Глава 5. Лев и ЗмеяГлава 5. Лев и Змея
Гарри несколько минут раздумывал, не раздвинуть ли ему серебристо-зеленый полог на рядом стоящей кровати, только чтобы убедиться, что Драко спит, когда оттуда донесся долгий храп. Улыбаясь, Гарри на цыпочках прокрался из спальни, мимо спящих Грега и Винсента и пустующей постели Блейза. Этот слизеринец вставал рано каждое утро, и похоже суббота не была исключением. Однако для Драко этот день был исключением, что послужило для Гарри главной причиной, чтобы улизнуть именно в этот час. Оказавшись в гостиной Слизерина, он практически перешел на бег. В столь раннее утро в комнате никого не было, не считая одного семикурсника, уснувшего в кресле с книгой на коленях. Он приоткрыл один глаз, когда Гарри проскользнул мимо, потом хмыкнул и снова закрыл глаза, не соизволив снизойти до разговора с кем бы то ни было, чья голова едва доставала ему до груди.
Гарри выскользнул за дверь и тщательно закрыл её за собой. Как только он это сделал, дверь слилась с каменной стеной и стала совершенно незаметной. Гарри покачал головой. Слизеринцы просто параноики, если считают, что никто с других факультетов не должен знать, где они живут.
Хотя то же самое можно было сказать и о гриффиндорцах. Старосты Гриффиндора всегда тщательно следили, чтобы никто – и особенно слизеринцы – не проследовали за первокурсниками в башню. Гриффиндорцы всегда передвигались группами, и так делали все учащиеся других факультетов. Гарри пробыл в Хогвартсе всего неделю, но уже понял, что дружба между факультетами была крайне редка. Из-за этого пароль Гриффиндора ему не был известен.
Но все это не имело значения.
Он достал волшебную палочку, кипарис с сердцевиной из сердца дракона, и положил её на ладонь.
- Укажи мне на Коннора Поттера, - приказал он, устремляя в эту команду всю свою волю. Его отец утверждал, что это не трудное заклинание, но оно сильно истощало Гарри, когда он несколько раз применял его в прошлом. Но тогда он учился управлять ветром, возможно сейчас, когда он воздействует на конкретный предмет, оно получится у него лучше.
Так и вышло. Волшебная палочка завертелась на ладони, а затем остановилась, указывая вперед. Гарри улыбнулся и двинулся по коридору из подземелий.
Лестница за лестницей, он поднимался все выше и выше. Иногда палочка вибрировала, но когда ему была необходима подсказка, она всегда указывала, куда нужно свернуть. Гарри проскользнул мимо Пивза, который не заметил его, пролетев мимо бормоча что-то себепод нос, прошел мимо полусонных портретов, терпеливо пережидая, когда движущаяся лестница решит, где его высадить. Каждый раз после этого ему приходилось сверяться с волшебной палочкой, потому что путь изменялся. Наконец она привела его к портрету полной дамы, одетой в розовое платье, слегка повертелась и замерла.
Гарри кивнул и сел на пол напротив портрета. Примерно через десять минут Полная дама раз или два всхрапнула и проснулась.
- Кто ты, дорогой? – спросила она, рассматривая Гарри. Если она и заметила герб Слизерина на его мантии, то никак это не прокомментировала, за что Гарри был ей благодарен.
- Меня зовут Гарри Поттер, - сказал он тихо. – Я брат Коннора. Могу ли я войти, чтобы повидаться с ним?
- Конечно, дорогой, если ты знаешь пароль.
Гарри кивнул.
- Тогда я подожду его здесь, - и прислонился к стене.
Коннор никогда не вставал рано по утрам, тем более по субботам, даже когда у него еще не было за спиной утомительной недели занятий. Гарри сомневался, что теперь что-то изменится. Рано или поздно Коннор должен выйти, чтобы спуститься на завтрак в Большой Зал, и тогда они смогут поговорить.
- Ну, как хочешь, - ответила дама, пожав плечами, и начала напевать под нос, рассматривая ногти. Время от времени она бросала на него взгляд. Гарри сосредоточился на своем дыхании.Он достиг в этом значительных успехов, когда тренировался дома по несколько часов к ряду, готовясь к тому времени, когда ему необходимо будет следовать за Коннором в его опасной миссии в самое сердце вражеской территории.Через десять минут в течение которых он был совершенно тих и неподвижен, портрет казалось совершенно забыл о нем, и люди, которые входили и выходили через портрет – ни один из них не был Коннором – даже не взглянули на Гарри.
А затем – сюрприз, сюрприз – Коннор вышел в коридор, направляясь в Большой Зал вместе с Роном. Гарри вынужден был сглотнуть неожиданный комок в горле.
Когда он успел так сильно измениться? По силам ли мне не отстать от него?
Рон рассказывал какую-то шутку, когда Коннор взмахом руки прервал его. Гарри критически изучил его позу и кивнул. Над этим надо будет поработать. В течение нескольких лет мать обучала Коннора держаться с выразительным изяществом, которое надлежит иметь будущему лидеру волшебного мира. Некоторые из её уроков по-видимому позабылись. А потом его брат-близнец встретился с ним взглядом, спокойно и внимательно, и больше ни о чем другом Гарри не мог думать.
- Гарри, - сказал Коннор, глаза его потемнели, а голос прозвучал почти равнодушно. – Что ты здесь делаешь?
- Я подумал, что мы могли бы поговорить, - ответил Гарри, отталкиваясь от стены. Он увидел, что лицо Рона заливает краска, но он стоял у Коннора за спиной, где тот не мог его видеть. - Пожалуйста, Коннор. Я знаю, что вел себя не как твой брат на этой неделе, но есть вещи, которые я должен объяснить.
На минуту Коннор прикусил губу, рассматривая его. Гарри не отвел взгляд. Он был поражен тем, каким юным выглядел его брат, и использовал эту мысль, чтобы убедить себя в том, что между ними ничего не изменилось. Коннор все еще оставался ребенком, который нуждался в защите и нежной заботе Гарри.
- Хорошо, - сказал Коннор неожиданно, - Давай войдем.
Он подошел к проходу за портретом Полной дамы в розовом платье и что-то произнес, слишком тихо, чтобы Гарри мог услышать. Дама кивнула, и портрет отодвинулся в сторону, открывая позади себя круглый проход.
Это вывело Рона из ступора.
- Коннор! – запротестовал он. – Ты не можешь приглашать его войти.
Коннор обернулся и свирепо посмотрел на Рона. Гарри опустил голову, скрывая улыбку, чувствуя, что в данный момент это будет не слишком дипломатично.
- И почему же?
- Он – Слизеринец!
- Он – мой брат, - поправил Коннор и снова повернулся к Гарри. – К тому же в гостиной ты не сможешь меня поколотить, - добавил он насмешливо и исчез в проходе, оставляя протестующего Рона в коридоре, а Гарри пошел за ним.
Гарри почувствовал, как напряжение отпустило его. Он улыбнулся Рону, который ответил ему хмурым взглядом, но все же последовал за ним в гостиную, где Коннор развалился в кресле перед камином с криком: «Я выиграл!».
Гарри огляделся вокруг. Гостиная Гриффиндора была неистового цвета, яркого и теплого смешения золотого и алого. Повсюду стояли кресла и диваны более широкие, чем те, что были в Слизерине, как будто ученики здесь не чувствовали дискомфорта сидя близко друг к другу. Сердце Гарри одновременно согрелось и упало. Он был рад, что у Коннора есть такое место, где он чувствует себя как дома. И в тоже время, снова всколыхнулась его недельной давности обида на Сортировочную шляпу. Он тоже должен был быть здесь, в месте, где мог смеяться над шутками Коннора, охранять брата и играть в Подрывного дурака с такими ребятами как Рон Уизли. Гарри все еще не понимал, почему Сортировочная шляпа определила его в Слизерин, и гадал, наступит ли такой момент, когда он это поймет.
Хорошо, наконец-то я могу сделать это, - подвел Гарри итог, когда повернулся к Коннору и Рону и увидел, что они ждут, когда он сядет.
В моих силах сделать так, чтобы меня снова пригласили сюда.
- Садись, Гарри, - сказал Коннор. – и расскажи нам о Слизерине. Это правда, что они заставляют тебя каждый день есть змей на завтрак? – его голос звучал с отвращением и в то же время заинтересованно.
Гарри улыбнулся и сел в кресло, в котором почти утонул. Подавив желание сесть более удобно, он ответил:
- Нет, но они на самом деле все постоянно ухмыляются. Я не понял пока почему.
Коннор рассмеялся. Гарри купался в этом звуке.
Я скучаю по этому. Я хотел бы разделить с ним каждый такой момент. Но если я начну беспокоиться о таких мелочах, это привлечет ком мне излишнее внимание. Сейчас время наводить мосты.
Рон предоставил ему для этого прекрасную возможность, перебив его:
- Но шляпа распределила
тебя в Слизерин. Для этого должна быть была причина.
Коннор перестал смеяться и посмотрел на Гарри. Глаза его вспыхнули тем внутренним огнем, который в будущем, Гарри был убежден в этом, сделает его великим вождем. Если только у его брата будет нормальное детство, из которого он сможет сделать смелый шаг в зрелость.
- Да, Гарри, - сказал Коннор. - Я хочу знать, почему.
- Я думал об этом, - ответил Гарри спокойно. – И мне пришли на ум только две причины, хотя только одна из них хорошая.
- Ты можешь рассказать мне о них, - сказал Коннор и выпрямился в кресле, чтобы взять Гарри за руку. – Обещаю, что независимо от этих причины, мое мнение не изменится – я знаю, мой брат не может быть злым.
Гарри закрыл глаза.
- Хорошо. Одна из причин – это возможность следить за детьми, чьи родители были Пожирателями Смерти. Я могу подслушать их беседы с родителями, могу узнать, что они думают о Волдеморте, добыть для тебя информацию, которую ты сможешь использовать в войне.
Он открыл глаза, чтобы увидеть, как Коннор прикоснулся к своему шраму. Он всегда так делал, когда кто-то называл Волдеморта по имени. Гарри подумал, не причиняет ли это Коннору боль. Еще он хотел спросить брата, не кровоточил ли его шрам с тех пор, как они прибыли в Хогвартс, но Рон помешал ему.
- А другая причина?
Гарри облизнул губы. Это было то, что ему не хотелось произносить вслух. Но Коннор был рядом, в ожидании ответа, его ясные глаза были широко распахнуты. И Гарри напомнил себе слова, которые только что произнес его близнец.
Я знаю, что мой брат не может быть злым.
- Возможно, я действительно – слизеринец, - прошептал он. - Просто каким-то образом никто не заметил этого…Мама, папа, Сириус, все…
Дальше он не смог говорить, потому что Коннор сжал его в крепком утешающем объятии. Гарри положил голову на плечо брата и замер. Предполагалось, что это он должен быть тем, кто утешает и успокаивает большую часть времени. Но иногда было здорово, когда Коннор это делал. Гарри знал свое место, и если его брат нуждался в ком-то, кто будет сильным, или в ком то, кто будет защищать его настолько хорошо, что Коннор даже не заметит этого, Гарри всегда готов быть этим человеком.
- Ты – не слизеринец, - прошептал ему Коннор. – Я думаю, что есть еще третья причина: шляпа ошиблась, вот и всё. Она старая, и наверное уже начинает многое забывать, так же как Фредерик Безвкусно Одетый.
Гарри улыбнулся, вспоминая портрет старого волшебника, который висел на стене в спальне их родителей. Сначала он забыл имена всех домашних, называя Гарри именем его дедушки, а Сириуса именем его матери. Затем он начал переходить из портрета в портрет, облаченный лишь в банный халат. А потом он уверился, что все еще идет война с Гриндевальдом, и их родители вынуждены были выбросить портрет. Гарри очень взбодрился, представив Сортировочную шляпу, забывшую слова своей песни.
Я не могу быть злым, Коннор так сказал, значит, так оно и есть.
- Я никогда не поступлю с тобой так, как родители поступили с Фредериком, - сказал Коннор выпуская Гарри из объятий и твердо глядя ему в глаза. – Я знаю, что директор Дамблдор скорей всего не позволит тебе перейти в Гриффиндор, но мы все еще можем быть друзьями: играть вместе, и конечно же вместе встречать Рождество, - он ободряюще кивнул и улыбнулся. Это была дерзкая улыбка, которую Коннор обычно посылал ему перед тем, как разыграть Сириуса или устроить шалость, имеющую неприятные последствия. - И если кто-то попытается убедить тебя, что ты – слизеринец, ты просто можешь сказать им, что попал на этот факультет по ошибке. Оставь сомнения на их долю.
Гарри с облегчением выдохнул, чувствуя себя так хорошо, как ему казалось, он уже никогда не будет себя чувствовать, с того момента как вошел в гостиную Гриффиндора.
- Спасибо, Коннор, - ответил он. – Я знал, что ты сможешь развеять мои сомнения, но услышать это от тебя лично гораздо лучше.
- Думаю, что я могу согласиться с этим, - сказал Рон, хотя при этом не выглядел до конца убежденным. – Так ты правда хочешь быть в Гриффиндоре, Гарри?
Гарри решил, что это явный прогресс в отношениях, когда услышал «Гарри», а не «слизеринец». Он повернулся к Рону и кивнул.
- Всем своим сердцем. Это факультет, где учились наши родители, и наши крестные отцы, а теперь и мой брат, - он оглянулся на Коннора и получил от него тычок в плечо, как если бы Коннор возражал быть в конце этого списка, хотя он и усмехался. Гарри снова посмотрел на Рона. – Это место, которому я принадлежу, - закончил он. – И я не собираюсь позволить Слизерину превратить меня в того, кем я не являюсь. Обещаю.
- Тогда почему ты дружишь с чертовым Малфоем? – требовательно спросил Рон. - Если ты сказал правду, тогда ты должен игнорировать большинство из слизеринцев, и особенно этого придурка!
Гарри вздохнул.
- Малфой решил, что хочет быть моим другом, - признался он. – И проще принять это, чем постоянно игнорировать его. К тому же, его отец был Пожирателем Смерти. Таким образом, я могу шпионить за Драко и через него получать информацию о Люциусе Малфое.
Рон только тряхнул головой, но чувствовалось, что он держится более непринужденно рядом с Гарри, чем раньше.
- Ладно, только не оставляй его здесь одного в следующий раз, когда он придет, - прошептал Рон Коннору и убежал вверх по лестнице.
В следующий раз, когда он придет. Гарри скрыл охвативший его маленький пожар счастья, прежде чем обернулся к Коннору и увидел то же выражение удовольствия в его глазах и улыбке. И только потом позволил себе улыбнуться.
- Уверяю, что сделаю все от меня зависящее, чтобы у тебя для этого было как можно больше возможностей, уж я постараюсь, - пообещал Коннор, когда они вышли из прохода в коридор. – В конце концов, Рон преодолеет свое недоверие, и тогда мы сможем везде бывать вместе. Его братья - лучшие изобретатели шуток, каких я только видел. Они обещали показать мне все секретные ходы. Я приду и возьму тебя с собой, когда мы соберемся их исследовать.
Гарри кивнул. Он должен был снова вернуться в подземелья, но он не будет спрашивать у Коннора пароль к гриффиндорской башне – было слишком рискованно хранить такой секрет в кругу слизеринцев – в любом случае, теперь он чувствовал себя гораздо увереннее, чем прежде.
- Пока, Коннор.
Коннор улыбнулся ему, исчезая в проходе за портретом:
- Пока, Гарри.
И ясная улыбка брата стояла перед глазами у Гарри, даже когда он дошел до Большого Зала.
________________________________________________________________
Прищурив глаза, Драко наблюдал за тем, как Гарри вошел в Большой Зал и промчался к слизеринскому столу. У него уже было несколько предположений на счет того, где Гарри мог быть, когда проснувшись утром, Драко обнаружил что его нет в спальне, а Винсент и Грегори не могли сказать, куда он пошел. А потом он встретил одного шестикурсника, который сказал, что видел, как Гарри поднимался наверх.
И наверх, вероятно, означает Башню Гриффиндора, подумал Драко, и гарриного придурочного брата-гиффиндорца.
Драко понял, что всё так и было, когда Гарри сел рядом с ним за стол и впервые улыбнулся ему, и эту улыбку Драко не пришлось тащить из него клещами. К сожалению, это привело Драко еще в худшее расположение духа, чем он был до этого.
- И где же ты был? – прошептал он, когда Гарри наполнял свою тарелку. – Я хотел пойти в библиотеку.
Гарри остановился и уставился на Драко.
- До завтрака?
Ладно, сказал Драко про себя,
это было глупо.
- После завтрака, - ответил он. – Скажи мне, где ты был.
- Навещал Коннора, - сказал Гарри – этот идиот, имевший наглость выглядеть так, как будто все в его мире было идеально, и продолжающий поглощать свой завтрак, будто его совершенно не трогало то, что у Драко совершенно пропал аппетит. Правда, Драко уже закончил завтракать, но это не имело никакого значения.
- И зачем ты хотел увидеть его? – спросил Драко, не в силах сдержать плаксивые нотки в голосе. – Ты – слизеринец, а он – гриффиндорец.
Гарри долго молчал, а затем развернулся на скамье лицом к Драко. Его лицо стало абсолютно серьезным, и когда Драко слегка опустил свои ментальные щиты, то ощутил магию Гарри, которая представлялась ему сияющим копьем, нацеленным прямо на него. Драко вздрогнул и восстановил свою защиту.
- Драко, - сказал Гарри мягко, - я весьма благодарен тебе за все, что ты сделал для меня. Ты попытался показать мне, что Слизерин может быть гостеприимным, и… И в общем… в силу определенной политической ситуации вокруг Мальчика-Который-Выжил для тебя это было нелегко.
Драко молчал. Он не собирался прерывать вполне заслуженную похвалу. К тому же, Гарри совершенно не осознавал собственной силы, и не догадывался, что был, а точнее собирался стать, для Драко средством от скуки.
- Но есть одна вещь, которую ты должен понять, - продолжал Гарри, наклоняясь к нему ближе. Его спутанные темные волосы упали ему на лоб, полностью скрывая шрам и затеняя зеленые глаза. – Неважно, что происходит с нами в школе, не важно, на каком факультете учусь я или Коннор, не важно, какие уроки мы посещаем – мой брат всегда будет для меня на первом месте. Мы уладили с ним наши разногласия. И я даже помирился с Роном Уизли…
- Не знал, что Уизли так важен для тебя, - огрызнулся Драко, разъяренный и задетый этой новостью.
- Для меня важен любой, кто является другом моего брата, - сказал Гарри тихо. – И я все еще думаю, что должен был попасть в Гриффиндор. Так что… Я ценю все, что ты пытался сделать для меня, но не хочу, чтобы ты питал иллюзии. Я не могу быть твоим другом, не могу принять это целиком и полностью. Поскольку моя первая обязанность – быть братом Коннору, - он сделал паузу, пожал плечами и, в его глазах вспыхнуло что-то похожее на сожаление – Мне жаль, если это причиняет тебе боль.
Он отвернулся и снова принялся за завтрак, оставляя Драко задумчиво рассматривать его. Но эмоции Драко совсем не походили на гнев или ярость, скорее это был шок.
Он думает, что должен быть в Гриффиндоре? Не чувствовать свою силу, это одно, но…Великий Мерлин, он же просто слеп!
Должно быть так и есть, подумал Драко, и сузил глаза, обдумывая, как ему следует изменить свои планы. Гарри не будет просто призом, или средством от скуки. Он - слизеринец, не признающий своей принадлежности этому факультету.
Значит, если я смогу переубедить его, размышлял Драко тем временем,
чтобы ни сказал или сделал Гриффиндорский Герой уже не будет иметь никакого значения. Я заполучу Гарри снова. А когда он узнает всю правду о себе, у него будет гораздо лучший повод для веселья.
Довольный своей рассудительностью Драко терпеливо ждал, пока Гарри закончит свой завтрак.
