Глава 5- А что вообще случилось? – мы с Малфоем поднимались по лестнице, ведущей в Большой Зал. Я никогда не гуляла по школе в такое время – а было уже около часа ночи – и поэтому Хогвартс казался мне мрачным и неприветливым. На стенах тускло горели факелы, ожившие картины пугали вместо того, чтобы веселить, и вокруг не было ни единой души.
- Кто-то устроил взрыв в лаборатории Слизнорта. Как всегда, подозревают наш факультет, - он недовольно скривился.
- А кто-нибудь пострадал? – неожиданно мне стало очень холодно, и я плотнее закуталась в мантию. В Хогвартсе всегда было не особенно тепло, но поздней осенью и зимой не спасали даже камины и Согревающие чары.
- Серьезно – нет, а царапины, ушибы и синяки точно будут у половины факультета.
- И разрушенная гостиная... – пробормотала я себе под нос, но сразу же улыбнулась. – Но завтра ее уже починят?
Малфой фыркнул и скептически посмотрел на меня. А потом спросил своим самым поганым, язвительным тоном:
- Поттер, и после этого Флитвик тебе еще отличные оценки ставит? Хотя теперь я понимаю, что глупые вопросы – это у вас семейное.
- Выбирай выражения, Малфой!
- Только после того, как ты начнешь думать, - он посмотрел на меня и снизошел-таки до пояснений. – Фундамент Хогвартса настолько напитан магией, что больше уже не влезет. Если нашу гостиную будут чинить заклинаниями, камень не выдержит и развалится. И вся Школа рухнет к мерлиновой бабушке. Это, Поттер, на втором курсе проходят, между прочим, - он довольно ухмыльнулся, а я с трудом удержалась от ответной реплики.
В Большом Зале было темно: только на волшебном потолке ярко горели звезды. В спальных мешках на полу лежали студенты.
Первые и вторые курсы спали в центре комнаты, вокруг них были третьи и четвертые. Пятые легли рядом с шестыми, а седьмой курс держался особняком у самой дальней стены.
Малфой отправился прямо туда, не обернувшись ни разу – меня это почему-то задело, а я пошла искать Сару.
Мне до сих пор было не по себе от мыслей о случившемся. Было так жутко и неприятно понимать, что в Хогвартсе учится человек, который осознанно взорвал лабораторию. Он наверняка понимал, что это может причинить вред другим людям. Но хуже всего было то, что этот человек мог учиться рядом с нами, на нашем факультете. Мог с нами ходить на уроки, играть в гостиной, веселиться на вечеринках...
Неужели на факультете завелась крыса? Ведь только совсем недавно Слизерин перестали считать пристанищем темных магов и злых волшебников. Неужели опять все вернется назад?
Я остановилась, найдя Сару. Она мирно спала рядом с Робертом и Даниэлем Гойлом – моим однокурсником, младшим братом Марии.
Я легла рядом с ней, заворачиваясь в спальный мешок как можно плотнее. Было холодно, по полу гулял легкий, но вполне ощутимый сквозняк.
Интересно, как завтра МакГонагалл будет определять и искать виновного? Веритасерум или легилименцию применять нельзя, а вряд ли кто-нибудь сознается...
Я зевнула и прикрыла глаза.
В тот день мне почему-то снилось серебро. И глаза человека, взгляд которых замерз навечно.
То утро началось очень рано. В семь часов прозвучал колокол, и по Школе разнесся голос директора:
- Всем ученикам немедленно собраться в Большом Зале. Всех деканов и профессоров прошу зайти в мой кабинет.
Мы выглядели очень недовольными и не выспавшимися – ночь, проведенную на каменном полу в спальном мешке, нельзя было назвать комфортной и хорошо прошедшей.
- Мерлин, я бы сама задушила сейчас этого придурка, из-за которого столько проблем, - Сара зевнула и потянулась, откидывая на спину спутанные волосы.
Пока студенты шли в Большой Зал, сюда уже вернули столы факультетов. Мы сидели за ним в полном молчании, разговаривать и обсуждать что-либо совершенно не хотелось.
Фредерик выглядел очень угрюмо, он вертел в руках свиток, на котором ему пришлось написать имена тех, кого не было вечером с гостиной, и смотрел на него с такой ненавистью, словно хотел испепелить взглядом.
- Это форменный донос, - прошептал он, сминая бумагу в руке. – Когда в последний раз слизеринцы стучали на слизеринцев?
Малфой что-то негромко прошептал ему на ухо, и Фредерик засмеялся.
- Как думаешь, кто мог сделать это? – Роб пощелкал пальцами у меня перед лицом, чтобы привлечь внимание.
- Даже догадок никаких нет, - я пожала плечами, краем глаза наблюдая за Одри, которая сидела около Скорпиуса. Она буквально светилась, довольная собой, и с огромным превосходством смотрела на остальных девушек, которые тоже сохли по Малфою.
А между тем в Большой Зал постепенно заходили студенты. Почти все знали, что случилось вечером, и многие из них были полностью уверены в вине какого-то из слизеринцев.
Другие факультеты всегда нас очень «любили».
Ученики бросали неприветливые взгляды в нашу сторону, и Слизерин все больше напоминал мне военный лагерь, окруженный врагами со всех сторон.
Сразу стала видна политика против неравенства факультетов и налаживанию дружеский связей.
- А знаешь, что самое плохое? – шепнула я на ухо Саре.
- Что?
- Что меня не было а гостиной. И Малфоя с Алом тоже...
- Насчет себя не переживай, - она чуть улыбнулась, - вряд ли кто-нибудь всерьез подумает, что ты способна подорвать лабораторию. А вот Скорпиус и твой брат влипли. Как обычно, - она резким жестом отбросила за спину темные волосы.
Да уж, новый учебный год начался не слишком удачно. Можно сказать, провально...
В этот момент из боковой комнаты в Зал зашли учителя. МакГонагалл выглядела расстроенной и обеспокоенной чем-то, Флитвик, на удивление, не улыбался и не смотрел приветливо, а лицо Вольфганга, когда он взглянул в гашу сторону, немного смягчилось.
- Я прошу тишины, - Директор встала перед своим стулом. – Сегодняшней ночью, как вы знаете, произошел просто вопиющий случай нарушения школьных правил. Более того, он мог перерасти в катастрофу, если бы магия в стенах Хогвартса не была так сильна и прочна. Взрыв лаборатории мог привести к смещению фундамента, и тогда Школа сложилась бы, как карточный домик.
Тогда мы еще не знали, что взрывная волна почему-то ушла в другую сторону от нашей гостиной. И в подземельях почти полностью были разрушены несколько коридоров и около шести комнат, над которыми и находился Большой Зал.
- Но прежде, чем начать поиска виновного, я хочу дать ему шанс признаться самому.
После ее слов наступила идеальная тишина.
Она ожидающе смотрела на студентов, которые точно так же смотрели друг на друга, надеясь, что кто-нибудь признается.
В этом гробовом молчании мы провели, наверное, не больше минуты, но она показалась мне вечностью.
Когда стало ясно, что никто не собирается признаваться, МакГонагалл кашлянула и разочарованно сказала:
- Я думала, вы окажитесь смелее. Если умеете вредить, то учитесь и нести ответственность за свои слова. Это не поведение достойных людей, а поведение трехлетнего ребенка, который не умеет думать и осознавать последствия своих поступков.
Очень стыдно, что в Хогвартсе учится такой человек.
За нашим столом громко хмыкнул Малфой, многие обернулись в его сторону и зашептались.
- Не понимаю, чего она ждет? Кто захочет признаться в этом? – обратился он к Вуду, на что тот лишь улыбнулся и потянулся, соединяя ладони на затылке.
- Но глупее всего ожидать правды от Слизерина. А она за свое выступление постоянно смотрела на нас. Забыла, что наш девиз – коварство, скрытность, ложь?
- И то, что мы похожи на змей: такие же юркие и скользкие, - подхватил Малфой и криво усмехнулся: это сравнение раздражало почти весь факультет. Мало кому захочется почувствовать себя пресмыкающейся тварью.
Вот учеников остальных факультетов почему-то не сравнивали со львами, барсуками и прочим. Самое лучшее досталось Слизерину.
Как всегда.
- Если виновный не признается до конца этого дня, то, когда мы его найдем, он будет исключен из Хогвартса, - по Залу пробежал недовольный и удивленный ропот. Ситуация переставала быть чьей-то глупой выходкой, она становилась по-настоящему серьезной.
- А пока я прошу старост курсов подойти ко мне и отдать списки отсутствующих...
- Кошмар какой-то, - пробормотала Сара, распуская косу.
Был четверг, с того памятного взрыва прошло четыре дня, но ничего не изменилось в лучшую сторону.
Когда в понедельник никто не признался, МакГонагалл рассвирепела и решила наказать всю Школу. Он отменила выходные в Хогсмиде, квиддичные матчи, ввела жесткий комендантский час – никто не имел права выходить из гостиных позже восьми часов вечера, и был составлен список подозреваемых.
А точнее, тех людей, кто не был в гостиной в момент взрыва.
В этот список вошла я, Ал, Малфой, четыре гриффиндорца и два рейвенкольца. И с некоторых пор на нас с нескрываемым неодобрением косилась вся Школа.
Кроме Слизерина, который никогда не предавал своих.
Каждый завтрак МакГонагалл начинала с вопроса о том, не хочет ли виновный сознаться, и, когда никто не отвечал ей, криво улыбалась и говорила, что все введенные запреты и ограничения продолжают действовать.
Вся эта ситуация жутко бесила и раздражала меня. Конечно, Директора можно было понять: из-за взрыва Хогвартсу угрожала серьезная опасность, могли пострадать люди... но неужели из-за одного придурка должна страдать вся Школа?
Это было совершенно нелогично, но МакГонагалл, видимо, было все равно. Она ждала, пока у виновного проснется совесть, но она не просыпалась, и мы продолжали жить, словно в тюрьме.
- Интересно, когда у МакКошки все же проснется здравый смысл, и она изменит свое решение? – резким жестом Сара призвала к себе учебники и наугад раскрыла один из них.
Желания учить уроки у нее явно не наблюдалось.
- Не проснется, - я лежала на кровати, рассматривая звездное небо через Волшебное окно спальни.
Здесь, в подземельях иногда чертовски не хватало свежего воздуха, не хватало света полной луны и сияния звезд.
- Она же упрямая, как Мерлин знает, кто. Гриффиндорка бывшая...
- Вот уже повезло нам с Директором, так повезло, - Сара повернулась на живот и подперла подбородок руками.
- Знаешь, я в самом начале вообще подозревала Ланкастер, - я взглянула на подругу. – Ну, вроде мы поссорились, вот она и захотела отомстить... или просто от злости сделала это... Сара, ну прекрати так на меня смотреть! – я замахала в ее сторону руками, закрывая лицо подушкой. – Вслух это и правда глупо звучит...
- Лили, - она засмеялась и покрутила пальцем у виска, – по-моему, у тебя появилась мания величия. Чтобы ради мести тебе взрывать все подземелье... – она хохотала, держась руками за живот, от смеха у нее даже потекли слезы, и она едва не свалилась с кровати...
- Сара, прекращай уже! Я с тобой как с нормальным человеком говорю, а ты... – недовольно произнесла я и закусила губу, чтобы не засмеяться самой.
- Вот ты не любишь Малфоя, а если ему это рассказать, то даже он признает, что подобные мысли не приходили в его голову... Так что кто еще из вас двоих зазнался!
- Силенцио! – я не выдержала и заколдовала Сару, чтобы прекратить весь этот глупый разговор.
У меня не было никакой мании величия, просто иногда появлялись глупые идеи.
Вроде этой...
- Не понимаю, Поттер, как ты терпишь такое огромное количество родственников, - Малфой и Альбус вышли из гостиной Гриффиндора, где собрались почти все Уизли-Поттеры, присутствующие в Школе. – Хотя теперь мне становится ясно, почему ты вырос с такими умственными отклонениями, - Скорпиус широко ухмыльнулся, когда в ответ на его слова Ал надулся и сердито запыхтел.
- В тебе говорит зависть, Малфой.
- О, да, - фыркнул Скорпиус и еле удержал улыбку. – Всегда мечтал иметь в родственниках десяток неуправляемых малолеток, которым или что-то от тебя постоянно надо, или они все время заботятся о тебе, а заодно не забывают стучать Директору обо всех выходках...
- Иди в задницу, - устало отмахнулся Альбус, прикрывая глаза.
- И, кстати, я что-то не вижу на твоем лице огромной радости от общения с братьями и сестрами, - Малфой уже откровенно усмехался, смотря на друга, с которым у него был уговор: Скорпиус будет присутствовать вместе с ним на этой вечеринке в Гриффиндоре, а Альбус за это будет молчать и не будет огрызаться и отвечать на сарказм друга.
- Просто твое присутствие испортило мне все веселье...
- А я думал, что спас тебя, когда вытащил из-под кучи набросившихся на твою спину Уизли, - Скорпиус довольно ухмыльнулся и уже хотел повернуть, когда в него на уровне пояса врезалось что-то легкое, но довольно костлявое.
Малфой сделал шаг назад и увидел, что перед ним стоял Растон Забини – второкурсник Слизерина, младший брат Алисы.
- Тебя в детстве под ноги смотреть не учили? – недовольно спросил Малфой, становясь высокомерным паршивцем – как называл его Альбус в такие моменты.
- Извини, Скорпиус, - Растон отвел взгляд и сжал в кулаках край мантии. – Я просто искал тебя… Мы можем поговорить? – мальчик посмотрел на него с огромной надеждой, и Малфой, скрипнув зубами и пообещав себе как следует отчитать мелкого Забини, взял его за плечо и отошел на пару шагов.
«Я что, похож на утешителя сопливых слизеринцев? – думал он, смотря на сгорбившегося Растона. – Мерлин, был бы он гриффиндорцем... Но Слизерин – и такое поведение. Отец удавил бы меня за это»
- Скорпиус, - Забини умоляюще смотрел на него сквозь растрепавшуюся челку. – Пообещай, что никому не скажешь...
- Даже не собираюсь, - Малфой фыркнул и строго сказал. – Или говори, что случилось, или уходи. У меня нет желания тратить на тебя свободное время...
- Скорпиус, пожалуйста, пообещай, что не скажешь хотя бы Алисе и маме... – мальчик схватил его за край мантии, и он представил себе выражение лица Альбуса. Тот не скоро это забудет: грозный Скорпиус Малфой – утешитель маленьких слизеринцев.
- Хорошо, я никому не скажу, - он кивнул, подымав: «Пусть у него будет проблемы с оценками. Или с баллами, или с прогулами, или с чем-нибудь подобным...»
- Это я взорвал лабораторию в подземельях! – зажмурившись, скороговоркой выпалил Растон.
- Что?!
Малфой шагнул вперед и встряхнул мальчика, схватив его за плечи.
- Повтори, что ты сейчас сказал.
- Это я... – Растон замолчал и шмыгнул носом, теребя рукава мантии. – Я... это сделал, - совсем невнятно пробормотал он.
- Уж если умудрился вляпаться по самые уши, то будь готов отвечать за свои поступки, - жестоко произнес Малфой, сложив руки на груди.
Альбус беспокойно посмотрел на него, но остался на месте, хотя и чувствовал, что произошло что-то не очень хорошее.
- Заканчивай мямлить, Забини, и говори как мужчина, а не как маменькин сынок, - Малфой был зол и до безобразия рассержен.
Полагалось, что он вообще не может испытывать столь сильные эмоции, и ничто не способно разозлить его.
- Ладно, пошли, - он выдохнул, схватил Растона за рукав мантии и повел за собой к Поттеру.
- Ты обещал, что никому не скажешь! – мальчик заупрямился и попытался вырваться, но Скорпиус обернулся и встретился с ним взглядом, и Забини сразу же успокоился, опустил голову и прошептал что-то, похожее на извинения.
- Пойдем, Поттер, у нас тут нарисовалась одна проблема, - Малфой поравнялся с другом и кивнул в сторону Растона.
Альбус очень хотел спросить, что случилось, но не стал этого делать, видя настроение и эмоции друга.
- А несколько минут назад ты говорил, что это я пыхчу как чайник, - негромко сказал он, на что Скорпиус скрипнул зубами и зло посмотрел на него.
- Ой, Малфой, глазками своими будешь девчонок соблазнять или детей пугать, - Альбус показал на Забини. – А меня всем этим не проймешь, - он засмеялся, когда услышал в ответ:
- Пошел в задницу, Поттер.
Они дошли до Выручай-Комнаты: Растон, если и удивился тому, что на стене неизвестно откуда появилась дверь, то виду не подал и глупых вопросов задавать не стал; Альбус сел на стул в центре комнаты, Малфой прислонился к стене и скрестил руки на груди, а Забини остался стоять.
- Ну, говори, что ты молчишь? Страшно стало? – спустя минуту презрительно спросил Скорпиус и, повернувшись к Алу, сказал. – Это он взорвал подземелья...
- Ох ты мерлинова бабушка, - присвистнул Альбус и шокировано взглянул на мальчика. – Зачем хоть?
Растон продолжал молчать и смотреть в пол, а Скорпиус начинал злиться все больше и больше.
Он очень не любил людей, которые не отвечали за свои слова. Его отец в юности сам был таким, и в дальнейшей жизни ему было очень тяжело переучиваться и жить с этой дурной привычкой..
Поэтому Малфой всегда отвечал за свои поступки. Возможно, это было не совсем по-слизерински, но он не хотел и не умел по-другому. Он мог откреститься от глупых выходок, мог подставить своего врага, устроить ловушку или отомстить, но он никогда не отказывался от своих слов, и, если по его вине случалась неприятность, всегда брал ответственность за нее.
- Забини, или ты начинаешь говорить, или мы сейчас же идем к Директору. Я не собираюсь смотреть на твое раскаяние, прибереги этот спектакль для МакКошки, - раздраженно бросил Малфой.
- Ладно, остынь немного, - Альбус примирительно поднял руки, - иначе он вообще ничего не будет больше нам говорить.
Скорпиус бросил на него злой взгляд, но промолчал и посмотрел на Растона, который все-таки оторвался от созерцания пола.
- Я не хотел! Так получилось... – он беспомощно взглянул на Альбус, решив для себя, что тот выглядит более доброжелательно и сердится не так сильно, как Малфой. – В общем, мы с друзьями поспорили, - быстро и сбивчиво начал рассказывать он, словно боялся, что ему не дадут договорить, - я должен был после отбоя пробраться в личную комнату Слизнорта, чтобы меня никто не заметил.
- О да, ты отлично справился с заданием, - Малфой закатил глаза и добавил с сарказмом, - даже ха́ффлпаффец сделал бы лучше.
Растон вздохнул, но ничего не ответил: в Слизерине все знали о тяжелом характере Скорпиуса.
- Я пробрался, а там кипело какое-то зелье в котле. А потом вдруг я услышал шум и испугался, дернулся, свалил в котел какую-то банку. Зелье начало шипеть и пениться, и я сбежал оттуда. А через пятнадцать минут все взорвалось... – мальчик сглотнул и посмотрел на Малфоя, словно ожидая приговора.
- Ну, ты молодец, конечно, - после минутного молчания произнес Альбус, увидев, что Скорпиус никак не собирается комментировать рассказ мальчика. – А с чего решил признаться во всем этом сейчас?
- Совесть замучила, - едко вставил Малфой.
- Потому что хочу, чтобы МакГонагалл убрала все эти ограничения и наказания для студентов, - прошептал Растон.
- Очень мило, - Скорпиус раздраженно дернул плечом, - а если принять во внимание, что ты решил сказать все мне, а не Директору, то ты хочешь, чтобы ограничения сняли, но про то, что это ты взорвал подземелья, никто не узнал?
- Да, - выдохнул Забини.
- Типичный слизеринец, - хмыкнул Альбус и покосился в сторону Малфоя, не дав ему возможности произнести очередную колкость в адрес Растона.
- МакГонагалл вряд ли устроит анонимная записка с признанием, - сказал Скорпиус после паузы. Он уже взял в себя в руки, а потому мог контролировать голос и слова..
- Она в ярости, рвет и мечет, требует крови, - заметил Альбус.
- По твоему описанию ее анимагической формой должен быть тигр, - фыркнул Малфой и чуть ослабил узел галстука. – И ее злость можно понять.
Растон опустил голову еще ниже.
- Только почему ты не сознался сразу? – спохватился Альбус. – Тогда влетело бы, конечно, но исключение точно не грозило бы...
Мальчик тяжело вздохнул и ничего не ответил, и Скорпиус понял, почему: их отец – Блейз Забини – погиб, когда Растон только родился, и мать одна воспитывала их. Она подорвала нервы во время Войны, а смерть мужа только усугубила болезнь, поэтому дочь и сын боялись расстраивать ее или заставлять волноваться.
А если бы Растон признался в своем поступке, МакГонагалл точно написала бы Элизе Забини, и у той мог бы случиться приступ.
- Алиса не знает? – спросил Малфой чуть мягче, чем до этого.
- Нет.
- Ладно, - Скорпиус кивнул самому себе, - возвращайся в гостиную, никому больше не рассказывай, а я подумаю, что можно сделать с этой идиотской ситуацией...
- Спасибо! – от радости и облегчения Растон даже затаил дыхание. – Спасибо, что поможешь...
- Я еще ничего не сделал, - отрезал Скорпиус.
- Спасибо, что просто согласился, - прошептал Забини и выбежал из Выручай-Комнаты.
- Не знал, что ты подрабатываешь, решая чужие проблемы, - улыбнулся Альбус и откусил появившееся в воздухе яблоко.
- Только без сарказма и шуток по поводу того, что это мне это не свойственно, и с каких пор в Слизерине все такие благородные, - предостерегающе сказал Малфой, в упор посмотрев на Альбуса.
- Значит, тебе можно язвить по поводу Гриффиндора, а мне про Слизерин – нет?
- Во-первых, ты учишься не в Гриффидоре, во-вторых, там совершенно безголовые ученики, и это понятно без объяснений, а в-третьих, у Растона больная мать, а мой отец многим обязан умершему Забини-старшему, - сказал Малфой хмуро и сел на диван, стягивая с себя галстук.
- И, в-четвертых, мы совершенно не знаем, как помочь этому мелкому, - Альбус вздохнул и опустился рядом со Скорпиусом, сжав в кулаках волосы на голове.
