Глава 5I don't care what you think
As long as it's about me
The best of us can find happiness
In misery
Fall Out Boy – I Don't Care
1
Мы искали подсказки на местах былой славы Геракла, но пока находили только новых и новых монстров. Аполлон, разумеется, не терял надежды.
— Он был дураком, самовлюблённым болваном, — я с раздражением отёрла нож от остатков слизи очередного потомка Ехидны. — Ни одного подвига он не совершил без чьей-либо помощи. Один пояс амазонок чего стоит! Он хоть что-то мог сделать нормально?
— Я полностью с тобой согласен, — меланхолично откликнулся Аполлон.
Бог рассматривал свою бессменную кожаную куртку - его любимую, как я поняла - на свет. Её прожгло кислотой и она была безнадёжно испорчена.
— Но дело в том, что Олимпу нужен был такой герой. Чтобы при слове Греция, при слове «герой» люди вспоминали его и тут же думали о богах, особенно о его отце Зевсе.
— Есть много более достойных героев.
Эту линию я гнула всё время, что мы шлялись по лесам в поисках какого-то особого знака.
— Разумеется. Но их истории, истории страданий и преодоления препятствий, гораздо менее увлекательны и хуже продаются.
— Это... Это просто ужасно.
— Это самое ужасное, что я только видел!
Аполлон гневным жестом отбросил от себя испорченную куртку и щёлкнул пальцами. Куртка распалась на молекулы ещё до того, как коснулась снега. Он был так искренне взбешён потерей, что я не решилась сказать ему, что имела в виду что-то другое.
Феб повернулся ко мне и скрестил руки на груди.
— Вот не надо этих взглядов. Куртка была из кожи оленя, которого убила Артемида.
Это немного проясняет ситуацию. Я кивнула и поспешила отойти подальше. Самое время заняться палаткой, разве нет?
Уже смеркалось, ещё один день прошёл, а мы ни на волос не приблизились к разгадке слов Оракула.
— Слушай, и долго ты будешь маяться этой ерундой?
Я непонимающе взглянула на Аполлона - он по-прежнему стоял на том же месте, скрестив руки, и, кажется, вовсе не мёрз в одной майке. Спрашивается, зачем богу куртка?
— Ты о чём?
Он раздражённо выдохнул и ткнул пальцем в мою палатку, словно она была очередным монстром.
— Ты каждую ночь мёрзнешь в этой палатке, а могла бы спать, как нормальный человек.
Я на несколько секунд закрыла глаза, чтобы не заорать на него. Каждый вечер он на все лады расхваливал свой прекрасный автомобиль, который превратил в подобие трейлера с кроватью внутри. Для меня он, разумеется, обещался сделать ещё одну кровать, отдельную ванну и всё что душе пожелается, но я не соглашалась - мне хватало его общества днём, а в моей палатке мне спалось прекрасно, к тому же я всегда могла в любой момент откинуть полог и смотреть на звёзды. Я пыталась объяснить это каждый вечер, но ничего не выходило.
— Думаю, тебе нужно побыть одному и пережить потерю куртки.
На меня дохнуло ледяным ветром и едва не свалило на землю.
Я дура. Глаза Аполлона сверкнули и мне показалось, что меня в довесок прошило молнией. Если бы я могла повернуть время назад, я ни за что не раскрывала бы рта, чтобы не было этой вязкой тишины и пепелящего взгляда.
— Я...
Он развернулся, не желая слушать объяснений, которых у меня не было, и влез в свой фургон, хлопнув дверью. Я же плюхнулась на снег возле своей палатки.
Я, видимо, чего-то не понимаю, не замечаю. Если честно, просто не хочу замечать. Мы провели в лесах и горах уже много дней, постоянно схватываясь с монстрами и тщетно пытаясь отыскать знак, который поможет нам найти путь к Луке и проклятым доспехам, но всё без толку.
Солнце, кажется, окончательно село и лес вокруг погрузился в это переходное состояние, знакомое каждой Охотнице: когда дневные звери попрятались, а ночные жители ещё не проснулись.
Я, кажется, обманулась, думая, что Аполлону всё нипочём. Скорее всего, он точно так же бесился от того, что мы до сих пор ничего не добились и нервничал. Но он делал это молча, в отличие от меня - я-то каждый вечер сетовала на судьбу, Геракла, пророчество и леса.
Ну, или Аполлон действительно расстроился из-за своей куртки. Почём мне знать?
2
Утро было мрачным. Серые тучи толклись на одном месте, не пуская лучи холодного зимнего солнца, а тёмные стволы деревьев вокруг поляны, где мы устроились на ночь, нависали тюремными стенами.
Я вдохнула поглубже и постучала в дверь трейлера.
Обычно мне не приходилось прибегать к подобным мерам. Аполлон сам выходил с первыми лучами солнца, радостно обзывал меня милочкой и клянчил завтрак. Сегодня же я стояла с тарелкой под его дверью и ожидала аудиенции.
— Ну? — раздалось за дверью.
Что же, это, несомненно, большой прогресс. Голос был хмурым и даже мрачным, но в нём не было ничего, говорящего о том, что Феб планирует убить меня и расчленить труп.
— Доброе утро. Ты до сих пор не вышел.
Да, возможно констатировать очевидные вещи - не самая мудрая затея, но обычно по утрам люди говорят глупости и другие люди их понимают, потому что у них в головах тоже вертятся глупости.
— У меня болит голова.
Я на пару секунд опешила. Первой моей мыслью было расколотить тарелку о дверь и накричать на этого нюню - у нас серьёзные проблемы, а он тут жалуется на головную боль - но я держала себя в руках. Вчера я уже сделала глупость и повторять этот номер теперь, когда я пришла заглаживать вину, было бы неразумно.
— Аполлон, ты бог врачевания и запросто справишься с головной болью, — мягко напомнила я. — Открой мне, пожалуйста, дверь, я принесла завтрак.
Полминуты ничего не менялось - я стояла под дверью, Аполлон раздумывал, простить ли меня. Наконец, замок щёлкнул и дверь открылась.
Феб стоял прямо у входа, прислонившись к косяку, но не перегораживая проход, и я сочла это за приглашение, скользнув мимо него внутрь. Надо признать, здесь было довольно уютно: маленькая кухонька, что-то вроде гостиной с диванчиком и столом, а за дверью, наверное, была спальня.
Я поставила тарелку на стол и повернулась. Аполлон уже закрыл дверь и теперь стоял рядом с диваном, по-прежнему хмуро глядя на меня.
— Как твоя голова?
Да, вопрос был сродни гениальному высказыванию о куртке, но в этот раз от меня просто отмахнулись.
— У меня плохое настроение.
Он всё-таки уселся за стол и принялся завтракать. Я тихонько присела на табуретку возле него. На мне была куртка и сапоги, на нём - майка, полностью открывающая руки, большую часть груди и спины, свободные спортивные штаны, да тапочки; он ел, а я смотрела. Не знаю, в какой момент мне показалось, что мы двое в качестве команды - это хорошая идея.
— У меня тоже, — ноль внимания. — Я вчера сказала большую глупость... — он совсем не обращал на меня внимания и от этого извиняться было почти легко, хотя я и запиналась. — Извини.
— Угу.
Ну, будем считать, что мои извинения с радостью приняты, а я снова любимая боевая подруга. Или будем считать, что сегодня он меня не убьёт.
— Я тут подумала...
Я думала над этим почти всё время, что мы бродили по лесам с этой дурацкой книжкой. Вероятно, говорить об этом прямо сейчас было сомнительной идеей, но я не была уверена, что мне предоставится другая возможность.
— Подумала, что мы зря теряем время.
Аполлон отставил пустую тарелку и поднял на меня тяжёлый взгляд. Я сглотнула и поторопилась сказать всё, пока он не разорвал меня на кусочки.
— Я точно знаю, что мы ничего не найдём у Гериона и в саду, но есть одно место, о котором мы сразу не подумали - столбы. Я знаю, это не относится к его подвигам, но они отмечают крайнюю точку, они важный рубеж, за которым начинается нечто, неподвластное простым людям, так может...
Воздух у меня в лёгких кончился, а взгляд Феба заставлял язык заплетаться. Вдруг Аполлон кивнул. кажется, даже благосклонно.
— Не поверишь, но я думал ровно о том же.
Я моргнула и неловко двинулась на табуретке, едва не рухнув. Он заставлял меня нервничать этими своими перепадами настроения.
— Чтобы пойти дальше на запад, ему потребовался мой золотой челн. Чтобы вернуть Кроноса к жизни, Луке нужно что-то невероятное, что-то, переходящее грань.
Я кивнула. Именно это я и хотела сказать, но красноречие никогда не было моим лучшим умением.
— Так что, мы едем на запад? Думаешь, то, что нужно Луке, там?
Аполлон, чуть помедлив, кивнул.
— Хочешь отправляться прямо сейчас?
— Конечно, — я нахмурилась, не понимая вопроса, — Нужно торопиться.
Аполлон торопиться не собирался. Он, склонив голову на бок, рассматривал меня и от этого мне было не по себе. Сразу вспомнилось, что в последний раз я нормально мылась в лагере, а вчера мою куртку здорово поваляли в грязи монстры.
— Что?
— Ничего, — он по-прежнему протирал во мне дырку взглядом. — Думаю, что кому-то следовало бы сделать твою бюст или что-то вроде того.
Я залилась краской, но Аполлон сам с успехом смазал впечатление от своих слов и ухмыльнулся во весь рот, закладывая руки за голову.
— Увы, все предпочитают мою сестру.
Я закатила глаза в лучших традиция Талии, но на Феба это не произвело ни малейшего впечатления.
— Может, отложим поездку на завтра? — внезапно предложил он.
Что, решил сам сделать мой бюст?
— Мы не можем терять ни дня!
Он пожал плечами, что смотрелось довольно странно, учитывая поднятые руки.
— Я просто предложил тебе отдых.
Я вскинула брови. Похоже, ему просто не слишком хотелось трогаться с места. Ни за что не поверю, что им движет забота о ком-то ещё.
— Тебе лень или у тебя есть какое-то предчувствие? Нас ждут монстры на западе?
Он добродушно улыбнулся, но без обычного огонька.
— Монстры ждут нас везде, детка.
Он закинул ногу на ногу, как это обычно делают самые популярные парни в Лагере Полукровок - так, чтобы на коленке лежала стопа. Такие крутые парни обычно спасаются бегством при виде монстров больше себя и всячески избегают конфронтаций с Охотницами.
— Представь только, что было бы, если бы с нами был полукровка, милочка - мы даже на ночь остановиться не могли бы не рискуя быть съеденными без объявления войны! Моя смерть была бы огромной потерей, разве нет?
Я не поддалась на его улыбочку и шутки.
— Значит, мы выезжаем?
— Как только соберёшь свою палатку, — кивнул Феб. — Будет просто отлично, если ты забудешь её здесь и переберёшься в трейлер.
Я молча забрала тарелку и направилась к выходу.
3
Столбы Геракла представляют собой две колонны, которые он воткнул в землю на самой западной оконечности известного тогда мира. Столбы эти сделаны из небесной бронзы, что должно подводить к мысли о том, что вовсе он не просто так отметил это место, он заказал выплавить эти колонны и вёз их с собой, желая покрасоваться.
Увы, людям идея понравилась и они принялись восхвалять Геракла ещё и за это деяние, украсив колоны изображениями монстров, что он заборол и женщин, которых в себя влюбил. Вокруг столбов даже построили нечто вроде храма. Уверена, Геракл был в экстазе и посещал это место каждый раз, как было свободное время.
— Войдём внутрь?
— Я не вижу ничего полезного снаружи, — Аполлон пожал плечами, бегло осматривая окружающий тусклый пейзаж. — Так что пойдём внутрь, хоть погреемся.
Он достал где-то новую куртку: ярко-красный пуховик с не менее яркой синей подкладкой и теперь носил его расстёгнутым, демонстрируя миру майку в обтяжку и крепкий плоский живот с узором мышц под ней, но всё равно был недоволен своим внешним видом.
Откуда мне известны все подробности его внешнего вида? Я сидела в трейлере битых полчаса, пока он по очереди примерял разные куртки, взявшиеся буквально из ниоткуда по щелчку его божественных пальцев, и спрашивал, нравлюсь ли я ему в таком виде.
Меня так и подмывало сказать, что он меня и голышом устроит, лишь бы мы двигались к намеченной цели, но я побоялась, что с него станется раздеться - он же бог, ему и голышом не будет холодно.
Так что я, наконец, остановилась на этой самой куртке, которая явно нравилась ему больше остальных, и для убедительности сказала вот это всё про майку и живот, чем, кажется, насмешила его. А что такого? Я слышала, как девчонки из домика Афродиты обсуждают что-то такое.
Здание вокруг столбов было всё-таки не совсем храмом. Это даже святилищем не было. Просто вокруг столбов построили стены и прикрыли куполом, чтобы все желающие могли потоптаться рядом и повосхищаться силой и удалью Геракла при любой погоде.
Сейчас там никого не было, жаровни не зажигали уже лет десять и в воздухе висел отчётливый запах сырости. Столбы из небесной бронзы, казалось, не замечали никакой суеты вокруг себя и были равнодушны даже ко времени - ни следа ржавчины, ни самой маленькой царапинки.
Мы с Аполлоном обошли здание по кругу и, ничего не обнаружив, осмотрели столбы. Ровным счётом ничего. Мы минут десять рассматривали сами колонны и те украшения, что на них навесили позднее. Признавать, что мы ошиблись, очень не хотелось, но и найти здесь нужную нам подсказку было не в наших силах.
Это была самая лучшая наша идея, но ничего не вышло. Мы посмотрели друг на друга и я со вздохом открыла было рот, чтобы признать поражение и вернуться к идее обойти те места, где Геракл совершал свои подвиги, но меня невежливо перебили.
Страшный рёв раздался от дверей здания. В проём пыталась пробраться огромных размеров мантикора.
— Ах ты дрянь, — прошипела я, срывая с плеча лук.
Эта мантикора либо была слишком тупа, чтобы превратиться в человека и войти в здание, либо не могла сделать этого. В любом случае, она желала убить нас и я собиралась показать ей, что это она зря. Мантикора напоминала мне одного недавнего знакомого и я очень хотела ей мучительной смерти.
Прежде, чем я наложила стрелу, в глаз мантикоре вонзилась другая - золотая - и монстр завопил от боли, с новой силой врезаясь в проём так, что по стенам побежали трещины. Мне не нужно было оборачиваться, чтобы понять, выстрелил Аполлон.
— К сожалению, этим её не убьёшь, — констатировал бог.
— Я пыталась как-то, не вышло.
— Что делаем? Выйдем и разорвём её на сувениры или подождём, пока сама уйдёт?
— Я склоняюсь к первому варианту. Ждать, что она уйдёт, бессмысленно.
— Твоя правда, милочка.
Аполлон повесил свой лук за спину и выудил из воздуха меч небесной бронзы.
— План такой: ты стреляешь и отвлекаешь эту гадость, а я рублю ей голову или что-то в этом духе.
Я кивнула, соглашаясь. Мне хотелось своими руками убить мантикору, но глупо было бы полагать, будто я справлюсь с этим лучше Аполлона. В отличие от меня он бессмертен.
Я выпустила несколько стрел, отгоняя монстра от входа, и мы ринулись вперёд. На улице подкрепления у мантикоры не оказалось, что не могло не радовать, так что мы с успехом начали реализовывать план.
Аполлон танцующим шагом уворачивался от огромных лап и клыков, нанося удары так быстро и часто, что скоро на шкуре монстра не осталось места, не залитого кровью, но этого было слишком мало - Аполлон не мог нанести серьёзный удар, а мантикора лишь больше ярилась. Я сыпала стрелами, целя в лапы и морду, отбивая атаки хвоста, летающего вокруг Аполлона. Скудные успехи приводили меня в отчаяние, но я снова и снова накладывала стрелы. Даже бог может серьёзно пострадать от яда мантикоры, так что я не имела права на ошибку или передышку.
Вдруг монстр вскинул уродливую башку и уставился прямо на меня, впервые увидев второго противника. Эта мантикора была крайне тупа, но уж очень здорова.
В следующее мгновение она ринулась ко мне, но напоролась на меч Аполлона, который времени не терял и всадил клинок мантикоре в горло, проворачивая. Мантикора яростно взревела и засучила лапами. Скорпионий хвост метнулся за спину Фебу, но я была на чеку и отбила атаку стрелой, ранив монстра.
Мантикора снова посмотрела на меня и на этот раз я увидела звериный ужас перед смертью, боль и ярость. Хвост в последнем усилии метнулся теперь ко мне и я не успела бы защититься стрелами. Я отшатнулась, выхватывая нож, и встретила кончик хвоста клинком.
Удар едва не сбил меня с ног. С жутким верещанием мантикора в агонии дёрнула хвостом так, что он соскочил с лезвия и упал вниз. В то же мгновение всё было кончено - монстр рассыпался прахом. Я посмотрела на свои руки, дрожащие от напряжения, и подняла голову на Аполлона - тот, целый и невредимый, уже стоял возле меня.
— Плохая новость, детка.
Я не смогла спросить, о чём он. В глазах у меня потемнело, по телу разлилась неприятная слабость и я буквально свалилась Аполлону на руки.
— Она тебя задела.
Мне вдруг стало ужасно холодно, зубы у меня застучали.
— Нога, — голос доносился откуда-то с близкого расстояния, но был приглушённым.
Я словно куда-то потекла, меня будто подняло над землёй и понесло прочь, подальше от места сражения, подальше от столбов Геркулеса, подальше от проблем. В ушах шумело, сердце стучало неровно.
— Хорошая новость, детка, я бог медицины, — едва расслышала я.
В глазах потемнело окончательно и оптимистичное «радио Аполлон», сообщающее о моём ранении, заглохло.
