Глава 5До ужина в поместье было относительно тихо, только Рональд капризничал с тех самых пор, как проснулся. Наверное, его могли бы успокоить Билл или Чарли, но те разбрелись по поместью еще с утра, не желая никого видеть. Элайза даже не стала собирать всех вместе на обед в столовой, просто попросила домовиков отнести детям поесть в их укромные уголки. Биллу нужно было многое обдумать, а Чарли смириться с нынешним положением вещей.
В пять часов пополудни в камин попытался войти кто-то неизвестный, о чем Тоффи и сообщил Элайзе. Оказалось, это прибыла Полин Дюпре. Целитель Актавиус сработал крайне оперативно. Домовики проводили девушку в кабинет Элайзы.
Полин Дюпре оказалась стройной высокой брюнеткой со стянутыми в тугой пучок волосами. В целом миловидное лицо портили криво поджатые губы и высокомерный взгляд. Тем не менее, это никак не влияло на ее манеры и показную вежливость.
Девушка заговорила первой, неохотно присев перед этим в небольшом реверансе.
— Целитель Актавиус говорил, что вы можете предложить мне работу, миссис… — девушка вопросительно посмотрела на Элайзу, которая терялась в догадках, был ли этот вопрос вызван невнимательностью, плохой памятью или искусно выраженным пренебрежением.
— Миссис Прюэтт.
Элайза еще раз внимательно оглядела девушку с ног до головы и остановилась на ее лице, пытаясь пробиться сквозь эту холодную маску безразличия.
— Нам действительно понадобились услуги кормилицы для моей новорожденной внучки. Целитель Актавиус зарекомендовал вас, как порядочную и образованную леди.
Возможно, в словах Элайзы послышалось чуть больше сомнений и недоверия, чем она добивалась. На лице девушки проступили возмущение и злость. Она уже почти намеревалась покинуть кабинет, не дожидаясь продолжения разговора, но не удержалась от колкой фразы.
— Если вы сомневаетесь в моей кандидатуре, если я вам не подхожу, то скажите мне это прямо в лицо.
— А вы нам подходите? Миссис… — Элайза отплатила той же монетой.
— Дюпре, — девушка едва скрывала злость, клокочущую внутри, — я могу найти и другую работу.
— Вы в этом уверены, дорогая? Кажется, вы в безвыходном положении, раз пришли сюда.
Девушка напротив ели сдерживала слезы и безуспешно пыталась спрятать трясущиеся руки в складках платья. Сначала Элайза разглядела лишь злость, но за ней мелькало что-то еще.
Еще раз оглядев девушку, Элайза, наконец, позволила себе полуулыбку. С лица миссис Дюпре наконец-то спала маска высокомерного спокойствия, присущая большинству аристократов. Наигранное безразличие уступило место настоящим эмоциям. Теперь было заметно, как унизительно было для миссис Дюпре находиться здесь и просить о работе, говорить с человеком своего круга, но теперь с позиции подчиненного. Еще год назад эти две женщины могли бы встретиться на каком-нибудь роскошном приеме, но теперь миссис Дюпре нуждалась в этой работе, чтобы свести концы с концами и прокормить ребенка. Стыд, унижение и полнейшее отчаяние, вот, что вызывало эту злость.
Эта дикая смесь совсем не радостных эмоций понравилась Элайзе намного больше скупого затаенного презрения и холодности. Элайза приняла решение.
— Вы мне нравитесь, — сказала Элайза, расслабленно откинувшись в кресле и наблюдая за реакцией девушки, — Я беру вас.
— Но…
— Вы родом из Франции и, полагаю, французский является вашим родным языком?
— Да, — в недоумении ответила Полин.
— Превосходно. У меня шестеро внуков, и один из них уже в следующем году поступает в Хогвартс. Будете давать им уроки французского. Жалование будет соответствующим, — не давая ошеломленной собеседнице вставить и слова, говорила Элайза, — как насчет латыни?
— Ам, — Полин сглотнула, пытаясь собраться с мыслями, — В Шармбатоне латынь изучается с первого курса, так что…
— Отлично, тогда старшим начнете давать еще и основы латыни.
— Подождите, — девушка нахмурилась и, чуть не плача, посмотрела на Элайзу, — вы берете меня гувернанткой?
— Да, — Элайза хитро смотрела на девушку, постукивая пальцами по подлокотнику кресла, — но при условии, что той злобной, высокомерной девушки, что вошла ко мне в кабинет десять минут назад, больше не существует.
Мисс Дюпре уже не сдерживала слез, жалование гувернантки могло ей наконец позволить расплатиться с долгами. После двух месяцев безрезультатных поисков работы с голодным младенцем на руках, это было счастьем, о котором она и не смела мечтать.
— Я, я, — девушка не могла подобрать слов, — когда я пыталась устроиться гувернанткой в последний раз, мне сделали такое неприличное предложение, что… — по щекам девушки с новой силой покатились слезы.
— Я понимаю, — Элайза успокаивающе улыбнулась, — вам будет выделена комната в поместье. После подписания стандартного магического контракта, у вас будет официальная работа и жилье. Вы можете начать с завтрашнего утра.
— Я всем сердцем благодарна вам, мэм.
— Не стоит, но я дам вам совет на будущее, — Элайза внимательно посмотрела в глаза собеседнице, — переступить через свою гордость трудно. Но если уж решились, то ведите себя достойно до самого конца.
Миссис Дюпре еще несколько раз поблагодарила Элайзу, прежде чем Тоффи смог увести ее к камину. У девушки явно случился нервный срыв после пережитых несчастий. Юной девушке с ребенком на руках, тем более иностранке, и вправду было сложно найти достойную работу в Англии, особенно в такое время. Из-за невозможности оставить ребенка на попечение родственников или домового эльфа, у нее фактически были связаны руки. Но миссис Дюпре фантастически повезло попасть к Элайзе, мало того что она получила работу и жилье, так еще и защиту от разгневанных кредиторов ее усопшего супруга.
К ужину заглянул Бернард, с мрачным взглядом и поджатыми губами он без стука ворвался в кабинет, на ходу костеря недавнюю собеседницу.
— Вздорная старуха! — у обычно спокойного Бернарда в глазах горели черти.
— Она ненамного старше меня.
Бернард лишь махнул рукой на это заявление, наливая себе огневиски и усаживаясь в кресло.
— Бесчувственная, самодовольная… У нее умер сын, а она даже теперь не изменяет себе. Цепляется к мелочам и не упускает возможности задеть за больное.
— Она уже выплакала свое, как и я. Теперь с удвоенной силой отыгрывается на окружающих, — Элайза тоже налила себе выпить, — Я вон не далее, как час тому назад, довела до слез ни в чем в общем-то не повинную, отчаявшуюся девушку. Хотя, — Элайза хмыкнула, — ей это абсолютно точно пошло на пользу.
— Так может вам лучше поговорить без посредника, раз вы так хорошо друг друга понимаете? — съязвил Бернард.
— Слишком хорошо. И от этого друг друга не переносим. А вот тебя, — Элайза указала бокалом на Бернарда, — она, несмотря на все ваши взаимные колкости, все-таки слушает.
Элайза вгляделась в обычно доброжелательное лицо друга, сейчас под маской злости и досады, казавшееся постаревшим лет на десять.
— Сильно, она тебя в этот раз задела.
— Это не стоит обсуждения.
Не стоило, значит не стоило. Тяжелые, не дающие покоя темы, находились у всякого человека, а Цедрелла за долгие годы нелегкой жизни отточила мастерство бить по самому больному и сокровенному до невиданных высот. Эти две женщины невзлюбили друг друга с первой минуты знакомства то ли от того, что видели друг друга насквозь, что делало их похожими, то ли от того, что жизнь их сложилась слишком по-разному, создав между ними непреодолимую пропасть. Бернард же был той спасительной нитью, что удерживала их от явного противостояния, сглаживала конфликты и разрешала споры.
— Так до чего вы с ней сумели договориться?
— Хоронить Молли на земле своего мужа, как полагается, она естественно не согласилась, — Бернард вздохнул, потирая пальцами переносицу, — впрочем, и на предложение похоронить Артура здесь она тоже ответила отказом и львиной долей оскорблений.
— Шеффилд?
— Да, это лучший компромисс.
— Другого я от нее и не ждала. По крайне мере они будут похоронены рядом с Гидеоном.
К ужину многочисленные обитатели поместья все-таки собрались в столовой. Грустные, растерянные и неразговорчивые, но зато не одинокие. Говорили не много, но молчание уже не казалось столь отчаянным, как с утра за завтраком. Билл сидел особенно задумчивым и, как только позволили приличия, отозвал Бернарда поговорить наедине.
Элайза с нетерпением ждала их возвращения из гостиной, но спустя четверть часа оттуда вышел лишь Бернард спокойный, но задумчивый. Перехватив взгляд Элайзы, он, как бы извиняясь, пожал плечами, мол, парень должен знать правду и имеет полное право негодовать. Элайза вздохнула, злость — порой полезное чувство, но от этого не менее опасное.
***
Следующим утром прибыла Полин Дюпре с годовалым сыном и небольшим, уместившимся в один единственный сундук, багажом. Камин для нее был открыт еще с вечера, прибывших встретили домовые эльфы и проводили новых жильцов до отведенных им комнат. После вчерашнего разговора у Полин поубавилось спеси, с лица исчезло надменное выражение, что сделало ее вполне миловидной и убавило несколько лет. Зато к ней явно вернулись утерянное за последние месяцы достоинство, чуть расслабленная осанка и мягкость движений. Мальчика звали Жан-Клодом, спокойный чуть бледноватый малыш, ровесник Рона, чему Элайза была очень рада. Детям нужны товарищи — ровесники, а близнецы все-таки были почти на три года старше.
Войдя в теперь уже свои новые покои, Полин вдохнула свежий чистый воздух с давным-давно невиданным облегчением. Осматривая просторную спальню с приоткрытым окном, выходящим на зеленеющий сад, небольшой обставленный деревянной мебелью кабинет и ванную комнату, она с каждой минутой все точнее осознавала, что настала новая веха в ее жизни.
Самостоятельно разобрав сундук и отдав несколько указаний насчет сына домовому эльфу, Полин отправилась на поиски Элайзы. За очередным поворотом ей встретился рыжий мальчишка лет десяти, который, задумавшись, не сразу её заметил. Но как только прошло первое удивление, вежливо поздоровался с незнакомкой и с интересом вперемешку со смущением уставился на нее в ожидании ответа.
— Je m'appelle Pauline Dupree. Vous pouvez m'appeler Madame Dupree. Je vais vous apprendre le français et le latin, — Полин насмешливо улыбнулась, наблюдая за недоумением мальчика и, сжалившись, перешла на английский, — Меня зовут Полин Дюпре, можете называть меня мадам Дюпре, я буду преподавать вам французский и латынь.
— О, — Билл смутился, но все же сообразил представиться в ответ, — а я Билл, Билл Уизли. Приятно познакомиться.
— Взаимно, — Полин улыбнулась и прошла дальше по коридору, — à bientôt, jeune homme.
Как только Полин скрылась за очередным поворотом, с ближайшей картины донесся восхищенный голос бородатого Нико.
— Она прекрасна, просто ангел, спустившийся с небес. Не в обиду вашей бабушке, молодой господин, но столь юных и красивых дев, этот дом не видел уже много лет.
— Д-да, да, она очень красива, — пробормотал Билл, все еще пребывая под впечатлением.
*** à bientôt, jeune homme — до скорой встречи, молодой человек.
***
Элайза обнаружилась в малой гостиной, пьющей кофе за утренним номером Пророка.
— О, миссис Дюпре, — Элайза приветливо поздоровалась, наколдовывая еще одну чашку кофе, — или обращаться к вам на французский манер?
— Как вам будет угодно, миссис Прюэтт, хотя я и привыкла к «мадам».
— Хорошо, вы неплохо сориентировались в поместье, уже познакомились с кем-нибудь?
— В детстве я жила в подобном доме, похоже, еще не разучилась ориентироваться в хитросплетенениях коридоров старинных поместий, — Полин несмело улыбнулась, боясь упоминания вчерашнего разговора, — да, успела познакомиться с Биллом, симпатичный мальчик.
Элайза улыбнулась.
— Просто превосходно. Он самый старший и у меня еще пятеро внуков и новорожденная внучка.
— Большая семья…
— Да, и только что пережившая трагедию, — Элайза посерьезнела, — прошлой ночью у них погибли родители, похороны состоятся завтра. Думаю, с начала следующей недели вы сможете приступить к урокам.
— О, Мерлин, мне так жаль… — Полин стушевалась, не зная, что сказать.
— Не волнуйтесь, это не ваши проблемы, но вы должны быть в курсе. Сейчас мы обсудим все детали нашего сотрудничества и подпишем трудовой контракт.
На стол опустились несколько пергаментных свитков с уже составленным текстом договора.
— Ничего сверхъестественного я от вас не требую. Стандартная клятва о неразглашении семейных тайн и неиспользовании полученной здесь информации во вред нашей семье. Магическая клятва и закрепляющая подпись на контракте. Вы согласны?
— Да.
— Превосходно, в ответ я обязуюсь предоставить вам жилье и все необходимое, пока вы исполняете свои обязанности. Домовые эльфы позаботятся о вашем ребенке. Для начала назначу вам жалование в пятьдесят галлеонов, минус половина за проживание и прочие услуги.
Полин задумалась, подсчитывая в уме срок, в который она сможет выплатить долги с таким жалованием.
— Вы думаете о задолженностях своего мужа, — догадалась Элайза, — в любом случае, пока вы работаете на меня, вы находитесь под моей защитой. Но я позволю себе нескромный вопрос. Сколько и кому задолжал ваш муж?
Полин изменилась в лице, но все-таки смогла ответить ровным голосом.
— Почти две тысячи галлеонов, половину этой суммы мне удалось погасить. На это ушло все оставленное родителями наследство, и родственники… одолжили крупную сумму, но больше и слышать обо мне не хотят. Простите, я не должна была этого говорить.
— Нет, нет, продолжайте.
— Это опасные люди, — было видно, как не хотелось Полин произносить эти слова, — из Лютного. Если вы передумаете брать меня на работу, я смогу это понять.
— Спасибо за честность, — Элайза кивнула своим мыслям, — я ничуть не удивлена этой новостью, так что мое решение не изменилось.
В дверях показался Бернард. Полин Дюпре быстро откланялась и удалилась в сопровождении домового эльфа.
— Ты уверена, что это хорошая идея?
— Не вижу в этом ничего плохого.
— В Лютном есть действительно опасные и влиятельные люди. Билл уже в следующем году отправится в Хогвартс. Не думаешь, что брать к себе такого человека — это неоправданный риск? Да еще и смахивающий на благотворительность, — Бернард говорил предельно серьезно, но в голосе звучало скорее удивление, чем обеспокоенность.
— Она образованна и умна. И это не благотворительность, а долгосрочное вложение. Угрозы же меня не особо волнуют.
*** Для понимания расценок магической Великобритании, я подобрала, на мой взгляд, разумный курс обмена магической валюты на русские рубли.
1 галлеон — 2 тысячи рублей
1 сикль — 120 рублей
1 кнат — 5 рублей
