Глава 5. МахинацииДрако был на поле раньше всех в субботу, причем на несколько часов. Он был очень сосредоточен, когда летел по отработанным маршрутам в воздухе, то ныряя, то перекатываясь. Он купил книгу о позиции нападающего и старательно изучал ее в течение недели. Если он собирался играть, то должен был стать лучшим. Он наблюдал с высоты за тем, как просыпается мир, как солнце медленно поднимается над деревьями, рассеивая свой свет сквозь обычную дымку, застилающую утреннее небо в конце лета.
Сегодня у него было задание, и не только выиграть игру. Ему нужно было узнать о Гермионе Грейнджер как можно больше и как можно незаметнее. У него начал формироваться план того, что он будет делать, как только переманит ее на свою сторону, и эти субботние встречи будут необходимы для обеспечения ее безопасности, так же как и его.
Первым пунктом в его списке «Информации, которую нужно было собрать», было то, чем она зарабатывала на жизнь, и он подозревал, что это был его лучший шанс найти способ сделать свое предложение привлекательным для нее. Если бы оказалось, что она занимается чем-то совершенно неинтересным, без надежды на продвижение по службе, тогда он просто предложил бы ей нанять ее. Конечно, она могла отказаться, но он не позволял себе зацикливаться на этой мысли. Ему нужно было расслабиться, когда он разговаривал с Гермионой, не беспокоиться о том, что может пойти не так.
Он не думал, что она обязательно была лучшим выбором для следственной работы. Если только ему не очень повезло и она не работала в Министерстве в качестве специалиста по сбору информации, он знал, что у нее не было бы особых навыков для выявления подозреваемых при недостаточных доказательствах в качестве ориентира.
Она была самым желанным выбором, потому что он доверял ей, по какой бы то ни было причине. Его доверие не было чем-то таким, чем он одаривал легко и не сразу. Оно завоевывалось постепенно. Она, конечно, была исключением. В ней было что-то такое, что-то такое в той личности, какой он ее знал, что делало ее, по его мнению, исключительно заслуживающей доверия, хотя она этого и не заслуживала.
Вторым в списке было узнать больше о Чарли. Если бы они с Гермионой серьезно встречались или у них были серьезные отношения в любой форме, то план, который он разрабатывал, мог оказаться невыполнимым. Их общение было в лучшем случае запутанным, и, судя по тому, как ее друзья вели себя неделю назад, никто из них не был до конца уверен в том, что происходит между ними.
Драко потратил немало свободного времени, анализируя их поведение на прошлой неделе. Они были близки друг с другом, очень хорошо знали друг друга. Она взяла его за руки, он поцеловал ее в макушку. Они сидели вместе за столом, но потом почти не разговаривали. Драко понятия не имел, как получить нужную ему информацию, и поэтому решил сначала сосредоточиться на выяснении ее текущей ситуации с трудоустройством, а о личной жизни побеспокоиться позже.
Без четверти десять люди начали собираться на игру. Драко остался в воздухе, остальные присоединились к нему, разминаясь, пока не появились Поттер и Уизли. Когда Драко приземлился, он заметил, что Чарли среди них нет.
Гарри, казалось, искренне удивился, увидев его.
— Привет, Малфой, — сказал он. — Рад тебя видеть.
Драко кивнул, оглядывая поле.
— Рад быть здесь, — удивительно, но он не шутил.
— Ну, тогда у нас все должно быть в порядке.
— Где Чарли?» — спросил Драко, слегка обеспокоенный тем, что не сможет наблюдать за ним в присутствии Гермионы.
— Обычно он не приходит. На прошлой неделе, помимо Билла, не смог прийти еще один наш постоянный игрок. Но сегодня она будет здесь.
Джордж, улыбаясь, подошел к нему и хлопнул по спине.
— Черт возьми, Малфой. Я думал, когда ты нас выгнал, нам конец. Еще раз спасибо, приятель. Послушай, если все пойдет по плану, мы откроем магазин в Париже меньше чем через два месяца. Ты ведь придешь на открытие, правда?
Драко был слегка озадачен, но быстро пришел в себя.
— Я не могу сказать наверняка, но… посмотрим. Возможно.
Затем к ним присоединились Рон и Джинни.
— Привет, — сказал Рон, на мгновение встретившись взглядом с Драко, прежде чем отвести взгляд. — А вот и Дин, — сказал он и ушел.
Драко посмотрел на Гарри и приподнял бровь.
— Сегодня ставок не будет, — сказал Гарри.
— А.
— Он одумается, — сказал Джордж, опираясь на свою метлу. — Надеюсь, ты не забыл, как мы тебя отделали на пятом курсе?
Драко ухмыльнулся. Наконец-то кто-то упомянул прошлое.
— Звучит правдоподобно.
— Кэти здесь, — сказала Джинни, переводя взгляд с Драко на Джорджа и улыбаясь. — Привет, Кэти!
Кэти Белл и Анджелина Джонсон присоединились к ним, с энтузиазмом приветствуя всех, прежде чем, наконец, заметили Драко. Выражение лица Кэти стало убийственным.
— Что он здесь делает? спросила она.
— Он, ну, играет с нами, — неуверенно произнес Гарри, переводя взгляд с Драко на Кэти.
— Я отказываюсь с ним играть, — она резко повернулась к Гарри. — Ни в одной из команд. Если ты забыл, он чуть не убил меня.
Драко вспомнил шестой курс, как купил проклятое ожерелье у Горбина и Бэркеса, как бережно завернул его, отдал Розмерте и заставил ее отдать первой девушке, которая зашла в туалет, приказав ей отнести его прямо к Дамблдору. Это был ужасный план, но он был в отчаянии. Он вспомнил, как сидел на своей кровати после того, как распространилась новость о случившемся, обхватив колени руками и подтянув их как можно ближе к груди. Он сидел на кровати с задернутыми занавесками и раскачивался взад-вперед, благодаря всех богов, которых только мог вспомнить, за то, что девочка не умерла.
Гарри открыл рот, чтобы заговорить, но Драко перебил его.
— Все в порядке, Поттер. Она была здесь раньше меня. Рад был снова вас всех увидеть, — сказал он, указывая на Джорджа и Джинни, и направился в сторону леса.
— Малфой, — позвала Джинни.
Драко обернулся.
— Что?
— Мы пообедаем в ближайшем пабе, так что оставайся.
— А Белл… э-э, присоединится к вам? Наверное, мне не стоит, если она присоединится.
— Нет. Только мы.
Хотя она не стала вдаваться в подробности, он понял, что она имела в виду себя, Гарри и всех Уизли. А теперь и его тоже, по крайней мере, в тот день.
— Хорошо, — сказал Драко. Он подождал, пока все поднимутся в воздух, наблюдая за происходящим со смешанными чувствами. Он был разочарован тем, что не смог принять участие в игре, чего с нетерпением ждал. С другой стороны, если бы Гермиона была там, как и в прошлый раз, у него была бы возможность поговорить с ней на протяжении всей игры.
Приближаясь к лесу, он надеялся, что сцена прошлой недели повторится. Наконец он увидел это — отвратительный оранжевый двухместный диван, стоящий частично на солнце, частично в тени. Но самое главное, на нем сидела Гермиона, полностью поглощенная чтением.
При виде нее у него защемило сердце. На ней не было того белого сарафана, который так поразил его неделей ранее. Вместо этого на ней была ярко-зеленая юбка, белый топ на тонких бретельках и светло-желтый джемпер. И снова на полу рядом с диваном стояла пара босоножек. Она выглядела потрясающе.
Гермиона подняла глаза, когда Драко подошел, и слегка склонила голову набок. Когда он остановился перед диваном, она подвинулась, освобождая ему место, чтобы сесть.
Он сел, сняв свою форму для квиддича, оставшись в черных брюках и черной футболке с длинными рукавами.
— Что ты читаешь? — спросил он, устраиваясь поудобнее.
— Уверена, ничего такого, что могло бы тебя заинтересовать, — ответила она, взглянув на него поверх своих материалов для чтения.
Драко внимательно рассмотрел обложку.
— «Ботанический журнал». Что это?
Она положила журнал себе на колени.
— Это научный журнал, Малфой. Исследователи проводят эксперименты и публикуют свои результаты в журналах.
Он боролся с желанием закатить глаза, но не смог.
— Я знаю это. О чем конкретно этот журнал?
— О, — сказала она, и ее щеки залились нежным румянцем. — Это все о различных ингредиентах зелий, которые получают из растений.
— Очаровательно, — сказал он, ухмыляясь. — Какую именно статью ты читаешь?
Она странно посмотрела на него, как будто не была уверена, что думать о его поведении.
— «Биологическая и аналитическая характеристика, а также известные и предполагаемые применения шести экстрактов асфоделя».
Его глаза расширились от удивления.
— Асфодель? Ты планируешь кого-нибудь прикончить, Грейнджер? — измельченный в порошок корень растения асфодель был основным ингредиентом зелья Живой смерти. Более того, Драко знал, что оно используется в Темной магии, особенно в зельях, связанных со смертью, и в местах, находящихся между жизнью и смертью.
— Не будь смешным, — сказала она, слегка поворачиваясь, словно готовясь к подробному объяснению. Она начала, помолчала, а затем сменила тему. — Это для личного исследования. Почему ты не играешь?
Он откинулся назад, положил одну ногу на другую, закатал рукава — правый выше левого — и положил руку на спинку дивана. Если бы он вытянулся всего на несколько дюймов, то смог бы коснуться ее плеча.
— Расхождения во мнениях. Кому-то был безразличен тот факт, что я чуть не стал виновником ее смерти, и она отказалась иметь со мной какие-либо отношения, включая квиддич. Я отказался.
Гермиона строго посмотрела на него.
— Ты говоришь об этом так легкомысленно.
— Вовсе нет, — сказал он, встретившись с ней взглядом. — Я знаю, что сделал, и принимаю последствия. Я не отношусь легкомысленно к травмам других, когда сам был их непосредственной причиной. Но выступление на стадионе — не самое подходящее место для извинений, и, как мы уже обсуждали, простое «мне жаль» ничего не значит.
— Верно, но то, что ты с ней сделал, выходит за рамки обычного поведения детей, ты согласен? — тон Гермионы был мягким, но настойчивым. Она не собиралась позволять ему отговариваться.
— Я не преследовал е, она просто оказалась не в том месте и не в то время.
— Значит, ты не собираешься сделать ей такое же искреннее признание, как мне?
Она дразнила его, проверяла его. Это было первое испытание за долгое время, которое он должен был пройти. Если ему действительно нужна помощь Гермионы, он должен выполнить все, что обещал.
— Если представится возможность, — сказал он, смахивая несколько листьев с подушки между ними, чтобы не встречаться с ней взглядом.
— Я надеюсь, что ты сделаешь это, — сказала она.
Ее голос был таким мягким, что он оглянулся на нее. Она вернулась к чтению своей статьи.
— Скажи мне, Грейнджер. Чем ты занимаешься?
Она снова положила дневник на колени и вопросительно посмотрела на него.
— Я учитель. Я работаю в Хогвартсе.
— Что ты преподаешь?
— Почему тебя это так интересует?
Он усмехнулся, хлопнув себя ладонью по колену.
— Я застрял в ожидании конца этой игры. Этот диван — самое удобное место для сидения, и так уж случилось, что ты сидишь здесь. Я бы предпочел не сидеть в абсолютной тишине, но если ты этого хочешь, тебе стоит только сказать.
— Ой. Я… Наверное, я не совсем уверена, как к тебе относиться, ведь не так хорошо тебя знаю, — сказала она, закрывая дневник и убирая его подальше. — Я преподаю Арифмантику.
— Насколько я помню, это было одно из твоих любимых занятий, — сказал он, молча проклиная свою судьбу. Арифмантика была увлекательной областью, но не из тех, что открывают перед ним много дверей.
— На самом деле, это было мое любимое занятие. Ты тоже был весьма искусен. Помнишь, на пятом курсе мы обнаружили, что работали вместе, но не знали об этом?
— Это нелепое задание! — сказал он, наклоняясь к ней на диване. От всех учеников требовалось представить теорему, которую учитель затем разбивал на пары и назначал анонимных партнеров для работы над объединением теорем. Предполагалось, что они будут работать по отдельности, представят свои результаты, а затем будут работать вместе, чтобы найти наилучшее решение.
Когда их имена были объявлены вместе, они сердито посмотрели друг на друга. Когда им предложили перейти поближе к работе над заданием, Драко решительно отказался. Он не сдвинулся с места ни на дюйм. Его наказали после уроков, а Гермионе пришлось делать всю работу.
— Я еще ни разу не причиняла такого несчастья своим ученикам, — сказала она с улыбкой. — Не могу поверить, что ты остался после уроков, чтобы избежать работы со мной.
— Это казалось лучшей альтернативой, — сказал он.
— Ты безнадежен, — сказала она, качая головой.
— Да, конечно. Хотелось бы думать, что я уже не такой, — она ничего не сказала, просто уставилась в землю. — Как долго ты работаешь в Хогвартсе?
— Это будет мой третий год преподавания.
— Верно, уже почти пора возвращаться, не так ли?
— Да. У меня осталась неделя.
Драко задумчиво кивнул. Ему удалось узнать, чем она занимается, но он по-прежнему понятия не имел, чем он может ее соблазнить. Он сомневался, что сегодняшняя пожизненная подписка на занятия Арифмантикой даст ему то, чего он хотел, хотя все еще существовала возможность предложить ей заплатить. Конечно, он мог бы предложить ей больше, чем она получала в Хогвартсе, и ей даже не пришлось бы покидать свою должность.
— знаю, чем Уизли зарабатывает на жизнь. А как насчет Поттера? Сестра Уизли?
— То, что ты сделал для Рона и Джорджа, было действительно замечательно. Они были так взволнованы в тот вечер после встречи с тобой… Я полагаю, что это было в тот же день, когда мы потянулись за одним и тем же флаконом в аптеке. Они пригласили нас всех в хороший ресторан в Косом переулке, чтобы отпраздновать это событие.
Он пожал плечами.
— Это был бизнес. Все, что связано с волшебными выходками Уизли, превращается в золото. Я собирался одобрить их просьбу, просто хотел сначала немного повеселиться с ними. Пусть они попотеют.
Она шлепнула его по руке.
— Ты ужасен.
— Спасибо.
— Гарри тоже преподает в Хогвартсе.
— Правда? — Драко сел немного прямее. — Это удивительно. Я полагал, что он будет заниматься спасением вещей… людей, кошек, неблагополучных районов и тому подобного.
— В некотором смысле, именно так он видит свою работу. Он очень увлечен преподаванием, и студентам всегда нравятся его занятия.
— Что он преподает?
— Защита от темных искусств.
Драко застонал.
— Ты шутишь.
— Я не шучу. Он превосходен. У меня были небольшие проблемы на пятом курсе с Отрядом Дамблдора.
— В той небольшой учебной группе, в которой ты была?
— Да. Это была замечательная группа, мы многому научились у Гарри. К тому же, было здорово делать все за спиной Амбридж, — в ее голосе звучало торжество.
Драко был заинтригован, но так и не узнал ничего полезного для себя. Он взглянул на дневник, а затем на нее. Ботаника не имеет никакого отношения к Арифмантике.
— А чем ты занималась до Хогвартса?
— У тебя сегодня просто куча вопросов, не так ли? — спросила она.
— Я много болтаю, когда мне скучно. Ты просто случайно оказалась здесь.
Она вздохнула.
— Я начинала с обучения целительству, но вскоре поняла, что это не то, чем я хотела заниматься. Однако, пока я была в больнице Святого Мунго, я получила работу на полставки в исследовательской лаборатории.
— В больнице? — сказал он, и его сердце забилось немного громче, чем раньше. Это было многообещающе.
— Да. Грант, на который я была нанята, предназначался для изучения побочных эффектов различных зелий, считающихся безвредными. Это была не очень интересная работа, но я многому научилась.
Драко внимательно слушал. В ее глазах горел огонь, которого раньше не было, и он был полностью очарован ею.
— После того, как я закончила программу целителей, я продолжала работать в лабораториях, под руководством различных исследователей и грантов, пока не получила диплом преподавателя. Большинство грантов выдавалось на шесть-девять месяцев, а затем наступало время для дальнейших поисков работы. Я по-прежнему участвую в учебе, когда могу. Лето для меня очень напряженное, так как я стараюсь многого добиться за короткий промежуток времени.
— Понимаю. Значит, исследования — твоя главная страсть, как у Поттера — преподавание?
Это было почти незаметно, и если бы он не изучал ее так придирчиво, то мог бы не заметить, как она на долю секунды задержала взгляд на его губах, когда он произнес слово «страсть». Волна тепла прошла по его телу, и он откинулся на спинку дивана, увеличивая расстояние между ними.
Затем она прикусила губу и отвела взгляд.
— Я люблю преподавать почти так же сильно. Но если бы мне пришлось выбирать, я бы выбрала исследовательскую работу. Минерва предоставила мне в пользование одну из старых лабораторных комнат в подземелье для личной работы.
Это привлекло его внимание, и он совсем забыл о ее взгляде.
— Ты? В подземелье? — во времена его учебы в Хогвартсе магглорожденный, оказавшийся в подземельях по любой причине, кроме урока зелий, был проблемой. По крайней мере, магглорожденного будут дразнить, высмеивать и слегка проклинать за то, что он слишком далеко зашел за пределы школы. — Как тебе удается?
— Довольно хорошо, — сказала она, гордо выпятив подбородок.
— Они… хорошо к тебе относятся? — спросил он, имея в виду тех, кто на его бывшем факультете.
— Им бы следовало это делать, — сказала она. — Поскольку я их декан.
Теперь он недоверчиво уставился на нее. Конечно же, он ослышался.
— Ты… ты кто?
— Да, декан факультета Слизерин.
Драко недоверчиво покачал головой.
— Тебе придется мне это объяснить. Я совершенно не знаю, что сказать.
Гермиона закатила глаза.
— В Хогвартсе все совсем не так, как было, когда мы учились в школе. Четыре факультета все еще существуют, но Минерва предоставила Распределяющей шляпе немного… пространства для маневра при распределении студентов по факультетам. Факультеты поощряются к взаимодействию, и часто так и поступают.
— Даже Слизерин?
— Да, хотя, естественно, они были самыми неохотными подчиниться. Толерантность — это громкое слово в кампусе.
Драко нахмурился.
— Я слышал достаточно этого слова на всю жизнь, спасибо.
— В толерантности нет ничего плохого, — сказала она, ощетинившись.
— Не пойми меня неправильно, — быстро сказал он, покачав головой. — Я ничего не имею против этого, как такового, но ты должна признать, что в последнее время этим словом довольно широко пользуются. Во имя толерантности можно делать почти все, что угодно. Включая избиение другого ребенка за то, что он не проявил терпимости.
— О! — выдохнула она. — Я читала об этом! Какое ужасное событие произошло. Это полностью подрывает то, что пытается сделать Министерство.
— Министерство не может изменить сердца и умы людей, — сказал он.
— Нет, но оно может, по крайней мере, принять законы, которые уравняют условия, — сказала она. — Если бы мы с тобой десять лет назад обратились в Гринготтс за раздельными займами, то, взглянув на тебя, они бы одобрили их без вопросов. В то время как мне пришлось бы заполнять все бумаги, предоставлять документы, подтверждающие доход, место жительства и кто знает, какую еще бюрократическую чепуху. Теперь мы оба должны пройти через один и тот же процесс.
— Я хорошо осведомлен об этих… перемены, — сказал он. — Я сталкиваюсь с ними ежедневно в своей работе.
Они посмотрели друг на друга, и Драко пришло в голову, что у них совершенно «противоположное происхождение, противоположные жизни, они воюют по разные стороны баррикад. В то время как он чувствовал, что ему навязывают понятие «терпимость», она, вероятно, была его ярой сторонницей. Он был не против этой концепции, а просто против того, как Министерство подходило к ней. Толерантность — это не то, что нужно навязывать нетерпимым. Это то, чему нужно учиться на жизненном опыте. Драко уже давно понял, что он не в том положении, чтобы говорить, кто чего заслуживает. И из-за этого он прожил более счастливую жизнь.
Тем не менее, теперь они явно жили в другом мире, поскольку могли сидеть и дружелюбно беседовать на темы, в которых их взгляды не совпадали.
— Чем ты занимаешься? — спросила она.
Он был благодарен за смену темы и рад, что ни один из них не прибегнул к обзывательствам или проклятиям.
— Я управляю семейным бизнесом.
Она наблюдала за ним, ожидая продолжения, но он не собирался раскрывать никаких подробностей.
— О, — наконец произнесла она.
Она опустила взгляд на свои колени, и он почувствовал укол сожаления.
— Я работаю, Грейнджер. Я хожу на встречи, отвечаю на письма, слежу за бухгалтерией, чтобы люди были довольны… Ничего интересного.
— Я знаю, Малфой. Чем занимается твоя семья? — она помолчала, слегка нахмурившись. — Или это то, о чем ты предпочитаешь не говорить?
Затем в его голове что-то щелкнуло, и он не смог найти этому логической причины, но ему захотелось рассказать ей больше. В общем, Драко не обсуждал детали «Малфой, Инкорпорейтед». Он усердно работал, и все, конец истории. Бизнес был настолько разнообразным, что очень немногие знали обо всех экономических проектах, в которых участвовала компания его семьи.
Когда в возрасте восемнадцати лет Драко бесцеремонно свалили на плечи управление компанией, он понятия не имел, чем занимается его отец. Потребовалось три месяца, чтобы оценить масштабы деятельности компании, и один сегмент, в частности, вызвал настоящий шок.
Люциус инвестировал в маггловские телекоммуникации.
Его отец, пожиратель смерти, выдающийся ненавистник магглов, вел дела с магглами. Драко не сомневался, что его отец ни разу не разговаривал и не видел ни одного из нанятых им магглов, но каким-то образом сумел наладить отношения. Когда Драко возглавил компанию, он отправился в маггловский мир, чтобы встретиться со всеми руководителями, с которыми он теперь работал, и за эти годы научился ценить определенные аспекты маггловской культуры и утвердил в своем сознании их право на существование.
Когда он думал об этом, это звучало банально, но признание было огромным, учитывая, что его отец часто говорил о том, что хотел бы, чтобы все это провалилось в центр земли.
— Все в порядке, — сказала она, приняв его продолжительное молчание за подтверждение. — Мы можем поговорить о чем-нибудь другом.
— Не то чтобы мне было что скрывать, — сказал он. — Просто я взял за правило не обсуждать детали. В любом случае, это ужасно скучно.
Гермиона кивнула и пересела на диван поудобнее. При этом она случайно задела его за руку, отчего волоски на его теле встали дыбом, а сердце подпрыгнуло. Он нахмурился, раздраженный своей реакцией на нее. Всякий раз, когда он думал о ней на прошлой неделе, он представлял ее в этом белом платье, с развевающимися на ветру волосами, с солнечными лучами, заставляющими их переливаться, и с безмятежностью, которую он находил в выражении ее лица. Он не мог выбросить этот образ из головы. Можно было с уверенностью сказать, что она его привлекала. Как это ни странно, судя по реакции его тела.
— Ты правда декан Слизерина? — спросил он, желая вернуть разговор в нужное русло. Драко убрал руки и прижал их к груди.
Она улыбнулась.
— Да, Малфой, мне действительно жаль.
— Они хорошо к тебе относятся?
— Да. Им приходится, правда, иначе я снимаю баллы. Они все очень уважительно относятся ко мне, некоторые явно неохотно, хотя я была бы дурой, если бы подумала, что никто из них не разговаривает, когда меня нет рядом.
— Если они хоть немного похожи на ту компанию, с которой я был… Тебе очень повезло, что ты не получила по заслугам.
— Эти дети… они отличаются от нас. Годы, проведенные нами в Хогвартсе, предшествовали войне. Эти дети, особенно младшие, прошли через войну задолго до Хогвартса. Они выросли в послевоенную эпоху. В следующем году не останется ни одного студента, который учился в Хогвартсе, когда учились мы. Или, скорее, когда учился ты. Прошлогодние семикурсники были первокурсниками в то время, когда я училась на седьмом курсе.
Драко усмехнулся.
— Если ты можешь подумать об этой школе.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты знаешь чему нас там учили? Особенно магловедению?
— Я слышала, — сказала она.
— Чушь собачья. Даже я это знал. Конечно, я был так занят, что старался, чтобы никто на меня не обращал внимания и не расстраивался из-за меня…
— В школе было ужасно? Думаю, я всегда думала, что тебе было довольно легко, учитывая все обстоятельства.
— Да, достаточно просто, — он помолчал, не зная, как много он должен — или может — сказать. Он никогда не говорил о том времени, предпочитая не обращать на это внимания, насколько позволял его разум. Ее непринужденная, открытая манера поведения странным образом раскрепощала.
— Но мне не нравилось то, где я находился, — продолжил он, ковыряя пальцем в пятне на диване. — К тому времени я не хотел иметь ничего общего со многими из них. Меня все равно не приняли полностью из-за моего проваленного задания. Я знал, что другая сторона — твоя сторона — тоже не примет меня с распростертыми объятиями. Я сидел на своих занятиях, в библиотеке и своей комнате. Молчал. Говорил правильные вещи, старался не привлекать внимания.
Она ничего не сказала, просто закрыла глаза, когда ветер развевал ее волосы. Он был так близко… он мог бы дотронуться до них, если бы захотел, и проверить, такие ли они мягкие на ощупь, какими кажутся.
— Так, я полагаю, Поттер — декан Гриффиндора, да?
— Вообще-то, нет. Блейз Забини.
Глаза Драко расширились.
— Ты же не серьезно! Может, мне пойти и попытаться получить работу в Пуффендуе? — пошутил он.
Гермиона хихикнула.
— Это было бы ужасно, Малфой! Ты напугаешь их до смерти!
Он нахмурился.
— Что? Почему? Я не страшный.
— Ты страшный, — сказала она с очаровательной улыбкой на лице. — Очень страшный.
— Да? — он усмехнулся. — Все еще? После всего… Я не хочу быть таким, знаешь ли.
— Может, тебе не стоит все время ходить с таким кислым видом, — в глазах Гермионы промелькнуло веселье. — Знаешь, улыбайся иногда.
— Если бы ты только знала, — сказал он, и усталость сдавила ему грудь, заставив снова почувствовать себя слишком старым. Он редко улыбался от всего сердца и не мог вспомнить, когда в последний раз при разговоре или взаимодействии с кем-то еще с его лица исчезало кислое выражение.
Улыбка Гермионы сменилась озабоченным выражением.
— Что ты имеешь в виду?
Драко покачал головой и попытался изобразить беззаботную улыбку. У него не было намерения портить их беседу разговорами о своих проблемах.
— Неважно. А где сегодня Чарли? Я с нетерпением ждал возможности поговорить с ним, — это была не совсем ложь. Чарли был тем, с кем Драко больше всего нравилось общаться на прошлой неделе. По правде говоря, ему также нужно было продвинуться по второму пункту своего списка.
— О, обычно его здесь нет. Прошлые выходные были счастливой случайностью, правда. Обычно здесь Гарри, Рон, Джордж, Кэти, Билл, Дин и Джинни. Мы уже давно знали об уходе Билла, поэтому Гарри попросил Анджелину поиграть за него. Потом Кэти сказала ему, что у них с Анджелиной были дела на прошлой неделе, и Гарри пригласил Чарли поиграть, раз уж он был в городе, — Гермиона сделала паузу. — Думаю, на этой неделе ты им был не нужен.
Драко покачал головой.
— Тем не менее, я ценю приглашение. Итак, Чарли проводит большую часть своего времени в… Румынии, не так ли?
Она кивнула.
— Он сказал, что ты, цитирую, «достаточно порядочный человек».
— А, — ответил он, бездумно почесывая руку, на которой когда-то была Темная Метка. Теперь это был шрам с грубыми очертаниями Метки, как будто магия, которая была заложена под его кожей, была настолько глубокой, что, хотя Метка исчезла со смертью Волан-де-Морта, кожа никогда не заживет должным образом.
Но Чарли и Гермиона обсуждали его после того, как он ушел. Он почувствовал легкое раздражение по отношению к Уизли, прежде чем понял, что весь стол, возможно, говорил о нем, а она повторила комментарий Чарли только потому, что он был предметом разговора.
— Готов поспорить, что разговор разгорелся после моего ухода, — сказал он.
— Так и было, но потом Молли велела всем замолчать. Джордж не был уверен насчет тебя до той презентации, которую он провел, Чарли вообще никогда не имел против тебя ничего конкретного, и Джинни склонна дать тебе шанс. Рон… он все еще колеблется.
— Неудивительно, — пробормотал Драко, скорее для себя, чем для нее.
— Ты же не можешь его винить, правда? — спросила она.
— А как же ты? — он встретился с ней взглядом.
— Я? Я… Ну, я не против, что ты рядом, — она выдержала его взгляд, не дрогнув и ничем не показав, что лжет.
Он выдохнул и переключил свое внимание на игру.
— И как долго все это длится? Я не заметил, как долго длилась игра на прошлой неделе.
— Обычно пару часов.
Драко тяжело вздохнул.
— Если хочешь, я могу дать тебе знать, когда они закончат, — предложила Гермиона.
— Как? — спросил он, зная, что не встанет с дивана, пока она не встанет.
— У тебя есть два галеона?
Он недоверчиво посмотрел на нее.
— О, нет. Я этого не сделаю.
— Что? — спросила она.
— Ты заколдуешь монеты, и моя будет нагреваться, когда ты прикоснешься к своей волшебной палочкой. Я не хочу в этом участвовать. Я использовал это, знаешь ли.
Она усмехнулась.
— Я знаю.
Он уставился на нее, на мгновение потеряв дар речи, а затем позволил себе натянуто улыбнуться.
— Ты говоришь об этом так легкомысленно.
Выражение ее лица было непроницаемым.
— Полагаю, мы еще не достигли того уровня, когда можем шутить о нашем трагическом прошлом?
Драко не знал, что и думать об этом. Она наблюдала за ним. Ее глаза светились весельем и умиротворением. Он не думал, что они уже подошли к этому моменту, но ему начинала нравиться идея добраться до него.
Не желая лгать или показывать слишком много своих эмоций, он проигнорировал ее вопрос.
— Расскажи мне о своем текущем проекте, — сказал он с дружелюбной улыбкой на лице.
ооо
Они легко разговорились. Гермиона была рада почти без остановки рассказывать о своих исследованиях. Она подробно рассказала о своем последнем — случайном — открытии, связанном с зельем Феликс Фелицис. Когда после каждого седьмого оборота по часовой стрелке добавлялся поворот против часовой стрелки, риск неосторожного употребления слишком большого количества зелья уменьшался на 35%.
— Вряд ли это кажется важным, — сказала она. — И я, конечно, не одобряю использование этого зелья во многих случаях, но оно может иметь место в определенных ситуациях.
Самое главное, он узнал, что она интересовалась зельями для противодействия эффекту проклятия Круциатус. Она упомянула об этом вскользь, быстро, когда просматривала список прошлых и других текущих интересов, но ему показалось, что он уловил слегка сдавленный оттенок в ее голосе, когда она произнесла название проклятия. Он отложил это на будущее.
Когда прошло два часа, а игра все еще продолжалась, Драко задумался о том, чтобы уйти. Он лихорадочно обдумывал дополнения к своему списку. Ему нужно было провести собственное исследование. Однако он дал слово прийти на обед и отказался от него. Он уже собирался предложить им пойти дальше и занять столик, когда после игры раздались одобрительные возгласы. Поттер снова одержал победу.
— Он когда-нибудь проигрывает? — пробормотал Драко.
— Нет, — ответила Гермиона, наклоняясь, чтобы надеть туфли.
Они встали, и Гермиона уменьшила диван и свой дневник, положив их в сумку с двумя отделениями, которую он раньше не заметил. Он много раз видел похожие сумки. Одно отделение было заколдовано, чтобы вместить гораздо больше, чем позволяло физическое пространство, а другое отделение было немагическим, для вещей, которые заклинание не хотело сжимать, таких как деньги или некоторые неуменьшающиеся покупки.
— Итак, — сказал Драко, осознавая реальность того, что он собирался сделать. — В паб?
— Обычно после игр мы идем куда-нибудь, обычно в паб в соседней деревне. Сегодня последняя игра, так как Гарри на следующей неделе уезжает в Хогвартс. Они играют только летом.
Гермиона не вышла встречать приближающихся игроков, как она делала неделей ранее. Драко подозревал, что это из-за того, что Чарли там не было, и при этой мысли почувствовал странное недовольство. Вскоре послышались возбужденные голоса, а затем и все остальные оказались в поле зрения.
Рон взглянул на Драко и Гермиону, а затем слегка нахмурился, прежде чем вернуться к разговору с Джорджем. Кэти, Дин и Анджелина, должно быть, пошли другим путем, потому что их не было с рыжеволосой компанией.
— Каков был счет? — спросила Гермиона, когда все присоединились к ней и Драко.
— Какая разница? — сказал Джордж, широко улыбаясь. — Мы победили! Что еще важнее, мы проголодались. Пойдем, а?
— Ты когда-нибудь был в Траффорде, Малфой? — Гарри спросил. — Это недалеко от Манчестера.
— Если я не ошибаюсь, там есть небольшая секция, посвященная волшебству, — сказал он.
— Верно. Там есть паб «Птичка, которую я держу в руках». Именно туда мы и направляемся. Владелец приходится троюродным племянником Артуру. Приятный парень.
— Никогда о таком не слышал, — заметил Драко, зная, что ему придется аппарировать с кем-то бок о бок.
— Ты можешь пойти со мной, — сказал Гарри, отпуская руку Джинни.
— Замечательно, — пробормотал Драко себе под нос.
Гермиона услышала его и улыбнулась.
Не прошло и десяти минут, как все шестеро сидели за столиком в пабе, а перед ними стояла первая порция выпивки. Они просматривали меню, заговаривая только для того, чтобы подчеркнуть что-то или сказать, насколько им понравилось то или иное блюдо во время их последнего визита.
Драко знал, что его присутствие мешает обычной теплой дружеской трапезе между друзьями. Теперь все они были озабочены тем, что сказать ему, да еще в его присутствии. Гермиона, сидевшая рядом с ним, порекомендовала рыбу с жареной картошкой. Джордж, со своей стороны, сказал ему, что с копченой рыбой все в порядке. В любом случае ему было все равно, и он больше не был особенно голоден.
Подошла официантка, и он согласился с предложением Гермионы. Когда у них больше не было меню, за которым можно было бы прятаться, быстро стало ясно, что весь ужин будет, мягко говоря, интересным. Рон не смотрел на него, Джинни постоянно хмурилась, а Джордж начал говорить, ни к кому конкретно не обращаясь, об открытии магазина в Париже.
— Вчера мы с Роном ездили в Париж и осмотрелись. На площади Магии есть несколько пустующих магазинов, и мы заключили контракт на строительство двух расположенных рядом магазинов, чтобы объединить их в один.
— Звучит заманчиво, Джордж, — сказала Гермиона. — Ты уже решил, что будешь делать, чтобы нанять кого-нибудь на должность управляющего магазином?
— Пока нет. Хотя Флер, возможно, это заинтересует.
Джинни хихикнула и переглянулась с Гермионой.
— Ты бы ей позволил? Ты не боишься, что она будет так занята укладкой волос, что не заметит посетителей?
— Флер — очень умная ведьма, — сказал Гарри.
Джинни закатила глаза.
— Так и есть! Иначе Кубок Огня ни за что не выбрал бы ее.
— Они с Биллом уже живут в Париже, — продолжил Джордж. — Ты же знаешь Флер, она не… ну, она не такая, как мама. Ей не нравится целыми днями сидеть дома. Она в восторге от работы в магазине. Мы собираемся оборудовать маленькую комнату в задней части дома, где дети смогут играть, пока не подрастут настолько, что пойдут в школу.
— Так что, решено? — спросила Гермиона.
— Почти, — сказал Рон. — Габриель могла бы ей помочь. Она только что закончила школу, и Флер хочет, чтобы она была рядом.
— Двух человек вполне достаточно, — сказал Гарри.
— Верно. У нас всего по два сотрудника в нескольких магазинах.
— Но это Париж, — возразила Джинни. — Это не Траффорд и даже не Хогсмид. Париж почти такой же большой, как Лондон. Я думаю, вам понадобится еще как минимум один, а может, и два человека.
Тут принесли еду, и Рон ухмыльнулся, сидя у себя дома.
— Угощайтесь, ребята, — сказал он и принялся за пастуший пирог.
— Ты был в Париже… Малфой? — спросила Джинни.
Он поднял глаза, удивленный тем, что к нему обратились, затем кивнул.
— Довольно много раз. Моя мать ездит туда по крайней мере раз в год, и иногда я сопровождаю ее.
— Это прекрасно, — продолжила Джинни.
Драко заметил, что Гарри и Рон пристально наблюдают за ним, и вспомнил, что Гермиона сказала, что Рон все еще не привык к мысли о том, что находится с ним в одной комнате. Он подозревал, что она была слишком любезна. Рон, казалось, не хотел иметь с ним ничего общего. Не то чтобы Драко мог его винить.
— Вполне, — ответил Драко. — Особенно весной. Осень тоже хороша, и это послужит приятным фоном для открытия магазина, — он надеялся, что разговор вернется к делу, и он сможет провести остаток ужина как можно незаметнее.
— Что тебе больше всего нравится? — спросила Джинни.
Он подавил нетерпеливый вздох.
— Эйфелева башня. В ней есть что-то такое, чего я не могу объяснить.
— Ее построили магглы, — сказал Рон обвиняющим тоном, как будто хотел уличить Драко во лжи или испортить ему удовольствие от осмотра памятника.
— Я знаю об этом, — сказал он, забавляясь. Всякий раз, когда он посещал Город Света со своей матерью, он сопровождал ее по нескольким магазинам, затем извинялся и отправлялся прогуляться вдоль реки, пока не добирался до Башни. Дальше он поступал по-разному. Иногда он брал только что купленную книгу и садился на скамейку, откуда открывался прекрасный вид на памятник. В других случаях он поднимался на лифте на самый верх и любовался открывающимися перед ним невероятными видами. Несколько раз он заказывал в кафе кофе с выпечкой и медленно съедал свой перекус, наблюдая за заходом солнца.
Рон нахмурился и отвернулся. Разговор на несколько мгновений прервался.
Затем Гермиона обратилась к Гарри.
— Ты готов к началу нового учебного года?
— В основном. Мне нужно съездить в Косой переулок за кое-какими припасами, но я буду готов отправиться в Хогсмид во вторник. Я знаю, ты была готова несколько недель назад, не так ли? — он улыбнулся ей.
— Вообще-то, — она взглянула на Драко. — У меня не хватало одного товара, и я не была уверена, что смогу получить его вовремя, но как раз вчера прибыла специальная доставка.
— Короче, у тебя было только две полные бутылки вместо трех? — спросил Рон, хихикая.
Гермиона пристально посмотрела на него.
— Очень смешно, Рон.
— Итак, Малфой, — сказал Рон. — Каково это, когда твой отец вернулся? Как в старые добрые времена?
Джинни шлепнула Рона по затылку, а Гермиона пнула его под столом, но Рон продолжал смотреть прямо на Драко.
Драко очень тщательно обдумал то, что собирался сказать. Конечно, он ничем не был обязан этим людям. Они верили и всегда будут верить в то, во что хотят верить, и он не думал, что, если сказать им обратное, будет какой-то толк. Он также знал, что это был своего рода тест, хотя и не знал, как получить правильный ответ и есть ли он вообще. Естественно, его первым побуждением было сказать что-нибудь язвительное, чтобы еще больше разозлить Уизли, но это только испортило бы весь вечер, а не дало бы ничего, кроме того, что показало бы рыжеволосому именно то, что он хотел увидеть: Драко не изменился.
Поэтому Драко сделал большой глоток из своего бокала, прежде чем заговорить.
— Мои отец и мать сейчас в отпуске. Он вернется не раньше, чем через семь недель. Возможно, тогда я смогу лучше ответить на твой вопрос.
Гарри вздохнул.
— Думаю, ему не терпелось выбраться из дома, — сказал Рон. — Не могу сказать, что я его виню.
— Хватит, Рон, — властно произнес Джордж. — Малфой ничего тебе не сделал…
— Ты права. Это было дурным тоном, — Рон все еще смотрел на Драко так, словно тот мог внезапно наброситься на них всех. — На самом деле, это всего лишь вопрос времени.
Драко был сыт по горло и уже подумывал о том, чтобы уйти. Единственное, что удерживало его от ухода, — это осознание того, что это именно то, чего хотел Уизли. Во время ужина ни он, ни Рон больше не проронили ни слова, только бросали друг на друга сердитые взгляды, в то время как остальные старались не обращать на них внимания и спокойно продолжали есть.
ооо
После ужина Драко быстро ушел. Он аппарировал домой, злясь на себя за то, что позволил Уизли добраться до него. Он не ответил, несмотря на желание, потому что это не стоило его времени и сил. К тому же, это было именно то, чего хотел Уизли, а Драко редко позволял себе реагировать. Он предпочитал действовать на опережение, и несколько его слов вряд ли изменили бы мнение Уизли о нем, так зачем ему беспокоиться? Если бы не его план, не то, что ему было нужно от Гермионы, он бы даже не пошел в тот день на квиддич, как бы ему ни нравилось играть.
И все же было бы здорово по-настоящему поиграть.
Драко вздохнул, снимая все еще свежую форму для квиддича, бросил ее в шкаф и захлопнул дверцу. По пути в ванную он стянул футболку и включил горячую воду на полную мощность. Затем он увидел свое отражение и остановился, поморщившись при виде шрамов, пересекавших его грудь.
По иронии судьбы, самым крупным и заметным был разрез в форме молнии, который начинался прямо под правой ключицей, затем пересекал грудь до левой грудной клетки, возвращался горизонтально вдоль основания ребер, а затем шел вниз и исчезал под брюками. Он даже не знал, какое проклятие использовал Поттер, пока Северус не объяснил ему это в больничном крыле. Это было Темное проклятие, и как таковое, оно никогда не исчезнет и не заживет должным образом.
Он знал, что на его спине остались шрамы от Амикуса Кэрроу, которому не понравилось, что Драко заколебался, когда ему приказали применить Круциатус к однокласснику. Амикус всего один раз ударил его плетью, но этого было достаточно. Он больше никогда не колебался, хотя в своих ночных кошмарах видел лица людей, которым причинил боль.
У него также был шрам на левой руке от остатков Метки и еще один на правой щеке, где Беллатриса ударила его наотмашь, а ее кольцо расцарапало ему лицо. Он больше всего гордился этим шрамом, потому что он на самом деле противостоял своей тете, отказываясь выполнять то, что она требовала. Беллатриса собиралась направить на него свою палочку, но вмешалась Нарцисса.
Еще один шрам, который тянулся от правого паха до левого бедра, почти не задевая ничего жизненно важного, был еще одним наказанием Темного лорда. Он был так зол на Люциуса, когда Поттер, Уизли и Грейнджер сбежали, что намеревался навсегда покончить с родом Малфоев. Драко содрогнулся от того, что едва не произошло.
Стоя под непрерывным потоком воды, он думал о своих шрамах. Все они свидетельствовали о том, какую жизнь он выбрал, а затем хотел сбежать, но не смог. Это были не боевые шрамы, на которые он мог смотреть и знать, что полученные раны пошли ему на пользу. Шрам в виде молнии говорил о его стыде из-за того, что его застукали плачущим в ванной. Следы от ударов плетью говорили ему, что он был слишком труслив, чтобы противостоять Кэрроу, напоминали ему о людях, которым он больше не мог смотреть в глаза. Скрытый шрам показывал ему, на что способно безумие, а его искалеченная рука служила постоянным напоминанием о том, что он добровольно отдал свою жизнь, чтобы обрести неуловимую силу, которая едва не положила ей конец.
Он задался вопросом, были ли у Уизли какие-нибудь шрамы или изъяны, свидетельствующие о его усилиях избавить мир от безумия, которым был Темный лорд. Он подумал о том, что Кэти Белл была не единственной, кто чуть не погиб из-за него. Возможно, Уизли был больше похож на Гермиону, чем он думал раньше, и он не мог просто назвать это «быть детьми». Однако мысль о том, чтобы извиниться перед рыжеволосым мерзавцем, вызывала тошноту. Гермиона… она была разумной, понимающей, и он знал, что она выслушает его. Не так обстояло дело с Уизли, который, возможно, был почти таким же упрямцем, как Драко.
Драко вздохнул и выключил воду. Он вытерся и надел удобные брюки и рубашку под красивую черную мантию. Он был приглашен к Гойлам на ужин, но у него впереди был целый день, который он не хотел тратить впустую. Чем скорее он получит больше информации о Гермионе, тем скорее сможет поговорить с ней о своей проблеме.
Из камина в своей комнате Драко связался с Блейзом Забини по камину. Они никогда не были особенно близки в школе и до сих пор не стали, но Драко позаботился о том, чтобы сохранить причитающиеся ему услуги до тех пор, пока их можно будет использовать с максимальной пользой.
Блейзу потребовалось несколько мгновений, чтобы появиться, и он вздрогнул, увидев лицо Драко в свете камина.
— Драко, — сказал он, опускаясь на колени перед камином. — Ты никогда не связываешься.
— Обычно нет. Мне нужна помощь.
Забини слегка побледнел и кивнул, обводя взглядом комнату.
— Чего именно ты хочешь?
— Это по поводу Грейнджер. Я знаю, что вы вместе работаете в Хогвартсе.
— Гермиона? — Забини нахмурился. — Что тебе может быть нужно от нее?
— Мне нужна информация.
— Какого рода информация?
Драко рассказал ему, и Забини согласился найти все, что сможет. Затем он связался с Мерилин Флинчберг, которая руководила крупнейшей лабораторией под руководством Малфоя, чтобы узнать о помещении, стоимости оборудования и общих вопросах о том, как работает исследовательская лаборатория. Последний звонок на этот день был Калебу, секретарю Драко.
— Ты же знаешь, что обычно я не беспокою тебя по выходным, — сказал Драко, когда Калеб появился с пером и пергаментом наготове. — Это просьба личного характера.
— Тебе нужен сопровождающий на вечер? — немедленно спросил Калеб, доставая маленькую тонкую черную книжечку, которую он использовал для таких случаев.
— Нет, — отрезал Драко. — Я бы хотел, чтобы ты нашел мне список всех статей, опубликованных Гермионой Грейнджер, будь то ведущий научный сотрудник или женщина, которая чистила котлы. Если ее имя упоминается в статье, я хочу знать об этом. Скорее всего, они будут в журналах по зельеварению, но я хочу, чтобы ты проверил все.
— Хорошо, сэр. Вам также нужны копии статей?
— Да. По две копии каждого из них. Кроме того, свяжись с Софией Бернард в отделе публикаций и узнай, были ли какие-либо материалы Гермионы Грейнджер, которые не были одобрены.
Калеб кивнул, яростно что-то записывая.
— Разве Гермиона Грейнджер не подруга Гарри Поттера?
— Да, — коротко ответил Драко.
— Когда вы хотите, чтобы я начал? — спросил Калеб.
Драко видел, как глаза мужчины умоляли, чтобы это произошло не в эту минуту и, желательно, не до конца выходных. Драко вздохнул. Он был нетерпелив и жаждал получить информацию, но не был бессердечным, вопреки тому, что могли подумать некоторые люди.
— Возьми выходной в понедельник и поработай над этим, — наконец сказал Драко.
— Хотите, я позову Лесли?
Лесли Паттерсон когда-то была вторым помощником Драко, человеком, которому он звонил всякий раз, когда Калеб не мог прийти на работу. Однако в прошлый раз она не просто предоставляла услуги, связанные с работой, и Драко не хотел, чтобы она подумала, что он заинтересован в повторении этого опыта.
- Нет. Я позабочусь об этом, — сказал он.
— Да, мистер Малфой. Я передам это вам первым делом во вторник утром.
— Хорошо. Приятных тебе выходных, Калеб.
Он отключил связь и опустился в свое любимое кресло. Он был в таком приподнятом настроении, какого не помнил… никогда. Наконец-то у него что-то получилось, и он признал, что должен был попробовать гораздо раньше. Однако он чувствовал странную уверенность в том, что добьется успеха, особенно с Гермионой на его стороне.
ооо
Три дня спустя Драко сидел за своим столом, почти не притронувшись к тарелке с ужином и наполовину выпив бокал вина. Его глаза были закрыты, когда он погрузился в медитацию — технику, которой он научился несколько лет назад, чтобы попытаться расслабиться.
Слева от его тарелки лежала стопка журналов, из многих торчали полоски пергамента с пометками на определенные статьи. Где-то в стопке лежало письмо от Блейза, в котором были перечислены все журналы, на которые подписана Гермиона. Как только Драко получил его, он заказал старые выпуски за последние пять лет и начал читать, ища все, что связано с асфоделями, а затем и все, что связано с этими статьями. У него было предчувствие относительно того, что она исследует, основываясь на том, что он знал о Гермионе, но это было всего лишь предчувствие. Внутреннее чувство. Однако Драко научился доверять некоторым внутренним ощущениям, и это было одно из них.
Справа от его тарелки лежала стопка почты, поверх которой лежала красочная открытка от Пэнси. Она была на Фиджи, на роскошном курорте на острове Ясава. Идиллическая обстановка пришлась ей по душе, и она заявила, что, возможно, никогда отсюда не уедет. Драко знал, что не стоит воспринимать ее всерьез, но ему было приятно осознавать, что ей здесь нравится.
Она также клялась, что держится подальше от мужчин и сосредоточена на себе, во что Драко было очень трудно поверить, учитывая ее историю. Когда Пэнси отправлялась в отпуск, она всегда выбирала курорт и находила мужчину, не обязательно в таком порядке.
Драко надеялся, что она говорит искренне. Он хотел, чтобы она вернулась, когда будет готова, с новым взглядом на жизнь и отношения с мужчинами. Он хотел, чтобы она знала, что есть мужчины, которые могут заглянуть за ее гардероб от кутюр и модную прическу, которые могут заглянуть за слои внешнего и увидеть ее такой, какая она есть на самом деле.
Конечно, на ум приходил Грег, но Драко не был уверен, что Пэнси когда-нибудь посмотрит на него по-другому. В их мире у нее было свое место, у него — свое, и, насколько она понимала, они никогда не пересекались каким-либо значимым образом.
Огонь вспыхнул, и Драко устроился поудобнее, сложив руки на коленях и глубоко вздохнув.
В одной из статей упоминалось, что в древней волшебной мифологии ходили слухи о побеге с полей асфоделя, места, куда попадают равнодушные души после смерти, из-за вулканической активности. Если бы кто-то мог вырваться из монотонной повседневной жизни в полях, он мог бы найти подножие вулкана и надеяться на извержение, которое вернуло бы его душу в мир живых, где он мог бы попробовать снова.
Упоминание об асфоделе, о котором Гермиона читала на матче, не выходило у него из головы. Вулканы были по всему миру, но более конкретно — на Фиджи. Там, где была Пэнси. Возможно, он смог бы собрать несколько образцов вулканического пепла для изучения, чтобы понять, есть ли доля правды в мифологии, как это часто бывает. Возможно, в вулканической активности было что-то такое, что помогло асфоделю достичь желаемой цели.
Только Драко, конечно, не мог бросить бизнес и отправиться путешествовать по островам в южной части Тихого океана. Ему пришлось бы послать кого-то — кого же еще, как не своего самого близкого друга, которому он доверял больше, чем кому-либо — с этим заданием?
Он сказал бы Грегу, что Пэнси там, и оставил все как есть. Кто знает, что могло бы случиться, если бы они встретились в другом уголке мира?
ооо
От автора: Спасибо, что прочитали! Поля асфоделей — это из греческой мифологии [Загляните в википедию для получения дополнительной информации], и поскольку асфодель используется в «Драфте живой смерти» и ассоциируется с загробной жизнью и подземным миром, я объединила их, чтобы создать свою собственную мифологию.
