матери, у меня и в мыслях не было затрагивать эту опасную тему. Я даже не виню Драко. Он испугался моей радикальности и, черт возьми, он тысячу раз прав, а я погорячился. Вспылил, как часто делал отец.
Рассудив, что все плохие события нужно вписать в один день, чтоб потом не мучаться, я пошел к Панси с решительным намерением завершить наши отношения.
Неспешно подходя к комнате своей пока еще девушки, я размышлял, как хорошо было бы сейчас оказаться на кухне в обществе подобострастно взирающих на меня эльфов. Потому что, как отреагирует на мои слова Панси, я даже и представлять не хотел. Но откладывать теперь, когда знал Драко, тоже смысла не было.
Спокойно, Блейз, ты сможешь. Главное, говорить сразу по сути, без лирических отступлений. А то вечно заносит.
Глубоко вздохнув, я постучал. Не дождавшись ответа, открыл дверь и сразу понял, что ничего я ей не скажу.
И вообще, я не на шутку перепугался. Панси лежала на кровати в одном нижнем белье вся растрепанная, заплаканная и судорожно всхлипывала. В комнате царил полнейший бардак: на полу валялась скомканная одежда; все вещи, которые, ранее лежали на столе, разбросаны, где только можно. Книги, журналы, перья, разбитая чернильница (синее пятно уже окрасило пол рядом с кроватью), косметика, баночки со всевозможными смесями… Похоже, она даже не слышала стука в дверь. И мне на секунду показалось, что Панси каким-то немыслимым образом узнала про наш с Драко разговор, а этот беспорядок – реакция на услышанное. И если она такое сделала со своей комнатой, то какая же участь ждет меня? Но мои жуткие подозрения тут же развеялись.
- Блейз! – обрадованная моим появлением Панси тут же вскочила. - Как хорошо, что ты здесь!
С этими словами она подбежала ко мне и крепко обняла.
- Что случилось? – с некоторой долей облегчения спросил я.
Панси поникла и неразборчиво заговорила мне в плечо:
- Опять приходил Он. Папа не знает, что делать. Мне страшно.
От этой новости перехватило дыхание. Теперь я понял, что Драко имел в виду, когда говорил, что я не имею права бросать Панси сейчас. Что ж, разрыв отменяется. Во всяком случае, на ближайшее время так точно. Это радовало и огорчало одновременно, и я не знал, какое чувство сильнее.
После того, как мне с трудом удалось успокоить Панси, я привел в порядок ее комнату, а она себя. Мы молча лежали на кровати в приятном полумраке. Я боялся пошевелиться, думая, что Панси уже заснула, но она неожиданно спросила:
- Помнишь Святочный бал?
- Очень смешно, - я поморщился, вспоминая пренеприятнейшее для меня время. Тогда я слег в больничное крыло из-за гноя. Мерзкая субстанция постоянно лезла из ушей и никак не желала заканчиваться. Виной тому был Гойл, который учил очередное заклинание для Флитвика и слегка перепутал слоги в словах.
- Жалко, что тебя не было.
Я поцеловал Панси в макушку.
- Все, что мне оставалось, это просить Малфоя проследить, чтобы никакие мерзкие личности не приставали к моей девушке.
- Ты ревновал. Было так приятно, - улыбнулась Панси, но снова погрустнела: - тогда и Его еще не было. Только слухи ходили. А потом Поттер с телом Диггори и… А на балу все было так чудесно.
Я не ответил. И это, пожалуй, стало одним из немногих рациональных поступков в этот странный день. Мне уже хватило подобных разговоров.
Как же права была Панси. Тогда, на четвертом курсе, мы действительно чувствовали себя беззаботно: нам не надо было думать о каждом шаге и его последствиях, не надо было опасаться за родителей, не надо было дрожать от одной мысли о встречи с Темным Лордом. Я просто был по уши влюблен в Панси и мечтал стать всемирно известным художником. И каждый день был непохож на другой.
А потом появился Он. И оказалось, что быть детьми, – непозволительная роскошь. Теперь все мы с чувством гнетущей безысходности ожидали то самое время, когда на предплечье появится недвусмысленный знак, и уже не будет дороги назад, когда мы переступим черту и наставим палочку на вчерашних однокурсников. Флинт, Монтегю и многие другие выпускники уже там, среди Пожирателей. И нам недолго осталось.
Дыхание Панси становилось все ровнее, ее объятия ослабевали, она заснула. Моя рука затекла до колик. Я аккуратно отодвинулся, не нарушив сон леди Паркинсон, тихонько поднялся и вышел, напоследок взглянув на все еще мою девушку.
Я говорил себе, что промолчал, потому что беспокоюсь о ней, потому что не хочу травмировать в такой критический для ее семьи момент. Но это лишь часть правды. На самом деле, я трус (как же сложно признаться себе в этом). Пока Панси не знает, что я больше не люблю ее, все будет в норме. Потому что это же норма, когда до неприличия богатый чистокровный аристократ встречается с не менее состоятельной чистокровной аристократкой и они в будущем женятся, и у них рождается наследник. Ах да, я забыл ту часть, где надо прислуживать Темному Лорду, сущий пустяк! В общем, традиции. И хотя наши отношения с каждым днем все больше меня тяготили, я знал, что это еще и вполовину не то, что будет потом. Панси возненавидит меня и будет иметь на это вполне законное право, а я ничего не смогу сделать в ответ. Как-то печально все это. Потому что как бы я не поступил, все равно уже потерял ее.
С этими мрачными мыслями я осторожно прикрыл дверь и направился в гостиную. Ну что ж, обед я тоже прогулял. Пожалуй, опять пойду на кухню. Кажется, тот ушастик мечтает передо мной выслужиться.
***
Никогда не понимал Малфоя, который так любит вставать с утра пораньше даже в выходные, чтобы полетать, оббежать озеро или того хуже замок. Все равно мы все умрем, когда предназначено, так к чему эти жалкие потуги оттянуть сие драматическое событие? Для меня сон всегда был дороже титула, наследства и здоровья. А потому покидать уютную теплую постель, осознавая, что впереди несколько уроков, гора домашних заданий и еще куча всяких мерзостей, совсем не хочется. Но разве кого-то интересует мнение несчастного обиженного судьбой аристократа? Именно поэтому почти каждое утро, не без усилий отрываясь от любимой кровати, словно ребенок от матери, я совершаю доведенные до автоматизма действия. И просыпаюсь уже в Большом зале после чашки кофе. С этого момента я становлюсь адекватным человеком, а до той поры меня лучше вообще не трогать.
Понедельники всегда даются особо тяжело. Иногда мне кажется, что кто-то очень могущественный придумал их в наказание древним, а мы – их потомки – вынуждены расплачиваться за давнишние грехи.
Вот и сейчас, подпирая стенку возле класса заклинаний, я мечтал только об одном – оказаться в спальне, желательно в горизонтальном положении. Однако это было чревато последствиями, потому я тупо смотрел по сторонам в надежде найти нечто интересненькое, что могло бы вывести меня из сомнамбулического состояния. «Интересненькое» нашлось очень быстро. На этот раз интрига затаилась в единственном, но очень дружном ряду гриффиндорского трио. С первого взгляда было ясно: что-то случилось. Грейнджер вперилась в учебник, видимо, повторяя параграф (будто могла что-то забыть!). Она отвернулась от своих недоделанных рыцарей. Уизли уж больно внимательно осматривал ботинок. Отражение искал, что ли? А Поттер – тоже читал учебник. И это было действительно странно.
Все дело в том, что, когда наши локальные знаменитости ругались раньше, то просто расходились в разные стороны, предпочитая пересекаться как можно меньше. В принципе, так делают все нормальные люди: отдыхают друг от друга, понимают, что погорячились, и идут просить прощение, взамен получая «я тоже был неправ». А они, не смотря на колоссальную неловкость, все равно держались вместе и от того были похожи на неудачно склеенную вазу. И хотя следить за каждым их шагом было прерогативой Драко, сегодня мне тоже стало интересно, что же там у них произошло. Я почувствовал себя Скиттер, охотящейся за очередной сенсацией, а потому не замедлил обратиться к Малфою:
- Эй, что это с Поттером и Грейнджер? – я попытался придать голосу как можно больше безразличия, словно спрашивал просто, чтобы спросить.
- Что? – отрешенно откликнулся Драко, но, когда до него дошел смысл моего вопроса, довольно резко ответил: – Понятия не имею.
- Не ври.
- Хорошо себя чувствуешь?
- Ты не проявляешь к ним никакого интереса, а значит, уже все знаешь, - пояснил я свою позицию.
- Слишком много думаешь, - раздраженно ответил он, - тебе не идет.
Прозвенел звонок. Одновременно с ним из-за угла появился Флитвик, и мы зашли в класс, не спеша расселись по местам. Поттер опустился за вторую парту рядом с Уизли, перед ним уже полностью готовая к уроку восседала Грейнджер. Я сел в соседний ряд, что давало мне неплохое обозрение на них, с отчетливым желанием продолжить свое импровизированное расследование.
- Класс, перепишите тему и план с доски, - начал Флитвик занятие.
- Гермиона, у тебя нет пера? Я, кажется, свое забыл, – попросил Поттер, хотя я видел, что из его портфеля торчит то самое «забытое» перо.
- Держи, - тут же отозвалась Грейнджер. Она отдала ему свое, которым начала было записывать тему, и даже не обернулась. Поттер взял его и на мгновение коснулся руки Грейнджер, стоит заметить, без надобности. Реакция заучки меня поразила. Она испугано отдернула руку, словно получила ожог, а затем быстро обернулась, вымучено улыбнувшись Поттеру, и снова вернулась к своим записям. А он так сильно сжал несчастное перо, что оно треснуло. Поттер сосредоточенно смотрел в затылок Грейнджер, пока Уизли не дернул его за руку.
Не встречайся я с Панси вот уже третий год, может, не придал бы этому маленькому инциденту значения или не понял, в чем дело. Однако здесь на лицо была ссора и, я бы сказал, некачественное, условное примирение.
- Так что у них произошло? – спросил я у Драко еще раз. Малфой, не отрываясь от конспекта, ответил:
- Не думал, что ты пал настолько низко, чтобы собирать гриффиндорские сплетни.
- Странно все это, - пробурчал я себе под нос, но Драко услышал и грубо ответил:
- Сам у нее спроси!
- Вот и спрошу, - обиделся я.
Что ж там такого ужасного, что он не хочет признаваться?
После столь эмоциональной реплики друга мне показалось, что и он тоже замешан в этой истории. Становилось все интересней, хотя я и близко не представлял, в чем же суть конфликта. А вдруг Малфой поцеловал Грейнджер, и она была не против, а их поймал Поттер? А если у них все зашло еще дальше, а тут опять-таки появился Шрамоголовый? Может, Драко и Поттер даже дуэль устроили? Моя богатая фантазия создавала самые разнообразные ситуации: от остро-пикантных до бредово-абсурдных. Но не факт, что хотя бы одна из них приближалась к правде. Одно я знал точно – Малфой определенно был в курсе.
На меня снизошло вдохновенье, и я творил, не замечая ничего вокруг. Все шумы извне перестали доходить до меня, словно я оглох. Я рисовал то самое злополучное перо, а для антуража добавил вихрь, в который закрутило множество предметов: книги, шкафы, Астрономическую башню, даже Флитвика; а перо одиноко лежало на переднем плане и по моему велению не двигалось с места, словно камень преткновения, разлучивший самую популярную гриффиндорскую парочку. От завершения очередного шедевра меня отвлек довольно ощутимый толчок локтем. Я возмущенно обернулся к Малфою, а тот взглядом указал на Флитвика.
- Мистер Забини, вам что-то непонятно? – пропищал учитель, и я угадал, что его тон предполагался, как суровый.
- Нет, профессор, все в порядке, - ответил я, лихорадочно соображая, как выкрутиться.
- Тогда продемонстрируйте нам, чему вы сегодня научились.
Черт, он стер название темы с доски. А я, увлеченный поттеро-грейнджеровскими отношениями, даже не удосужился прочитать ее. Прекращаю заниматься шпионажем. Неблагодарное занятие.
- Сэр, не думаю, что у меня получится, - ответил я, - просто не могу сосредоточиться, когда на меня смотрит целый класс.
Все это я говорил уверенно и с чувством собственного достоинства, чтобы слова не звучали оправданием. Однако все испортили гриффиндорцы, которые заржали в самый неподходящий момент.
- Более глупого оправдания я еще не слышал, - покачал головой декан когтевранцев, - пятнадцать баллов со Слизерина, останетесь после уроков.
Прелестно! Это все Шрамоголовый виноват. Если б не он со своим пером, я послушал бы лекцию, скорее всего… может… наверное…
- Мисс Грейнджер, не могли бы вы помочь мистеру Забини в частном порядке, раз уж он не любит колдовать на широкой публике?
Ответом самой одаренной ученицы по версии Флитвика был приоткрытый рот.
- Само собой за дополнительные баллы, - добавил учитель.
- Да, конечно, профессор, - обреченно ответила Грейнджер и зачем-то посмотрела на Драко.
Я был рад не меньше гриффиндорки. Перспектива провести драгоценное время в обществе этой зануды меня совсем не радовала. Хотя нашел же в ней Малфой что-то. Значит, и я найду. Слизеринец я, в конце концов, или нет? И тут мне пришла в голову забавная мысль. Даже в дополнительном занятии с Грейнджер есть свои выгоды.
***
Я сидел в пустом классе, бездумно перелистывая учебник, и ждал прихода своей репетиторши. Оказывается, на занятии мы проходили чары Глухоты. Может, поэтому, когда я рисовал, то не слышал ничего вокруг?
От нечего делать, я стал рисовать на полях фамильный герб. Почему-то он получился статичным. Не желал двигаться, чтобы я не предпринимал. Решив, что все это от моего плохого настроения, я захлопнул учебник и взглянул на часы над входом. Специально пришел пораньше, узнав от Малфоя о любви гриффиндорской старосты к пунктуальности. И точно - Грейнджер явилась за две минуты до назначенного времени. Она буквально ворвалась в класс и, даже не удостоив меня взглядом, с порога начала:
- Сомневаюсь, что на уроке тебе помешала застенчивость. Наверняка профессора Флитвика не слушал. Надеюсь, ты прочитал параграф, так что продемонстрируй на мне заклинание, и разойдемся.
Зубрилка закончила эту небольшую тираду уже стоя в центре класса, деловито поглядывая на часы.
И как это называется? Такое впечатление, что я василиск. Иначе, почему она так спешит от меня избавиться и даже не посмотрит? Вдруг тут совсем не я сижу? Нет уж, дорогая, ничего у тебя не выйдет.
Я не сдвинулся с места. И она повернула голову в мою сторону.
- Забини, - спросила Грейнджер со смесью раздражения и удивления, - разве ты не хочешь как можно быстрее очутиться подальше отсюда?
- С чего бы это вдруг? – поинтересовался я.
- Ну, я же… - наверное, она хотела сказать «грязнокровка» или, что вероятней, «магглорожденная», но произнесла следующее: - тебе хочется тратить время на домашнюю работу?
- Нет, - честно ответил я, - но тебе же нравится это делать.
- И при чем тут ты?
- Ты ведь репетиторша.
- Не для слизеринцев, - она аж скривилась.
- Все когда-то бывает в первый раз…
Грейнджер фыркнула:
- О, да ты философ, оказывается!
- Один из моих многочисленных талантов, - скромно ответил я.
Она внимательно посмотрела на меня, и, наконец, сказала:
- По-моему, определяющая черта вашего факультета не хитрость, а себялюбие.
- Могу доказать тебе обратное, - откликнулся я, и она, естественно, попалась на мою уловку, позабыв о том, что еще минуту назад хотела распрощаться. Квоффл в ваши ворота, мисс. 10:0 в пользу несравненного и неподражаемого Блейза Забини.
- Давай, – скептически усмехнулась она, показывая всем своим видом, что ее не проведешь. Грейнджер и не догадывалась, как это просто. Я встал напротив нее и, приняв подобающую в таких случаях позу, начал свою речь:
- Видишь ли, когда ты вошла сюда, то была настроена по отношению ко мне негативно.
Она не подтверждала и не отрицала.
- Но напряги, пожалуйста, свои мозговитейшие в Хогвартсе мозги и скажи:
лично я оскорбил тебя хоть когда-нибудь хоть чем-нибудь? – я выдержал эффектную паузу и добавил крупицу иронии. – Разумеется, кроме того, что все эти годы являлся лучшим другом Драко, которого, кстати сказать, ты уже не ненавидишь.
- При чем тут хитрость? – резко спросила Грейнджер. Не такого объяснения она ожидала.
Наивная. Еще пытается сопротивляться. Не умеешь играть, не садись на метлу.
- Просто ответь, – настаивал я. И Грейнджер действительно задумалась. После недолгой паузы она тихо сказала:
- Нет, ты никогда меня не обижал.
Похоже, гриффиндорка сама удивилась такому неожиданному открытию. Но это была чистейшая правда.
20:0, Слизерин ведет.
А я продолжал строить из себя жертву недоразумения.
- Вот именно. Ты просто подставила меня под шаблон. Но я оказался совсем не таким, и вот ты уже сбита с толку. Более того, сейчас ты слушаешь меня с огромным интересом, об этом свидетельствует твоя нижняя губа. Ты всегда ее прикусываешь, когда задумываешься, - спокойно вел я дальше. Мерлин, как же это просто.
- Я не… - гениальная ученица слишком поздно осознала свою ошибку. 30:0, да, детка, Блейз сегодня в ударе.
Я подошел поближе. Она насторожилась, но не отошла. Какие мы смелые! Я резко развернулся и принялся не спеша расхаживать по классу.
- Сейчас твой мозговитейший в Англии мозг лихорадочно соображает: довериться мне или все же уповать на стереотипы, создаваемые в этих стенах столетиями. Это означает, что я поставил в тупик самую умную студентку Хогвартса за последние сколько-то там лет всего лишь своим доброжелательным отношением. Я нашел к тебе подход, никогда до этого с тобой не общаясь, это ли не хитрость? - победно закончил я, остановившись в шаге от нее.
Грейнджер долго молчала. Очевидно, пыталась найти в моей гениальной теории изъян, чтобы апеллировать.
Уважаемые болельщики, я выиграл матч!
- Знаешь, в чем ты действительно мастер, Забини? – наконец спросила она.
- Можно просто Блейз, - снисходительно ответил я.
Она улыбнулась. Все еще недоверчиво, однако благосклонно.
- Никогда не слышал о софистах?
- Нет! Ты все выдумал, такого просто не могло быть! - хохотала Грейнджер, впечатленная моей великолепной актерской игрой и поведанной историей.
- Но это действительно так, - невозмутимо ответил я, очень довольный произведенным эффектом.
А развлекать гриффиндорскую старосту пришло мне в голову отнюдь не просто так. Я хотел расположить ее к себе. Ведь Грейнджер - лучшая подруга Джинни.
Моей Джинни. А любому молодому человеку известно, что путь к сердцу возлюбленной лежит через ее лучшую подругу. Получить от последней знак качества даже важнее, чем от самого желаемого объекта. Так устроены девушки. Для них точка зрения такой же, как они сами, девчонки, важнее мнения матери, отца или самого Мерлина. А потому ради одобрения со стороны Грейнджер я готов был на все. Даже заложить своего единственного друга. Как раз сейчас я рассказывал гриффиндорке, что на втором курсе Драко часто плакал во сне и звал мамочку. И совсем неважно, что на самом деле упоминаемые мною события происходили на семь лет раньше. Ведь сработало же.
- Да, Блейз, плохой из тебя друг. Вот так вот взял и выдал Драко, - наигранно укоризненно пожурила Грейнджер.
- Уповаю на вашу лояльность, леди, - я учтиво кивнул.
- Не могу ничего обещать вам, сэр, - в тон мне ответила она, - кажется, когда я вечером увижу Драко, у меня сразу начнется истерика.
- И все же, постарайся сдержаться, - серьезно ответил я, - ведь Драко очень ранимый.
- Он? Ранимый? – усмехнулась Грейнджер.
- Конечно, и всегда таким был. Вот, помню, буквально пару лет назад приехали мы с мамой в Малфой-мэнор… - моя фантазия уже разыгралась, вырисовывая картины чувствительного и уязвимого Драко, но нам помешали. В дверь деликатно постучали, и в класс заглянула…
она. От неожиданности весь мой пафос испарился и вылетел через открытую форточку.
- Джинни?
- Привет, Гермиона, ты еще долго? – спросила она, к величайшему сожалению, даже не взглянув в мою сторону. Я хотел попросить Грейнджер познакомить нас. Идеальный случай. Что может быть проще, чем сказать: «Гермиона, дорогая, быть может, ты представишь меня своей очаровательной подруге?», галантно встать, стряхнуть челку со лба и эффектно поклониться, попутно одарив Джинни парочкой комплиментов. От такого любая обомлеет. Но все, что я смог, судорожно сглотнуть и заставить себя отвернуться от созерцания этой огромной концентрации красоты.
- В принципе… - Грейнджер замялась. Начав философским диспутом и закончив моими воспоминаниями, порочащими грозный имидж Малфоя, мы не заметили, как прошло около часа, - что-то срочное?
- Нет-нет, - энергично замотала головой Джинни, все так же упорно глядя на Грейнджер, не отклоняясь от заданного курса ни на градус, - может подождать.
- Тогда присядь на минутку. Мы сейчас с Бле… - глаза гриффиндорской старосты наполнились ужасом от осознания того, что она чуть не назвала меня по имени при своей подруге. Значит, мои чары еще не до конца ее опутали, будем стараться. - Мы с Забини разберемся, и я вся в твоем распоряжении.
Джинни зашла, аккуратно прикрыв за собой дверь, и присела на первую попавшуюся парту. В тот миг я больше всего на свете желал, чтоб ее юбка приподнялась буквально на пару сантиметров. А тем временем ничего не подозревающая Грейнджер встала, и рукой показала мне следовать ее примеру.
- Давай, Забини, - за ее уверенностью скрывалось легкое волнение, она все еще не отошла от своей маленькой оплошности, - наложи на меня чары, спроси что-нибудь и разойдемся.
Я встал, но понял, что не помню ничего из того, что читал про заклинание Глухоты. Как же там оно звучит? Вот скажу сейчас что-то, и у Грейнджер потом неделю из ушей будет гной валить.
Я просто не мог сосредоточиться, когда за спиной сидела девушка, которую я хотел больше, чем все сокровища мира.
- Забини? – настаивала моя «репетиторша».
Я достал палочку и поколдовал, но получилось лишь с третьего раза. И это было ужасно обидно. Джинни наверняка подумает, что я еще один недалекий друг Малфоя вроде Крэбба или Гойла.
- Теперь контрзаклятие, - потребовала временно оглохшая гриффиндорская староста.
И опять получилось не сразу. Да что ж такое!
Обретя слух, Грейнджер перевела взгляд с меня на свою подругу и обратно.
- Джинни, подожди, пожалуйста, снаружи, - вдруг попросила она.
- Хорошо, - быстро согласилась та, и все же взглянула на меня напоследок и улыбнулась. Или мне просто хотелось этого?
Раздосадованный, я опустился на ближайший стул. Грейнджер наклонилась ко мне, облокотившись руками об парту, и усмехнулась.
- Знаешь, ты, несомненно, умный мальчик, но все же позволь дать тебе один совет.
Я вопросительно посмотрел на нее.
- В следующий раз, когда увидишь мою подругу, не забудь об одном из своих
многочисленных талантов, именуемый даром речи, - с этими словами она выпрямилась и пошла к выходу, кинув напоследок, - всего доброго.
Вот так! Ох уж эта Грейнджер! Сделала меня, как первокурсника.
Но мне не было обидно. Наоборот, я рассмеялся от души.
На протяжении всего нашего разговора я закидывал виртуальные квоффлы в ее ворота, а она обошла меня, словив снитч. Ей определенно надо заниматься квиддичем.
И, пожалуй, у нее мозговитейшие мозги во всем мире. Без шуток.
***
Я действительно не понимал, зачем собственноручно устраиваю себе дополнительные проблемы, усложняя и без того несладкую жизнь. Почему бы не сделать, как Драко (которому, несомненно, нравилась Грейнджер, но он скорее споет оду вечной любви троллю, чем признается в симпатии к девушке одиозного Гарри Поттера), и просто не обращать внимания на зов гормонов? Но мы, Блейз Патрицио Забини, не ищем легких путей! В общем, дурак я. Правильно Малфой сказал – нашел время.
Не подумайте, я честно убеждал себя в абсурдности своих чувств, находя тысячи причин. От той, что Джинни гриффиндорка, и встречаться с ней как минимум не патриотично, и до той, что у нее грудь меньше, чем у Панси. Бывали дни, когда я даже ни разу не вспоминал о ней. Но вся моя броня не то, что падала, разбивалась вдребезги, как драгоценнейший мамин сервиз, достаточно было увидеть Ее в Большом зале, или в коридоре с подругами, или кружащую на метле над озером.
Собственно, с полетов все и началось еще на прошлом курсе. Так что, в принципе, во всем виноват Малфой, который рекомендовал меня в команду на место охотника. Не сказать, чтоб я был в восторге от своей стремительно начавшейся спортивной карьеры, но из природной вредности уступать место никому не хотел. Однако блат не делал меня фееричным игроком, потому я тренировался почти каждый день по нескольку часов, начиная с лета, и по приезде в Хогвартс бросать это занятие не собирался.
И вот как-то раз, дождавшись солнечного денька в череде дождливых, я вышел полетать. Квиддичный сезон еще не начался, даже отборы в команды не проводились. Потому я рассчитывал найти поле пустым, но не тут-то было. Возле колец уже кто-то рассекал и, судя по фигуре, это была девушка. Наша команда полностью состояла из парней, чему я был несказанно рад. Меня всегда раздражали барышни, возомнившие себя великими летуньями. Ведь для этих дерзких девиц игра не суть, им главное доказать, что «посмотрите, я тоже умею летать, и квоффл умею держать в руках и биту, да-да». Только портят настоящую мужскую игру. Из-за этого я не любил женские квиддичные команды. А из представительниц слабого пола на метле воспринимал только мадам Хуч. Я просто не идентифицировал ее, как женщину, потому что она преподаватель. А тут какая-то нахалка взяла и отобрала у меня поле. О том, что на этом не самом маленьком стадионе мы и вдвоем неплохо уместимся, даже не соприкасаясь друг с другом, я и думать не желал. Кто бы ни была это девчонка, она обязана уступить.
При ближайшем рассмотрении преграда на пути к моему вольному полету оказалась представительницей бесславного рода Уизли. И что она здесь забыла? Если мне не изменяет моя блестящая память, она даже не в команде. Ну, подумаешь, заменяла пару раз кого-то, подумаешь, удачно. Это не считается! Пусть уходит.
Но мне тут же перехотелось выгонять Уизли, когда я обратил внимание на то,
как она летает. Мерлин мой, у нее вообще присутствует инстинкт самосохранения? Это же… это же гениально! Я поднялся на трибуну и заворожено следил за каждым ее движением. Она девчонка и младше меня на год, а я и половину из того, что эта ненормальная сейчас выписывает в воздухе, не сделаю. Мне даже обидно стало. Выходит, за лето я совсем не преуспел. Тренироваться как-то сразу расхотелось. Еще не хватало, чтоб она увидела, как летаю я.
- Джинни! Джинни! – послышалось с соседней трибуны. Кричал какой-то парень с колдоаппаратом через плечо.
Уизли не сразу откликнулась. Она была далеко. Не территориально, мысленно. Наслаждалась каждой секундой полета. Наконец кричавший, видимо, ее одноклассник, добился успеха, и Уизли подлетела к нему. Они перебросились несколькими словами. Парень кивнул и пошел вниз. А она улеглась на скамью и валялась так около минуты. Я видел, как быстро поднималась и опускалась ее грудная клетка. Внезапно она подскочила и чуть не упала, увидев, что за ней наблюдают. Черт, я попался. Отступать было поздно, а потому я нагло продолжал смотреть на нее. Различив меня, как слизеринца, Уизли схватила метлу и, как можно быстрее направилась к лестнице, попутно задев мантией одну из скамеек и чуть не свалившись. Мисс Оскорбленная Невинность! Вот умора, летать умеет, а ходить не научилась. К сожалению, это все, над чем мне, жалкому слизеринскому охотнику, оставалось смеяться.
***
По окончании насыщенного занятия с Гермионой Грейнджер я направился в гостиную, где меня ожидала Панси. Мы заранее договорились, что после «частного урока» вместе проведем время. Вот только Панси не догадывалась,
как я хотел его провести.
Увидев Джинни, которая пришла за Грейнджер, я только уверился в том, что чем раньше разберусь с Панси, тем лучше будет для всех. Ну ладно, в основном для меня. Но сколько можно уже обманывать ее? Надо было одолжить у Грейнджер храбрости. Сейчас проще было бы.
Прошло несколько дней с тех пор, как к Панси приезжали родители с неутешительными новостями. Но она очень быстро пришла в норму. Может, трезво оценила ситуацию, не смешивая панику с логикой, а может, просто слез уже не осталось. В любом случае, я не возвращался к той неприятной теме. Не хотел лишний раз напоминать.
В гостиной было море народу, казалось, собрался весь факультет. Особенно много мелких, потому шум стоял невообразимый, я даже удивился, как это еще Снейп не пришел разбираться с нарушителями его драгоценного покоя.
Панси как обычно сидела на диванчике вместе с Миллисент. Она смеялась над каким-то рассказом Булстроуд. И я подумал, а может, не сегодня? Она же такая веселая и беззаботная. Но тут некстати проснулась моя совесть, которая настоятельно требовала закончить эти игры в прятки. И ни каких отговорок! Это несправедливо по отношению к девушке, которая так много для меня значила и продолжает значить не меньше. Так что нечего тянуть.
Но чтобы там не твердила общественная мораль и внутренний голос, моим самым большим желанием на данный момент было уйти отсюда подальше. Потому что даже образ прекрасной Джинни в целом, и ее короткая юбка в частности, больше не добавляли мне мужества. И я уже развернулся, чтобы незаметно улизнуть, когда услышал голос Панси:
- Блейз, мы тут!
Ну почему гениальные идеи всегда приходят в голову слишком поздно? Может, поэтому Темный Лорд все еще жив и здравствует вопреки всеобщему желанию?
Я обернулся и помахал рукой в знак приветствия, делая вид, что только заметил их, и несказанно этому рад.
- Чего встал? Иди сюда.
Последняя надежда на малодушный побег растаяла. Я подошел, понимая, что придумывать отмазки уже поздно, и опустился на диван рядом с Панси:
- Добрый вечер, дамы. Отличная погода, не находите?
- Блейз, что за бред ты несешь? – засмеялась Миллисент.
- Ой, будто ты его не знаешь, как всегда в своем репертуаре. Мистер Изысканность, - ответила ей Панси и посмотрела на меня, - прямо не знаю, за что его люблю.
«А после нашего разговора таких поводов вообще не останется», - мрачно подумал я, тем не менее, не переставая галантно улыбаться. Так учила мама – лицо прежде всего. Тот, кто владеет эмоциями, справится с чем угодно.
- Как там заучка, - поинтересовалась Милли, - не сильно доставала?
- Она кого хочешь достанет, - ответил я.
- Это точно, - подхватила Панси, - из-за нее собрания старост длятся в три раза дольше.
Я слегка улыбнулся:
- Ну а вы что делали, пока я приобщал Грейнджер к царству глухих?
- Абсолютно ничего! – радостно сообщила Панси, лениво потягиваясь.
- Значит, из всего факультета учусь только я один? Между прочим, контрольные на носу! – назидательно проговорил я.
Девушки с подозрением покосились на меня. Панси демонстративно приложила тыльную сторону ладони к моему лбу и взволнованно спросила:
- Блейз, а ты уверен, что Грейнджер не заразила тебя своей зубрежкой?
И они рассмеялись. Ха-ха-ха! Какие-то они чересчур веселые.
- То есть итоговые работы вы писать не собираетесь, да? Учтите, мы с Драко списывать у себя не позволим! – наигранно серьезно сказал я.
- А зачем? – спросила Миллисент. – Все равно мы скоро умрем, так чего зря напрягаться?
Смех оборвался. Панси мгновенно побледнела и отвернулась, делая вид, что рассматривает беззаботно резвящихся первокурсников. Булстроуд поняла, что затрагивать
эту тему было, мягко говоря, идеей неудачной. Но поняла слишком поздно.
- Ребята, я… - начало было она.
- Вы успокоитесь сегодня или нет? – крикнула Панси подвернувшимся под руку малолеткам. – Сели на места и делаем домашнюю работу! Я проверю.
Кто бы знал, каких трудов ей стоило прийти в себя после приезда родителей. А Миллисент вернула ее на исходную. Идиотка!
В комнате повисла тишина, отчего стало только хуже. Мы с Булстроуд чувствовали себя ужасно некомфортно.
- Ладно, - отозвалась Милли, натянуто улыбнувшись, - пойду, наверное. Еще родителям написать надо.
- Иди, - ответила Панси, а когда та ушла, сказала: - пойдем ко мне в комнату.
Мы ушли из гостиной под облегченные вздохи первокурсников, которые тут же повскакивали со своих мест. Но неловкость осталась. К Панси вернулось ее депрессивное настроение. И я понятия не имел, как убедить ее в том, что все будет хорошо, когда мы все знали, что это не так.
- Не обращай внимания, - сказал я, лишь бы не молчать, прекрасно понимая, насколько глупо звучат эти слова.
- Хорошо, - коротко и быстро ответила она. И снова это дурацкое молчание.
Ну что ж, надо что-то решать!
- Панси, я хотел с тобой поговорить, - наконец, отозвался я, и сам удивился, услышав, насколько неестественно звучит мой голос.
- Да? – спросила она, взглянув на меня глазами полными грусти и страха, и я понял, что все эти любовные разборки опять не к месту.
- Это насчет Драко, - спасовал я, уже второй раз за день, используя небезызвестную личность своего друга в меркантильных целях.
***
Наши предки лгали, прятались и убивали, лишь бы магглы не раскрыли их.
… - Потерпите, юноша, сейчас будет немного больно, но вам полегчает.
Лишь потому маги до сих пор существуют. Они приспосабливаются.
Мгновение, и медсестра мастерским движением вправила руку Винсента.
- Я же говорила, что все будет в порядке, - довольно кивнула Помфри.
Конечно! Черт возьми, она права. Крэббу уже было больно, так что стало не намного хуже, зато потом перестало болеть. И это самое главное!
Я моментально понял, что должен сделать, мельком заметив, как глупо это выглядит со стороны.
А слизеринцы преуспели в этом лучше всех.
- Блейз, в чем дело? – удивился Крэбб.
Мы говорим правду или скрываем ее, в зависимости от обстоятельств.
- Вижу, с тобой все в порядке, скажу нашим, - я вскочил и, что есть сил, рванул из лазарета.
И выходим победителями.
Я никогда не бегал по Хогвартсу так быстро. Даже когда опаздывал на итоговую контрольную к МакГонагалл или пытался скрыться от Филча в темных нишах замка. Я бежал, не обращая внимания на удивленные взгляды встречных студентов, на окрики преподавателей, на недовольное ворчание портретов.
У меня было одно незаконченное дело. Я должен был поставить точку.
Но существуют ситуации, в которых нет выигрышных вариантов.
Я нашел Панси в ее комнате, она стояла у зеркала и орудовала пинцетом, морщась от неприятных ощущений. Увидев меня, удивленно приподняла недощипанные брови.
- Блейз, от кого ты убегал?
И нужно просто сделать выбор.
Будет немного больно, но вам полегчает.
И я начал говорить, с ужасом осознавая, что пути назад уже не будет.
Поступить так, как будет правильно.
- Панси, ты знаешь, как я люблю ходить вокруг да около, - твердо промолвил я, - но сейчас я буду говорить прямо и это не шутки. Все очень серьезно.
Будет больно, но потом полегчает.
Ирония состоит в том, что ты никогда не можешь быть уверенным на все сто…
Панси не на шутку перепугалась, ее руки дрогнули. Пинцет упал на пол с противным резким звоном.
Хватит жалеть, хватит откладывать, хватить менять тему. Хватит! Пора на что-то решиться. Сказать сейчас или больше никогда не поднимать этот вопрос.
Всего момент. Один рывок, и боль прошла. Я глубоко вздохнул.
- Нам надо расстаться.
… правильно ли поступил.
