Глава 5Глава 5. Рождество в Норе
Свадьба состоится сразу после Рождества – на День подарков [1]. Утром в сочельник Слободан и Марина аппарируют в Англию, и поступают в полное распоряжение миссис Уизли, надзирающей за готовкой и украшением дома.
Их отправляют ночевать к Лавгудам. Несмотря на сов, в избытке отосланных Чарли, сразу становится очевидно, что Джинни, Рон и Гермиона давно уже рассказали Лавгудам о надвигающемся событии. Дочь хозяина, рассеянная блондинка с неподвижными совиными глазами, пускается в многословные философские рассуждения о том, почему Чарли не захотел, чтобы в отцовском журнале появилась статья о его свадьбе.
- Я бы все равно не стала писать, - объясняет она. – Это же День подарков! Мне будет не до того: под Рождество морщерогие козляки на две недели выходят из спячки, так что я собираюсь в Скандинавию. Я бы еще вчера туда аппарировала, если бы не папа. Он настоял, чтобы мы пошли к Уизли на рождественский обед. – Она понижает голос. – Все-таки годы сказываются, былой исследовательской страсти уже нет.
Марина проводит рождественское утро за выпечкой тыквеченек, пока Слободан помогает мистеру Уизли и Биллу накладывать на комнаты Увеличительные чары: надо вместить около сотни гостей. Затем следует обильный обед в толпе рыжих волшебников всех возрастов, форм и размеров. Русые и каштановые головы немногих Беллов смотрятся среди них как лечурки в кучке мокриц.
Когда брат с сестрой возвращаются к Лавгудам, их уже поджидает записка от Виктора. Пока Марина читает, Слободан не сводит с нее глаз. В записке всего-то сказано, что Виктор в Англии, на время остановился в Косом переулке и рассчитывает завтра ее увидеть. Но Слободан вряд ли такому поверит. Он смотрит, как она открывает коробочку, приложенную к записке. В ней оказывается Быстропереводное перо, изящно оформленное под павлинье.
- Марина, - спрашивает Слободан, - что между вами происходит?
Она замирает. Она знала, что такой разговор неизбежен. По правде говоря, ей следовало бы все рассказать брату еще месяц назад. Но в жизни Марины после первого свидания редко случается второе, а Слободан переживает, когда ей причиняют боль.
Она с силой втягивает воздух и говорит:
- Мы встречаемся.
- Он знает, что ты полукровка? – ехидно осведомляется Слободан.
Марина сомневается, что при всем старании брату удалось бы сильнее ее задеть.
- Да, - бросает она. – Знает. И про маму знает тоже.
Слободан бледнеет. Самоубийство матери – это тема, которой он избегает любой ценой:
- Ты рассказала ему о маме?
- Нет, конечно, - отвечает Марина. – Он сам раскопал. Он знает, что случилось, и тем не менее…
Она не в силах продолжать. Она была уверена, что после того вечера Виктор никогда не появится из камина в доме на страда Буфнита. Большинство мужчин так бы и поступили. Мужчины не любят такие истории. Они думают, что хотят знать правду, но на самом деле они хотят услышать, что это была болезнь, несчастный случай, что автор статьи в «Друм Либер» все выдумал… Мужчины не хотят признавать, что Марина была одиноким, несчастным, заброшенным ребенком, постоянно подвергавшимся оскорблениям, и что материнская смерть принесла ей облегчение – мучительное, стыдное, пугающее, но облегчение.
Даже Слободан не хочет это признавать.
- Я не хочу, чтобы тебе причинили боль, - говорит он.
- Он – хороший человек, - заявляет Марина. – Лучше, чем те, кто вырос в Румынии. Прости, Слободан, но это правда.
Слободан неуклюже повторяет:
- Я не хочу, чтобы тебе причинили боль.
«Слишком поздно», - думает Марина.
В День подарков Марина надевает алую с черным бархатную мантию. Мантия новенькая, с иголочки: Нина Чоран отыскала ее в модном немецком каталоге для ведьм и заранее заказала в подарок к Рождеству. Складки мантии элегантно спадают с Марининых плеч и тяжелым грузом ложатся на сердце. Сама она в жизни не могла бы позволить себе такой наряд, и уверена, что Чораны тоже не могут: у них четверо детей в Шармбатоне, и скоро надо отправлять туда пятого. Порой тяжело понять, где кончается дружба и начинается благотворительность; тяжело брать, когда хотелось бы давать; и тяжело считаться приемной дочерью, когда привыкла отвечать сама за себя.
Свадьба все длится и длится, все очень красиво, вокруг веселые лица и британские волшебники очень к ней добры, но Марина все равно большую часть вечера жмется к своим: к Слободану, Фергалу и парочке молодых людей, которые проходили стажировку в Румынии вместе со Слободаном и Чарли, когда Марина была еще подростком. Один раз танцует с Фергалом, и еще один – с Джорджем, довольно странным братом Чарли. Тот преподнес ей патентованные мечтальные чары и теперь пытается шутить, только она ничего не понимает. Она просит его перейти на французский, которым владеет гораздо лучше английского, но выясняется, что по-французски он не говорит. На помощь приходит другой брат Чарли – Билл, но у него такой сильный акцент, что Марина все равно не разбирает ни слова.
Быстро выясняется, что Гермиона не закопала маггловскую видеокамеру мистера Уизли на заднем дворе, и во время венчания и торжественного ужина та вступает в действие. Только у мистера Уизли с ней не ладится: камера работает на батарейках, а они в магическом окружении то и дело отказывают. Мистер Уизли все время останавливает службу и торжественный обед, упрашивая Чарли и Кэти снова поклясться друг другу в верности, целоваться подольше, не торопиться есть свадебный торт, потому что он хочет сделать запись. Это последняя свадьба в поколении его детей, а старшему внуку всего три.
В конце концов, Виктор, который отлично разбирается в разных маггловских устройствах, забирает у мистера Уизли камеру, к облегчению миссис Уизли и детей. Весь оставшийся вечер, стоит Виктору приблизиться, Чарли прикрывает лицо ладонью, а Кэти смеется. Виктор быстро снимает Кэти и отходит. Он разгуливает по Норе с камерой на шее, так что в итоге на съемке со свадьбы оказывается множество кадров с Фергалом, Слободаном и Мариной.
Солнце давно село, успели подать десерт, когда, наконец, Виктор откладывает камеру и приглашает Марину на танец. Уже поздно, и на площадке остались в основном замужние пары, кружащиеся с привычной слаженностью. По краям площадки стоят гости и усталыми глазами наблюдают за танцорами. Царит полумрак, и Виктор мягко направляет Марину в темный уголок рядом с дверью. Танец не похож на объятие, но все равно она чувствует его напряжение и желание, и это выбивает из колеи. Ее тянет к нему как магнитом, и она изо всех сил сопротивляется этому тяготению. В новой тяжелой и дорогой мантии она чувствует себя обнаженной и выставленной на всеобщее обозрение, словно не только Виктор, но еще сотня свадебных гостей могут ощутить ее волнение и желание.
Начинается новый танец, Виктор притягивает ее к себе, но Марина отстраняется.
- Я… я… мне что-то не хочется больше танцевать, - бормочет она, выпускает его руку и торопливо уходит.
Виктор, как она втайне надеялась и опасалась, идет следом. Надо бы объясниться, но в голове ни единой мысли.
Они выходят в сад, где снег мерцает отраженным звездным светом, и Виктор говорит:
- Марина, ты в порядке?
Она косится на дверь: только бы не появился Слободан!
- Марина, я чем-то тебя обидел?
- Нет, - отвечает Марина. – Совсем нет.
- Прости, что толком не умею танцевать.
- Ты танцуешь лучше, чем я, - признается Марина.
- Тогда в чем дело?
- Я… - она ищет подходящие слова. – Мне не нравится танцевать, когда вокруг столько людей. У меня чувство, что все на меня смотрят.
- И могут подумать, что мы – пара? – спокойно продолжает Виктор.
Так хочется сказать: «Да. Да, Виктор, в этом все и дело: люди могут подумать, что мы – пара, а мы всего лишь восемь или девять раз были на свидании». Но у него такой печальный голос…
- От танцев… у меня голова кружится, - бормочет Марина, отводя глаза. – Я… я увлекаюсь… забываю следить за ногами.
Виктор глядит на нее в полном изумлении:
- От танца со мной у тебя голова кружится? – Он обнимает ее за талию и привлекает к себе, как будто они танцуют. – Кружится? – интересуется он с надеждой в голосе.
Марина смущенно улыбается.
- Я даже не был уверен, что нравлюсь тебе, - говорит Виктор.
- Ну… ну, я немного замкнутая, - отвечает Марина.
Виктор бросает взгляд на дом:
- Здесь сегодня девушка, которая мне нравилась… в которую я несколько лет был влюблен, - он произносит это небрежно, словно несколько лет – совсем немного. Потом откашливается. – Я ей тоже очень нравился, только по- другому… по-дружески, и не хватало храбрости в этом признаться. Она… ей это просто льстило. Влюблена она была в другого человека. И я подумал, что ты тоже…
Марина приоткрывает рот от изумления. Ей подобное и в голову не приходило. Что приходило, постоянно и настойчиво, так это мысль, что у Виктора наверняка было много девушек. И не только потому, что он знаменит и учился в Дурмштранге. В его годы богатому чистокровному колдуну отбоя нет от подходящих молодых ведьм. С его происхождением половина магической Болгарии должна с лупой изучать родовые древа, чтобы подобрать ему супругу.
- Кто она такая? – тихо спрашивает Марина.
- Это… это Гермиона.
Как она и думала. Она испытывает дикое облегчение и восторг, потому что Гермиона – не роскошная чистокровная болгарская красотка, а совершенно не подходящая магглорожденная иностранка, которая замужем, по уши влюблена в мужа, и, кроме того, на седьмом месяце беременности. На Маринин вкус, Гермиона идеально соответствует роли бывшей девушки Виктора.
- Англичанка тебе вряд ли подойдет, - со спокойной уверенностью заявляет Марина. – Думаю, тебе нужна ру… кто-нибудь с Балкан.
Виктор громко смеется. Он редко улыбается, но сейчас у него улыбка до ушей, и он выглядит совсем молодым. Он сцепляет руки у нее за спиной и тычется носом в щеку, как ласковый щенок, и Марина начинает надеяться, что, может быть, все кончится хорошо.
1. «Boxing Day» - официальный праздник в Англии и многих странах Содружества. Отмечается 26 декабря, на следующий день после Рождества. К боксу отношения не имеет: в этот день принято распаковывать коробки (“box”) с подарками.
