Глава 5Да, любовь – это единственная радость в жизни, но мы сами часто портим ее, предъявляя слишком большие требования.
Ги де Мопассан — «Милый друг»
Как я упоминала, учебный год начинался даже лучше, чем всегда: и погода, и студенты, и преподаватели были на редкость благодушно настроены. Ну, разве что на первом занятии нас, традиционно, стращали экзаменами. Но ведь все знают что я ещё летом начала подготовку а остальные просто об этом никогда не слушают.
Той осенью никакой календарь, очевидно, не был указом природе, а потому солнце светило вовсю. Деревья пожелтели и приобрели оптимистичный оранжевый оттенок. В воздухе разливалось такое яркое благополучие, такое тепло... Только картина Эдгара Дега - твоего тёзки - «Скаковые лошади перед трибунами» может похвастаться такой же светло-весёлой атмосферой. В Большой зал влетали совы, словно принося с собой на крыльях тепло дня, а не только посылки и письма.
Я получила свой Ежедневный Пророк и углубилась в чтение статьи о новых инициативах Министерства Магии. Они уже в течении месяца мусолили эту тему, видимо, не находя ничего более интересного, но я всё равно, по привычке, просмотрела газету. Рядом со мной жевал Рон, а через стол на него кидала долгие косые взгляды Лаванда.
Чего я не понимаю, так это того, почему и как парни не замечают этих наших взглядов? Ведь мы даём ими понять, что заинтересованны, но вот противоположный пол предпочитает догадываться о нашем интересе как угодно, но только не по этим взглядам, которые являются самым верным признаком симпатии!
Жара стояла, как в середине июля, и тёмные плотные мантии все носили расстёгнутыми. К счастью Лаванды, декольте Рональд заприметил. Что ж, за успех их пары я могу уже не слишком волноваться - внимание Рона Лаванде привлечь удалось, с остальным эта предприимчивая девушка справилась просто блестяще, ведь не прошло и пары недель, как они, наконец, стали официальной парой.
Гарри половину завтрака нервно вскидывал голову на каждого, входящего в зал. Не знаю, почему он не ждал спокойно Джинни, ведь знал, что она всегда приходит к середине завтрака в окружении весёлой стайки девушек. Впрочем, Гарри до сих пор очень нервничает, когда Джинни нет рядом, словно опасается, что его девушка не придёт вовсе.
Панси Паркинсон - Принцесса Слизерина - вошла в Большой зал и устремилась на своё место рядом с Малфоем. Мы втроём проводили её неприязненными взглядами. Панси уже давно не была маленькой девочкой, похожей на мопса. Она вытянулась, сделала стрижку-каре, научилась эффектно одеваться. Разумеется, её лицо не претерпело кардинальных изменений, однако, научившись правильно себя подавать и грамотно использовать косметику, подчёркивая острые скулы и смягчая линии подбородка, девушка смотрелась довольно хорошо. Естественно, я не высказывала этих мыслей в слух, но, как девушка, не получившая сразу после рождения кукольное личико и идеальную кожу, я не могла не оценить результат работы Панси. Паркинсон продолжала садиться рядом с Малфоем и продолжала трепетно внимать малейшему звуку, малейшему движению блондина, хотя и прятала это всё. Она перестала оголтело вцепляться в парня перед всей школой, как мартовская кошка в кота. Мне было видно по её реакциям на замечания Драко, на его мимолётные взгляды, что чувства Панси далеки от затухания, но не могла понять - неужели же Драко так нравится ей, что за все годы она так и не нашла себе другую пару, неужели на что-то продолжает надеяться после их неудавшихся отношений на четвёртом курсе?
Гарри снова поднял голову и на этот раз его ожидание, наконец, увенчалось успехом. Цветущая, словно майская роза, но во многом превосходящая в яркости этот цветок, по проходу между столов двигалась Джинни Уизли во главе целой «армии» красавиц. Мантия девушки была расстёгнута и, хотя она и предпочла простую белую блузку и спокойной длины юбку, красивой фигурой и лёгкостью каждого движения девушка привлекала к себе намного больше внимания, чем её разряженные спутницы. Подруги Джинни часто казались мне в большей степени её свитой - фрейлинами королевы.
Эдгар, невероятно сложно объяснить магнетическую привлекательность этой девушки! Я перестала даже пытаться тягаться с ней где-то на третьем курсе, когда Уизли уже перегнала меня в росте и популярности.
Её свита, сплошь состоящая из привлекательных девушек, не стесняющихся всячески подчёркивать свои многочисленные достоинства, на фоне своей королевы казалась бледной дымкой тумана. Джинни, с её рыжими волосами, горделивой осанкой и осознанием собственной привлекательности, оправдывала своё имя. Она выделялась в школе так же, как выделяется женщина, посвящающая в рыцари, на картине Эдмунда Лейтона*! Такая же светлая, но дерзкая и беспечная, Джиневра Уизли была признанной королевой если не всей школы, то уж точно факультета Гриффиндор. Младшая из детей Уизли, седьмая в небогатой семье, Джиневра просто ослепляла.
О том, что у королевы Джиневры был ещё и верный рыцарь Ланселот в довесок к королю Артуру*, я предпочитала не думать.
Джинни легко перемахнула через скамейку и грациозно села, чтобы тут же одарить Гарри долгим поцелуем. Я по привычке покосилась на Рона, но тот сосредоточенно жевал, прислушиваясь к болтовне Лаванды. Жевал он, пожалуй, слишком сосредоточенно, но теперь хотя бы не кидался на друга и сестру. Я так же кинула взгляд на тот край стола, где сидел Невилл, низко опустив голову и глядя застывшим взглядом на давно холодную кашу.
Невилл, милый Невилл, повзрослевший и похорошевший, добрый и надёжный, давно ставший настоящим мужчиной... Невилл сидел над этой тарелкой ещё минут пять, пока Гарри и Джинни миловались. А я разрывалась от жалости и досады. Неужели же никто не видит того же, что вижу я: молодого симпатичного парня, давно переросшего свои комплексы, но по-прежнему безнадёжно влюблённого в сестру моего лучшего друга? Неужели же Невилл не находил в себе сил отказаться от своих чувств, которые принесли ему столько боли и ни капли радости? Неужели же Сьюзан Боунс не сможет ничего с этим сделать? Меня саму от влюблённости в этого юношу, в этого сэра Галахада*, отделяло только чёткое сознание того, что сердце его уже занято моей подругой, а мне с ней не тягаться.
Тебе, Эдгар, возможно, покажется что я рассуждаю то слишком романтично и наивно, то слишком сухо и прагматично. Но ведь мне было семнадцать тогда, так что я могла ещё думать, не зная толком жизни? И мне всего девятнадцать теперь, и я по-прежнему едва ли разбираюсь в человеческом мире.
Мне было семнадцать и я жаждала любви. Мне девятнадцать, и я всё ещё не уверенна в собственных чувствах.
Прости, Эдгар, если я утомляю тебя, но кто ещё выслушает меня и поддержит? Кто ещё молчаливой поддержкой позволит самой разложить всё по полочкам?
Я не имею ни малейшего понятия, когда и почему любовь приходит, но я знаю, что если она постучится в сердце, не впустить её не получится. Бедный Невилл тогда так и ушёл голодный, а Сьюзан я не видела, но искренне надеялась, что даже если она догадывается о чувствах своего любимого к Джиневре - а ведь мы, девушки, остро это чувствуем - то найдёт в себе силы простить его и любить дальше.
Мне тогда казалось, что на месте Сьюзан я бы приложила все усилия, чтобы и Невилл полюбил меня в ответ. Да вот только теперь, оказавшись на месте Сьюзан и влюбившись безответно, я что-то не развернула амбициозную компанию по завоеванию избранника моего сердца, мотивируя это тем, что он ко мне ничего не чувствует. Это противоречит всякой логике, ведь влюбить его в себя и должно быть моей целью, однако же эту логику я опускаю и предпочитаю отговариваться чем угодно, лишь бы продолжать в покое лелеять свои чувства.
*Эдмунд Блэр Лейтон — английский художник. Я имею в виду его картину «Акколада»
*Отношения королевы Джиневры и рыцаря Круглого Стола сэра Ланселота Озёрного и измена королевы — одна из центральных тем Артуровского цикла.
*Сэр Галахад — один из рыцарей Круглого стола, сын сэра Ланселота и леди Элейны, известный своей духовной чистотой и галантностью
Эдгар Дега "Скаковые Лошади перед Трибунами"
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Edgar_Germain_Hilaire_Degas_040.jpg?uselang=ru
Эдмунд Блэр Лейтон "Акколада"
http://commons.wikimedia.org/wiki/File:Edmund_blair_leighton_accolade.jpg?uselang=ru
