Вся правда о войне, которой никогда не былоСамое худшее в бойкоте начинается, когда гневная толпа, стремясь заставить человека извиниться перед ними, начинает портить его вещи. А ведь Гарри просто поздоровался! Да, с Малфоем, да, в Большом Зале, да, он ответил — но разве это повод заливать его сундук гноем бубонтюбера? Парень не делал секрета из своего общения со слизеринцем, и на все робкие вопросы отвечал утвердительно — общаемся, делаем домашние задания, прекращать не хочу. Гриффиндорцы недоверчиво качали головой, но отходили и в лицо ничего гадкого не говорили. А тут — гной и анонимная записка. Рон и Гермиона пытались его защищать, но их голоса звучали так неуверенно, что это убеждало в виновности сильнее, чем что бы то ни было. При всём этом, Уизли и Грейнджер с ним не общались, так что принимал насмешки парень в одиночестве. Ничего, всё в порядке — в прошлом году было так же. Сейчас хотя бы другие факультеты не травили его. Слизерин, ко всеобщему удивлению, к травле не присоединился, Пуффендуй и Когтевран сохраняли нейтралитет, просто игнорируя возню Гриффиндора.
— Привет, Луна!
Девочка прошла мимо, сделав вид, что не заметила — она всегда так делала, если рядом кто-то был. Гарри не обижался, но почему-то продолжал здороваться, надеясь, Лавгуд повернётся на голос и рассмеётся своим мелодичным голосом в ответ. Поттер отлично понимал, что этого не будет, по крайней мере пока. Они обсудили это почти сразу, и Луна была предельно серьёзна, не использовав своей речи странных слов.
— Гарри, пойми меня правильно — ты очень интересный собеседник, но я всего лишь сумасшедшая дочь главного редактора «Придиры». Многие считают, что если я веду себя не так, как все, стоит засунуть меня в унитаз или выкинуть все мои вещи из окна, но они не делают это так уж часто. Если я буду рядом с тобой… Гарри, пожалуйста.
И он понял, сразу же её простив — Лавгуд всегда с улыбкой воспринимала все издевательства, как минимум потому что сознательно создавала благоприятную ситуацию для них, но она была просто маленькой девочкой, которой тоже могло быть плохо и обидно. Они продолжали общаться наедине, и Гарри всё ещё получал от этого удовольствие — как минимум, она была с ним честной. Но всё равно продолжал здороваться, несмотря ни на что.
Совы ухали, пока Гарри привязывал письмо к лапке Букли — вещи было необходимо заменить, в самое ближайшее время.
— Доброе утро, Поттер.
Гарри, как и всегда, испытал жуткое волнение — Блейз Забини спокойно стоял у входа в совятню. Парень ещё не привык, что после той попойки в слизеринском общежитии все соседи по комнате Драко здоровались с ним. Он всегда отвечал им тем же, но с опаской — ребята не выглядели дружелюбными или просто вежливыми. Даже сейчас Блейз щурил глаза и кривил губы, словно присутствие Поттера в этой комнате это худшее событие за сегодняшний день.
— Доброе утро.
Вежливые кивки друг другу, и Гарри поспешил сбежать. Он направился к Озеру — погода была отличной, так что можно было расслабиться и насладиться тишиной. Впрочем, уединение Гарри не продлилось слишком долго — к нему довольно быстро присоединился Малфой.
— Блейз сказал, что ты ушёл из совятни и скорее всего направился сюда.
Гарри несколько отстранённо улыбнулся — путь в совятню был неблизким, и Забини, а затем и Малфою пришлось бы лететь, чтобы так быстро обменяться сообщениями и придти сюда.
— Имей ввиду — не слезу с тебя, пока не закончишь вычисления и не сможешь их объяснить!
Драко пытался научить Гарри арифмантике, и пока дело двигалось с переменным успехом. Поттер мог решать примеры, хорошо использовал формулы и понимал, чего от него хотят… Но вот объяснить свои вычисления не мог. Совсем. Малфой выл и хватался за голову, когда на вопрос почему Гарри заявлял, что просто ему так кажется. От гордого прозвища Неуч отделял только тот факт, что он действительно попадал. Широко зевнув, парень открыл первую задачу.
— Когда зеваешь, прикрывай рот рукой и не давай челюстям расходиться слишком сильно. Не высыпаешься?
— Это всё кошмары от Воландеморта.
Драко всегда критиковал его поведение, сообщая, как оно должно быть. Всё это было описано в книгах по этикету, но Поттеру пока что было трудно держать в голове все правила.
Малфой поморщился от имени, которое так легко слетало с губ Гарри.
— И часто они тебе снятся?
— Всегда.
Занятия окклюменцией не сильно что-то меняли, разве что эмоциональный окрас был гораздо слабее. Теперь Поттер просто садился на пол коридора и покорно ждал, пока всё закончится — самостоятельно он проснуться не мог.
Следующая фраза слетела с языка Гарри до того, как он успел это осознать.
— Тоже примешь его метку?
Малфой напрягся. Серые глаза стали стальными, парень подобрался, как перед прыжком.
— С чего ты взял?
— Ну, твой отец был там, и отцы Кребба и Гойла, так что…
Сумка упала на землю громко, так громко, что Гарри решил позже узнать о невербальных чарах усиления звука — Малфой швырнул её на землю со всей силы, но такого звука всё равно не должно было получиться.
— НЕ СМЕЙ ГОВОРИТЬ О ТОМ, ЧЕГО НЕ ЗНАЕШЬ!
— Чего я знаю? Что Люциус — Пожиратель Смерти?!
— ОТЕЦ НЕ ПОЖИРАТЕЛЬ!
— У него на руке метка! МЕТКА, понимаешь? Или этот символ значит что-то другое?!
— ИМЕННО, ПРЕДСТАВЬ СЕБЕ!
Драко нависал над ничего не понимающим Гарри. Метка это что-то другое? Как такое может быть? Заявление звучало странно и неправдоподобно, и скажи кто Поттеру такую вещь раньше, он бы рассмеялся. Но... это ведь Драко?
— О чём ты говоришь?
Малфой резко успокоился, будто втянув в себя всю бурлящую вокруг злость. Гарри не мог не восхититься — ему до такого контроля над собственными эмоциями ещё расти и расти.
— О метках, Гарри Джеймс Поттер. О метках, Тёмном Лорде, Дамблдоре и Министерстве, из-за которого мы и оказались в нынешней плачевной ситуации. Ну и, разумеется, о грязнокровках.
Парень глубоко вдохнул, готовясь начать. Поттер сел на поваленное дерево, Драко наложил ряд маскирующих заклинаний, история началась.
— Гарри, ты ведь уже понял, насколько много для нас значит история. Вендетта, кровные союзы — это наша норма жизни. Как ты понимаешь, каждый род воюет только за себя, опираясь на славные деяния предков и апеллируя к событиям тысячелетней давности. Как думаешь, насколько сплочённой будет страна с таким населением? Закрой рот — отвечать на риторические вопросы неприлично. Не буду вдаваться в исторические подробности — ты не знаешь этих людей, никогда о них не слышал и не поймёшь их мотивов. В общем, чтобы мы не перерезали друг друга из-за того, что кто-то кому-то плюнул на мантию задолго до нашего рождения, было принято решение начинать с чистого листа. Почему мы, наследники древних родов, учимся в Хогвартсе? Именно здесь мы делаем первые шаги и заключаем кровные союзы. Новые союзы, понимаешь? Каждое поколение волшебников заново выстраивает контакты с другими семьями, словно бы ничего никогда не было.
Гарри неуверенно кивнул. Кажется, он начинал понимать, хотя Драко явно волновался и говорил довольно путано. Получается, что время перемен в обществе магической Британии было жёстко ограничено периодом взросления наследников. Звучало всё логично, но две вещи терзали парня. Поттер поспешил уточнить, пока они не перешли к Воландеморту и меткам.
— Но ведь отношения между чистокровными семьями не меняются!
— Конечно. Это ведь идеальная модель, когда дети сами выбирают друзей. На практике же союзники растят наследников вместе, и любой предпочитает ничего не менять. Я знаю своих соседей по комнате всю жизнь, как знали друг друга наши отцы — с Забини всё немного сложнее, но фактически то же самое — наши деды, наши прадеды… Можешь сказать, с кем я заключил союз?
Поттер кивнул. Наверняка даже само содержание договора не изменится — система новых отношений существовала для экстремальных ситуаций, а не для повседневных. Ни один нормальный волшебник не менял семейные традиции просто так, но всегда имел возможность выкрутиться, если неожиданно что-то произойдёт. Это плавно подводило ко второму вопросу.
— Но ведь Сириуса Блэка отлучили от рода за общение с моим отцом! Это несколько противоречит твоей истории, Драко.
Малфой запнулся, но выпрямился. Он явно задумался над вопросом, так что Гарри не удивился уточнению.
— Ты знаешь Блэка?
— Он мой крёстный, знаешь ли.
Драко задумался ещё сильнее.
— А в родовой особняк он попасть может?
— Ну… Да…
— Тогда его не отлучали. Что там сделали, выжгли с гобелена? Уверяю, для отлучения требуется больше усилий, да и никто не будет лишать род наследника. Я удивился, когда ты сказал про отлучение, но теперь всё понятно. Впрочем, не удивлюсь, если он не заключал союза по всем правилам… И это как раз имеет отношение к нашей теме.
Драко выхватил палочку, вычерчивая в воздухе какие-то узоры. По идее, они иллюстрировали его речь, но пока Гарри не видел связи между историей меток и розами, лилиями и разными животными.
— Итак, вот у нас есть кровный союз. Но как сделать его долговечным? Каждый тянет одеяло на себя и может предать остальных, если это окажется выгоднее. С другой стороны — как вовремя придти на помощь? Ведь союз не только экономический, он затрагивает все сферы жизни. Итак, нам нужно средство, способное связать нескольких человек, которое не нуждается в палочке, открывает разум хозяина остальным и может служить порталом на крайний случай. Это средство универсально и служит доказательством полного доверия… Ничего не напоминает?
Гарри квадратными глазами смотрел на Малфоя. Неужели он намекал…
— По глазам вижу, что ты понял. Метка. Вернее, квартер — высший символ доверия, который призван сдерживать нас. А теперь к Воландеморту, друг мой. Или, вернее, к Тому Марволо Риддлу, несчастному человеку, с которого всё началось… Как я уже сказал, союз можно заключить с любым волшебником, который кажется тебе полезным и выгодным, и полукровка-Гонт, конечно же, был именно таким. Надо признать, Ридлл старался оправдать доверие, и ему бы это удалось… Помнишь, я упоминал о вендеттах? Они разрешены. Есть специальный закон, в котором указан целый список причин объявления вендетты. Можешь посмотреть, если хочешь — полезно знать, почему тебя могут возненавидеть. Итак, в союзе Ридлла был один человек, несущий на своих плечах вендетту — и все, с кем он оказался связан, мстили вместе с ним. Увы, сам мститель погиб почти сразу, и его бремя принял на себя всем известный Том. На самом деле, всё было нормально, в рамках закона, и род, которому мстили, тоже понимал это. А вот магглорождённая гриффиндорка, ведущая колонку новостей, не поняла — и у Магической Британии появился Тёмный Лорд, которому противостоят Светлые Семьи, всё с большой буквы. Откуда-то взялось дурацкое имя Воландеморт, аристократию разделили на Тёмных и Светлых, и логичное завершение вендетты назвали «началом правления Тёмного Лорда». Нет, молчи, я знаю что ты спросишь — откуда тогда жертвы? Тут всё ещё проще. Кто сидит в Министерстве Магии, Поттер? Кто его создал? Как ты мог понять, нам и без него хорошо. Ответ - магглорождённые и полукровки. Они все наркоманы, зависимые от магглов — те, кто так и не смог отпустить их мир и стать частью нашего. Впрочем, их Министерство не имело никакой власти, оно не нужно и бесполезно остальным. Что же им оставалось делать? Тем, кто вырос на маггловских войнах, на Свете и Тьме, на героях и добром, всех спасающем правительстве? Мы не знаем, кто входил в отряды Пожирателей Смерти, Поттер. Думаю, Дамблдор тоже не знает — а ведь именно он, создав свой Орден, противостоял всем этим рейдам. Мы пытались, конечно, помочь, но люди шарахались — ведь официально Пожирателями были именно мы. Отсюда Пугало-Которого-Нельзя-Называть, аристократы с рабскими метками и куча трупов для устрашения. Ты, кстати, очень спорный момент — об тебя убился Тёмный Лорд, но это невозможно, ведь никакого Тёмного Лорда никогда не существовало. Мы пытались расследовать это, но все решили, что Пожиратели пытаются воскресить своего Повелителя, и всё стало только хуже. Сам Реддл, кстати, тихо умер в тридцать лет, пытаясь защитить маггловский приют от «Пожирателей».
— Но метка…
Драко горько рассмеялся.
— Именно, Поттер. Квартер. По сути, это магическая татуировка, символы которой характеризуют каждого союзника. У Реддла ключевыми фигурами была змея, как символ последнего Гонта, и череп — знак вендетты. Злая ирония судьбы состоит в том, что квартер отца очень похож на квартер, ставший меткой. Череп — символ некромантов Ноттов, а Уроборос был призван сделать их дружбу вечной. А доблестное Министерство, увидев столь явные доказательства, записало их во внутренний круг, а некоторых бросило в Азкабан.
Гарри замолчал. Будь это кто-то другой, он не поверил бы. Обвинил во лжи, потребовал бы доказательств. Но это был Драко Малфой, волшебник, который был его другом.
— Прости.
Блондин плюхнулся рядом и махнул рукой.
— Всё нормально. Надо было сразу тебе объяснить, но нам казалось, что ты не поверишь. Мы... я и сейчас сомневался, на самом деле.
Драко улыбнулся, и они сидели в уютном молчании, пока Гарри не задал волнующий его вопрос.
— Но если это так, то что же я видел на кладбище этим летом?
Малфой изогнулся, заглянув ему в глаза. Блондин был предельно серьёзен, и Поттеру даже показалось, что из его глаз смотрит кто-то другой.
— А вот на этот вопрос, Поттер, сейчас пытается ответить вся аристократия магической Британии.
