1 курс. 5 часть.Конец октября. Случился тот момент, когда Альфред проникся уважением к Артуру. До этого он, к слову, уважал лишь отца и Нила Армстронга.
Естественно, такого чувства, как уважение, к Артуру пока никто не испытывал. Ни профессора, ни друзья, ибо станешь ты уважать род, который отличился своим нейтралитетом в войне. По вине Лорда погибали не только враги, но и союзники, а среди ныне учащихся таких было разве что большая часть. Подумать только, Тёмный Лорд принимал в ряды лишь сильнейших волшебников, а этим запросто предоставил спокойную жизнь в стороне. Наверное, в обмен на многое, даже самое ценное, но кому теперь какое дело?
Вот и Артур с сестрой не понимали,
кому какое вообще дело? Война — не их вина, смерти — тоже, нейтралитет — заслуга родителей, а "милосердие" — Волдеморта. Не более. Почему вечно найдутся такие, что желают мстить не виноватым, а их детям?
И в один октябрьский день Артур показал свою слизеринскую если не благородность, то хотя бы честность.
Тогда только-только начинался урок, ученики и префекты в скором темпе шагали в классы, не пропуская, иногда даже толкая, первокурсников.
— Эй ты, сиротка! — услышал Альфред самое оскорбительное и омерзительное для себя ругательство. Сердце быстро застучало, и накатила злость. Кто же это такой наглый?
— Чего тебе надо? — а вот это уже был голос Артура. Выходит, это к нему так обращаются?..
— Я решил убедиться, что сегодня на уроке ты не перепугался таких заклинаний, а то не хочу ещё одну ночь не спать из-за тебя. Как же бесят твои крики по ночам, сопля… — процедил сквозь зубы слизеринец, насколько мог видеть Альфред, опять спрятавшись, чтобы подслушивать. Надо же — слизеринец! И мимо проходили другие ученики, неужели его никто не заткнёт? — Отец то, отец сё!.. Русалки, драконы, Солнце гаснет… Скажи, сумасшествие твоей мамашки как-то с этим связано? Может, это передается по наследству? А, сиротка?
Ничем не устрашающий (ни ростом, ни комплекцией, ни лицом) парнишка стоял в слишком вальяжной позе, будто заправляет всей ситуацией. В действительности, угрозы в его виде не было никакой, а в словах — лишь наглый самовлюбленный выпендрёж. Его лицо было приятным, но не симпатичным, скорее, самым обыкновенным на свете лицом — ни красоты, ни обаяния, и из-за этого слизеринец явно страдал недостатком внимания к своей персоне.
— Ни ума, ни фантазии… — вздохнул Артур и хотел уже обойти неприятеля, как тот его, что ожидаемо, остановил.
— Комарик что-то пищит, я погляжу, — насмехаясь, продолжил он. — Постарайся усечь, сопля, что ты здесь никому не нужен, а твоё присутствие для всех обременительно.
Альфреду это не нравилось. Совсем. А понравится вам, когда вашего хорошего друга обижают (да, он уже считает Артура своим другом)? У Джонса, которого тянуло защищать всё живое от любых бед и напастей, руки просто чесались, и скулы щекотало от негодования и желания врезать. И Артур, кстати, ничем не отвечал. Больше всего бесила эта холодность и безразличность.
— Конечно, что ещё ты мог мне сказать, — устало всё-таки ответил ему Артур.
Пару секунд они смотрели друг другу в глаза. Один — действительно устало и скучающе, другой — насмехаясь и выжидая малейших действий. Игра в гляделки надоела Артуру быстро, и он снова предпринял попытку обойти Кентла. Тот, усмехнувшись наивному желанию сбежать, резко выставил свою левую руку в сторону и с силой оттолкнул Артура назад. Странно, что тот сразу же не вскочил или не вытащил волшебной палочки…
— Мои родители были на войне, сражались за правые дела, а твои… ложились под Волдеморта, вымаливая нейтралитет, — коротко изложил причины своей ненависти Кентл. — Как считаешь, заслуживает ли твой папашка своей участи?
Но вот тут последовал ответный удар. Проходящая мимо кучка девушек вскрикнула и быстро ретировалась по классам. Мужская часть присутствующих лишь усмехнулась: драки первокурсников ведь так забавны. Как только Кентл наклонился, наслышанный, что Артур всегда, как дурак, лежит и принимает пинки ногами, то захотел заполучить себе в пользование драгоценную волшебную палочку. Кёркленд постарался ударить ему кулаком в голову как можно сильней. Палочки его этот идиот не получит. А Альфред, всё это время прятавшийся и наблюдающий, чуть не бросился ему на помощь.
— Стой, — тихо остановила его взявшаяся откуда-то Алиса. — Артур гордый, и это его проблема. Если ты поможешь ему, он сам побьёт тебя и возненавидит.
Кентл, тем временем, зашипел от тупой боли. Артур, разгневанный, набросился на него, валя на пол, стал бить кулаками, бить, бить, бить… Забыв уже про эту чёртову палочку. Спокойное лицо Кентла бесило его, так и хотелось надбавить ему эмоций, гнева, чтобы получилась настоящая драка… Но Артур старался сдерживать слёзы глубокой обиды, старался сдерживать магию, рвущуюся наружу вместе с эмоциями… Раздавались лишь короткие возгласы во время замаха кулака нападающего. Так, впрочем, Артур вскоре устал и отбил себе костяшки.
— Ты… — удар, — какое тебе, чёрт возьми… дело… Что ты вообще... знаешь...
Разбил ему губу. Мало кто даже думал о том, чтобы их остановить. Только Альфред, а его держала Алиса. Но… близнецы ведь чувствуют одно и то же.
Руки в крови, а Кентл просто лежит под ним и принимает удары. Провокация. Он выставит Артура хулиганом, сделает его жизнь невыносимой здесь. Но чёрт с ним. Артур-то сиротка? У него всё ещё есть мать, у него скоро появится новый брат, у него есть Алиса и даже Скотт… Но слухи о сумасшествии каждого члена семьи поистине ужасают своей отнюдь ложной правдоподобностью.
И минуты не прошло, как в коридоре возникли префекты Слизерина. Почему-то все другие будто испарились. Вроде должно было быть собрание, а слизеринцы, как всегда, прогуливают его. Старший Кёркленд встал спереди дерущихся, засунул руки в карманы и спокойно поглядывал на нервный срыв своего братца.
Но вот как появился Брагинский, Артур остановился. Иван взял его трясущиеся руки в свои, не обращая внимания на кровь. Быть может, мальчик сам по себе и не мог так "украсить" лицо врага, без магического эмоционального выброса здесь не обошлось. Иван улыбнулся и положил ладонь на голову Кёркленда, стараясь успокоить. Однако это вызвало лишь рвущиеся из горла рыдания.
— Я… так низок… — еле выговорил Артур. Иван промолчал.
Кентл закашлялся. Под глазом скоро оплывёт синяк, под губой появятся ранки. Скотт подошёл и вытащил мальчика из-под Артура.
— Вон все пошли, — приказал он наблюдающим ледяным голосом. — Чтобы только пикнули профессорам.
Алиса отпустила Джонса и подбежала к брату. Он плачет навзрыд, эта провокация была настолько гнусной, что он просто не мог не ответить на неё.
— Ты чокнутый, Кёркленд… — проговорил Кентл, его было еле слышно из-за расстояния. — Нам не нужен такой, как ты. Убирайся со Слизерина. И если посмеешь явиться в спальню, я тебя уничтожу. Плохой тебе ночи, сиротка… — буквально выплюнул из себя последние слова слизеринец, а Скотта сдерживали от повторных избиений лишь обязанности префекта. Больничное крыло вправит глупому мальчишке мозги.
А Артур лишь смотрел на кровь на своих руках. Это не кровь погибшего отца, но всё же…
На следующий день провокатора на уроках не было, но Кёркленд явился на первый урок Зельеварения с так и не зажившими костяшками. Видимо, он даже не думал их залечивать. Под глазами были синеватые мешки.
— Профессор… — обратился он к Оксеншерне, подойдя к его столу. Ученики тогда писали какой-то тест. — Я… вчера я ударил Кентла… Не так. Я его побил. Похоже, ему отвратительно лишь само моё существование, поэтому он спровоцировал меня, чтобы отравить дальнейшую жизнь. И я ответил ему. Поэтому… Я готов понести наказание хоть прямо сейчас. И извинюсь перед ним, если он того пожелает. Может, публично.
— Хм, — несколько секунд зельевар молчал, в упор смотря на Артура, такого забитого, такого несчастно выглядевшего. — К`нтл з`сл`жил. Вы св`б`дны.
Тогда-то Альфред и понял, что такое слизеринская честь, и проникся к Артуру глубоким уважением.
Но… Артур всё равно продолжил драться.
***
Есть один мост на берегу озера, скрытый свисающими ветвями от посторонних глаз. Но его видно, однако, с Лодочного сарая. Артур частенько стал ходить туда, чтобы встретиться с каким-то новым другом. Даже Алиса не знала ничего об этом. А тем временем, Артура стало слегка клинить: не отдавая себе отсчёта, он лез в драки, споры и перепалки. Вечно ходил побитый, в царапинах, с примочками на лице, стал избегать "друзей", но всё равно бегал на берег озера.
— Артур, ты в своём уме? — строго спросила Алиса, скрестив руки на груди.
— Абсолютно, — небрежно бросил Артур в ответ.
— Ты опять перестал спать, ты стал ввязываться в драки, прогуливать уроки, сбегать из замка и вообще иногда не являться ночевать! И знаешь, что меня больше всего интересует? Почему ты не отвечаешь тем подонкам, что избивают тебя?
— Ты знаешь, я их защищаю, — как дважды два на пальцах объяснил брат.
— Тогда я не вижу смысла тебе драться с ними вообще! — воскликнула девчонка. — Артур Джеймс Кёркленд, ты хочешь, чтобы я всё рассказала Скотту?!
Её тон и голос действуют отрезвляюще. Особенно когда она называет твоё полное имя и имя этого идиота-братца…
— Лучше сдохну… — прошептал Артур.
— Если тебя мучают кошмары, расскажи мне, я же… Мы с тобой всегда были одним целым, так почему сейчас… ты отдаляешься от меня? Какие-то новые друзья, нет больше никаких секретов и сказок. Тебе все мозги выбили, что ли?
Девочке лучше признать, что у брата сотрясение, чем подумать, будто тот перестал её любить.
— Ты та ещё болтушка, Алиса… — вздохнул мальчик. — Мне пора.
Как только Кёркленд вышел, девочка со всей дури от злости ударила диван. Гостиная Слизерина была пуста. За исключением маленькой детали: кое-кто подслушивал, не выдаст ли Артур своих секретов. Так что участь дивана пала и на них всех тоже.
— У стен… — удар подушкой по лицу Франциска. — Есть… — ещё один. — Уши, блин! Ты, придурок причёсанный, что делать теперь?! Он уже считает меня предательницей.
— Это, конечно, дела… — протянул Антонио, которого вместе с Альфредом специально провели сюда, выходя из-за занавески. — Он, и правда, так плохо спит?
— Всем курсом скидываемся ему на отдельный блок подземелья, — тяжело дыша после экзекуции, ответила Алиса. — Сейчас есть надежда только на Кику и Джонса.
— Почему на меня? — удивился Альфред.
— Он считает тебя таким идиотом, что даже если выдаст секрет, волноваться не будет: он же просто уверен, что ты забудешь его по дороге в спальню.
— И это не новость! — воскликнул Франциск и получил подушкой по лицу уже от Альфреда.
Ещё раз обречённо вздохнув, мальчик поплёлся к этому Лодочному сараю. Что в нём Артур нашёл? Но, однако, это уже получалась слежка, а Альфред любил слежки (насмотрелся американского кино). По дороге Артур встретил Кику и явно нехотя согласился взять его с собой. Пока они были в замке, гриффиндорец держался стен и тумб, за которыми можно спрятаться, но уже у берега, и когда уже заметно потемнело, ему пришлось идти между деревьев. Сплошная радость в жизни от этого Артура!
И вот двое друзей с незадачливым следопытом пришли к скрытому ветвями низкому короткому мостику. Вода была тёмная, небо заволокло тучами, кажется, собирается дождь. Но даже если природа решит просто погреметь — погремит на славу.
— …Да, наверное, ты прав. Спасибо, Кику, — Артур улыбнулся другу.
— Ах, кстати. Не расскажите мне о Ваших снах? — сейчас Артур, видимо, одарил того каким-нибудь дерзким сердитым взглядом, потому что промолчал — так подумал Альфред. — Неправильный вопрос?
— Почему, правильный, — тон мальчика немного похолодел. — Но это не значит, что хороший. Это не сны, Кику, это кошмары. От недосыпа я вижу их везде, стоит лишь чуть отвлечься.
— Вы пробовали снотворные зелья?
— Я не дурак, — ответил Артур. — Это настолько ужасно, что прошибает сквозь зелья…
— Они Вам что-то говорят?
— Да. Они говорят "Приходи играть", — как это бывает в фильмах, или же по чистой случайности, небо озарила молния, и вдалеке послышался раскат грома. — Всегда, когда я что-нибудь эпичное скажу, это будет происходить? — незамедлительно поинтересовался Кёркленд.
— "Приходи играть"… — задумчиво повторил Кику. — Это не бесы, случайно?
— Кого там только не было. Особенно, какие-то потерянные дети, зовущие на помощь, горящие в огне… Всё красочно, натурально, вживую, вижу, будто нахожусь там. И будь там день или ночь, не прекращаются крики, поэтому… Я лучше буду мучиться так.
Послышался ещё один раскат грома, и Кику поднялся с земли, отряхивая мантию.
— Пойдёмте в замок, Артур-сан.
— Не хочу. Там тесно.
"А под дождём на крохотном мостике ему не тесно!" — удивился его упрямству Альфред. Скоро же дождь пойдёт, кому приятно быть мокрым, да ещё в такой ветер? Короче, Артур — дурак, и дальше идеи заканчиваются.
— Тогда я схожу и принесу нам зонт, — предложил Кику.
— Уходишь?
— Я вернусь.
Артур только усмехнулся. Хотя обычно Кику всегда был как штык в указанном месте в указанное время, но всегда умел находить причину и объяснения своим опозданиям. Сейчас он ушёл, и можно позволить себе шмыг носом.
А Альфред расценил это, как начинающуюся простуду. Даже не заботясь о том, чтобы не напугать и так до чёртиков напуганного кошмарами мальчишку, он устремляется к Артуру. В этот момент заморосил дождик.
— Эй, — Альфред присел на корточки рядом с Кёрклендом, придерживая руками сверху свою мантию. — Если тебе грустно, почему ты всё держишь в себе?
Артур чуть с мостка не свалился.
— Д… Джонс, сволочь! У меня чуть сердце не остановилось, баран!
— Да ладно, — улыбнулся Джонс. — Всяко лучше мантия, чем мокнуть просто так, да?
— Вот именно, мантия как раз и намокнет, — буркнул Артур. — Пошли к деревьям.
Но около дерева кто-то сидел.
— Н… нет, знаешь, я передумал. Пошли в замок.
— Да окей… — совсем растерялся Альфред и опомниться не успел, как Кёркленд пулей помчался под каменную крышу.
Да, Артур действительно стал каким-то странным, задёрганным, неужели такое бывает, если человек почти совсем не спит? Пару часов в сутки, от силы, например. Тогда, если он такой уставший, почему он лезет в драки? Устал, но всё равно скучает? Похоже на него, но не драки же!.. Он слышит звуки инструментов, будто кто-то что-то празднует. Он слышит голоса, будто его кто-то зовёт. А ещё он видит странную девушку, одетую в лохмотья, премило ему улыбающуюся…
— Ты, — окликнул мальчика старший брат, стоящий под крышей, где начиналась лестница. — Ничего мне сказать не хочешь?
Кёркленд остановился. С тонких волос чёлки спадали капли.
— Не думаю.
— Тебя ничего не останавливает ответить им. Считаешь, что это низко? Низко то, что они отыгрываются за смерти родных на тебе. Мы не убили ни одного. И лучше бы отдали жизни, чем то, что на самом деле, — глухо сказал Скотт и закурил.
— Не кури, ты же префект… — тихо проговорил Артур.
— Отец был единственным, кто запрещал, — послышался топот и дыхание; это Альфред догонял. — Идите в общежития, дождь ещё долго не прекратится…
***
Хеллоуин.
С того самого дня Артура не наказывали. Быть может, Брагинским была изложена более полная картина происходящего, а его не заинтересованный взгляд со стороны мог добавить больше правдоподобности. Кентл уже на следующий день сошёл с больничной койки, но некоторое время к Артуру не подходил. Наступили относительно спокойные деньки.
Утром Артур проснулся, а на его прикроватной тумбочке лежит письмо, в обыкновенном конверте. Приглашение на Хеллоуин. Естественно, он не пойдет на какую-то сомнительную вечеринку! В письме даже не указано, где она проводится. В Большом зале он подошёл к Кику и спросил об этом странном письме.
— Я тоже получил его, Артур-сан. Возможно, это опять сюрприз от Гилберт-куна.
— Артур, Артур! Ты идешь? — чуть позже к нему пристал Альфред, сколько бы Кёркленд от него не прятался. — Там будет весело! Нам предоставят защиту и невидимость для профессоров! И "Антипрефект"!
— Что? — скучающе закатил глаза Артур. — Если тебе это кажется заманчивым, тебя никто не держит.
— А тебя кто держит? — Артур успел отойти от Джонса на пару шагов, поэтому мальчик стал его догонять. — Ну, пойдём, а? Мне одному там будем скучно!
— У тебя кучи друзей, Джонс! — раздраженно фыркнул слизеринец. — Пригласи любого взамен меня, а я в это время займу себя чем получше. Посплю, например… — последнее предложение он пробурчал под нос.
— Да ладно тебе! У Гилберта просто дебоширское настроение, он задумал то, что нарушает кучу школьных правил! Разве тебе это не нравится? — похоже, Альфред знал, что это входит в список развлечений Артура, кроме вышивания крестиком и наблюдений за единорогами.
***
Артур шёл на ту вечеринку без Алисы. Скотт заставил её весь вечер зубрить историю магии. Зато рядом с ним был Кику и неизменные однофамильцы-Джонсы. Какого было его удивление, когда выяснилось, что придётся идти в Запретный лес! Вот теперь у него было ещё одно основание отказаться. Но Альфред просто взял его за подмышки и прошёл в подземелья. Крику-то было.
Где-то через пару метров их встретил проводник — Гилберт. Так как сами они никогда не найдут столь защищённое место, то он просто необходим.
— Отец помог мне выжечь траву на поляне, — принялся объяснять он во время похода. Словно экскурсовод. — И наложил заклинания Каве Инимикум, Сальвио Гексиа, Протего Тоталум и прочее, сколько сами вспомните. У тренера украли мётлы, ха-ха, для этого тоже пришлось извертеться. На случай скорого побега. Эй, вы ведь оставили конверты у себя в комнатах, так ведь?
— Я — да, — ответил Альфред.
— Это хорошо, — кивнул Гилберт. — Те самые чары, Антипрефект, работают очень просто: после любой уважающий себя староста решит проверить, все ли ученики на месте. Так вот, для него вы будете на месте!
— Это же обман! Целая афера! — воскликнул Артур.
— Пф, тебе-то что с этого? Ты просто приглашенный.
— Но я же не говорил, что это плохо! — опять сказал Кёркленд, и мальчишки засмеялись.
Ученики проходили по подземельям группами, держа факелы, потому что проводников было мало. Ребята выползли из какого-то дырявого дуба, продрогшие, немного испуганные, запачканные в земле. Пройдя сквозь защитный купол, Альфред и остальные почувствовали тепло и сразу нашли этому объяснение: прямо посередине поляны горел огромный костёр. Была тихая осенняя ночь, на небе сверкали звёзды, светила одинокая луна. Ребята весело хохотали, бегая от одного шатра к другому. Шатры с развлечениями — аттракцион вечера. В одном из них, например, действовало заклятье Левискулус. Приглашённые могли предаться свободному парению в воздухе, словно космонавты. Альфред сразу побежал туда.
А Артур наоборот — растерялся.
— Что, Бровастик, никогда не был на увеселениях? — заговорил Гилберт.
— Да не то чтобы… — уклончиво ответил мальчик. — Вы словно Шабаш устроили.
Гилберт от такого заявления аж с ног свалился от изумления.
— Ты что такое говоришь, болващина, какие Шабаши?! Я… я за светлых, так-то! Тут даже магия запрещена, чтобы не повредить щиты!
— Как запрещена? — сменил кислую мину на удивленную Артур.
— Не то чтобы. Она просто повредит их, и всё. Прямо сейчас идёт перемена полярностей, поэтому вскоре волшебство пойдёт на их укрепление, как раз.
— А разница?.. — вяло переспросил Керкленд.
— Эффект! Всё дело в эффекте! — и Гилберт принялся объясняться о всех великолепиях этого места. И об эффектах.
И Бальшмидт даже не заметил, как Артур оставил его распинаться обо всём воздуху. Слизеринец немного побродил по поляне, не найдя для себя ничего интересного, кроме лавок с иллюзорной едой. "На ночь есть в`гедно…" — пел Франциск подходящим ученицам, и то, к чему девушки прикоснулись, оборачивалось или цветами, или мыльными пузырями. Верх критинизма — обманывать людей и сейчас, думал Артур, но леди, похоже, всё равно были в восторге.
Кику и Элизабет взяли напрокат фотокамеры. Решили поиграть в журналистов-фотографов и своей жертвой выбрали Альфреда, как раз вертящегося рядом. В одном из мест, куда этот непоседа направился, с неба вперемешку падали сахар и соль из парящих баночек. Ну, будто настоящий снег! Радостно копаясь в белой сыпучей куче, Джонс случайно валит Артура с ног.
— О, нашёл тебя! — воскликнул он. — Хотел показать тебе одну палатку!
— Мне не интересно, — ответил Артур. — И тут слишком жарко, и я спать уже хочу. Отведи меня в замок.
— Почему я? — удивился Альфред.
— А тебе, что, сложно?
"Щёлк" — прозвучала вспышка фотокамеры, и Элизабет довольно ухмыльнулась. Кику почему-то разделял её настроение. А Артур, меж тем, так и не объяснил Альфреду, почему это тот должен водить его туда-сюда, как прислуга. Их одностороннюю ссору прервал Франциск и потащил к шатру, где разыгрывался какой-то приз. Ставки на удачу. У Артура её никогда не было в достатке, поэтому он выиграл. Покрутив дурацкий барабан с шариками и хлопнув в ладоши, Бонфуа достал один из них и назвал имя Кёркленда. Ох, это точно какая-нибудь подстава или розыгрыш!
— Нап`гавляйся в тот шатер, — загадочно хихикая, сказал Франциск. — Ах, да, это парный приз, не хочешь никого с собой взять?
— О, я! Я! Я! — поднял обе руки Альфред, крича Артуру куда-то в ухо.
— Ладно, идиот! — раздраженно воскликнул Артур и вздохнул. Он опять злится из-за пустяка.
Следуя пути, который указал своей изящной ручкой Франциск, они пришли в совсем небольшую, по сравнению с другими-то, палатку. Раздвинув полог, мальчики ничего не увидели: там было абсолютно пусто, и даже на лицевой стороне не было никакой таблички.
— Что за чёрт? — ничего не понимал Артур.
— Давай зайдём, узнаём, — предложил Альфред.
— Ещё чего! — уперся Кёркленд. — Не хочу я заходить туда, не имея даже никакого представления. Это может быть ловушка!
— Ты слишком подозрителен, Арти, — посмотрел на него Джонс.
Где-то сзади опять щелкнула вспышка фотокамеры. Альфреду это изрядно надоело, а Артур, похоже, даже не слышал. Но мальчик ничего не предпринимал, потому что не видел этого приставучего фотографа. Он толкнул Артура в спину, и тот с удивленным вскриком упал внутрь шатра. Воровато оглядевшись по сторонам, Альфред спиной попятился за Артуром, и закрыл полог.
Артур возмутиться не успел, как с испуганным криком полетел вверх. Его буквально что-то отпружинило от земли. Он машинально стал искать предмет потенциального спасения — Альфреда. Он даже кричал его имя, даже нет — вопил.
— То-то же, а то всё Джонс да Джонс, — довольно промурлыкал Альфред и поменял положение.
Теперь он висел в воздухе лёжа и мог наслаждаться видом. Шатёр был без верха, и взору открывалось изумительное ночное небо, усыпанное звёздами. Их было настолько много, что Джонс, даже лучше не поискав знакомые созвездия, решил сдаться. Артур всё продолжал держаться за него, злиться, ругаться, бояться, или, может, уже плакать — чёрт его знает, но только не спокойно висеть.
— Да ладно тебе, успокойся, я держу тебя, — тихо рассмеялся Альфред. — Смотри, смотри, как круто! — и показал пальцем в небо.
— Не хочу я никуда смотреть, я хочу вниз! — отчаянно зашептал Артур. — Спусти меня, ну!
— Я сказал — поверни своё лицо сюда! — Альфред схватил его за щёки и ценой своего удобного положения всё-таки сумел привлечь его внимание на звёзды.
— Звёзды? — спросил Артур.
— Ага! — обрадовался гриффиндорец, думая, что этот мальчик, наконец, забыл о высоте.
Но, конечно, забудет Артур об этом. И, что поделать, Альфред подчинился и стал пытаться как-нибудь помочь, определенно теряя для себя столь чудесную картину.
— Да хватит тебе! — Джонс уже стал сдавать позиции — Артур просто невозможен. — Просто расслабься и посмотри со мной на звёзды!
— Да что я в этих звёздах не видел?! — воскликнул в ответ Кёркленд.
— Ничего ты не видел! Это же Хеллоунские звёзды, на них надо смотреть с семьёй или с друзьями!
— Они же такие же, как и всегда… — вздохнул Артур, не понимая, к чему Альфред клонит. Оба уже устали.
— Нет, не такие же, — категорично заявил мальчик.
Что Артуру оставалось? Джонс — единственная близкая помощь, без которой ему не выбраться из этого шатра. Ощущение невесомости было довольно непривычным, не покидал страх, что вот-вот упадёшь. Альфред же спокойно "лежал", уже привыкший после шатра с заклинанием Левискулус.
"Может, он просто не проникся духом праздника?" — подумал Альфред, смотря на тёмное лицо Артура, освещаемое лишь блеклой луной.
— Эй, хм… А ты знал? — Кёркленд тоже повернул к нему голову. — Мы ведь видим бесчисленное множество звёзд, разбросанных по небу. Невооружённым глазом можно увидеть около шести тысяч. А мы и подавно только половину из них.
— Ну, может быть… — согласно хмыкнул Артур.
— А хочешь, я расскажу легенду? Короткая, и первая, что на ум пришла. Она о драконе.
— О драконе? — почему-то сглотнул мальчик и поёжился.
— Да, она вавилонская, — с улыбкой начал Альфред. — Очень-очень давно не существовало ни Неба, ни Земли. Жил только чудовище Фиамат (вроде так) и бог Мардук. Они дрались очень долгое время, целые века и тысячелетия. Но Мардук убил чудовище. Из его тела он сделал Землю, из его шкуры, усыпанной бриллиантами, — Небо со звёздами. Эти звёзды так долго на небе, и ни одна не исчезла — всё потому, что Мардук оставил в небе Фиамата, Дракона, и теперь он постоянно за ними следит.
— Интересно… — после нескольких секунд молчания сказал Артур.
— А, п-правда?.. — почему-то зарделся Альфред. Вероятно, ему было приятно, что такой мальчик, как Артур, назвал его любимую легенду интересной. Альфред это чуть ли не на свой счёт принял.
— Да, — кивнул слизеринец. — Этот дракон сейчас, получается, добрый?
— Не знаю, — честно ответил Джонс. — Ещё это довольно красивое созвездие, хе-хе.
— Правда? — слегка прикрыв глаза, Артур внимательно посмотрел на счастливое румяное лицо Джонса. Он же не будет так краснеть лишь от удовольствия поговорить о своем хобби, да? — Покажи его, пожалуйста.
— О, эм… Да я вряд ли смогу… — глупо хихикнул Альфред. — Но попробую… Смотри, — он придвинулся ближе к Артуру и показал пальцем в небо. — Ковш Большой медведицы, это созвездие все знают. А вот там, — он сдвинул палец в сторону. — Ковш Малой медведицы. И где-то вот рядом с ней созвездие Дракона.
— О, понятно… — Артур действительно понял. Лучше показать по другим звёздам, чем просто сказать "Да где-то там, какая разница…". Альфред действительно любит астрономию.
— И это Северное полушарие, — продолжил Джонс. — Так что здесь вполне можно найти созвездие Весов, Тельца, Близнецов и… Да, есть Пегас и Единорог.
— Единорог? — Артур же любит единорогов.
— Ага, одно из созвездий, через которые проходит линия экватора!
— А легенда?
— Легенда? — Альфред удивился этой серьёзной наивности. — Э-эм… Ну, я помню, что единорог предназначался Артемиде, а на небе оказался после того, как его убил Орион. Орион — яркая звезда, кстати, но она далеко от единорога. Где-то в той стороне, — он постарался максимально точно указать, где именно.
— Как ты много знаешь… — похоже, что Артур говорил комплимент. Да, самый настоящий!
Что ещё нужно, чтобы порадовать? Будто подарок на Хеллоуин от такого холодного человека — похвала. Это настолько вдохновило Джонса, что он начал перечислять Артуру всё, что знает и помнит сам. Кёркленд, в принципе, перестал видеть в этой невесомости злую шутку и просто смотрел в небо, слушая сбивчивые рассказы. Альфред торопился, чтобы не забыть, что он хочет сказать следующим, а Артур терпеливо вникал в его скороговорки. Идиллия, которую нарушит любой посторонний шум.
Было прохладно вдалеке от костра. Альфред забыл шарф, а Артур как раз перчатки. Взаимовыручка от холода их сблизила ещё на пару сантиметров. Кёркленд весь искраснелся из-за нарушения всех мыслимых и немыслимых "Держись-от-меня-подальше-идиот!"
Мгновения не могут продолжаться вечно, и оттого они ценнее. Альфред не хотел этой вечности лёгкого расслабления, глядя на звёзды с Артуром, он просто смотрел и наслаждался временем вместе.
Шатёр внезапно покачнулся и с шумом устремился к земле, где благополучно исчез. Невесомость пропала, и случился самый страшный кошмар для Артура — он стал падать, причем, и Альфред тоже. Не успев даже вскрикнуть, они оба были кем-то пойманы.
— Йо, — мужчина, что поймал Альфреда, до боли знакомо ухмыльнулся. Будто Гилберт. — Ну, как звёзды, прелесть?
— А то! — Джонс нашёл это забавным. В отличие от Артура.
— Аг`чур, я поймал тебя, можешь пе`гестать к`гичать, — сказал Франциск.
От сего известия мальчик отрыл глаза и всеми силами постарался убрать его руки от себя. Лучше упасть и свернуть шею, чем угодить в руки этой лягушке. Артур не любит французскую кухню, но, похоже, кое-что из её блюд будет завтра утром в меню…
— А что… случилось? — Альфред успел это понять прежде, чем закончил вопрос.
Народ быстро выхватывал мётлы и улетал, а те, кто смелей — тушили огромный согревающий костёр. Да, вечеринка закончилась банально — организаторов кто-то сдал. Как оказалось, ученики были настолько в восторге от этого вечера (точнее, ночи), что даже не думали её покидать ради такого нечестного хода. Мужчина, поймавший Альфреда, сказал, что это всё кентавры — они не нашли одну из полян, находившуюся в их владениях. Об этом доложено директору, а следом за этим на уши поднялся весь школьный коллектив. Вернуться в школу незаметно было невозможно, и наказать всех присутствующих — тоже. Напрашивается вывод, что козлами отпущения станут Франциск, Антонио и Гилберт, а также Ли Чжонг, изрядно раскрутивший эту идею среди факультетов.
