Глава 5. Все странное случается ближе к ночи.За тёплыми сентябрьскими деньками пришла настоящая дождливая осень. Стоило только выйти на улицу, как в нос ударял запах сырости и прелых листьев. День становился короче, а солнце насмешливо выглядывало из-за туч, чтобы подарить ещё чуть-чуть тепла.
Хогвартс готовился к двум важным событиям: Хэллоуину и отборам в факультетские команды по квиддичу. И если с первым все было прекрасно (это же вам не магглы!), то второе затянулось почти на месяц. Причин было несколько: команде Рэйвенкло всё никак не удавалось найти охотника, а слизеринцам и вовсе пришлось туго: почти всю команду приходилось набирать заново. Гриффиндору было легче. Ещё в начале недели Гарри объявил всем, что отбор состоится в воскресенье, и ничуть не удивительно, что в следующий же час на него записалась добрая половина факультета.
Но если говорить о личной жизни наших студентов, то здесь всё было не так безоблачно, как могло показаться. Никто и не догадывался, что за счастливыми улыбками победителей стоят нередкие ссоры и пререкания. В основном это касалось Гермионы и Рона. Честно сказать, их отношения держались только на её занятости и на отходчивости парня. Иногда дело доходило до абсурда. Так, стоило, например, Грейнджер пойти вместе с Малфоем на дежурство или Уизли начать осуждать их решение продолжить обучение, тотчас вспыхивали нешуточные перебранки.
Гарри и Джинни изо всех сил пытались помочь, сводя на нет многие начинающиеся конфликты, но это редко спасало ситуацию. В результате долгого и серьёзного разговора Гермиона и Рональд решили дать друг другу последний шанс исправиться. Их ждал месяц войны за собственные отношения, и в результате, перед Хэллоуином, всё должно было разрешиться в ту или иную сторону.
В пятницу после занятий капитан гриффиндорской команды собрал претендентов в гостиной и объявил время начала отбора. Когда все разбрелись, к Гарри подошёл Рон:
— Знаешь, тут такое дело… — протянул он немного виновато, — мы с Гермионой в воскресенье договорились встретиться…
— Отлично, — Поттер похлопал друга по плечу. — Хорошо, рад, что у вас всё налаживается. Рождество проведём вместе, можем поехать куда-нибудь в тихое место, как ты на это посмотришь?
— Было бы здорово… но… знаешь, Гарри, я и понятия не имел, что время отбора совпадёт с нашей встречей… — Уизли замялся. — Ты же знаешь Гермиону, она не прощает опозданий. Вы не могли бы обойтись без меня?
— Боюсь, что нет, — вздохнул Поттер. — А вы что, не можете перенести свидание?
Рон задумался на минуту, но потом, видимо, его озарила блестящая идея, и его лицо просто засветилось.
— Я предлагаю провести экспресс отбор.
— Ты о чём? Я не понимаю… — с недоумением начал Гарри, но друг, казалось, уже его не слышал.
— Всё просто, как… — Рон подыскивал подходящее сравнение. — Да не важно, как! Я кину твои очки, конечно, предварительно заколдовав, и кто их поймает, будет ловцом, а тот, кто отобьёт — охотником. С тобой так получилось, помнишь?
— Но нам не нужен ловец, Рон!
— Ну, в крайнем случае, найдём тебе замену на следующий год, так как? — лицо приятеля светилось так, словно ему вручили орден Мерлина первой степени, и не оставалось сомнений, что он придумал нечто выдающееся.
— Вполне, только давай кинем твой стеклянный коллекционный шар, подписанный Крамом?
— Да, идея не очень, согласен, — нехотя кивнул Уизли и тут же расстроенно добавил: — Но что же мне всё-таки делать со свиданием?..
Тут дверь открылась и в гостиную, как вихрь, ворвалась Джинни.
— Угадайте, кто молодец и выпросил нам два часа на тренировку в воскресенье? — ликующе начала она, но тут же осеклась: — Эй, братец, а по какому поводу такое расстроенное выражение?
В ответ Гарри вздохнул и обратился к Рону:
— Я могу отпустить тебя только на полчаса. Ты нам нужен. Знаю, что времени немного, но постарайся объясниться с Гермионой, а если что — во всём виноват Гарри Поттер, хорошо?
— Да, я попробую, но не отвечаю за последствия. Спасибо, — с этими словами друг вышел из комнаты.
* * *
Вечер подкрался тихо и незаметно. Он окутал тьмой долину и зажёг на небе первые звёзды. Такая романтическая обстановка способствовала многочисленным нарушениям в Хогвартсе, а как известно, ещё ни одно нарушение не остается безнаказанным, если вы, конечно, не Гарри Поттер.
Веками залогом того, что в замке вечерами будет царить тишина и порядок, были старосты. На эту роль выдвигались самые добросовестные студенты, никогда не нарушающие правил. В пример можно было поставить Перси Уизли, во времена которого все нарушители велись к декану или директору без лишних разговоров. Поэтому удивительным казался нынешний выбор администрации: снова Драко Малфой?.. Многие догадывались, почему это было сделано, кто-то рассматривал несколько вариантов, но факт остаётся фактом: старостой он стал на редкость исполнительным.
Когда часы пробили одиннадцать, молодой слизеринец заканчивал свой ежевечерний обход. Оставшийся коридор был тупиковым, но проверять его было обязанностью старосты, а портить и так запятнанную репутацию Малфою не хотелось. Посветив палочкой и не обнаружив ничего странного или запрещённого правилами, он уже, было, повернулся, чтобы уйти, но услышал всхлип.
— Выходи, где ты там есть, я слышу тебя, — громко проговорил парень. — Я не шучу, и тридцать баллов с твоего факультета за похождения после отбоя.
Но ответом была тишина.
— Выходи, если не хочешь обнулить все очки факультета. Я знаю, что ты здесь, — повысил голос Драко и сразу же навёл обнаруживающие чары.
В углу, сжавшись, сидел первокурсник из Хаффлпаффа. Мальчик обхватил руками колени и раскачивался из стороны в сторону, подобно маятнику. Не сталкивавшийся ранее с детскими слезами, староста растерялся. Сам он плакал редко и то лишь в детстве, ведь это не мужской поступок, как говорил его отец. Собрав всё своё воображение, Малфой подошёл к мальчику и как можно спокойнее сказал:
— Не стоит реветь, как дев… ребёнок. На первый раз я не сниму с тебя баллы, и, если хочешь, провожу тебя до вашей гостиной.
Староста протянул руку, но мальчик резко вскочил и отбежал.
— Спокойно, я не оборотень, чтобы от меня бегать.
— Не подходи ко мне, — первокурсник закричал пронзительно, захлёбываясь в слезах. — Не смей! Всё из-за таких, как ты!
— Послушай, да успокойся ты уже, иначе я отведу тебя к директору! — не выдержав прикрикнул Драко, желая привести ребёнка в чувство.
Но действие возымело обратный эффект.
— Это ты убил мою маму! Ты и твоя ужасная семья! — по коридору пробежала легкая вибрация, чувствовалось напряжение в воздухе. — Ненавижу тебя! Ненавижу! — мелькнула палочка…
Малфой, казалось бы, среагировал быстрее:
— Экспелиа…
Но вмиг настала кромешная тьма и пол начал уходить из-под ног.
Гермиона Грейнджер закончила писать доклад по трансфигурации, когда в башню старост вошли взволнованная Макгонагл и директор Снейп:
— Гермиона, — начала декан, — когда мистер Малфой должен был закончить патрулировать замок?
— Полчаса назад. Что-то случилось?
— Боюсь, что да, мисс Грейнджер, — вмешался директор. — Он должен был заглянуть ко мне, но так и не зашёл, что совсем не в его характере.
— Он, скорее всего, в западном крыле, обход обычно заканчивается там, — девушка встала и направилась к выходу. — Но я сомневаюсь, что случилось что-то плохое.
* * *
— Кажется, он приходит в себя, — мадам Помфри шептала еле слышно. — Неудивительно, что у него тяжелая травма головы: стихийная магия ребёнка всегда непредсказуема. Чем, правда, не угодил ваш подопечный Джерри Паркеру, я не понимаю.
— Сегодня в Мунго скончалась его мать. Она пролежала там почти полгода — древнее проклятье во время битвы, — голос Снейпа звучал ровно, но в нём проскальзывало нечто похожее на сочувствие и понимание.
— Какой кошмар!
— Мадам Помфри, давайте обсудим это в моём кабинете. Драко нужен покой.
Голоса стихли, послышались удаляющиеся шаги, и дверь со скрипом закрылась.
— Можешь выходить, Грейнджер. Дышишь, как монстр Хагрида… — с трудом выговорил Малфой.
Гермиона вышла из-за шторы и села на край кровати.
— К твоему сведению, я уже уходила, но не захотела попадаться на глаза директору. Старосты должны подавать хороший пример. Чисто из вежливости: как себя чувствуешь?
Сквозь дикую головную боль парень попытался улыбнуться, но получилось не очень:
— Я в порядке. Не стоило. Теперь, когда твоя совесть спокойна, не хочешь прогуляться до своей гостиной и забыть о моём существовании хотя бы на сутки?
— Это просьба? — усмехнулась Гермиона.
— Разве я сказал «пожалуйста»? Хватит играть в добрую фею, это уже смешно, — Малфой повернул голову и остановил свой взгляд на девушке. — Никто не идеален, кому ты хочешь доказать обратное?
— Пытаешься меня обидеть? Не выйдет, я ведь правильная вся, с твоих слов, — лёгкая обида проскользнула в голосе Гермионы. — Я просто проявила элементарное уважение, а ты раздул из этого проблему вселенского масштаба. Хочешь делать вид, что ты прежний озлобленный и жестокий подросток — на здоровье, я мешать не буду. Могу даже притвориться, что верю. А теперь спокойной ночи, скорейшего выздоровления!
Когда Грейнджер покинула палату, Малфой почувствовал лёгкое раздражение. Не хотелось признавать, но он понимал, что был неправ. Его это не тронуло, скорее разозлило. Внезапно на него нахлынули воспоминания: вот мать, истинная аристократка, унижается перед Волдемортом; отец, в срочном порядке распродающий всё имущество за жалкие сикли; вот они вместе едут в министерство, а по до дороге на них нападают разъярённые волшебники.
В истории семьи Малфой не было ещё ни одного мага, который впал бы в немилость к действующему правительству. Они всегда были представителями элиты, манипулировали министром магии. Как и Люциус, Драко был воспитан в соответствующих традициях — истинным представителем своего факультета, но без лишнего фанатизма. «Ты всегда должен находить пути, выгодные для тебя самого», — часто говорил Люциус сыну, а мальчик впитывал за ним, как губка, правда, стать во всём похожим на отца так и не получилось — сказывалось влияние матери.
Нарцисса Малфой, урожденная Блэк, была верна и преданна мужу, но вся её любовь принадлежала лишь сыну. Она никогда не наказывала Драко, считая это бесчеловечным, и не позволяла ему расти жестоким и беспринципным. Несмотря ни на что, только Нарцисса знала истинного Драко Малфоя — не идеального, но всё же отнюдь не чёрствого и бесчеловечного.
И если Малфой-младший и любил в своей жизни кого-то, то это была его мать.
* * *
В холодное октябрьское утро, когда небо застлано серыми тучами, так лень вставать с постели! Хочется досмотреть странные, но приятные сны. Джинни была не из тех бездельниц, что просыпались к полудню и подолгу бродили в поисках неутомительного занятия. Тем не менее, сегодня ей ужасно не хотелось просыпаться. Причина крылась в ужасном настроении и кошмарах, которые преследовали её всю ночь: ей снилось, что Гарри убивают в битве, а потом он оказывается жив, но на газетных снимках он вместе с какой-то гриффиндорской красавицей… А под конец ей приснилось, что вся семья погибла, и она осталась совсем одна. "Всё это, конечно, глупости", — думала девушка, но настроение всё равно оставалось хуже некуда.
— Доброе утро, — послышался голос Гермионы. — Спала ты ужасно, мне пришлось будить тебя несколько раз.
— Интересно, когда, — проворчала Джинни. — Я уснула, но тогда ты еще не вернулась… Впрочем, какое мне дело до личной жизни братца.
— Так тебе и поверила! Но, умерю твой пыл, я была не с ним, — Гермиона зевнула, прикрыв рот ладонью. — Вообще-то мы проспали завтрак и скоро проспим обед. Из меня выходит ужасная староста!
— Перестань, Малфой на что? Пусть разок пройдётся за тебя, не развалится.
— Вряд ли он в состоянии это сделать… — скривилась Гермиона и начала одеваться.
Тем временем в кабинете директора шёл душевный разговор за чашкой чая.
— Уверена, Северус, твои разработки принесут немалую пользу школе, — деловито сказала Минерва Макгонаггл. — Ну, а теперь я предлагаю перейти к более приятным вопросам. На носу Хэллоуин, и ты, как директор, должен придумать что-нибудь необычное.
В ответ Снейп лишь вздохнул:
— Я не отрекаюсь от этой «приятной» обязанности, но, увы, моя фантазия заканчивается на подвешенных к потолку свечах и тыквах с горящими глазами.
— Ты наговариваешь на себя, мальчик мой, — послышалось с портрета, и этот голос нельзя было ни перепутать ни с каким другим.
— Альбус, добрый день, — невозмутимо поздоровался Снейп. — У вас, несомненно, есть уже несколько сотен задумок?
— О, Альбус, дорогой, как я рада тебя видеть! — перебила его Минерва. — Ты так редко радуешь нас своим присутствием!
Дамблдор слегка улыбнулся и покачал головой:
— Время здесь течёт незаметно, и у меня всегда много дел, несмотря на мой… статус. Северус, я бы посоветовал тебе обратиться к семье Уизли. Кому, как не Джорджу, знать всё о весёлых праздниках.
— Не уверен, что это хорошая идея,— поперхнулся чаем Снейп. — Замку, пусть и под магической защитой, нужен отдых.
Минерва улыбнулась украдкой, но тут же обратилась к портрету:
— У нас есть ещё неделя, будет время всё обсудить. Что нового в министерстве, Альбус? Северус говорил, что назревают какие-то реформы, коснётся ли это школы?
— Переживать не стоит, изменения будут, но не для Хогвартса, - и как бы невзначай Альбус добавил: - Слышал, с одним из студентов произошёл несчастный случай?
Снейп тут же нахмурился:
— Да, Драко Малфой пострадал от нападения первокурсника: выброса стихийной магии. Сейчас под строгим контролем мадам Помфри его состояние улучшилось. Но когда, вняв Вашему совету, я поставил его на должность старосты, у меня было нехорошее предчувствие.
— Я уверен, что это то, что нужно сейчас Драко. Он должен отвлечься от всего, что произошло с ним и его семьёй.
— Я всегда желал своему крестнику добра, Вы это прекрасно знаете. Согласен, он не должен сейчас замкнуться в себе, поэтому я и принял это решение. Но сейчас многие студенты относятся к нему не как своему сокурснику, а как к бывшему Пожирателю.
— Перестань, Северус, — вмешалась Макгонаглл. — Он прекрасно справляется, и у него есть его факультет, который поддерживает его. В конце концов, у него есть ты.
Снейп лишь неопределенно махнул рукой. Разговор грозился уйти не в ту сторону, поэтому надо было срочно менять тему, но Дамблдор не дал ему этого сделать.
— А как там Гарри? Вы, надеюсь, уже нашли общий язык?
Минерва судорожно сделала большой глоток чая и чуть не подавилась. Её кошачье чутье подсказывало, что лучше уйти. Под предлогом неотложных дел она так и поступила. После её поспешного ухода, Альбус повторил вопрос.
— Да, в определённой степени. Как ученик и учитель. Но я по-прежнему считаю, что ему не место на зельеварении, — с каменным лицом ответил Снейп.
— Мальчик мой…
— Пожалуйста, Альбус, только не начинайте снова. Всё, что я должен был, я вернул, — раздражённо бросил директор. — О каком мнимом «общем языке» вы говорите? Я учитель — он ученик, что ещё? Я и так сделал одолжение, взяв его на свой курс.
— Потому что об этом попросил тебя я, — Дамблдором с укором посмотрел на Северуса.
— Да, но…
— Он ведь приходил к тебе? Почему ты прогнал его?
— Я не… Откуда вам это известно? Хотя, почему я спрашиваю… Мы поговорили, и я считаю эту тему закрытой, Альбус. Возможно, когда-нибудь, когда я останусь лишь на картине, мы и поговорим об этом.
— Я уверен, что это произойдет гораздо раньше.
— Да, если я раньше скончаюсь от этих разговоров о Поттере. К слову сказать, я опаздываю на обед, до… — слово «скорой» застряло у Снейпа в горле, и он закончил фразу на выдохе: — …встречи.
Альбус Дамблдор тяжело вздохнул и, когда директор поспешно ретировался, задумчиво проговорил, обращаясь к соседнему портрету:
— Молодые всегда имеют преувеличенный взгляд на мир, — и, не дожидаясь ответа, удалился.
* * *
— Невилл, ты в порядке? — Гарри и Рон шумно опустились на скамейку рядом с другом. — Последнее время тебя трудно увидеть в людных местах.
Невилл, чуть улыбнувшись, кивнул:
— Да. Но всё хорошо, зря беспокоитесь.
— И ты избегаешь людей просто так? — спросил Гарри, пихнув Рона, когда тот только открыл рот.
— Нет, просто нет времени на общение. На самом деле здорово, что завтра отбор…
— О, ты собираешься прийти? — Уизли изобразил на лице смесь ужаса и удивления. — Может, не стоит? Последний курс всё-таки, а то там травмы всякие…
— Нет, причём тут тренировка? Я просто…
— Привет, Гарри, привет, Рон. День чудесный, правда?
— Привет, Луна, — почти хором поздоровались парни.
— Невилл, пойдем к озеру, я сегодня видела там русалок.
— Да, ребята, мне пора. Поговорим позже, — заторопился Невилл.
Взявшись за руки, молодые люди покинули двор.
— Я глазам своим не верю! — прошептал Рон.
— Гарри, дай ему очки, — послышался насмешливый голос Джинни.
Пробурчав что-то, Рон покинул парочку, бросив недовольный взгляд на сестру.
— Всегда знала, что Невилл когда-нибудь перестанет жаться по углам, и мы увидим его в другом свете.
— Что ж, Невиллу это на пользу. Завтра предстоит нелёгкий день, как только Оливер с этим справлялся?
— Даже не знаю, но ему облегчил жизнь один первокурсник, мне рассказывали…
Тихий смех пронёсся по двору. Кто-то обрел спокойствие, кто-то уверенность, и стало легче жить. Жить без опасений, без вечной игры чужими жизнями.
* * *
Каждый человек склонен преувеличивать свои проблемы. Но и отрицать их существование глупо.
Гермиона Грейнджер всегда умело справлялась с любыми ситуациями, но вот уже в который раз она ловила себя на том, что последнее время это ей удается всё реже.
С момента, когда она узнала что является волшебницей, девушка поставила себе цель: сделать всё возможное, чтобы стать лучшей ученицей, чего она и достигла. Но одного упорства в изучении магии не всегда достаточно, поэтому прыгнуть выше головы ей не удалось.
Когда Грейнджер первый раз осознала, что влюбилась, причём не в кого-нибудь, а в своего лучшего друга, ей непременно захотелось добиться ответных чувств. Она плакала, злилась, ждала и снова плакала. Годы борьбы не прошли даром, и в один прекрасный момент мечты сбылись — она стала девушкой Рона Уизли. Радости, конечно, не было предела. Первые месяцы пролетели как один день, и пылкие признания не сходили с уст. Но скоро спáла мишура и праздничное настроение, и началась серая и суровая реальность. Много раз ссоры ставили под угрозу и без того шаткие отношения, а порой с языка рвались резкие фразы, способные покончить с их чувством. Пора было признать, что выбор сделан неудачно, но тогда вышло бы, что все эти годы, что она добивалась Рона, были потрачены напрасно. Откинув подобные мысли, Гермиона Грейнджер изо всех сил боролась за эти отношения, просто из жалости к самой себе.
Печальные мысли настолько угнетали её, что сил сдерживаться больше не было.
Девушка пошла на то место, где первый раз поняла, что безнадёжно влюблена.
Озеро, лежащее не территории Хогвартса, всегда было одним из самых загадочных, но успокаивающих мест. Гермиона часто бывала там, и вот сегодня она сидела в одном из укромных местечек, уткнувшись подбородком в колени.
В какой-то момент девушка дала волю чувствам, и воспоминания безжалостным потоком обрушились на неё. Сколько радости и счастья она пережила, но одновременно с этим было столько страха и разочарования!.. Вокруг стало так тихо и спокойно, лишь редкие всплески воды нарушали тишину. Ветер нежными потоками сушил лицо Гермионы, мокрое от слёз, но они снова и снова нещадно текли из глаз, наполненных болью и непониманием.
— Раньше мы так часто сидели здесь вдвоём. Помнишь? — послышался голос Рона. Такой родной, такой успокаивающий.
Он сел рядом и, опустив голову, проговорил:
— Ничего не выходит, правда? Мы так долго шли к этому, столько пережили, но оказалось, всё зря. Иногда я задаюсь вопросом, что не так с нами? Может, есть способ всё исправить, начать жить по-другому? Но я понимаю, что лишь усугубляю ситуацию. Помнишь, когда всё рушилось и смерть была так близко, только тогда мы поняли, как нужны друг другу. Но мы не разобрались в том, что на самом деле чувствуем. Может, стоит сделать это сейчас? — Рон повернулся к ней. — Пока не поздно, пока всё не зашло слишком далеко, перестанем мучить друг друга. Ты слишком дорога мне, и я не хочу этого. Я не хочу потерять тебя навсегда.
Молча Гермиона повернулась к нему.
— Что будет дальше? Я так боюсь, Рон! Всё не так, как я думала. Где я ошиблась? Почему?
— Это не твоя вина, — он нежно провел рукой по её спине. — Мы просто что-то упустили, но сейчас нам нужно остановиться. Возможно, со временем что-нибудь изменится, но сейчас… сейчас давай попробуем вернуться к тому, что было.
— Это так сложно… — слёзы беспрестанно катились по лицу, а в голосе Гермионы была пронзительная до безумия боль, и каждое слово убивало. Убивало изнутри.
— Я знаю, но мы справимся. Все будет хорошо, верь мне, — с этими словами он наклонился к ней, и нежно погладил по щеке, стирая слёзы. — Ты сильная. Мы сильные. Всё будет хорошо.
Его губы осторожно коснулись её губ, оставляя прощальный поцелуй. И было так сложно оторваться и начать жить заново. Снова сложить своё сердце из осколков и посмотреть вперёд…
На берегу озера стоял одинокий молодой человек, его волосы путал ветер, а по щеке скатилась скупая слеза.
* * *
— Вы что?! Как?!
— Джинни, не трави душу, очень тебя прошу. Мне сейчас немного тяжело, совсем капельку, — уткнулась носом в подушку Гермиона. — Ещё слишком рано. Давай ты мне через полчаса задашь тот же вопрос, а пока я посплю. Отдохну от забот житейских и духовных.
— Уверена, мой братец уже рвёт на себе волосы, что был таким идиотом! — Джинни всплеснула руками.
— Рон тут ни при чём, перестань! А теперь… — девушка так и не закончила говорить, уснув.
Ночь выдалась тяжёлой не только для Грейнджер. Рон Уизли сидел на так и не разобранной постели, рассматривая своё опухшее от бессонной ночи лицо.
— Неважно выглядишь, друг, — пробормотал Гарри, едва протерев глаза. — Провёл всю ночь на свидании?
— Нет.
— Конечно, я тебе верю. Раз уж всё прошло настолько удачно, что ты спишь с открытыми глазами, могу провести отбор без тебя.
Проведя некоторое время в ванной комнате, парень вернулся и обнаружил, что его приятель сидит всё так же, не отрывая взгляда от зеркала.
— Не хочешь воспользоваться маскирующими чарами?
— Мы расстались.
— С кем?
— С Гермионой, Гарри, с Гермионой.
— Так не было никакого свидания? Почему она тебя бросила?
— Она не бросала.
— Тогда ты, определённо, не в своём уме.
— Это было обоюдное решение, понимаешь? Я видел, как ей тяжело. Это малое, что я мог для неё сделать. Знаю, что в вопросах такта и умения строить отношения мне «нет равных», но я люблю её. Даже больше чем просто люблю. Мне нужно было отпустить Гермиону. Ради неё же самой. Ты ведь знаешь, она такая терпеливая и добрая. Она бы не смогла сделать это сама.
— Так вы больше не?..
— Нет, мы просто друзья.
Гарри похлопал друга по плечу:
— Всё наладится, вот увидишь. Я думаю, должно пройти какое-то время…
— Спасибо, Гарри, но давай смотреть правде в лицо: ничего не будет.
— Даже не знаю, что сказать. Но мы всё равно друзья, как бы то ни было, ими мы и останемся.
— В этом ты прав, а теперь нас ждёт квиддич! — Рон решительно встал и подошёл к двери. — Кстати, Невилл не ночевал сегодня. Может, хоть у него что-то наладится.
Отбор прошёл быстро и результативно: за первый час команда была полностью набрана. Решив не останавливаться на достигнутом, Гарри решил провести первую тренировку с командой, что обрадовало всех.
Понедельник начался первым осенним ливнем. Чего-чего, а учиться в такую погоду не хотелось никому. Тем не менее, с таким строгим директором как Снейп, отлынивать от учебного процесса не удавалось. Очередной урок зельеварения закончился неутешительно: двадцати баллов львиный факультет всё-таки лишился, но, как ни странно, и слизеринцы не остались в стороне от наказания, потеряв десять баллов. Конца урока ждали с нетерпением все, и даже Драко Малфой всё чаще смотрел на часы. После звонка студенты поспешили покинуть кабинет, но тут раздался голос Снейпа:
— Мисс Грейнджер, задержитесь.
Виновато посмотрев на друзей, Гермиона покинула компанию и подошла к учительскому столу.
— Моё зелье получилось недостаточно качественным, сэр? Если что-то не так, я могу всё переделать…
— Нет, мисс Грейнджер, напротив, у вас получилось весьма хорошее зелье, — резко перебил Снейп, — но речь сейчас не об этом. Как директору, мне необходимо знать о ваших дальнейших планах.
— Моих и ещё пары сотен студентов, профессор? Я немного не понимаю.
— Мисс Грейнджер, сейчас меня интересуют два ученика: вы и мистер Малфой. Поясню: если вы намерены всю жизнь посвятить борьбе за справедливость, то вопросов нет, но если вам всё-таки не претит заняться наукой, то просто подтвердите это.
— Я… Нет, сэр, — Гермиона растерялась, — я не собираюсь заниматься… борьбой за справедливость. Я думала поступать на колмедика, но не уверена, что у меня получится… Или что-то связанное с этим. Если это всё, могу я идти?
Девушка была в замешательстве: этот разговор тет-а-тет не внушал доверия, да и Снейпа она хоть и уважала, но всё ещё немного побаивалась.
— Нет, я ещё не закончил. Так вот, если вы собираетесь поступать в университет, где сдают зельеварение, вам необходимо подготовиться более серьёзно, — голос профессора приобрел строгий тон. — Школьный курс вы переросли, мисс Грейнджер, но тем не менее, до уровня абитуриента вам ещё далеко. Ваши способности, а они у вас несомненно есть, подкреплены неплохими теоретическими знаниями, поэтому — в качестве исключения, разумеется — я предлагаю вам посещать дополнительные занятия по зельеварению. Я даю вам две недели на размышление, по истечении этого срока сообщите мне о вашем решении. Теперь можете идти, до свидания.
Лицо Гермионы выражало массу чувств — от недоверия и шока до радости и счастья. Она всю жизнь мечтала посвятить себя науке, считала это своим призванием, и тут выпал такой шанс! Показалось странным и непривычным, что Снейп ни разу не унизил её и не оскорбил, как это было раньше. Хотя последнее время замечаний в её адрес практически не поступало.
— Я согласна, сэр, — выпалила она. И мне не нужно время, чтобы принять решение, — девушке еле удавалось скрыть свою радость.
— Не спешите с этим. Возможно, вы ещё передумаете. Этому может быть ряд причин, поэтому я и даю вам время.
— Но я уверена, профессор. Я не изменю решения несмотря ни на что.
Профессор, всё это время просматривавший пергаменты, взглянул на студентку:
— Что ж, если вы так уверены, то жду вас ровно в шесть возле моего кабинета. С собой можно ничего не приносить. И вам уже пора, если не хотите опоздать на трансфигурацию.
* * *
— И ты будешь заниматься с ним?! Мерлин, за это тебе нужно отдать ему свою душу? — Рон оторвался от чтения «Пророка» и недоверчиво посмотрел на подсевших к нему Гермиону и Гарри.
— Я тебе говорил, подруга, к добру твоя излишняя радость и желание донести до всех эту великолепную новость не приведёт, — пожал плечами Гарри. — Дружище, — обратился он к Рону, — посмотри на это с другой стороны: она перестанет доставать нас с учёбой, потому что на это времени у неё почти не останется.
— Я надеюсь, что смогу получить больше знаний на этих занятиях, - обиженно сказала Гермиона.
— Может, ты и права, но я не доверяю ему. Помяни моё слово, до добра всё это не доведёт, — недовольно буркнул Рон.
Между Гермионой и Роном царила напряженная атмосфера. Молодые люди изо всех сил делали вид, что всё в порядке, но получалось у них это не очень убедительно.
— А я думаю, что это отличный шанс, — вмешался Поттер. — Правда, в чём-то Рон прав. Мы хотим хоть иногда видеть тебя, а то вспоминая твою тягу к знаниям… Гермиона, учти, нам нужна подруга, а не мумия.
— Я постараюсь, — как можно веселее улыбнулась девушка, — но если я всё же и стану мумией, то, надеюсь, симпатичной.
— Никто и не сомневается, — проворчал Рон из-за газеты. — По-моему, она совсем не расстроена, но это и к лучшему.
— Знаешь, вам просто нужно время.
— Да, Гарри, а ещё тыквенный пирог. Я буду заедать своё горе.
Без десяти шесть, когда Гермиона Грейнджер шла к подземельям, её нагнал Малфой.
— Ты когда-нибудь в своей жизни опаздывала?
— И тебе привет, мой любезный друг.
— Шутки ради, Грейнджер, выкини хоть раз что-нибудь дерзкое, плохое и неприглядное, — с наигранной скукой произнёс Малфой.
— Тебя, например?
— Это был гриффиндорский юмор? Я оценил, и мне не понравилось.
— Нет, это было предупреждение.
— Я слышал, ты со своим рыжим приятелем рассталась. По мне так это единственный верный поступок за всю твою жизнь.
— Не смей ничего говорить про Рона, — тихо, но угрожающее, проговорила девушка. — Это не твое дело.
Ответить Малфой не успел, так как позади раздался низкий голос:
— Вы пришли вовремя, похвально. Прошу. Пароль — "молчание".
