~Глава 50~– Так вот ты какой, Гарри Поттер, – Беллатрикс свысока рассматривала стоящего перед ней худощавого черноволосого подростка.
– Мадам Лестрейндж, – слизеринец коротко кивнул, сохраняя на лице бесстрастное выражение. – Рад встрече со столь знаменитой личностью.
Женщина весело рассмеялась.
– Сири, а он мне нравится! – заявила она настороженно замершему подле входа в гостиную Блэку. – Из него выйдет толк, даже несмотря на то, что он полукровка!
Сириус незаметно перевел дух. До самого последнего момента он опасался, что его эксцентричная кузина начнет знакомство с Гарри прямо с проверки его выдержки и бойцовских способностей. Однако, похоже, Эйвери не врал, рассказывая своему приятелю, что приказ Темного Лорда для Лестрейндж является абсолютным императивом. А агрессия по отношению к ученику явно не поспособствовала бы качественному усвоению такого сложного искусства как Окклюменция.
Беллатрикс щелкнула пальцами, и в гостиной с подобострастным поклоном возник Кричер. В руках он сжимал две плетеные из разноцветной соломы циновки, которые постелил на пол, на место отодвинутого к дальней стене дивана. Лестрейндж уселась на одну из циновок, по-турецки скрестив ноги и свободно опустив кисти рук себе на колени. Поттер, не дожидаясь приказа, последовал ее примеру.
– А теперь закрой глаза и представь, что ты находишься в большой черной комнате, – скомандовала женщина. – Там так темно, что кажется, будто внутри совсем ничего нет. Если кто и догадается, что ты прячешься в этой комнате, ему придется искать тебя наощупь. А ты будешь тихо красться от него и иногда подсовывать вместо себя другие спрятанные в комнате вещи.
Гарри кивнул, не открывая глаз. Он старался сосредоточиться на предложенном Беллатрикс образе. Подросток невольно нахмурился, между его бровей появилась крохотная вертикальная морщинка.
Сириус раскрыл было рот, собираясь посоветовать крестнику не напрягаться так сильно, но Лестрейндж метнула в его сторону столь угрожающий взгляд, что мужчина счел за лучшее покинуть гостиную. Беллатрикс махнула палочкой в сторону двери, и та с тихим скрипом закрылась за спиной Блэка.
– Ты должен думать только об этой комнате и ни о чем другом, – вкрадчивым голосом продолжила Лестрейндж. – Нельзя думать о себе, нельзя думать о своих знакомых и, конечно, ни в коем случае нельзя думать о своих маленьких тайнах. Каждая такая мысль как Люмос осветит твою фигуру в пределах темноты. Каждая мысль выдаст тебя врагу.
Нежно поглаживая подушечками пальцев лакированное дерево своей палочки, Беллатрикс застыла напротив Поттера, из-под полуприкрытых век рассматривая лицо подростка. Как и многим волшебникам до него, думать исключительно о подсказанном Лестрейндж образе Гарри не удавалось. Он хмурился, сжимал кулаки, прикусывал губу и выказывал прочие признаки нетерпеливого раздражения. Беллатрикс ждала. В итоге, спустя минут двадцать, мальчишка все же успокоился и прекратил ерзать по циновке. Черты лица его разгладились, он глубоко вздохнул и расслабился.
Неприятно ухмыльнувшись, Лестрейндж невербально наслала на Поттера заклинание Пунктус.
– Ой! – ощутив болезненный укол, слизеринец распахнул глаза и с возмущением уставился на Беллатрикс.
– Что такое, Гарри? – женщина с деланной невинностью округлила глаза. – Неужели муховертка (*) укусила?
Слизеринец стиснул зубы, сдерживая так и лезущие на язык резкие слова. А ведь у него только-только начало все получаться!
– Зачем вы это сделали?!
– Сделала что? – Беллатрикс оскалила зубы в усмешке. – Неужто концентрацию нашего мальчика нарушил всего один крохотный укольчик? Наверное, это та-а-ак обидно… Ну ничего, мы попробуем еще раз, верно, Гарри?
Тот только закрыл глаза и шумно выдохнул, стараясь освободиться от охватившего его гнева. Умом Поттер понимал, что тактика Лестрейндж верна – тренируясь очищать сознание при регулярных малых раздражителях, он постепенно научится не обращать внимания и на куда более агрессивные попытки помешать его сосредоточению. Но, Мордред побери, как же его злила мысль, что Беллатрикс будет получать целое море удовольствия за каждый его укол!..
Сириус был довольно-таки счастлив оставить, наконец, Беллатрикс в компании своего крестника. За те месяцы, которые Блэку пришлось провести наедине с кузиной, она успела ему изрядно надоесть. Плюсом появления Лестрейндж на Гриммауд-Плейс было то, что женщина сумела найти язык с портретом Вальбурги и теперь та хотя бы не разорялась воплями, стоило Сириусу ненароком нарушить тишину коридора. Минусом же… о, минусов было куда больше! И основным из них было то, что Блэк уйму времени проторчал запертым в четырех стенах, так и не рискнув оставить Беллатрикс одну. Теперь же у него, наконец, появилась возможность проверить одну из своих теорий.
Первым делом Блэк заглянул в комнату Гарри. Кричер уже почти закончил разбирать сундук юного слизеринца, и теперь складывал в отдельную кучку предметы одежды, требующие, с точки зрения домовика, немедленной стирки. Не обращая внимания на раздраженное ворчание эльфа, Сириус присел возле этих вещей и, запустив руку в кучу, с торжествующим возгласом выудил из нее знаменитую мантию-невидимку Поттеров. Немедленно напялив ее на себя, мужчина встал в полный рост и повернулся к зеркалу. Рассказывая об этом артефакте, Гарри не солгал: тот действительно до сих пор работал!
Не сомневаясь более ни мгновения, невыразимец прямо в мантии-невидимке аппарировал в сторону Годриковой Лощины, появившись перед маленькой церковью с цветными витражами в окнах. Кладбище, насколько помнил Блэк, находилось именно за ней.
Честно говоря, Сириус никогда не собирался посещать место упокоения Лили и Джеймса Поттеров. Он всегда считал, что память о живых людях, оставшаяся в его голове, куда ценнее, нежели срожденный с землею прах. Могилы нравятся лишь темным магам, посвятившим себя созданию инфери, да тем людям, что не верят в перерождение души. А если Блэку хотелось вспомнить своего друга и его жену, он предпочитал пользоваться Омутом Памяти, а не приходить на кладбище.
Тем не менее, просто пройти мимо он все-таки не мог. Поэтому, издали заметив надгробие из белоснежного мрамора, Сириус шагнул к нему и грустно улыбнулся, прочитав: «Последний же враг истребится – смерть». Странно… Что бы ни имел в виду волшебник, выгравировавший на надгробии эту надпись, именно ей и собирался следовать Блэк.
– Я позабочусь о твоем сыне, Сохатый, – пробормотал мужчина и взмахнул палочкой. На могилу Поттеров россыпью легли белоснежные лилии.
Не оглядываясь более на место захоронения его друга, Сириус развернулся и направился к другой могиле. Надгробие над ней было очень старым, из потрескавшегося от времени заросшего мхом серого камня. В самом низу могильной плиты был вырезан небольшой, размером не больше ладони, символ: треугольник с кругом и палочкой в его центре. Чуть выше был написано имя похороненного здесь: «Игнотус Певерелл».
– И все-таки я был прав! – широко ухмыльнулся Блэк. Несомненно, первый из трех Даров теперь был в его руках.
Эвентус оглядел своих гостей. Здесь были Люциус Малфой и Уолден Макнейр, наиболее частые гости дома Ноттов, Рудрайг Яксли, Алекто Кэрроу в компании своего брата Амикуса, Брутус Гиббон, Проспер Селвин, Магнус Гойл и Валидус Кребб. Жены трех последних магов в компании Нарциссы Малфой и Вирсавии Нотт, супруги Эвентуса, расположились в Чайной комнате, развлекая себя разговорами на отвлеченные темы. То, что происходило в Зеленой гостиной, месте сбора остальных волшебников, этих женщин пока не касалось.
– А где Эйвери? – оглядев присутствующих, поинтересовалась Алекто. – Он что, больше не с нами?
– Я бы так не сказал, – переглянувшись с Люциусом, ответил женщине Нотт. – Скорее, наоборот… он слишком занят, чтобы уделить внимание и нашей компании тоже.
Маги безмолвно обменялись понимающими взглядами. Все они знали причину, по которой Эвентус пригласил их в свой дом – горящая темным огнем Метка на предплечии. И слова Нотта подтверждали, что кое-кому из них было известно несколько большее, нежели остальным.
Дверь в Зеленую гостиную открылась, и на пороге появился тот, кого большинство присутствующих никак не ожидало встретить в мире живых.
– Крауч?! – Амикус аж привстал со своего места, удивленно взирая на прибывшего. – Ты же сдох в Азкабане!
– Я живучий, Кэрроу, – Барти криво усмехнулся уголком губ. Пройдя к креслу, стоящему напротив хозяина дома, он бесцеремонно плюхнулся в него и пригубил моментально поданное предусмотрительным домовиком вино.
– Так вот почему мы встречаемся в доме Эвентуса, а не у Малфоев, как обычно! – сообразил Уолден. – Со всеми этими Министерскими проверками…
– Я бы не сказал, что проверки спровоцированы именно Министерством, – небрежно заметил Люциус. – На днях Корнелиус при мне выказал крайнее удивление активностью ведомства Скримджера. Руфус поведал, что в последнее время аврорат прямо-таки сбился с ног из-за наплыва анонимных сов. Думаю, никто из нас не ошибется, предположив, от чьего имени может проводиться подобная деятельность.
– Дамблдор, – буркнул Кребб.
– Думаете, Снейп что-то сказал ему? – оживился Гиббон. – Поэтому он не приглашен?
– Это не твое дело, Брутус, – ухмыльнулся Крауч. – Если кое-кто не присутствует на нашей вечеринке, значит, так и должно быть. Или ты считаешь, что Темный Лорд обязан делиться с тобой всеми своими планами?
Алекто резко выдохнула. Макнейр напрягся. Магнус Гойл так сильно сжал подлокотники кресла, что те затрещали.
– Так он и правда вернулся? – выдохнул Селвин. В глазах его мелькнул испуг. – Но ведь вызова не было…
– А ты считаешь себя таким незаменимым, Проспер, что наш Господин не нашел бы себе по возвращении более важных дел, чем лицезрение твоей рожи? – Амикус резко хохотнул. – Рассказывай, что нам нужно знать, Крауч. Я так понимаю, ты в курсе всего происходящего?
– Я и еще несколько человек, – Барти снисходительно кивнул Кэрроу. – И прежде всего хочу сказать, что ты прав насчет «более важных дел». В конце концов, для Темного Лорда все вы – не более чем трусливые псы, предпочетшие вольготную жизнь поискам своего Господина. И пока вы своими действиями не докажете верность нашему делу, можете не ждать от Него снисхождения.
Упивающиеся Смертью переглянулись.
– Ну? И что ты предлагаешь, Барти? – наконец, озвучила главный вопрос Алекто. – Надеть маски и аппарировать в Косой переулок, провозглашая, что Темный Лорд жив? Напасть на Азкабан? Похитить Мальчика-Который-Выжил?
– Поттер неприкосновенен, – сурово оборвал ее Крауч. – Даже не думай, Алекто. Мальчишка оказался не так глуп, как его папаша, и уже успел поучаствовать в паре мероприятий, своими действиями принеся нашему Господину несомненную пользу. Да и его крестный отец после вызволения из Азкабана далеко не горит желанием вылизывать ноги Дамблдору.
– Думаю, с учетом того, что Темный Лорд открыто не провозгласил о своем возвращении, мы также должны держаться в тени, – мягко сказал Малфой, дождавшись, когда Крауч замолкнет. – Зная о том, что скоро все переменится, мы должны быть готовы к этому и вернуть Упивающимся Смертью ту мощь, которой обладали до исчезновения нашего Господина. Все мы, смогшие убедить Министерство в своей невинности, за эти годы сумели многого достичь. И теперь наши достижения лучшим образом послужат Темному Лорду.
– Именно, Люциус, – кивнул Барти. – И ты, как хороший друг Фаджа, сумеешь помочь нам в наибольшей степени. В частности, нам нужен свой человек в аврорате, как в органе, наиболее споро реагирующим на все чрезвычайные события. И, боюсь, Скримджер нам совершенно не подходит. Кажется ты, Рудрайг, работаешь в Отделе обеспечения магического правопорядка?
– В Секторе борьбы с неправомерным использованием магии, – Яксли усмехнулся. – Однако я совсем не против повышения, друг!
– Я займусь Руфусом, – предложил Селвин. – Мы частенько выпиваем вместе в одном пабе после работы.
Крауч согласно кивнул Просперу.
– Только возьми с собой Амикуса или Валидуса для подстраховки, – предупредил Люциус. – А лучше обоих. Скримджера на пост главы аврората рекомендовал сам Шизоглаз Хмури.
– Уолден, – Барти повернулся к Макнейру. – От тебя требуется информация о текущих популяциях великанов и оборотней. Насколько мне известно, Фернир Грейбек все еще на свободе?
– С Ферниром свяжусь я, – снова вмешался Малфой. – Пару раз я оказывал ему помощь, поэтому не сомневаюсь, что оборотень согласится со мной встретиться. К великанам же, помимо Уолдена, рекомендую отправить Магнуса: в прошлом тот весьма неплохо понимал их язык жестов.
– А как же я, Алекто и Эвентус? – возмущенно спросил Гиббон. – Я считаю, мы тоже способны помочь нашему общему делу!
– Несомненно, – кивнул Барти. – Темному Лорду требуется одобрительное отношение масс, поэтому вы с Алекто займетесь поиском сочувствующих магов и привлечением их на нашу сторону. Все мы знаем, что наш Господин никогда не любил попусту тратить бесценную волшебную кровь. Что же касается Эвентуса… – Крауч благожелательно кивнул коротко улыбнувшемуся Нотту, – Он уже знает, что ему следует сделать.
Только после того, как последний из гостей попрощался с хозяином дома и покинул Зеленую гостиную, тяжелая портьера на окне чуть шевельнулась. Нотт младший на цыпочках прокрался обратно в свою комнату и только там рискнул снять с себя Дезиллюминационные чары. Впрочем, пока отец с матерью считали, что Теодор вместе с прочими отпрысками чистокровных семейств весело проводил время на дне рождения Драко в Малфой-меноре, излишняя подозрительность со стороны взрослых подростку не грозила.
От обилия полученной информации голова слизеринца шла кругом. Что-то подобное он заподозрил уже тогда, когда Эвентус еще во время хогвартских пасхальных каникул наконец принял решение продемонстрировать потемневшую Метку своей жене. Теодор, от которого Нотт-старший никогда не скрывал значение этого знака, сразу сообразил, что в будущем грозят произойти события, игнорирование которых может слишком дорого обойтись. Однако, само собой, отец с матерью и не думали во что-либо посвящать своего тринадцатилетнего сына. Поэтому подросток решил действовать самостоятельно.
Когда Нотт узнал, что во время вечеринки в Малфой-меноре будут отсутствовать родители Драко, он логично предположил, куда те могли направиться вместо того, чтобы проконтролировать празднование тринадцатилетия своего наследника. Поэтому, предупредив слизеринца, чтобы тот сохранил его отсутствие в тайне, в обмен на обещание поделиться информацией, Теодор с помощью одного из малфоевских эльфов, у которого предприимчивый Драко взял клятву молчания, переместился домой. Эвентус Нотт неоднократно упоминал в присутствии Теодора, что их дом является третьим после Малфой-менор и дома Блэков по качеству охранных и защитных чар, так что Нотт-младший совсем не удивился, обнаружив, что его предположение оправдалось, и Малфои в компании многих других магов прибыли в родовое гнездо Ноттов.
Услышанное за этот вечер подростком неоспоримо являлось самыми важными сведениями, полученными им за всю его жизнь. Темный Лорд вернулся! И Поттер, по-видимому, как-то в этом замешан! Теодор сразу вспомнил шутливый намек Паркинсон на наличие сразу двух Наследников Салазара. Так ли она была не права, как изначально показалось остальным слизеринцам?.. Похоже, говоря своим одноклубовцам только правду, Гарри Поттер в итоге всех переиграл. И если он при этом имеет хотя бы косвенное отношение к возвращению Темного Лорда, то…
– Огриффиндореть можно! – выдохнул ругательство Теодор. – Ну, Поттер!..
Схватив перо и пергамент, Нотт принялся быстро набрасывать письмо Драко Малфою.
(*) Муховертка - согласно книге «Фантастические животные: места обитания», это насекомое, родом из Австралии. Скорость его такова, что магглы редко видят его, да и волшебники замечают муховертку только тогда, когда та их ужалит. Крылья муховертки приделаны к голове наподобие пропеллера и вращаются с такой скоростью, что та и сама вертится во время полета.
