Глава 5«Сон – это желание, которое загадывает сердце, когда человек крепко спит.» Золушка
«Дружба - единственный вид любви, уподобляющий нас богам или ангелам. Наверное, именно такой любовью любят друг друга ангелы.» К.С.Льюис
«Я провела рукой по волосам, ощущая их мягкость, это немного успокоило тревогу. Но холод не отступал, проникая через ступни, он въедался в кожу, просачивался в кровь. «Все в порядке», - убеждала я себя, наклоняя голову вниз.
Крик раздался помимо моей воли.
Я стояла на хрупком мостике из стекла, который на фоне поглощающей черноты пропасти, казалось, растворялся в воздухе.
Я на середине пути, осознание пришло очень быстро.
Сзади стояли какие-то люди, но из-за внезапно подступивших слез они показались мне размазанным рыжим пятном. Кляксы выкрикивали мое имя, просили вернуться, но что-то не отпускало.
На противоположной стороне моста меня ждал парень, очень похожий на отца.
Даже через слезы я отчетливо видела его улыбку. Он что-то говорил, но из-за ветра слова исчезали, не достигнув меня.
Парень махнул в сторону людей на другой стороне, предлагая вернуться к ним.
Но я была не готова.
Время таяло, как песок, а порывы ветра усиливались. Стоять на узком мостике становилось все труднее. Внезапно появившиеся из-за спины юноши тени заставили меня сделать выбор. Я рванула к нему, и мост посыпался под ногами. Пути назад не было. За спиной отчетливо слышались крики и плач, переходящий в вой.
Мне все равно.
Мне нужно к нему.
Понимая, что я не успею, юноша кинулся ко мне.
«Тени не тронули тебя», - эта мысль дала мне надежду.
Я почувствовала его руку, такую теплую и такую родную. Захотелось рассмотреть его лицо, но он прижал меня к себе, делая бесполезную попытку защитить от темноты бездны.
Мы сорвались вниз».
Джиневра подскочила. Если бы не рука матери, обнимающая ее, она бы свалилась с постели. Подушка мокрая от слез, а ощущение нереальности происходящего не покидает. Темнота пропасти из сна сливалась с чернотой ночи, захватившей ее комнату.
Похоже, Джинни сама задремала, пока ждала, когда уснет мать.
Девочка осторожно высвободилась из объятий Цисси и спустилась с постели. Холодный пол подействовал отрезвляюще. Сейчас ей нужно к брату.
Около двух ночи, заметила Джиневра, проскальзывая через длинный коридор. Даже эльфы уже спят.
Комната Драко в другом крыле замка, рядом с отцовской. Девочка считала абсолютной глупостью разделение замка на территории: чисто мужское крыло, чисто женское, общая территория. Но с предрассудками отца невозможно было бороться, они впитались в него с молоком матери.
Проклиная тумбочки, кушетки и вазы, с которыми она заново знакомилась сегодня ночью, через полчаса девочка все же добралась до комнаты брата. Раздумывая, постучать или нет, Джинни легонько задела дверь. Паршивка предательски заскрипела и открылась.
Драко не задернул ночные шторы, поэтому лунный свет, воспользовавшись случаем, окрасил комнату в серебристый цвет. Девочка неуверенно огляделась. Даже в детстве брат никогда не приводил ее в свою комнату. Они играли у нее или в гостиной, а когда Джиневра упрашивала мальчика показать свои покои, всегда натыкалась на молчаливый отказ.
Здесь нечего было скрывать, разве что на поверку брат оказался книжным червем.
Вместо стен - книжные полки.
Книги везде: на тумбочке, на комоде, на подоконнике, под ногами.
Девчонка огляделась в поисках брата. Мальчик лежал на кровати.
Что с ним? Может быть, он спит? Или мучается от боли?
В поисках ответов Джиневра сделала пару шагов к Драко.
- Зачем ты пришла? – хрипло спросил брат, заставляя девочку замереть на месте. Его болезненный голос поразил ее.
- Хотела узнать, как ты? - еле выдавила Джинни.
Молчание. Еще шаг к нему.
- Ты не спал? – молчание и еще пару шажков.
- Ненавидишь меня? – вдруг спросила она. Вопрос уже полгода вертелся на языке, но страх не позволял задавать его.
Осталось три шага.
Брат лежит посередине кровати, уставившись в потолок.
Ожидание сводит Джиневру с ума.
Невозможность дотронуться до него сводит Джинни с ума.
Желание помочь ему сводит ее с ума.
- Ты ненавидишь меня? - повторяет девочка. Она готова услышать ужасающую правду, но в глубине души надеется на отрицательный ответ. Нервы сдают окончательно, и она полукричит-полуумоляет.
– ТЫ НЕНАВИДИШЬ МЕНЯ?
- Да.
Джиневра хочет оглохнуть, затем умереть, раствориться в серебре его комнаты, превратиться в пыль и остаться с ним навсегда.
Что-то горячее накрывает щеки, стекает по подбородку и шее за шиворот разодранного платья. Она знает, почему не плакала в детстве – готовилась к сегодняшнему дню.
- Мне жаль, - шепчет девочка, - мне жаль, что я не соответствую, - захлебывается Джинни в слезах, - я не хотела, - слова теряются в клокочущем звуке ее рыданий.
Драко молчит, а затем делает еще больнее.
- Если думаешь, что я брошусь утешать тебя только потому, что сегодня впервые вижу твои слезы… - мальчик тяжело сглатывает, - или потому, что ты моя младшая сестра, то ты сильно ошибаешься, Джиневра.
Джиневра утирает слезы, такое поведение для нее теперь роскошь. Больше брат не станет защищать ее перед отцом. Сегодня она перешла черту.
- Я поняла, - по слогам произносит Джинни, заглушая последние всхлипы. Она Малфой, что бы Драко ни говорил. В них течет общая холодная кровь.
Впредь Джиневра не забудет об этом.
Девочка движется, как призрак, она будет такой, какой родители хотят ее видеть. Больше нет человека, ради которого она хранит себя настоящую.
Мучительные мгновения до побега.
- Ты просто уйдешь? – разрезает тишину комнаты шепот Драко.
Джиневра в страхе оборачивается, неужели послышалось?!
- Что? – лепечет она, тут же забывая тяжелые мысли. Надежда - это зараза, которая живет в нас до последнего вздоха, она поражает кожу, мышцы, кости, кровь. Надежда - это болезнь, которую нельзя вылечить.
Но разве Джинни хочет исцелиться?
- Я спрашиваю, ты, правда, уйдешь? – сестра различает нотки нетерпения в голосе брата. - Не станешь выпрашивать у меня прощения, обещать исправиться или лезть с объятиями, как обычно?
- А ты разрешишь мне это сделать? - слезы снова катятся по щекам, они обжигают, только на этот раз надеждой.
- Если очень попросишь.
За секунду она преодолевает расстояние между ними и с разбега плюхается на его кровать. Девчонка подтягивается на руках, перекатывается на бок и обхватывает его руками и ногами, точь-в-точь как детеныш обезьяны мать.
Джинни утыкается брату куда-то в шею и заливает слезами, шепча, что больше так не будет. Драко же вяло пытается отпихнуть ее, конечно, больше из гордости, которая в последнее время не давала ему обращать внимания на сестру. А затем, наплевав на все, мальчик теснее прижимает сестру к себе.
Они лежат так около часа, пока Джинни плачет за них обоих.
Когда рев наконец стихает и переходит в судорожную икоту, а одеяло, простынь и их одежда нуждается в хорошем отжиме, Драко отстраняется от сестры, чтобы встать с кровати. Джинни, как маленький ребенок, хватает его за руку и тянет в кровать. Мальчик гладит сестру по голове.
- Нужно переодеться, и тебе тоже.
Драко быстро переодевается в пижаму. Протягивает ей запасной комплект и терпеливо ждет, когда сестра переоденется в ванной.
Когда Джинни выходит из ванной, то обнаруживает, что на полу больше нет книг. Все, включая мокрое одеяло и простыни, затолканы под кровать. Она улыбается сквозь икоту, и Драко вздергивает бровь, мол, ты чем-то недовольна?
Дети забираются на подоконник, который Драко обложил подушками для них. Когда окно открыто, им удается свесить ноги.
- Ты не боишься высоты? – спрашивает Драко.
- А ты? – уточняет Джинни.
- Никогда не сдаешься, - ухмыляется брат.
- Я же Малфой! – усмехается сестра.
- Как бы я летал, по-твоему, если бы боялся высоты?! – отвечает Драко.
- А как бы я летала, по-твоему, - передразнивает Джинни.
Брат улыбается и щелкает сестру по носу. Девочка тут же ловит его забинтованную ладонь. Сначала она гладит бинты, а затем легонько целует кусочек кожи между бинтами и его запястьем.
- Мне, правда, жаль, что тебе досталось из-за меня. Мерзкий Этти, завтра же устрою ему взбучку, - грозит она в пустоту.
Драко хмурится и мрачнеет.
- Я хотел проучить его сегодня, - брат делает паузу, подбирая нужные слова. – Когда ты вмешиваешься, Джиневра, становится только хуже. Впредь постарайся меня слушаться.
Девочка кивает, она уже поняла, что Драко так и не решился сказать. Брат легонько сжимает ее ладонь. Уже некому устраивать взбучку. Слезы градом катятся по щекам.
- Джи, ты решила выплакать месячную норму осадков над Уилтширом? – брат аккуратно приподнимает лицо сестры и, воспользовавшись бинтами на тыльных сторонах ладоней, стирает ей слезы.
- Я запрещаю тебе реветь, поняла?! Хотя иногда можешь немного поплакать из-за меня, - самодовольно говорит Драко. - А из-за других нельзя!
- Я, правда, поверила, что ты меня ненавидишь! – ноет младшая сестра.
- Это правда, поэтому ты и поверила, - ворчит брат.
Девочка насупилась.
- Просто любовь и ненависть, знаешь ли, взаимозаменяемые вещи. К примеру, почему отец делает тебе поблажки? Он любит тебя больше? Уже это дает мне право тебя ненавидеть, - шутливо разглагольствует брат.
- Драко, раньше я тоже так думала, – серьезный тон Джиневры смущает мальчика. – Но на самом деле папа наказывает меня так же строго.
Джинни хмурится. Несмотря на свою дальновидность, брат не видит очевидных вещей.
- Чего ты боишься больше всего на свете?
- Отвечать обязательно? – Драко не теряет надежды свести диалог в шутку.
- Ты боишься боли, - Джинни разворачивает мальчика к себе, обхватывает маленькими ладошками его загорелое лицо, - поэтому папа наказывает тебя физически. А я боюсь боли других. Самое страшное наказание для меня - это страдания других людей, в которых виновата я. Сегодня папа превзошел себя...
Драко пытается собраться с мыслями, ответ, и правда, лежал на поверхности, лишь его эгоизм мешал дотянуться до него. От осознания происходящего стало дурно, он в ужасе обернулся на открытую в комнату дверь. Отец читает их, как открытую книгу.
- Я так испугалась сегодня, думала, сердце разорвется, – шепчет девчонка себе под нос.
- Джи, - тянет Драко, не заканчивая свою мысль.
- Мне не нравится, что ты так сильно изменился, - когда еще удастся поговорить с Драко начистоту.
- Ты становишься похожим на отца, ведешь себя высокомерно даже со мной. Мог бы сделать скидку нам с матерью.
- Прости, - брат серьезнее, чем обычно, - я постараюсь быть помягче.
- Просто хочу, чтобы ты был честен. Раньше, когда мы ругались, ты открыто говорил, что тебе не нравится. Помнишь, как ты заявил в четыре года: «Джиневра, я тебя ненавижу. Прислуга шепчется, что ты подкидыш, и смеется надо мной».
Джинни горько рассмеялась.
- Или, к примеру, твои слова в пять лет: «Чтоб ты сдохла! Из-за тебя отец запретил мне летать на метле! Почему ты не можешь быть как все девчонки: сидеть дома, играть на фортепьяно, рисовать?! Вечно ты лезешь, как мальчишка, на рожон! Лучше бы мама родила мне братика».
Слезы, сегодня был день слез. Драко незаметно отвернулся, вытирая брызнувшие из глаз слезы. А сестра все не унималась.
- Или на твое семилетие, помнишь? Что ты сказал, когда отец не разрешил нам устроить праздник? «Интересно, можно куда-нибудь сдать никчёмную маленькую ведьмочку. Когда же ты научишься себя вести подобающе, разве не понимаешь, почему нам не разрешают общаться с другими детьми. Все из-за тебя, дура!»
- Ты не запомнила слова на мое шестилетие? - хрипло усмехнулся Драко, прислоняясь к стене.
- Расслабься, мне уже давно не больно! – в серебряном свете ее жизнерадостная улыбка казалась устрашающей. – Ты говорил это на эмоциях, ведь я действительно мешала тебе жить. Но даже так, это лучше, чем недосказанность, которая между нами сейчас.
У Драко не было слов, мальчик вжимался в ледяную каменную стену, пытаясь заглушить бушующий внутри огонь. Смесь горечи, стыда, разочарования и надежды. Джиневра помнила каждое слово, помнила и прощала. Что он чувствовал тогда? Драко был и остается трусливым ребенком. А сестра ждет от него храбрости в признании своих чувств.
- Тебе становится легче, когда мучаешь других?
- Я не собирался мучить Этти, – сейчас все повторяется. Джинни почувствовала, как ее признание растворилось в глазах брата. - Просто хотел преподать урок, а тебя я дразнил специально, – Драко снова закрывается он нее.
- Ты стала слишком взрослой, Джиневра.
Брат защищается, но Джинни не даст ему сбежать, не в этот раз.
- Глупости, все из-за твоего поведения. Я думала, ты больше меня не любишь, - она осеклась, понимая, что выдала себя с потрохами. Драко даже не улыбнулся, и она решилась продолжить.
- Ты уже год не заходил в мою комнату. Раньше, даже наговорив мне гадостей, вечером ты возвращался, чтобы поправить одеяло или погладить по голове. В дни, когда я особенно докучала, ты приходил очень поздно и просто смотрел, как я сплю. Но я всегда знала, что не безразлична тебе, что мы по-прежнему самые близкие в мире друзья. А потом ты перестал приходить, и я подумала, что придуманная ненависть переросла в настоящую.
- Как давно ты знаешь? - краснея, Драко сел на колени и, чтобы скрыть неловкость, принялся укрывать их одеялом.
- О чем? О том, что ты приходишь проведать меня на ночь? – Джинни лукаво улыбнулась. - Мама рассказала, когда я разнылась, что ты меня не любишь. Мне было три. С тех пор я старалась лечь пораньше, чтобы тебе не пришлось ждать слишком долго.
- Все это время ты притворялась, что спишь? - борясь с приступами хохота, Драко подтянул к себе одеяло.
- Ну почему же. Иногда я действительно спала, – Джинни расхохоталась. - Братишка, я не ожидала, что ты окажешься таким милым!
- Джиневра Квин Элизабет Венера Малфой, ты все это время издевалась над старшим братом? - грозно спросил Драко.
- Я же любя, поэтому не злись, - примиряюще сказала Джинни, обнимая брата. Мальчик попытался оттолкнуть сестру, но она только крепче уцепилась за него.
Драко почувствовал горячее дыхание Джиневры у себя на шее. Мурашки пробежали по телу.
- Теперь, когда я раскрыла свои секреты, ты больше не можешь игнорировать меня! - ее губы выводили причудливые узоры на его коже под правым ухом. Драко не встречал описания подобного ритуала в книгах. Сегодня Джинни создавала его для них.
Сердце бешено металось в груди, словно за ним кто-то гонится, но тепло сестры окутывало и успокаивало, защищая от внешнего мира. Глаза Драко медленно закрылись, мальчик расслабился, подчиняясь воле маленькой ведьмы.
- Я всегда считала тебя своим самым верным другом. Ты позволял мне быть самой собой, поэтому я полюбила тебя сильнее остальных, сильнее мамы и папы, сильнее самой себя. Не знаю, чем ты заслужил мою любовь, я, правда, не знаю, наверное, спас Министерство или Англию в прошлой жизни. Я не глупа, поэтому не рассчитываю на твою взаимность, лишь прошу о преданности, – ее губы остановились, и глаза Драко невольно распахнулись. На мгновение мальчик ослеп. Сестра горела золотистым огнем, который постепенно переходил и на него. Мальчик попытался отстраниться, но Джиневра только крепче притянула его к себе. Знала ли сестра, что творится у нее за спиной?
- Предупреждаю тебя, Драко Люциус Малфой. Если ты, зная все это, посмеешь воспользоваться своим положением и сделаешь мне больно, я стану ненавидеть тебя так же люто, как сильно люблю. А месть Малфоев - штука страшная.
Джинни усмехнулась, скрепляя сказанное поцелуем в шею. Драко снова вздрогнул, позволяя сестре расцепить объятия.
В последний миг мальчик дернулся, решив для себя что-то. Он ухватил Джиневру за локоть и подтянул к себе. Драко точь-в-точь скопировал ее движения, отмечая у сестры ответную дрожь.
- Ты единственная моя слабость, Джиневра, – начал он, в попытке оттолкнуть его девочка завозилась, но Драко сильнее сжал объятия.
- Драко, мы горим, - прошептала напуганная девочка, мальчишка усмехнулся в ответ. Сегодня они давали клятву, в их мире ничего не бывает просто так.
- Ты единственная моя слабость, Джиневра, – повторил Драко, - поэтому не нужно давить на меня, пользуясь этим. И я… Ты спросила, чего я боюсь сильнее всего? Я боюсь тебя, и то, что ты можешь сделать мне, со мной…
Драко яростно поцеловал ее в шею, боясь передумать.
- И я люблю тебя так же сильно, как и ты меня, поэтому не играй со мной, сестренка!
Дети расцепили объятия и недоверчиво уставились друг на друга. Сложно было поверить, что они раскрыли друг другу правду. Отец учил не доверять никому. Но этой ночью Джиневра, забыв о наставлениях, стерла барьеры, которые так ловко устанавливал против нее брат.
Теперь детям оставалось только храбро встретить рассвет нового дня.
