Глава 50Единую владычицу, чтит меня под многообразными видами, различными обрядами, под разными именами вся Вселенная. Там фригийцы, первенцы человечества, зовут меня Пессинунтской Матерью Богов, тут исконные обитатели Аттики - Минервой Кекропической, здесь кипряне, морем омываемые, - Пафийской Венерой, критские стрелки - Дианой Диктиннской, трёхъязычные сицилийцы - Стигийской Прозерпиной, элевсинцы - Церерой, древней богиней, одни - Юноной, другие - Беллоной, те – Гекатой…
Апулей «Метаморфозы, или Золотой осёл»
Гермиона замерла на месте, словно её ноги мгновенно примёрзли к полу. Всё тело звенело, как туго натянутая струна. Девушка крепко зажмурила глаза и едва могла дышать. Дуновение Силы. Как будто ей снова пять лет… весна… она гуляет с мамой в парке… и впервые в своей жизни чувствует: она иная. Стихийная магия тогда проснулась в ней. Маленькая девочка в белом сарафане, смеясь, следила за полётом майского жука… она протянула к нему руку – и крошечная сфера зелёного света вдруг возникла на кончике её указательного пальца. Возникла – чтобы в ту же секунду исчезнуть, когда ребёнок изумлённо ахнул. Мать не заметила. Никто не заметил. Кроме неё самой. А она… она никому не рассказала. И вовсе не потому, что была не уверена в том, не почудилось ли ей это (как порою пыталась себя убедить уже повзрослевшая Гермиона, вспоминая момент первого прикосновения к Силе).
Нет. Она прекрасно поняла, даже будучи пятилетней малышкой, что это реальность, а не игра её воображения. Слишком… настоящим было это чувство. Реальнее всего вокруг. Концентрированная реальность, словно увесистый камень в её руке. Не зная таких слов, она, тем не менее, прекрасно осознала суть Силы.
«Магия – это Мощь». Девиз Пожирателей. Гермиона никому бы в этом не призналась, но она всегда считала эти слова правдой.
Да, магия – это мощь. И тогда, в парке, едва дотронувшись до этой силы, она ни с кем не пожелала делиться своей тайной.
«Я особенная. Я – иная»
Даже если потом на протяжении долгих лет не происходило ничего сверхъестественного – какая-то часть её сознания всегда помнила об этой тайне. О Силе, дремавшей внутри неё.
И если тогда, годы назад, это был… скажем, лёгкий ветерок, то теперь – ураган. Колоссальный шторм, ревущий от переполнявшей его энергии. Ей было страшно открыть глаза. Страшно протянуть вперёд руку. Страшно вдохнуть полной грудью. Рядом было сосредоточение невиданной магии. Чистой магии. Самой её сути. Квинтэссенция волшебства.
- Открой глаза, дитя. Посмотри на меня.
Судорожно вздохнув, Гермиона повиновалась. Тёмный женский силуэт. Чернее самой тьмы. Сплетение танцующих теней.
- Я могу появляться в разных обличиях. Но сейчас тебе незачем видеть моего лица.
- Ты… ты…
- Да. Я та, к которой ты взывала, юная ведьма. Много имён, много слов, которые придумывают для себя смертные, не видящие сути вещей, скрывающие её за покровом речей. А ты зови меня так: Геката.
Девушке показалось, что весь замок вздрогнул при звуке этого имени. Она едва не рухнула на колени от этого сотрясения.
«Мерлин Великий! Что же со мною происходит?! Я в этом замке, здесь и сейчас, разговариваю… с богиней! Этого же не может быть! А почему, собственно, не может? Не ты ли столкнулась в своей короткой жизни уже со столькими чудесами? Не ты ли обитаешь в волшебном мире, само существование которого маглы сочли бы выдумкой? Не ты ли общалась с магическими созданиями, теми же кентаврами, к примеру, которые помнят времена, когда боги ещё не отдалились от людей, и называют божественное племя попросту – Старшие? Да, боги давно, тысячелетия назад, ушли из мира людей… укрылись за дымкой легенд и преданий… но вот ты повстречала на своём пути древнюю Гекату, мать всех колдуний… и это твой шанс, твой единственный шанс, Гермиона!»
- Я… - голос девушки прервался от волнения, она лихорадочно облизала пересохшие губы и начала вновь, - Я склоняюсь перед тобою, о, Триждывеликая! – полузабытые слова из учебника по истории магии античных времён медленно всплывали в памяти, - Я всего лишь ученица на стезе чародейства. Я безмерно счастлива, что ты удостоила меня своим явлением. И я жду твоих повелений, о, Владычица Теней.
- Ты неплохо держишься, дитя, - возможно, это безумие, но Гермионе показалось, что, произнося это, богиня улыбалась, - Я знаю, что род людской давно позабыл о нас… даже вы, волшебники… не говоря уж о людях, чуждых Ремесла. Однако ты приняла мою теофанию (1) достойно, как и надлежит истинной ведьме, несмотря на твою юность. Вижу я в тебе великое благословение Силы, дитя.
Гермиона молчала, затаив дыхание.
- Да… давно… слишком давно я не являлась в мир людей. Здесь многое изменилось. Я покровительница всякой волшбы и чародейства… и поэтому именно я первой среди моих братьев и сестёр ощутила гигантское возмущение эфира. Кто-то из вашего племени, из людей-колдунов затеял великое магическое деяние. И он уже близок к завершению своего плана, который должен потрясти сами основы этого мира. Я ощущаю его здесь, в этом святилище. Ты знаешь истинную историю этих стен, дитя?
- Нет, Владычица.
- Когда-то очень давно здесь был перекрёсток дорог. Не просто дорог, но троп между мирами. Люди, ведающие тайны, жрецы и волшебники, приходили сюда, чтобы перемещаться между ветвями Великого Древа. А на перекрёстке был установлен гекатиум, моё изображение, мой алтарь. Ведь я хранительница не только колдовства, но и перекрёстков, особенно наделённых магией. Вокруг гекатиума вырос храм. А вокруг него, в конечном итоге – этот замок. И вот здесь, в моих стенах, я чувствую этого человека…
- Волдеморт, - прошептала Гермиона, - Его зовут Волдеморт, Госпожа. Хоть это и не настоящее его имя. Он затеял Великое Делание.
- Вот как… тогда у него должны быть четыре Предмета Стихий.
- Да, о, Великая. Он уже обладает тремя. Четвёртый же, Чаша, символ Воды – у меня.
- Как причудливо вьются нити судьбы в руках старых мойр… ты, дитя, стоишь на пути этого дерзновенного чародея… и ты же, вольно или невольно, призвала меня сюда. Как твоё имя?
- Гермиона.
***
1 - Θεοφανεια — богоявление, термин был воспринят из язычества христианской теологией.
