~Глава 51~Конец лета перед третьим годом обучения Гарри Поттера в Хогвартсе ознаменовался сразу несколькими значимыми событиями. Первую хорошую новость Дамблдору принес, как ни странно, Мандангус.
– Нашел-таки я этого оборотня, Альбус, гоблина ему на закорки! – воодушевленно сообщил Флетчер, голова которого появилась в пламени камина. – Мамой клянусь, уж думал, совсем сгинул паршивец!
Гестия Джонс, в то же время заглянувшая в кабинет главы Ордена Феникса с еженедельным отчетом о своей разведывательной деятельности, даже подпрыгнула от неожиданности.
– Ой, Мандангус! Где же ты его нашел?
– У магглов, где ж еще, – буркнул Флетчер. – Еще пару лет назад жил в своем доме в Рочестере, но как узнал о невиновности Блэка, сразу его покинул. Да вы сами спросите! – и голова Мандангуса исчезла из огня. Несколько мгновений Альбус и Гестия слышали только доносящиеся из камина шорохи и приглушенные возгласы, потом зеленоватое пламя вспыхнуло ярче, и из него практически вывалился сутуловатый, болезненного вида мужчина, чьи светло-каштановые волосы тронул первый налет седины. Флетчер выбрался из камина следом и тут же, достав свою палочку, затушил огонь, тем самым отрезая Люпину путь к отступлению.
– Ремус! – радостно воскликнула Джонс. – Ну, наконец-то!
Оборотень неловко передернул плечами.
– Здравствуй, Гестия, – тихим мягким голосом ответил он. – Добрый день, директор Дамблдор. Жаль, что мои поиски принесли вам столько хлопот.
Мантия Люпина выглядела изрядно поношенной и неоднократно штопанной. Под глазами мужчины темнели синяки недосыпа. Уголки его губ были опущены вниз.
– Я рад, мальчик мой, что ты все-таки отыскался, – улыбнулся Дамблдор своему бывшему ученику. Ремус медленно покачал головой.
– Боюсь, я не стою стольких усилий, – вздохнув, он скрестил руки на груди, засунув ладони подмышки, точно пытаясь согреться.
– Нам нужна твоя помощь, Ремус, – Гестия укоризненно посмотрела на него. – Неужели ты не знаешь, что происходит в мире волшебников?
– Давно не читал газет, – грустно усмехнулся Люпин. – После того, как Сириус… Понимаете, я же все это время верил, что он виноват! И даже не попытался…
– Все мы испытываем вину, мальчик мой, – Альбус отвел взгляд. – И все равно виноваты в том, что повелись на ложь Питера.
– Но он был моим другом! – Люпин сжал кулаки. – Я должен был догадаться, сэр, должен был!..
– И вот так все время, – вмешался Мандангус, которому уже изрядно надоело самобичевание оборотня, не прекращающееся с самой встречи Флетчера с Люпином. – Я уж говорил ему: что кулаком себя в грудь бить, так лучше исправить, что можно, а он – ни в какую!
– А что я могу? – пожал плечами Ремус. – Джеймса я потерял, в Сириуса не поверил… Да и Гарри вряд ли нуждается во встрече с темной тварью, предавшей его крестного.
– Ремус! – ахнула Джонс. – Ну как ты можешь так говорить!
– Это правда, Гестия, – оборотень ссутулился еще больше. – Не слишком-то хорошим другом я оказался в итоге, согласись. Вместо того чтобы сидеть сиднем и жалеть себя, мне следовало попробовать добиться справедливого суда над Сириусом. Или хотя бы проведать его в тюрьме – не таким уж это невозможным оказалось, когда Малфой того пожелал.
– Со связями Люциуса, тот мог бы и филиал Азкабана у себя в меноре завести, – буркнул Флетчер, зябко передернув плечами.
– Мандангус прав, Ремус, – Дамблдор строго посмотрел на мужчину. – Из всех нас с возможностями мистера Малфоя мог поспорить разве что я, но, к моему стыду, я также поверил в миф о гибели Питера Петтигрю и измене мистера Блэка. Я вряд ли когда-нибудь смогу простить себе, что из-за моего самодурства безвинный человек провел в тюрьме одиннадцать лет. Тем не менее, я считаю, что должен не корить себя, но сделать все, чтобы хоть когда-нибудь загладить свою вину.
– Как?! – Ремус с отчаянием посмотрел на директора Хогвартса.
– Прежде всего – не отстраняться, – твердо ответил тот. – То, что ты так и не пришел поздравить Сириуса с освобождением из Азкабана, он мог воспринять так, будто ты все еще винишь его за гибель Джеймса.
Люпин со стоном схватился за голову.
– Мерлин, я осел! Клянусь, Альбус, я не хотел ничего такого! Мне казалось, Сириусу будет противно видеть меня, и мое появление в зале суда он сочтет оскорблением…
Гестия положила руку на плечо оборотня.
– Соберись, Ремус, – сказала она. – Еще не все потеряно. Мы все думаем, с учетом того, что сейчас творится в Англии, Сириус Блэк как никогда будет нуждаться в друге, которому он сможет доверять.
– В Англии?.. – Люпин все же заинтересовался тем, на что намекала Джонс с самого появления оборотня в кабинете директора. – А что происходит в Англии? Мне казалось, что…
– Проснулся, наконец! – хохотнул Мандангус. – А то Сами-Знаете-Кто вернулся, а этот тип и ухом не ведет!
Ремус ошарашено посмотрел на него.
– Волдеморт?! Здесь?!
– Боюсь, это правда, Ремус, – невесело кивнул Дамблдор.
– Легилименс! – воскликнула Беллатрикс, неожиданно направив свою палочку в сторону подростка. Секунду она наблюдала коленопреклоненные фигуры Поттера и тени Волдеморта, потом воспоминание померкло, словно где-то в подсознании Гарри потушили свет.
– Ай! – Поттер потер ужаленную молниеносным заклятием Лестрейндж руку и возмущенно уставился на женщину. – За что?! На этот раз у меня все получилось! Я даже сумел уловить момент твоего проникновения в мое сознание!
– Но перед этим показал мне одну симпатичную картиночку, – усмехнулась Беллатрикс. – Я, конечно, была счастлива увидеть лицо Господина в твоих воспоминаниях, Гарри, но почему-то сильно сомневаюсь, что ты показал ту сценку исключительно, чтобы меня порадовать.
– А вдруг? – недовольно пробурчал подросток, поднимаясь с колен, на которые рухнул от напряжения, тщась закрыться от легилименционного воздействия. Беллатрикс отнюдь не щадила своего ученика, атакуя его разум с неослабевающей интенсивностью. К тому же в последнее время она предпочитала нападать на него внезапно, не давая слизеринцу и шанса сосредоточиться перед отражением атаки.
Дождавшись, когда Гарри окончательно придет в себя, Кричер бесшумно приблизился к молодому хозяину и вручил тому еще дымящийся кубок с зельем от головной боли. Зелье Гарри варил сам, доверяя домовику только снимать котел с огня.
Беллатрикс небрежно плюхнулась на диван и, устроив ноги на его подлокотнике, заметила:
– Если бы ты не стоял перед моим заклинанием как гриффиндорец перед толпой восставших гоблинов, а попытался заменить истинное воспоминание ложным, как я тебе объясняла, головные боли давно бы исчезли.
– Угу, а я бы в итоге свихнулся в точности, как и ты, – парировал Поттер. За пару месяцев пребывания в учениках Беллатрикс подросток обнаружил, что та просто обожает пререкаться что с ним, что с Сириусом, рассматривая это как своего рода игру. Впрочем, Блэк еще в самом начале предупредил своего крестника, что на некоторые темы с Лестрейндж лучше не разговаривать, так как свое раздражение кузина Беллатрикс до сих пор предпочитала демонстрировать исключительно посредством темной магии.
– Темный Лорд – величайший легилимент, – напомнила Лестрейндж, провоцируя слизеринца. – Уж не хочешь ли ты сказать…
– Исключение лишь подтверждает правило, – опередил ее с ответом Поттер. – Или ты видишь во мне потенциал, равный Ему по могуществу? – он ухмыльнулся.
– Легилименс! – Беллатрикс вновь попыталась застать его врасплох. На сей раз Гарри почти удалось ее обхитрить, но ненадолго: изображение играющих в плюй-камни Снейпа и Локхарта разбилось, словно стекло, показав Лестрейндж спрятанную за ним сцену передачи диадемы Равенкло.
– Может, прервемся? – устало простонал Гарри, растирая виски.
– У нашего Гаррички разболелась головушка? – женщина усмехнулась. – Скажешь кузену Сири, что тетя Белла опять тебя мучила?
– Скажу, что ты пыталась наложить на меня Круцио в воспитательных целях, – буркнул Поттер. К его счастью, на самом деле такого пока не случалось, однако пару раз всерьез раздраженная неудачами ученика Лестрейндж доходила до состояния, в котором принималась угрожать подростку Вторым Непростительным, чего тот, разумеется, не забыл.
– Давно пора, – хмыкнула Беллатрикс. – Заодно показала бы тебе, как это делается. Но ведь наш маленький мальчик все еще боится страшной темной магии?
– Просто не горю желанием знакомиться с твоими старыми друзьями – дементорами, – нашелся с ответом Гарри.
– Не научу я – научит Темный Лорд, – женщина пожала плечами. – Или сам, в итоге научишься. Не так-то легко обойтись без темной магии, когда Министерство и оппозиция настроены против несомых тобой идей.
Гарри даже поперхнулся от удивления: в первый раз за все время их знакомства Беллатрикс говорила с ним столь прямо, без нотки иронии в голосе. Подросток понял, что Лестрейндж пытается прощупать почву.
– Ну, положим, я пока ни к какой идейной группе не принадлежу, – осторожно ответил он, отводя глаза, чтобы Беллатрикс не залезла в процессе этого разговора ему в голову. – Тем более что Сириус в любой момент готов заказать межконтинентальный портал и поехать со мной в Австралию или в любое другое далекое от Великобритании место.
– И что ты там будешь делать? – фыркнула женщина. – Всю жизнь жалеть, что струсил?
– Я не считаю попытку сохранить собственную жизнь трусостью, – сухо ответил Поттер.
– Все равно будешь жалеть, – Беллатрикс усмехнулась. – Как же, Гарричке предлагали определить, в какую сторону покатится судьба мира, а он описал штанишки и спрятался за спину доброго дяди крестного, чтобы тот его защитил!
– Я бы предпочел, чтобы мир катился в ту сторону, которую хочу я, а не всякие… – Гарри прикусил язык, поняв, что практически проговорился. Лестрейндж с понимающей ухмылкой смотрела на него.
– А ты знаешь, чего хочешь, Гарри? – промурлыкала она, поднимаясь с дивана, обходя подростка со спины и принимаясь растирать ему плечи, ноющие после многократных попыток выкинуть легилимента из своего сознания. – Ты ведь не желаешь того, чтобы мир оставался таким, какой он есть сейчас, я угадала? Нет, можешь не отвечать, я и так знаю: те, кто не стремятся жить в эпоху перемен, никогда не попадают на Слизерин.
– И ты считаешь виденье Темного Лорда о будущем этого мира – лучшим, что может с ним произойти, – констатировал факт юный слизеринец. – Но что, если мое виденье… несколько отличается?
Беллатрикс расхохоталась.
– Все-таки ты еще ребенок, Гарри, – отсмеявшись, проговорила она. – Пытаешься кого-то судить, не видя всей картины в целом. Ну ничего, думай как хочешь, малышка-дурашка. Темный Лорд просил меня передать, что ваша с ним встреча состоится на Рождество. Думаю, к тому времени ты и сам поймешь, что лучше не пытаться строить будущее мира в одиночку, – она слегка сжала руки на плечах подростка, отчего ее длинные ногти слегка впились ему в плечи.
– О, я прекрасно осознаю этот факт, мадам Лестрейндж, – холодно ответил ей Гарри, пряча в уголках губ ухмылку.
На дне рождения Гарри Поттера, двумя неделями раньше приснопамятного разговора с Беллатрикс, присутствовало сравнительно мало народа. Грегори и Винсент, в свое время не включенные в план Малфоя о слежке за Гарри и оттого не попавшие в опальный список юного слизеринца; Рон Уизли, которому в первый раз была оказана честь посещения благородного дома Блэков; и, как ни странно, Маркус Флинт, капитан квиддичной команды. Сириус всерьез предлагал крестнику не стесняться и разбавить их чисто мужскую компанию сокурсницами из Слизерина и Равенкло, но Гарри решительно отказался, мотивируя это тем, что увеличение количества гостей сильно расстроит неприглашенных Драко, Теодора, Панси и Трейси, в результате чего те могут предпринять ответные действия. Блэк только пробурчал что-то о слизеринских интриганах, покачал головой и, вручив Поттеру подарок, поспешил покинуть вечеринку. Буквально пару дней назад мистер Боуд, его непосредственный начальник, внезапно потребовал у невыразимца отчет о проделанной работе, и теперь Сириус бился в раздумьях, как предъявить собственные успехи в поисках Даров Смерти, вместе с тем не упоминая мантию-невидимку крестника. Беллатрикс, вынужденно давшая выходной своему ученику, также приняла решение временно покинуть дом Блэков. Гостям Поттера ее видеть пока не следовало.
Все нашли развлечение себе по душе. Кребб и Гойл, устроившись поблизости от богато сервированного домовиком стола, принялись разыгрывать очередную партию в винт. Рон, которому Кричер по указке Гарри притащил из библиотеки пухлый том «Величайших шахматных турниров мира», погрузился с головой в чтение, отрываясь только на то, чтобы забросить в рот пару тыквенных чипсов или сделать глоток сливочного пива. Флинт подошел к Поттеру.
– Ты уверен, что это стоит делать? – тихо осведомился он у младшего слизеринца.
– Разумеется, Маркус, – Гарри твердо кивнул. – Ты же сам знаешь, какие перемены могут произойти в самое ближайшее время. Хочешь их прозевать?
– Эх, не будь у меня доказательств… – Флинт покачал головой. Запустив руку в карман мантии, он достал оттуда россыпь одинаковых перстней – золотых, с массивной квадратной печаткой: змея в форме молнии, вырывающаяся из кончика палочки (*).
– Ровно двадцать штук, – Гарри взял один перстень и внимательно осмотрел печатку. – Считаешь, этого будет достаточно?
Маркус присвистнул.
– Ну ты и замахнулся, Поттер! Ты серьезно думаешь, что сумеешь собрать в своем Клубе больше двадцати магов? По-моему, я и так расщедрился.
– Вместе с тобой нас уже девятеро, – заметил Гарри. – Не так уж и мало. И я знаю еще как минимум троих человек, которые с радостью к нам присоединятся.
– Те равенклоечки, с которыми ты переписывался? – Маркус весело подмигнул младшекурснику. – Становишься сердцеедом, Поттер!
– Ну, что я могу поделать? – Гарри ухмыльнулся в ответ. – Это все мое врожденное обаяние!
Блеск перстня в руках Поттера привлек внимание Рона. Сложив свои карты, он встал из-за стола и приблизился к говорящим.
– Ух ты! – с ноткой завистливого восхищения протянул он. – А зачем столько одинаковых?
– Подарки членам моего Дуэльного Клуба, – Гарри передал Уизли один из перстней. – Примеришь? Пока на них наложено только заклинание для подгонки по размеру пальца, но позже я рассчитываю добавить еще парочку полезных чар.
– Здорово! – Рон надел перстень на средний палец правой руки и принялся разглядывать печатку. – А что это за рисунок?
– Герб Мастера Клуба, – с гордостью ответил слизеринец. – Палочка указывает на то, что мы – волшебники. Змея, вылетающая из нее, символизирует атакующее заклинание.
– Ага, а изгибается она прямо как твой шрам! – догадался о продолжении Рон. – Но почему именно змея? – он поморщился, представляя, как прочие гриффиндорцы отнесутся к слизеринскому символу у него на руке. – Потому что ты, – он понизил голос, – Наследник?
– Согласись, скрывать это бессмысленно, – Гарри пожал плечами. – В прошлом году в это верила половина Хогвартса даже без доказательств. А теперь, когда Ужас Слизерина успокоился…
– То есть ты собираешься всем об этом рассказать? – Рон испытал легкое разочарование. До этого момента подтверждение того, что Поттер – настоящий Наследник Слизерина, имелось только у рыжего гриффиндорца. Если же об этом узнают остальные…
– Не всем, Ронни, – Гарри загадочно ухмыльнулся. – Только избранным.
(*) Для наглядности рисунок на печатке можно посмотреть здесь: http://static.diary.ru/userdir/3/4/1/9/341940/70704592.jpg
