~Глава 53~Две девочки двенадцати лет от роду, стоящие в толпе ожидающих распределения одиннадцатилеток, чувствовали себя явно неловко. По распоряжению директора Дамблдора Джинни Уизли и Луна Лавгуд должны были познакомиться с Распределяющей Шляпой заново, так как прошлого своего разговора с этим головным убором ни одна из девочек не помнила. Фамилии второгодниц рукой МакГонагалл были вписаны в общий список первогодок, поэтому очередь Луны встречаться с Шляпой наступила гораздо раньше.
– Гриффиндор! – подумав с четверть минуты, уверенно произнесла Шляпа. Большой зал ахнул. Нет, конечно многие предполагали, что вторично Шляпа может распределить девочек совсем на иной факультет, кое-кто даже делал ставки по этому поводу, однако в глубине души большинство считало, что слово Распределяющей Шляпы все-таки незыблемо.
– С тебя три сикля! – раздался отчетливый шепот одного из близнецов Уизли в наступившей после общего удивленного вздоха тишине.
Луна пожала плечами, неловко улыбнулась в сторону равенклойского стола и поспешила к гриффиндорцам, освободившим девочке место рядом с Колином Криви. Джинни нервно закусила губу. Уж если Лавгуд, совершенно неподходящая ни для какого, кроме Равенкло, факультета, оказалась по велению Шляпы перераспределена, то что говорить о ней? Никакой храбрости, долженствующей для истинной гриффиндорки, Джинни сейчас не чувствовала, напротив, она волновалась все больше и больше. Только бы не в Хаффлпафф! Братья не простят ей такой ошибки, будут смеяться до самой старости над непутевой сестрой. А если она попадет в Равенкло? Действительно ли она достаточно умна, чтобы учиться наравне с прочими последователями Ровены?
Когда МакГонагалл наконец-то провозгласила: «Уизли, Джиневра!», и Джинни села на табурет, она крепко зажмурилась и стиснула кулаки в ожидании вердикта.
«Так, так, так, – произнес тихий голос у нее в голове. – Не Хаффлпафф, значит? Но и не Гриффиндор, ты уже там была, и этот факультет не принес тебе счастья. Куда же мне тебя отправить? В Равенкло? Но знания для тебя вовсе не превыше всего остального…»
Джинни в шоке распахнула глаза и было раскрыла рот, чтобы возразить Шляпе, когда та прокричала на весь Большой зал:
– Слизерин!
Поттер и сидящие справа и слева от него Крэбб и Гойл громко зааплодировали. Близнецы Уизли засвистели. А Рон, наблюдая как неуверенно его младшая сестра идет к серебряно-зеленому факультету, вдруг испытал ничем не обоснованную зависть.
Сириус аппарировал к дому Эйвери, испытывая непреодолимое желание напиться в хорошей компании. На душе было гадко и муторно. Встреча с Ремусом Люпином, произошедшая близ Хогвартса, всколыхнула в душе бывшего арестанта все столь бережно лелеемые воспоминания о прекрасных былых деньках, когда Мародеров было все еще четверо, и никто и не помышлял о том, что один из них может оказаться предателем.
Простить Люпину то, что оборотень ни разу и не навестил его в Азкабане, Сириус так и не смог.
Впрочем, если бы не Гарри, он не стал бы возражать против преподавания Ремусом ЗОТИ. Именно крестник прислал Сириусу письмо с опасениями, связанными с потенциально опасным существом в Хогвартсе. Так и написал – «потенциально опасным существом», будто Ремус и не человек вовсе! Сириус разрывался между двумя желаниями – послушать крестника или же заявиться к нему и устроить строгий выговор с нотацией на тему толерантности – пока Блэка не нашел Малфой-старший, которому Драко прислал сходное по содержанию письмо. Люциус и уведомил Сириуса, что профессионально сварить качественное Аконитовое зелье для оборотня в Хогвартсе некому, кроме Снейпа, а тот, если и не откажется, запросто может «случайно» изменить несколько ингредиентов. А о «нежной любви» к оборотням слизеринского декана Сириус помнил еще по школе. В общем, пришлось вместе Малфоем отправляться к министру Фаджу и уговаривать высшую власть воздействовать на дамблдоровский выбор преподавателя.
И все-таки поговорить со своим бывшим другом Сириусу хотелось. Хотелось по старой, но еще не забытой привычке выложить самому умному из четверки друзей человеку все одолевающие Блэка сомнения по поводу того, что делать с Гарри и всей ситуацией в целом. Но разве стал бы поддерживать Сириуса человек, который за одиннадцать лет в тюрьме так и не рискнул проведать друга, чтобы в лоб спросить его, предавал ли он Поттеров? Поэтому в итоге Сириус предпочел нового друга старому, энергично постучавшись в дверь дома Декстера.
Декстер оказался не один. В гостиной его дома распивали поданный домовиками чай еще два человека, знакомых Сириусу по Министерству Магии: Рудрайг Яксли и некая Долорес Джейн Амбридж, старшая заместительница министра. Похоже, Эйвери вел серьезный разговор, однако неожиданное появление Блэка его только порадовало.
– Сириус! – оживленным голосом сказал Декстер. – Ты вовремя. Мисс Амбридж как раз рассказывала нам с Рудрайгом об изобретенной ей реформе системы образования, и твое мнение, как члена попечительского совета, будет для нас весьма кстати.
Сириус мученически возвел глаза к потолку, понимая, что напиться сегодня не удастся, поздоровался со всеми присутствующими, сел напротив Долорес и выжидательно уставился на нее.
– Моя идея, – откашлявшись, вкрадчиво произнесла женщина, – заключается в том, чтобы вернуть в хогвартскую программу обучения равновесие. Между старыми и новыми предметами, между традициями и новаторством, на взгляд Министерства, лежит слишком большая пропасть, в которую неразумно попадают те из учеников, что изначально не были знакомы с нашей великой историей, историей магического мира. Юным волшебникам стоит беречь, шлифовать и преумножать сокровища магических познаний, накопленные нашими предками, но не следовать стремительному прогрессу, навязанному извне. Этнические особенности магического сообщества должны ограняться, подобно алмазам, в умах молодых волшебников, а не теряться под грудой никому не нужного балласта. Я имею в виду ряд перестановок, долженствующих улучшить качество образования в Хогвартсе, сделав его программу обучения куда обширнее и интереснее для пытливых умов.
Сириус понял, что потерялся в словоблудии где-то к середине мудреной речи Амбридж, поэтому перевел взгляд на Эйвери, надеясь, что Декстер все-таки пояснит ему, что к чему, а не заставит в одиночку продираться сквозь паутину слов.
– Долорес имеет в виду, – не стал разочаровывать Сириуса приятель, – что учебную программу Хогвартса надо расширить на несколько новых предметов, направленных на понимание традиций магического мира теми из учеников, которые воспитывались магглами. В частности, имеет смысл разделить историю магии на историю волшебников и историю волшебных народов, соседствующих с нами – гоблинов, кентавров, великанов.
– И заменить Бинса более компетентными профессорами, – добавил Яксли. – Этот призрак преподавал еще в те времена, когда даже я учился в Хогвартсе!
– Ты, как член попечительского совета, вполне можешь вынести этот вопрос на голосование, Сириус, – заметил Декстер. – А то в последнее время мне начинает казаться, что совет, как и Дамблдора, вполне устраивают некомпетентные учителя.
– Насчет Бинса я согласен, – кивнул Блэк, невольно вспоминая, как сегодня они с Люциусом уже избавились от одного учителя. – Но все остальные предметы, на мой взгляд, преподают неплохо. Разве что зельеварение…
– Не переходи на личности, – хмыкнул Декстер. – Свой предмет Северус Снейп знает. А вот прорицание и маггловедение, судя по опросу старших учеников, проведенному Министерством этим летом, преподают бездари. Я уж не говорю о том, что уход за магическими существами в этом учебном году будет вести недоучка со сломанной палочкой.
– Я также настаиваю на введении отдельным предметом законов магического мира, – добавила Амбридж. – В последнее время меня весьма беспокоит невежественность молодых работников Министерства. Очевидно, что различий между маггловскими и магическими законами они не осознают.
Сириус украдкой посочувствовал школьникам, которые с легкой руки мисс Амбридж будут ломать головы над законодательством Англии, но возражать не стал, прекрасно понимая, что большинство членов попечительского совета, включая Люциуса, изменения в программе обучения одобрят. А законы и правда лучше знать, чем не знать – хотя бы для того, чтобы наловчиться находить в них лазейки. Именно эту фразу накануне и высказал своему крестному Гарри, пряча в Безразмерную сумку с заклинанием расширения внутреннего пространства чуть ли не половину блэковской библиотеки.
– Думаю, попечительский совет поддержит ваше начинание, – вслух сказал Блэк Долорес. Одетая в розовую мантию женщина победно заулыбалась.
Эвентус Нотт договорился увидеться с Ритой Скитер в «Трех метлах», в Хогсмиде. Знаменитая журналистка пришла на встречу в вызывающе алой мантии. В руках она сжимала сумочку из крокодиловой кожи со знаменитым на всю Англию Прытко-Пишущим пером.
– Мистер Нотт, – она широко улыбнулась, блеснув золотыми зубами, – рада вас видеть. Вы желаете дать интервью?
– Я желаю сделать вам предложение, мисс Скитер, от которого вы не сможете отказаться, – в свою очередь улыбнулся Эвентус.
– Вот как? В таком случае это должно быть весьма щедрое предложение.
– Так и есть. Видите ли… могу я быть откровенным, Рита? Современная пресса, на мой вкус, весьма скучна для интеллектуально развитого волшебника. Сухие факты и сводки новостей, без журналистских расследований, без статистических опросов и экскурсов в прошлое интервьюеров – это, конечно, хорошо для политической газеты. Но совсем недостаточно, чтобы завладеть интересом читателей. Насколько я могу судить, «Ежедневному Пророку» рейтинг делают только ваши статьи.
– А вы весьма высоко цените мою работу, мистер Нотт, – заметила журналистка, вкрадчиво взирая на него из-за полуопущенных ресниц.
– Выше, чем вы думаете, мисс Скитер. Видите ли, я задумал попробовать себя на издательском поприще. Создать, скажем… журнал. «Настоящий Волшебник» – по-моему, интригующее название, вы не считаете? И сделать его широкопрофильным, объединяя интересы как старшей категории подписчиков, так и школьников.
– Создать журнал из ничего не так-то легко, – заметила Рита. – «Ежедневный Пророк», несмотря на вашу низкую оценку, вполне конкурентоспособен, а ниши юмора и моды уже давно успешно занимают «Ведьмополитен» и «Придира».
– Я предполагал сделать главной темой журнала сравнительные характеристики магических сообществ разных стран. Англия, конечно, замечательная страна, но политические экзерсисы вне ее пределов мы почти не проводим. Меж тем новая, иностранная точка зрения на старые вопросы, как мне кажется, будет читателям весьма интересна. Например, взгляд румынского правительства на положение магических существ в нашей стране. Насколько я знаю, все усилия румынских волшебников направлены на увеличение популяций исчезающих существ, в то время как английский Отдел регулирования магических популяций занимается исключительно поведенческим контролем. Или можно взять, к примеру, системы образования разных стран. Насколько отличается программа Дурмстранга от программы Хогвартса, как она влияет на внутришкольный менталитет…
– Но Дурмстранг – закрытая школа, – напомнила Скитер. – Никто из журналистской братии даже не знает, где она расположена, не говоря уже о возможности посещения…
– По счастливому совпадению, мистер Квиррелл, нынешний директор Дурмстранга, является моим хорошим знакомым, – прервал жалобу журналистки Нотт. – Он уже согласился не только дать эксклюзивное интервью в наш с вами будущий журнал, но и готов провести для вас персональную экскурсию по древним залам Дурмстранга. Насколько мне известно, там сейчас происходят какие-то изменения учебной программы, которые, несомненно, будут интересны волшебникам, готовящимся отправить на обучение своих детей.
– Вот как, – Скитер оценивающим взглядом окинула сидящего напротив волшебника.
– Конечно, я не настраиваюсь на ежедневный выпуск журнала, – продолжил тем временем Эвентус. – Издание будет ежемесячным, но объемным: не менее ста страниц. Помимо интервью и расследований моя хорошая знакомая и спонсор нашего издания, мисс Алекто Кэрроу, предлагает включить в номер статьи на давно наболевшие темы, такие как уместность применения бытового волшебства в домах с маггловским оборудованием, заметки о последних изобретенных заклинаниях и зельях, доказательность важности чистоты крови на примере статистики, истории возникновения новейших магических артефактов. Уместно также в каждом выпуске рассказывать о преимуществах той или иной магической профессии, что, как мне кажется, будет небезынтересно для выпускников школ, планирующих свое будущее.
– Значит, редкие интервью, научно-популярные статьи и немножко истории магии, – подвела итог Рита под речью Эвентуса. – Что ж, это вполне может сработать. А если добавить для объема журнала художественно-биографические очерки с расчетом на продолжение в следующем номере, издание, несомненно, привлечет внимание большинства читателей.
– А еще больше их привлечете вы в роли главного редактора «Настоящего Волшебника», – добавил Нотт.
Портрет Финеаса Блэка, прикрывший глаза и устроившийся в удобной позе, делал вид, что спал, как, впрочем, и остальные портреты директоров в кабинете Дамблдора. Однако на самом деле происходящее в заставленном всякими редкостями кабинете было Финеасу отнюдь небезынтересно. Помимо старого набора из десяти членов Ордена Феникса, на встрече присутствовал уволенный из профессоров Ремус Люпин, а также Артур Уизли, Кингсли Шеклболт и Андромеда Тонкс с дочерью.
– Я рад, что вы все смогли прийти, – оживленно сказал Дамблдор, разливая чай с чабрецом в кружки гостей.
– Ну, Артур произнес весьма прочувственную речь, – усмехнулся Шеклболт. – И хотя доказательств возвращения Того-Кого-Нельзя-Называть в его словах не прозвучало, я все же почувствовал некоторую заинтересованность.
– Как и я, – кивнула младшая Тонкс. – А еще я и без слов мистера Уизли заметила в Министерстве некоторые передвижки.
– Вот как? – неподдельно заинтересовался Дамблдор, отставляя чайник в сторону. – Не могли бы вы рассказать подробнее, мисс Тонкс?
– Хорошо, – Нимфадора принялась задумчиво загибать пальцы. – Во-первых, скажу про Отдел обеспечения магического правопорядка, подразделением которого является и аврорат. После гибели Бартемиуса Крауча должность главы этого Отдела до последнего времени занимала Амелия Боунс. Сейчас же ее перевели в Отдел международного магического сотрудничества, а на ее прежнем месте оказался Яксли, который, насколько я помню, Азкабана в свое время избежал с трудом. И наш шеф, Скримджер, фактически вынужден ему подчиняться.
– А место младшего заместителя министра занял Проспер Селвин, – добавил Кингсли, поморщившись. – Причем изначально на эту должность нацеливался как раз Скримджер, да видно разболтал своему приятелю о свободной вакансии.
– Не удивительно, – заметила Гестия Джонс, – с учетом того, что первый заместитель министра, мисс Амбридж, находится с Селвинами в дальнем родстве.
– Среди британских оборотней тоже происходит что-то непонятное, – вмешался в разговор Люпин. – По просьбе директора перед приездом в Хогвартс я расспросил кое-кого из своих знакомых и выяснил, что Фернир Грейбек, а также главы двух чуть менее крупных стай на некоторое время пропадали где-то, а вернувшись, предъявили своим подчиненным крупные суммы в золотых галеонах, предназначенные на «всестороннее развитие». Ходит слух, что некоторые нейтрально настроенные оборотни намереваются вступить в обогатившиеся стаи, потому что Грейбек направо и налево рассказывает и будущих великих начинаниях, очевидно, связанных с нашей страной.
– Если где-то заблестели деньги, значит там замешан и Малфой, – вставил свое веское слово Мандангус Флетчер. – К тому же Абраксас Малфой был знаком с Грейбеком еще до его становления оборотнем, и с тех пор Фернир с семейством Малфоев приятельствует.
– Кстати, Сириус Блэк все еще общается с Малфоями? – поинтересовалась Андромеда Тонкс. Портрет Финеаса Блэка насторожился, услышав знакомое имя.
– Я бы не сказал, что они дружны с Люциусом, – ответил женщине Снейп. – Но какие-то дела с моей старой компанией Блэк ведет. Я разговаривал с ним на перроне, и он не стал отрицать некоторую вовлеченность в события, хотя и заявил, что крестник для него куда важнее новых друзей.
– Кажется, узнав, что я собираюсь стать профессором ЗОТИ, он сильно рассердился, – со вздохом признался Люпин. – Впрочем, тут я могу его понять. Но мне очень хотелось бы хоть одного откровенного разговора с Сириусом, хотя и вряд ли он меня когда-нибудь простит.
– Сириус Блэк еще в школе был вспыльчивым, но отходчивым, – заметил Дамблдор. – На твоем месте, Ремус, я выждал бы неделю, а потом написал ему письмо. Мне не хочется сомневаться в человеке, который раньше был всецело на нашей стороне.
– Сириус – не предатель, – твердо заявил Люпин. – Один раз я в нем засомневался, но повторно такой ошибки не допущу!
– С учетом того, что Тот-Кого-Нельзя-Называть так и не проявил себя, называть кого-либо предателями весьма преждевременно, – поджала губы МакГонагалл. – Но вот в дурную компанию мистер Блэк угодить мог. Я думаю, освобождая Блэка из Азкабана, Малфои все-таки преследовали какие-то свои цели. Альтруизм этому семейству не знаком.
Дальше слушать Финеас Блэк не стал. Он и так был прекрасно осведомлен о действиях бывших Упивающихся Смертью, ведь на Гриммауд-Плейс Сириус и Гарри Поттер этим летом регулярно делились меж собой новостями. А из встречи директора Дамблдора с орденовцами Финеас вычленил самое важное: если в ближайшее время Сириус не проявит себя, его запишут в список подозреваемых лиц. А Сириусу совершенно не нужно, чтобы его или его крестника посчитали неблагонадежными. Если Блэк до сих пор хотел иметь информацию и с этой стороны, ему следовало поторопиться с возвращением в Орден Феникса.
