IVКогда они с Малфоем вышли из тренировочного зала, то нос к носу столкнулись с Беллатрикс и небольшой группой молодых слизеринцев. Гермиона напряглась: все лица были ей знакомыми, и она могла только надеяться, что они ни о чём не догадаются. Грейнджер распрямила плечи и гордо вскинула подбородок. Нельзя показывать страх, нельзя вести себя скованно.
Беллатрикс коротко кивнула при встрече и почему-то с беспокойством посмотрела на Драко. Гермиона невольно нахмурилась. В чём дело?
Подопечные Лестрейндж были куда более любезны. Они подобострастно глядели на лже-Долохова, учтиво лепетали приветствия. И Грейнджер ощутила прилив тошноты при виде их восторженных лиц.
Чем Долохов заслужил такое уважение? Хотя нет — о том, что заслуживает у Пожирателей уважения, лучше не знать. Да и не это больше всего взволновало Гермиону. Её взволновали взгляды, которыми слизеринцы так щедро одаривали Малфоя-младшего. Снисходительные, с нескрываемым презрением. И от кого? От Паркинсон, что лишь год назад смотрела на него с благоговением и разве что не молилась на своего белобрысого идола. От Крэбба и Гойла — казалось бы, неизменных телохранителей. От Флинта, который ещё в прошлом году громогласно провозглашал Малфоя «гордостью их квиддичной сборной».
«Какая сборная, такая и гордость», — мелькнуло в мыслях.
Гермиона отвела взгляд в сторону. Отчего-то смотреть на то, как сильно упал малфоевский авторитет, не было никакого желания. Наоборот, хотелось досадливо поморщиться и убраться куда подальше от двуличных тварей, неспешно проходящих мимо. Не то чтобы Гермиону должно было расстроить нынешнее положение Малфоя, но она и вправду расстроилась.
Малфой, конечно, доставлял им с Гарри и Роном неприятности, но всегда был довольно осторожен. Знал, когда остановиться, и старался не лезть на рожон. Не позволял он этого и находящимся под его влияниям слизеринцам. А теперь эти самые слизеринцы сделают всё что угодно, лишь бы не повторить судьбу своего бывшего авторитета. И если уж Беллатрикс не тренировала Драко, то можно было найти только одно объяснение происходящему: ей запретили. Тут даже уточнять не нужно — и так понятно, кто и почему.
Гермионе такие мысли были совсем не по душе — хотелось поскорее скрыться за дверью библиотеки и забыть об увиденном.
Дурное предчувствие подняло голову и тут же начало скрестись когтистыми лапищами где-то на уровне солнечного сплетения. Хотелось наведаться в Хогвартс и узнать, что всё не так уж плохо, как сейчас подумалось Гермионе. Что слизеринцы не лезут из кожи вон, чтобы доставить проблемы её родному факультету. Что у Джинни, Невилла, Симуса, Браун, сестёр Патил и остальных всё в порядке. Гермиона прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Ещё хоть одна такая мысль, и она не сможет сдержать слёз.
— На одну минуту, Антонин, — вдруг услышала Грейнджер голос Беллатрикс и чуть не подпрыгнула от неожиданности. Нельзя, нельзя позволять себе моменты слабости!
Гермиона напряглась. Замерла у спасительной двери библиотеки, не в силах пошевелиться, а дурное предчувствие заскреблось о грудную клетку ещё неистовее.
— Потренируйтесь пока без меня, — приказала Белла своим подопечным, не отводя глаз от лже-Антонина. Гермиона обернулась к Малфою, и он, понимающе кивнув, скрылся в библиотеке.
Это было бы даже забавно. Малфой, который ей понимающе кивает.
Но не тогда, когда перед ней стояла Беллатрикс. Не тогда, когда Гермиона не знала, куда деть руки и отчаянно хотела сбежать в библиотеку вслед за Малфоем. Не тогда, когда в ушах стояли собственные крики…
«Мерлин, дай мне сил!»
Белла подошла ближе и наклонилась к самому уху лже-Антонина. Гермиона едва подавила желание отодвинуться подальше. Или хотя бы сложить руки на груди.
— Через два-три дня должен вернуться наш лорд, — пробормотала Белла полушёпотом. — Мы с Нарциссой посовещались и решили, что не будем говорить ему о Поттере.
Глаза Лестрейндж теперь внимательно изучали лицо «Долохова», и Гермиона усилием воли заставила чуть было приподнявшиеся вверх от удивления брови вернуться на место.
— И как вы предлагаете это скрыть? — В голосе невозмутимость, бесстрастность. Вот только сердце стучало в быстром ритме танго.
Едва заметная улыбка на миг смягчила черты лица Беллатрикс и тут же исчезла. Лестрейндж определённо понравилось, что «Антонин» не стал с ней спорить.
— Призовём лорда завтра вечером и скажем, что треклятый эльф помог Лавгуд и Олливандеру бежать. И что я убила эльфа.
Убила?
Глаза Беллы опасно сверкнули, и дурное предчувствие поощрительно заулюлюкало.
Знала ли Белла наверняка, что Добби мёртв? Или это только догадка? Нет, пусть будет догадкой! Гермиона не хотела верить в то, что он умер.
— Я не хочу призывать Тёмного лорда по такому поводу. Но будет намного хуже, если он решит, что мы умышленно его не призвали, надеясь скрыть наш провал. А на случай, если Тёмный лорд захочет проверить, так ли всё было, сотрём всем память. Всем, кроме нас, конечно. Мы достаточно хорошие окклюменты, чтобы не позволить ему увидеть настоящие воспоминания. Да и должен же кто-то быть в курсе происходящего.
Белла коротко кивнула для пущей убедительности, не отводя внимательных чёрных глаз от лже-Долохова, и получила такой же короткий кивок в ответ. Она уже было развернулась, чтобы уйти, но в последний момент добавила:
— Не забудь стереть память Драко, ладно?
— Ладно.
«Нужно сбежать отсюда до прибытия Волдеморта», — с замиранием сердце подумала Гермиона, вцепившись в дверную ручку с такой силой, что, казалось, ещё немного и она оторвёт её. Дурное предчувствие только хмыкнуло насмешливо и продолжило скрестись о грудную клетку. Гермиона повернула ручку и неспешно вошла в библиотеку.
«Угораздило же меня», — подумала горько, опёрлась спиной о дверь и закрыла лицо руками. Перед глазами потемнело, колени непроизвольно начали дрожать. Ей удалось скрыть правду от Беллатрикс, но Волдеморт — это другое дело. Прав был Долохов, прав…
Из ступора Гермиону вывел невозмутимый голос Малфоя:
— На чём вы остановились?
Гермиона вздрогнула, как будто её застукали на горячем, и, отняв руки от лица, бездумно уставилась на ровную спину Малфоя. Он как раз доставал с верхней полки книгу. Так он ничего не видел? Мерлин, как она могла забыть о нём?
И о чём он вообще говорил? Кто с кем остановился? Она с Беллатрикс?
Чёрт, задание!
Гермиона набрала в лёгкие воздух, будто надеялась, что дополнительный кислород подскажет ей нужные слова. Но он не подсказал. Малфой листал книгу, стоя в одном из длинных проходов, а с обеих сторон от него возвышались, подобно могущественным великанам, книжные стеллажи. И Гермиона невольно задумалась над тем, чтобы напасть на Малфоя исподтишка, со спины, совершенно по-слизерински. Он не Долохов, из него будет проще «вытрясти» нужную информацию. Знал он, конечно, меньше, чем Долохов, но не это главное. Главное — правильно информацией воспользоваться!
Гермиона уже достала палочку, чтобы осуществить задуманное, но тут Малфой как будто бы почувствовал неладное и снова заговорил:
— Надеюсь, всё-таки удастся найти достаточно информации, чтобы провести обряд поиска.
Гермионе показалось, что она споткнулась о невидимую преграду — желание проклясть Малфоя тут же исчезло, убаюканное возможностью получить новую информацию без применения силы. Так вот какое задание Волдеморт поручил Долохову! И правда, зачем самому искать Гарри, если тёмномагический обряд может одним махом решить все проблемы?
Гермиона занервничала. А что если Долохов уже нашёл всё, что нужно? И значат ли слова Малфоя, что такой обряд существует? Или предполагается, что Долохов должен создать новый обряд?
— С вами всё в порядке? — спросил Малфой, когда Гермиона так и не ответила, и резко обернулся.
— Конечно, — ответила она сухо и хотела было прощебетать подходящее оправдание, но умолкла, осознав, что если Антонин Долохов будет оправдываться перед Драко Малфоем, то выглядеть это будет крайне глупо. Поэтому как можно увереннее произнесла:
— Продолжим поиски.
Малфой кивнул и, заняв одно из двух стоящих в конце прохода кресел, вернулся к изучению фолианта. Гермиона остановилась возле ближайшего книжного стеллажа и пробежалась взглядом по названиям. «Самые опасные проклятия и как их правильно накладывать», «История изобретения Авады Кедавры», «Книга мрака», «Как получить нужное: проклятия и обряды», «Путев…». Секундочку, «Как получить нужное: проклятия и обряды»? Гермиона аккуратно сняла книгу с верхней полки — благо рост Долохова позволял — и села в кресло.
— Кстати, чуть не забыл. Тёмный лорд, — Грейнджер произнесла это имя неохотно, скороговоркой, — не должен узнать о Г… Поттере. Поэтому мне придётся стереть тебе память.
Гермиона заметила, как забегали глаза Малфоя. Он занервничал, это было очевидно. С чего бы ему нервничать?
— Значит, завтра Тёмный лорд будет здесь? — медленно произнёс Драко. И Гермиона могла поспорить на что угодно — он тянул время. Но зачем? Почему для него были так важны воспоминания о сегодняшнем дне?
— Да, завтра.
— С утра?
— Нет.
— Тогда можно перенести Обливиэйт на завтрашнее утро?
Гермиона должна была отказать хотя бы потому, что отказ был бы своеобразной местью за все малфоевские издёвки. За оскорбления в её адрес. За разбитый нос Гарри. За противные шуточки о семье Уизли. Да, эта месть была бы крошечной, несоразмерной. Но лучше такая, чем вообще никакой. Зло должно быть наказано.
— Да, можно, — сказала Гермиона, мысленно проклиная себя за эти слова.
По его интонации она поняла, что воспоминания сегодняшнего дня для Малфоя важны и...
Гермиона была очень недовольна собой и своим ответом.
«Мягкотелая дура! Стал бы он делать тебе такие поблажки?»
Её самобичевание прервал полуискренний голос Малфоя.
— Спасибо.
Слышать от него благодарность было непривычно, неправильно. И даже противно в какой-то мере. Когда тебя благодарит враг, чувствуешь себя почти что предателем.
— Нашёл что-нибудь? — спросила резко, отрывисто, чтобы отвлечься от ядовитых мыслей.
— Пока нет.
— Тогда продолжим завтра.
— Но мы же только нач…
— Завтра, — сказала Гермиона с нажимом.
Малфой удивлённо посмотрел на неё, но лишь молча кивнул, поставил потрёпанный томик на место и выскользнул из библиотеки.
Какое-то время Гермиона сидела неподвижно и бездумно пялилась на ряды стеллажей. Разговор с Малфоем и её собственные уступки оставили неприятный осадок на душе. Правильно ли она поступила? Гарри и Рон не одобрили бы, нет.
Перед глазами живо предстали их осуждающие лица. Приподнятые в немом удивлении брови Гарри, звенящее возмущение в голосе и обвиняющие жесты Рона. Без конфликта бы не обошлось.
Гарри и Рон… Как они там без неё? Где они? Чем занимаются? Продвинулись ли в поисках? Сердце защемило от тоски. Как же ей хотелось быть сейчас с ними! Даже вечные скитания по лесам и неизменное нытьё Рона лучше по сравнению с пребыванием в Малфой-мэноре под личиной Долохова. Здесь она одна, без поддержки. Ей не на кого рассчитывать.
Гермиона тряхнула головой, отгоняя навязчивые мысли. Достала из кармана колбу и отпила зелья. Она не знала наверняка, сколько времени уже прошло, и рисковать не собиралась. Удостоверившись, что всё в порядке, Грейнджер вышла из библиотеки и направилась в спальню. У неё появилась теория, которую стоило проверить.
Добравшись до нужной двери, Гермиона повернула ручку, быстро закрыла за собой дверь и ещё раз внимательно осмотрела спальню. Если бы Долохов нашёл книгу, в которой описывался ритуал поиска, то куда бы он её положил? Вариантов было три — тумбочка, какой-нибудь тайник в Малфой-мэноре, укромное местечко в своём особняке. Скрестив пальцы на удачу, Гермиона решительным шагом направилась к тумбочке и отворила дверцу. На верхней полке в самом деле лежало несколько книг. Грейнджер протянула было руку, чтобы взять их, но тут же одёрнула — незнакомые предметы в комнате тёмного волшебника лучше не трогать. Она склонила голову на бок и принялась изучать названия. Две книги про особенности толкования рун, «История Хогвартса» и на самом верху книга в графитового цвета переплёте, названия не разглядеть. Где-то Гермиона уже видела такой переплёт. Она отлевитировала книгу на кровать и с помощью палочки открыла на первой странице. Взгляд тут же выхватил министерскую печатку. И брови Гермионы поползли вверх. Она вспомнила, почему книга показалась знакомой.
В Отделе тайн — там, где хранились пророчества, — был стеллаж, на котором лежали три книги в точно таких же графитовых переплётах. Возле стеллажа клубился сизый туман. Но это был не обычный туман. Гермиона знала, если наложить на один и тот же предмет (или территорию) больше сотни защитных заклинаний, то из-за их взаимодействия вокруг этого предмета начнёт виться туман. Таким образом, получается, что ничто в Министерстве не охранялось более тщательно, чем эти книги. И теперь у Гермионы появилась возможность прочесть одну из них. Разве она могла её упустить?
Взгляд Грейнджер наконец оторвался от изящной министерской печатки и скользнул вверх, к названию. «Воздействие заклятия Круциатус на человека».
В голове тут же пронеслись обрывки диалога с Малфоем.
— Какое из Непростительных вы считаете самым страшным?
— Круциатус.
Гермиона нахмурилась. Воздействие Круциатуса было хорошо изученным и никакой тайны из себя не представляло. Тогда почему книга так тщательно охранялась? В этом попросту не было смысла!
С помощью палочки Гермиона перевернула страницу. Оказалось, что перед ней не книга, а дневник одного из бывших работников Министерства. Гермиона нахмурилась ещё сильнее. У неё уже появилось несколько догадок на этот счёт, но она надеялась, что они не оправдаются. Грейнджер села на кровать, скрестила по-турецки ноги и углубилась в чтение.
