Глава 6. Это не игра Глава 6
Это не игра
Когда звук шагов Темного Лорда и миссис Лестрейндж затих вдали, Снейп, держась за стену, доковылял до стула, рухнул на него, как мешок, и закрыл глаза. Нарцисса быстро вскочиола с места, налила в высокий фужер вина, подбежала к Снейпу и поднесла бокал к губам бывшего профессора. Снейп попытался поднять руку и взять бокал, но она дрожала так сильно, что не могла ничего удержать.
- Постарайся меньше двигаться, - мягко сказала миссис Малфой бывшему профессору и прикрикнула на Петтигрю:
- А ты что стоишь, как статуя Бориса Бестолкового?! Бегом на кухню, принеси шоколад, да побольше! Первый раз, что ли?!
Толстяк немедленно повиновался. Когда бывший профессор выпил все вино, Нарцисса наполнила бокал снова и отнесла его Снейпу. Выпив, бывший профессор открыл глаза и еле слышно поблагодарил, затем взял у миссис Малфой принесенный Петтигрю шоколад (Хвост даже догадался освободить полезную сладость от упаковки) и начал жевать, гдядя остановившимися глазами прямо перед собой.
- Северус, - заговорила Нарцисса очень мягко, глядя на бывшкего профессора с искренним сочувствием, - тебе надо как-то добраться до кровати. Самое лучшее для тебя сейчас – это полежать в темноте и тишине несколько часов, лучше всего - до ужина.
- Не могу… лежать до ужина, - почти внятно сказал Снейп, - времени… нет.
- Пойми, один день ничего не изменит, - сочувственно объяснила миссис Малфой, - ты все равно не сможешь сегодня выполнить поручение нашего господина. А завтра, с новыми силами…
- Не завтра, а сегодня! – едва слышно, но резко возразил Снейп. – Важная серия опытов… нельзя прерывать… я должен… Но сначала – лежать…
С этими словами он попытался подняться со стула, но немедленно рухнул обратно.
- Если хочешь, я могу создать носилки и доставить тебя в спальню на них, - немного смущенно предложила Нарцисса.
- Ни в коем случае! – бывший профессор снова попробовал встать, но опять безуспешно, и прошептал:
- Хвост… мне дойти…
Петтигрю нне говоря ни слова, подошел к Снейпу, помог ему подняться и вывел из столовой в коридор.
- А я пока приготовлю целебный напиток! – крикнула миссис Малфой им вслед. – Он очень хорошо восстанавливает силы! Я его часто делала, и он всегда помогал!
Нарцисса пошла на кухню, а Драко так и остался в столовой, размышляя, почему он никогда не видел, как мать готовит это зелье. Впрочем, в последние годы он проводил дома только каникулы… Конечно, странно, что высокородная миссис Малфой собственноручно готовила напиток, хотя в ее доме живут столько эльфов. И совершенно непонятно, зачем ей нужно было варить это целебное средство так часто…
Мысли юноши текли лениво: он наслаждался тишиной и покоем, тем, что не надо никуда спешить и ни за что волноваться.
Но это блаженное состояние продолжалось недолго. Сначала по коридору послышался стук каблуков: Нарцисса несла Снейпу приготовленный ею напиток. Затем юноша услышал тяжелые шаркающие шаги Петтигрю. Толстяк вошел в комнату и, взмахнув палочкой, начал собирать столовые приборы. Драко, не говоря ни слова, стал помогать Хвосту, и под их присмотром высокая гора посуды величаво проплыла на кухню.
Если бы кто-нибудь еще месяц назад сказал юноше, что он будет постоянно общаться с Петтигрю, Драко бы не поверил. Но в жизни порой случается даже то, чего не может произойти в принципе…
Юноша понимал, что жизнь в доме Снейпа будет нелегкой, но даже представить себе не мог, насколько. Драко всегда и везде был центром внимания, окружающие интересовались его жизнью, охотно с ним разговаривали и часто хвалили. Юношу иногда даже раздражала людская назойливость. Но в доме Снейпа Драко испытывал такое гнетущее одиночество, как если бы жил среди больших кукол, очень похожих на людей, но совершенно пустых внутри…
Через несколько дней после прибытия в Паучий Тупик Нарцисса вновь начала пить. Делала она это тихо и незаметно для окружающих, но не могла обмануть сына, помнившего, как она вела себя в прошлом году. Драко, не желая рассказывать об этой проблеме Снейпу и Петтигрю, попытался красть бутылки, которые мать воровала из кладовой и хранила в своей комнате. Но, лишившись алкоголя, Нарцисса начала превращать в него все имеющиеся в доме жидкости, включая одеколон и растительное масло. Сил на долговременную трансформацию у нее не хватало, и эти жидкости вновь становились собой в желудке миссис Малфой до того, как она успевала их переварить. После того как однажды мать страшно отравилась одеколоном, юноша решил больше не лишать ее спиртного.
Однако в последнее время Нарцисса, кажется, решила взяться за ум и торжественно поклялась сыну, что больше не будет злоупотреблять алкоголем. Пока она держала свое слово. Драко очень надеялся, что мать больше не будет пить, хотя и понимал, что шансов на это мало.
Но даже в трезвом состоянии миссис Малфой пугала сына. Уверенная, деятельная и заботливая мать, которую он помнил, за последний год стала до ужаса похожей на полую башню – красивую и эффектную снаружи, но абсолютно пустую, лишенную даже перекрытий внутри.
Снейп, напротив, ничем не напоминал полую башню. Постоянно погруженный в невеселые размышления, он был похож на наглухо закрытый сейф банка «Гринготтс», где, возможно, и хранится что-то ценное, но нет никакой возможности догадаться, что это такое. Время от времени (чаще за обедом или ужином) бывший профессор возвращался к реальной жизни, пытался вести себя как гостеприимный хозяин и поддерживать свеетские беседы. Такие моменты пугали Драко больше всего: юноша уважал Снейпа именно за то, что бывший профессор, в отличие от остальных посетителей дома Малфоев, никогда не стремился подлизываться к хозяевам, а всегда оставался самим собой. Видеть, как Снейп без особого успеха пытается изобразить светского человека, было неприятно.
Один из таких совместных ужинов навсегда врезался в память юноши. За столом царила мертвая, гнетущая тишина. Миссис Малфой, которая к тому времени пила уже неделю, сидела фальшивая и неживая, словно кукла, изо всех сил пытаясь показать, что у нее все в порядке. Снейп был до такой степени погружен в себя, что, похоже, ел совершенно автоматически, не замечая еды в своей тарелке. Именно тогда у юноши впервые возникла мысль, что его соседи за столом – не люди, а искусно подражающие им манекены, и, если запустить в них чем-то тяжелым, то они разобьются на мелкие кусочки и обман раскроется. Весь ужин Драко боролся с отчаянным желанием сделать это или громко закричать, выведя мать и бывшего профессора из задумчивости, и сдерживался лишь огромным усилием воли.
После еды Снейп ушел в лабораторию, а мать отправилась в спальню, где ее поджидала очередная бутылка. Спать Драко не хотелось, гуляние по коридорам с коричневыми стенами вызывало тошноту, а на улице шел дождь. Выбора не оставалось, и юноша отправился на кухню, где ярко пылал огонь в камине и хозяйничал Петтигрю. Драко вошел, тихо присел на табуретке у большого стола и стал смотреть, как в раковине посуда, позвякивая, моет сама себя, а толстяк, пыхтя и помахивая палочкой, следит за самомесящимся тестом. К счастью, Хвост абсолютно не походил на манекен, и наблюдать за его действиями было занятно.
Петтигрю никак не отреагировал на появление юноши и ничего не сказал, но через несколько минут рядом с Драко словно из ниоткуда возникла чашка горячего шоколада и тарелка с булочками. Юноша с удовольствием принялся за еду: в столовой, среди манекенов, у него кусок в горло не лез. Драко не знал, сколько времени он провел тогда на кухне в молчании, но уходя, тихо поблагодарил толстяка. Тот в ответ пробормотал что-то успокаивающе-невразумительное.
После этого юноша по вечерам часто приходил на кухню: хотя они почти не разговаривали, в присутствии Хвоста не хотелось ни орать, ни кидаться тяжелыми предметами. Поначалу Драко просто сидел и смотрел, но он вырос в доме, где всю работу делали эльфы, и испытывал неловкость, глядя, как волшебник – пусть и не высокородный, но рыцарь Великой Цели, - трудится, словно домовик. Правда, первая попытка юноши помочь закончилась плачевно: от взмаха его волшебной палочки заварочный чайник разбился на мелкие кусочки. Хвост легким движением своей палочки восстановил пострадавший предмет посуды и, улыбнувшись, сказал:
- Никогда не знаешь, чем прихдется заниматься в жизни! С моей мамочкой случился бы удар, если бы она была жива и узнала, сколько времени я провожу на кухне!
Драко посмотрел в глаза Петтигрю и тоже улыбнулся. Во взгляде толстяка не было ни презрения, ни унижающей жалости. Казалось, Хвост понимает чувства юноши и не видит ничего зазорного в том, что высокородный наследник Малфоев ощущает себя испуганным, одиноким и растерянным, словно какой-нибудь жалкий нищеброд.
Конечно, тогда Драко еще не мог выразить словами то, что увидел в глазах своего собеседника, но навсегда запомнил огромное облегчение и радость, охватившие его душу в этот вечер.
В последующие дни они по-прежнему молчали большую часть времени, проводимого вместе, но Драко начал помогать Хвосту каждый вечер и уже всерьез. Малфой и сам удивлялся своему отношению к Петтигрю, которого презирали все волшебники без исключения, однако не сомневался в собственной правоте: среди обитателей дома в Паучьем Тупике именно неуклюжий толстяк больше других походил на человека, а не на манекен…
Вот и сейчас, воспользовавщшись тем, что мать и Снейп ушли в глубь дома, юноша, по уже сложившейся традиции, войдя на кухню, начал следить за мытьем посуды, а Петтигрю занялся приготовлением ужина. Когда чистые тарелки и ложки влетели в шкаф, а еда забулькала в кастрюлях и сковородках, толстяк сказал, улыбаясь:
- Я с утра не успел тебя с днем рождения поздравить. Извини, не до того было… Ну, хоть и с небольшим запозданием, вручаю тебе подарок…
Хвост наклонился и вытащил откуда-то из нижнего отделения шкафа большую деревянную коробку. Драко открыл ее и ахнул. Это был набор принадлежностей по уходу за метлой. Раньше, конечно, юноша никогда не стал бы пользоваться таким дешевым, но сейчас времена изменились.
Метла, купленная Снейпом для Драко, оказалась даже дороже той, что юноша оставил в Хогвартсе, но - то ли потому, что наследник Малфоев не летал почти весь прошлый год, то ли по каким-то другим причинам, - поладить с ней оказалось нелегко. Своенравное летательное средство почти не слушалось хозяина и так и норовило его сбросить. Пытаясь отладить метлу, Драко регулярно полировал ее и даже пару раз разбирал на прутики, но все было тщетно. Она все равно не слушалась, а купленный бывшим профессором дорогой набор принадлежностей израсходовался в считанные дни. Просить деньги на покупку нового Драко стеснялся: все-таки предыдущий набор он использовал слишком быстро. Так что подарок оказался очень кстати…
Петтигрю неправильно истолковал замешательство юноши и немного смущенно сказал:
- Качество, сам видишь, не ахти…
- Да ты что?! – Драко поймал себя на том, что впервые за весь сегодняшний день улыбается искренне, от души. – Это замечательный подарок! Спасибо тебе большое, только ты ведь не обязан…
Толстяк фыркнул:
- Был бы обязан – не дарил бы! Кстати, инструменты я немного подправил, наложил кое-какие дополнительные заклятия… Думаю, так будет лучше. Жидкость для протирки я, конечно, трогать не стал: зельеварение – это все же не мой конек. Между прочим, держу пари, что наш профессор подарил тебе комплект учебников за седьмой курс!
- Верно! – кивнул юноша.
Хвост снова фыркнул:
- Узнаю Северуса! Всю жизнь был повернут на учебе! «Книга – источник знаний!» - передразнил он бывшего профессора так точно, что Драко рассмеялся.
– На самом-то деле, – тем временем продолжал говорить Петтигрю, – не учебники, а жизнь – источник знаний! Ни одна книга не научит тому, что можно узнать на собственном опыте!
Юноша подумал, что сейчас его собеседник не совсем прав. Может быть, если бы Хвост в детстве чаще читал учебники, то сейчас не исполнял бы обязанности домашнего эльфа, а занимался работой, более приличествующей волшебнику и полезной для Великой Цели. Впрочем, сам он, высокородный Драко Малфой, изучил в своей жизни множество книг, но в последнее время тоже часто моет посуду, причем по собствнной инициативе. Так что не ему упрекать Петтигрю…
Вдруг в коридоре послышались тяжелые шаги.
- Легок на помине, - фыркнул толстяк.
Юноша прошел из кухни в маленький чуланчик. Свою дружбу с Хвостом Драко не скрывал, но и афишировать тоже не собирался.
Через несколько секунд на пороге кухни появился Снейп. Он был очень бледен, держался рукой за стену и тяжелым взглядом осматривал кухню.
- Ты, я вижу, уже закончил все приготовления к ужину, Хвост? – хрипло спросил бывший профессор.
- Да, Северус.
Снейп поднял одну бровь и кивнул:
- Хорошо… Знаешь, а ты не перестаешь меня удивлять! Вот уж не думал, что ты научишься так прилично готовить! Наш господин хвалил твою стряпню. На мой взгляд, если ты вдруг останешься без работы, то без проблем сможешь устроиться в любой ресторан. Какой прогресс! Не ожидал от тебя такой прыти!
- Толковый человек нигде не пропадет, - спокойно ответил Петтигрю. - А вот тебя не возьмут ни в один ресторан из-за полного отсутствия хороших манер.
- Да, - слегка улыбнулся бывший профессор, - в отличие от некоторых, я не блюдолиз.
- Не лизоблюд, ты хочешь сказать, - кротко поправил своего собеседника толстяк. – Это слово произносится именно так…
- Никогда не интересовался, как произносится это мерзкое слово! – в голосе Снейпа звучало раздражение.
- А зря, - заботливо сказал Хвост. – Любые знания нужны и полезны, ты же сам так говоришь…
Улыбка бывшего профессора, никогда не отличавшаяся особой приветливостью, сейчас особенно напоминала оскал:
- В ближайшие несколько часов у тебя будет масса возможностей донельзя расширить свой кругозор, паразит. (А вот это уже серьезно: во 2-ой главе ПП Снейп называет Хвоста «vermin». Данное слово означает в первую очередь «паразит», что исчерпывающе характеризует положение однорукого толстяка в Паучьем Тупике и отношение Снейпа к Петтигрю. Переведя это слово как «червяк», «росмэновские» переводчики, на мой взгляд, сильно исказили смысл отрывка - прим. авт.) Эксперимент близится к завершению, и мне нужна твоя помощь. Надеюсь, ужин приготовится без тебя?
- Да, все будет в порядке, только я оставлю записку миссис Малфой и Драко.
- И напиши им, что не нужно ждать нас, если мы опоздаем к ужину. Я не знаю, сколько времени займет работа!
Петтигрю кивнул и сделал соответствующую приписку. Закончив, он слегка поклонился и насмешливо улыбнулся:
- Я к вашим услугам, сударь!
Бывший профессор тоже поклонился в ответ и страшно осклабился:
- «Добро пожаловать в мой дом!» - сказал паук мухе!
Сэтими словами Снейп быстро вышел из кухни, и толстяк вприпрыжку кинулся за ним.
Драко выбрался из чуланчика и сел на стул. Юноша не знал, какими экспериментами занимается бывший профессор, но помогающий ему Петтигрю каждый раз приходил из лаборатории полумертвый от усталости. Драко долго не подозревал об этом, но однажды, проснувшись посреди ночи от стука шагов в коридоре, выглянул и увидел толстяка, возвращающегося после работы в лаборатории Снейпа. Белый как мел, с трясущимися руками, Хвост больше, чем когда бы то ни было напоминал манекен и только после приготовленных Драко нескольких чашек чая немного пришел в себя. С тех пор в дни, когда Петтигрю помогал бывшему профессору в его опытах, юноша не ложился спать, не дождавшись возвращения толстяка. В чем большем количестве опытов участвовал Петтигрю, тем хуже ему после них было…
Драко как раз размышлял, чем же занимается Снейп в своей лаборатории, когда на кухню вошла Нарцисса.
- А, вот ты где! – сказала она. – Почему ты сидишь на этой душной кухне?! Сейчас ведь такая прекрасная погода! Пойдем подышим свежим воздухом, милый, ты не возражаешь? Или ты теперь слишком взрослый, чтобы гулять вместе со своей матерью?
- Мама, я достаточно взрослый, чтобы ходить с тобой везде и всюду! – весело отозвался юноша, с иумлением глядя на Нарциссу. Сейчас миссис Малфой была именно такой, какой он помнил ее с самого детства, - жизнерадостной, деловитой, веселой женщиной. И Драко мог поклясться, что его мать не просто хочет прогуляться с ним, а что-то замышляет…
Пока они шли сначала по унылому коридору дома, а затем – по залитой солнцем убогой улице, Нарцисса весело щебетала, вспоминая смешные случаи, происходившие с ней в юности. Но когда Малфои покинули Паучий Тупик, женщина перестала улыбаться и жестом велела сыну подняться на стоящий у реки небольшой холм, такой же замусоренный, как и остальной берег.
После того как мать и сын оказались на вершине, откуда было хорошо видны окрестности, Нарцисса взмахнула палочкой и очертила ею окружность вокруг себя и Драко, а затем довольно улыбнулась:
- Снейп и Петтигрю прошли в лабораторию и, как и всегда, останутся там до поздней ночи. На всякий случай я еще использовала защитное заклятие. Оно довольно слабенькое, поэтому заметить его нелегко, но оно помешает подслушать нас…
Миссис Малфой тяжело вздохнула, собираясь с мыслями, и сказала:
- Драко, мне нужно с тобой очень серьезно поговорить. Не верь Снейпу! Это страшный человек!
Юноша немного растерялся от неожиданности:
- Но… почему ты так думаешь, мама?! Профессор Снейп очень нам помог…
- А зачем он нам помог?! – перебила сына Нарцисса.
- Но… - Драко еще больше растерялся, - они долгие годы дружили с моим отцом…
- Драко, проснись! Ты уже не ребенок! – в голосе миссис Малфой слышалась ярость и безысходное отчаяние. – Дамблдор тоже считал себя другом Снейпа, и где он теперь?!
- Дамблдор – враг Великой Цели, - возразил юноша уже увереннее, - и наш господин вынес ему смертный приговор…
- Дамблдор поручился – ЛИЧНО ПОРУЧИЛСЯ, понимаешь?! – за Снейпа перед Визенгамотом! Если бы не директор Хогвартса, Снейп гнил бы сейчас в Азкабане! Дамблдор поставил на кон собственную репутацию ради спасения безвестного Пожирателя Смерти – и что он получил в награду за свою доброту?! Люциус никогда не рисковал ради Снейпа, так почему же профессор нам помогает?!
- Мама, Снейп отказался от своих чувств к Дамблдору ради Великой Цели. Она превыше всего для нас, разве ты забыла?!
Нарцисса посмотрела на сына с нескрываемой жалостью, потом оглянулась по сторонам и прошептала:
- Дамблдор был великим волшебником, благородным и мудрым человеком! Его будут помнить всегда - как Мерлина, как Основателей Хогвартса! Убийство Дамблдора, - женщина вновь огляделась по сторонам и зашептала еще тише, - это страшное злодеяние, которому нет прощения! Его ничем невозможно искупить! Убийца директора Хогвартса навеки проклят!
Вспоминая позже этот разговор, Драко и сам удивился, почему не возразил матери: ведь враг Великой Цели не может быть благородным человеком, а его убийство полностью оправдано. Но в то время эти здравые аргументы почему-то не пришли юноше в голову. Наоборот, по его спине прошел холодок:
- То есть ты хочешь сказать, что я был бы навеки проклят, если бы убил Дамблдора?!
Миссис Малфой энергично кивнула:
- Да! Когда я год назад шла сюда к Снейпу, то не надеялась, что он согласится помочь тебе, и уж тем более не рассчитывала на его Нерушимую Клятву! То, что профессор для нас сделал, - это великая услуга! Мы никогда не сможем отплатить ему за нее сторицей!
Юноша вдруг вспомнил случайно подслушанный разговор своих родителей. Произошло это лет десять назад. Как-то вечером, когда Люциус и Нарцисса собирались на бал, к ним неожиданно зашел Снейп. Отец Драко прервал бальные сборы и вместе с гостем ушел в кабинет. Разговор затянулся, и, когда Люциус вернулся к жене, она проявила некоторое недовольство:
- Зачем ты продолжаешь общаться с этим замухрышкой? – капризно и слегка насмешливо спросила Нарцисса.
- Он декан Слизерина и будущий учитель Драко, - спокойно ответил Малфой-старший.
Молодая женщина, ослепительно прекрасная в своей белоснежной бальной мантии, насмешливо фыркнула:
- Да, Финеас Найджелус перевернулся бы в гробу, если бы узнал, кто сейчас занимает его место в Слизерине! Но ты мне не ответил, милый! Ты ведь не обязан общаться со всеми будущими учителями Драко!
- У Северуса замечательные мозги, - резко сказал Люциус, - и он может оказаться нам очень полезен!
Драко, уже тогда умевший подмечать оттенки настроения людей, понял, что мать неприятно удивлена жестким тоном отца, но, не желая ссориться, она сделала вид, что не принимает сказанного всерьез, и улыбнулась:
- Ты очень любишь пошутить, милый! Уж не знаю, чем этот нищеброд может быть нам полезен, но тебе виднее!
- Вот именно! – кивнул Люциус…
Из воспоминаний Драко вернули к реальности и слова матери:
- Профессор совершил для нас огромное благодеяние! Не знаю, кто из наших родичей согласился бы пожертвовать собой ради тебя… - голос Нарциссы сорвался.
- Но, если это так, почему ты просишь меня не верить Снейпу?! – юноша почувствовал себя сбитым с толку.
- Потому что не знаю, какой награды он потребует от нас за свою услугу! – очень жестко ответила Нарцисса.
- Но… профессор сделал это ради дружбы с моим отцом!
- Дамблдор тоже считал себя другом Снейпа… Пойми, такие люди, как профессор, ничего не делают просто так! Если Снейп согласился совершить ради нас настолько страшное злодеяние, значит, ему что-то от нас нужно. И это «что-то» он ценит выше не только своей чистой совести, но и собственной безопасности…
- Но… что это?!
- Не знаю! – яростно ответила Нарцисса, - но это точно не деньги! Я была в курсе всех финансовых дел твоего отца и абсолютно уверена, что из нашего фамильного состояния никогда не исчезала такая большая сумма, какую, по словам Снейпа, Люциус оставил нам на жизнь в Паучьем Тупике. Твой отец допускал, что его могут арестовать, но не мог и предположить, что нам с тобой тоже придется скрываться… Поверь мне, мы сейчас живем на деньги Снейпа!
- Но… откуда у него столько?!
- Наш господин щедро награждает своих сторонников, а профессор, насколько я поняла, помогает ему находить средства для поддержки неимущих рыцарей Великой Цели. Но те деньги, что Снейп готов потратить для нас, - это все равно очень большие расходы! И если он на них идет, значит, ему нужно от нас что-то очень серьезное!
- Но что именно?! – Драко чувствовал себя невероятно усталым.
- Если бы я знала! Когда-то мне казалось, что ему нужна я, но сейчас я понимаю, что ошибалась…
Миссис Малфой закусила губу и уставилась невидящим взглядом куда-то в сторону.
Юноша вспомнил, как в один из первых дней их жизни в Паучьем Тупике проснулся от странного шума за стеной - в комнате, где жила мать. Юноша понял, что Нарцисса ходит туда-сюда, бормоча себе под нос какие-то неразборчивые слова. Затем простучали каблучки – мать вышла из спальни в их гостиную, а оттуда - в коридор. Драко встревожился: ему было непонятно, зачем Нарцисса среди ночи отправилась бродить по этому мрачному дому. Юноша встал и сначала заглянул в спальню матери – она была пуста. Затем он прошел сначала в их гостиную, а оттуда – в коридор. Пару минут там никого не было, но потом вновь раздался стук каблучков. Драко едва успел вбежать в гостиную и спрятаться за портьерой, когда в комнату, благоухая неизвестно откуда взявшимися духами, вошла миссис Малфой. Юноша с удивлением заметил, что волосы матери уложены в высокую затейливую прическу, а уши, шея и руки украшены иллюзиями драгоценностей. Да и мантия – та самая, в которой женщина бежала из дома, - выглядела немного по-другому, словно Нарцисса наложила на нее специальные чары.
Не заметив спрятавшегося сына, миссис Малфой вбежала в свою комнату. Драко услышал, как там стукнуло что-то тяжелое, потом заскрипели пружины кровати. Нарцисса легла и, как показалось юноше, заплакала. Драко был очень озадачен поведением матери и не рискнул утешить ее, боясь расстроить еще больше. Через пару дней после этих событий Нарцисса начала пить…
Только сейчас юноша понял, что произошло в ту ночь, и, молча ругая себя за тупость, спросил:
- Но, если профессору не нужно то, чего ты боялась, может быть, все не так уж плохо? Ведь он нам действительно помог, а за помощь нужно платить!
- Драко, милый, пойми меня правильно! – Нарцисса тяжело вздохнула. – Если профессор заставит платить МЕНЯ – я сделаю все, что он захочет! Я сильная, я все вынесу, все стерплю… Но я не позволю Снейпу сломать ТВОЮ жизнь!
- Но почему ты думаешь, что он хочет ее сломать?! Пока профессор нам ничего плохого не делал!
- Наш господин предлагал ему любую награду за убийство Дамблдора, но Снейп выбрал нас! - горько ответила миссис Малфой.
- Но... профессор же объяснил, почему он так поступил!
- И сказал правду - но не всю! Видишь ли, на праздничном пиру Темный Лорд официально подарил нас Снейпу. Теперь мы – собственность профессора!
- То есть как?! – Драко решил, что мать бредит. – Мы же не эльфы, а высокородные волшебники! Мы не можем быть ничьей собственностью!
- Мы сейчас – собственность профессора Снейпа, - еще раз повторила Нарцисса, тщательно выговаривая каждое слово. – О, профессор очень заботливый собственник! Он прекрасно с нами обращается! Но ведь и домашний скот откармливают, прежде чем съесть… Если с нами что-нибудь случится, никто, никто в целом мире не встанет на нашу защиту! И я сильно подозреваю, что Снейпу нужна не я, а ты. Но я не позволю ему причинить тебе вред!
- Мама, что ты говоришь?! – юноша подумал, что у матери явно не все в порядке с психикой.
- Нет, не думай, я не сошла с ума, - фыркнула миссис Малфой. – Но давай рассуждать здраво! Никто не будет счастливее меня, если я ошибаюсь. Но представь на минутку, что я права и мы с тобой попали в ловушку. Если все сложится хорошо, мы спасемся вдвоем. Но предположим, что по какой-то причине мы не сможем выбраться вместе. Тогда кому-то из нас суждено остаться здесь навсегда, и это буду я! Молчи! – женщина резко остановила готового заговорить сына. - Ты попал в беду по нашей с отцом вине, и я должна искупить ее. Ты вырос именно таким, какаим мы хотели тебя видеть! Ты молод, красив, добр и талантлив, ты должен жить долго и счастливо – жить так, как не смогли мы с твоим отцом…
- Мама, не говори так, - Драко по-настоящему испугался. – Вот увидишь, ты ошибаешься! Все будет хорошо!
- Не будет, - горько ответила Нарцисса. – Слишком много ошибок совершили мы с твоим отцом, да и другие твои родственники вели себя ничуть не лучше… Но я сделаю все, чтобы тебе не пришлось платить по чужим счетам…
- Я не хочу, чтобы ты страдала из-за меня! Ты думаешь, я смогу жить после этого?!
- Сможешь! Такова жизнь: старшие гибнут, спасая младших. Живет же Поттер, зная, что его родители отдали жизни, защищая его. Дамблдор тоже погиб, спасая своих студентов… Не бойся, милый, я готова к смерти…
- Мама, о чем ты говоришь?! – юноша вновь подумал, что у матери нелады с психикой. – Ведь ничего плохого еще не случилось!
- Когда плохое случится, у нас не будет времени разговаривать! А пока запомни: о чем бы ни попросил тебя профессор Снейп, - не делай этого сразу, а сначала посоветуйся со мной! Я знаю, ты в последнее время подружился с Петтигрю, но не забывай: этот безобидный толстячок предал своих лучших друзей! Он и тебя продаст, если сможет заработать на этом хоть горсть кнатов!
- Нет, Петтигрю не такой!
- Вот это да! – хмыкнула Нарцисса. – А я явно недооценила Хвоста! Повторяю: он предал своих лучших друзей! Не верь ему и сообщи мне, если он о чем-то тебя попросит, даже о самой малости… Знаешь, тетя Белла рассказывала, что мракоборцы любят играть в «доброго и злого». Один мракоборец суров и груб с арестованным, а другой мягок и вежлив. Арестованный, конечно, тянется ко второму и все ему рассказывает, не подозревая, что такой приятный человек на самом деле работает в паре с первым... Не попадись в эту ловушку, милый! Два предателя скорее договорятся друг с другом, чем с теми, кто на них не похож…
Слова матери встревожили юношу. Неужели она права и Петтигрю просто притворяется? Драко сам поразился, как напугала его такая возможность.
- А уж если дело примет серьезный оборот, - тем временем говорила Нарцисса, - бросай меня и беги отсюда без оглядки! Ты должен выбраться живым из этой паутины - ради меня, ради отца!
Юноша твердо решил, что не бросит мать ни при каких обстоятельствах, но понимал, что спорить с ней сейчас бесполезно. А если она права в своих диких предположениях, то, и в самом деле, лучше обсудить план действий прямо сейчас…
- Куда бежать? – с горечью спросил Драко. – К Уизли в курятник?
- К Андромеде Тонкс. Она твоя тетя и очень добрая женщина. Долгие годы мы с ней не общались, но и вражды между нами никогда не было. Нимфадора, дочь Андромеды, - мракоборец. Думаю, она тебя арестует, но, по-моему, даже Азкабан для тебя будет безопаснее этого дома, да и к долгому сроку заключения тебя не приговорят: ведь сам ты ничего страшного не сделал…
- Не хочешь же ты отправить меня в Азкабан?! – Драко окончательно понял, что с его матерью не все в порядке.
- Не хочу, - горько ответила миссис Малфой. – Но я хочу, чтобы ты остался жив, а иного выбора у нас может не оказаться… Знаю, мои слова тебе не понравились, но ты уже взрослый, должен принимать вещи такими, какие они есть, и быть готовым ко всему. Подумай как следует, и ты поймешь, что я права. И заклинаю тебя: не верь Снейпу и Петтигрю! Те, кто верил им раньше, уже мертвы! Не повторяй чужих ошибок!
- Хорошо, я не буду верить Снейпу и Петтигрю, - терпеливо кивнул Драко, понимая, что мать станет уговаривать его до тех пор, пока он не согласится.
- Вот и молодец! – через силу улыбнулась Нарцисса. – А сейчас нам пора возвращаться: они могут заметить наше отсутствие. Если тебя спросят, чем мы все это время занимались, - скажи, что я вспоминала Люциуса и плакала. Как же хорошо, что ты изучил окклюменцию!
К ужину ни Снейп, ни Петтигрю из лаборатории не вышли. Нарцисса ушла спать рано: было видно, что ее очень измотал этот день. Драко оставалось лишь надеяться, что в спальне матери не появилась очередная бутылка, но поделать он ничего не мог.
Когда старомодные часы на кухне пробили десять, юноша вымыл всю посуду и продолжил приготовления к завтраку, начатые Петтигрю еще днем. Было ясно, что Хвост вернется из лаборатории вымотанным до предела.
Минуты лениво ползли, сменяя одна другую. Когда пробило полночь, Драко встревожился по-настоящему: Петтигрю очень редко работал со Снейпом так долго. В половине первого юноша покинул кухню и перешел в гостиную бывшего профессора, которая располагалась ближе к лаборатории. Впрочем, в жилые комнаты вообще не доносились звуки из помещений, где Снейп проводил опыты (видимо, днем Темный Лорд специально сделал так, чтобы его гневные слова услышали все, кто сидел в столовой). Тишину нарушало только размеренное тиканье часов. Драко пытался читать, но не мог сосредоточиться. Начал ходить по комнате – звук шагов мешал прислушиваться к происходящему в дальнем конце коридора, где располагалась лаборатория…
Неуверенные, шаркающие шаги послышались лишь в начале второго. Драко выскочил в коридор и увидел Петтигрю. Толстяк шел медленно, держась за стену, и был очень бледен, но, заметив юношу, улыбнулся и глухо сказал:
- Почему ты не спишь?
- Зачитался и не заметил, как время прошло, - ответил Драко, сам удивляясь своей радости оттого, что Петтигрю вышел из лаборатории сравнительно невредимым.
- Ты не обязан…
- Был бы обязан – не читал бы, - перебил толстяка Малфой. – Как ты? Чаю хочешь?
- Да, не откажусь, - снова улыбнулся Хвост.
Вдвоем они отправились на кухню. Юноша выложил на стол тарелку с бутербродами, поставил чайник на огонь и, вновь повернувшись лицом к кухонному столу, увидел, что Петтигрю, вместо того, чтобы есть, достает из шкафа заварку.
- Сиди спокойно! – резко сказал Драко. – Тебе сейчас не надо напрягаться!
- Почему это?! - фыркнул толстяк. – Я абсолютно здоров и полон сил и энеэээээ…
Не договорив фразы, Хвост как-то странно изогнулся назад и начал падать. Все дальнейшее произошло очень быстро, так что юноше оставалось только смотреть, как толстяк, с глухим стуком упав на спину, бьется на полу в страшных корчах. Магл сказал бы, что происходящее с Хвостом очень напоминает приступ эпилепсии, но Драко такой болезни не знал и от неожиданности застыл в оцепенении. Руки, ноги и туловище Петтигрю изгибались под неестественными углами, на губах выступила пена, глаза закатились. Серебряная рука оторвалась от культи и, пролетев по воздуху некоторое расстояние, рухнула прямо в тарелку с бутербродами, разбив ее вдребезги. Осколки стекла и куски еды разлетелись по кухне, но никто не обратил на это особого внимания. Петтигрю бился в судорогах, а Малфой смотрел на него, замерев от ужаса. Наконец странное оцепенение прошло. Юноша выскочил из кухни и бросился по коридору, громко крича:
- Профессор Снейп! Профессор Снейп!
Одна из дверей отворилась, и на ее пороге появился бывший декан Слизерина, также очень бледный.
- Что случилось?! – резко спросил профессор.
- У Петтигрю припадок… бьется в корчах… - задыхаясь, выговорил Драко.
Бывший профессор что-то пробормотал и резко распорядился:
- Бегите к нему и, если сможете, постарайтесь сделать так, чтобы он не поранился. Хвост лежит на кухне?
Юноша кивнул, не в силах больше произнести ни слова.
- Я сейчас возьму лекарства. Буду через несколько минут, - Снейп скрылся в комнате, плотно закрыв за собой дверь, а Драко бросился обратно на кухню.
Вернувшись, юноша увидел, что припадок продолжается, хотя судороги стали немного слабее. Падая, толстяк расшиб голову, но рана была неглубокая. Драко как раз нацелил палочку на кровоточащий шрам, когда в кухню вбежал бывший профессор. Оттеснив юношу в сторону, он навел на Петтигрю свою палочку и прошептал какое-то заклинание. Судороги тут же прошли, но Хвост потерял сознание. Подойдя к лежащему вплотную, Снейп присел рядом на корточки, открыл ему рот и стал вливать туда какую-то жидкость из темной бутылочки. Через некоторое время толстяк закашлялся, открыл глаза и хрипло спросил:
- Чем ты меня поишь?
- Тем, что не даст тебе сдохнуть, недоумок, - ласково ответил бывший профессор. – После такого припадка человек может сутки проспать, а без лекарства ты не выживешь!
- Ты не волнуйся, Северус, - к изумлению Драко, Петтигрю говорил так, словно чувствовал себя виноватым перед Снейпом, - завтра утром я буду в порядке, и мы продолжим работу. Это у меня просто голова закружилась, вот и все…
Губы бывшего профессора побелели, и он сквозь зубы сказал:
- У меня есть другое предложение.
- Какое? – быстро спросил Хвост.
- В двух кварталах отсюда стоит водонапорная башня. Ею давно не пользуются, но она еще крепкая, и ступеньки внутри выдержат человека, даже такого толстяка, как ты. Завтра с утра поднимись на самый верх и спрыгни вниз – это гораздо более быстрая и легкая смерть, идиот ты несчастный! – бывший профессор сорвался на крик. – После такого припадка тебе неделю нельзя подходить к лаборатории! Неделю, ты понимаешь?! Ты мне всю серию опытов сорвешь, кретин безмозглый! Ведь говорил же тебе: при первых симптомах нужно прекратить работу! При первых! А это не первые симптомы, а глубокое поражение! Клиническая картина! Вот ведь дебил…
Успокоившись так же внезапно, как и раскричался, Снейп поднялся с пола и встал у стола, мрачно глядя на лежащего у его ног человека, затем взмахнул палочкой и заживил шрам на голове Хвоста.
- Завтра после обеда я буду в форме, Северус, - очень спокойно сказал толстяк. – А прервать работу мы не могли, и ты сам это понимаешь… Очень уж интересные результаты пошли…
- Результаты!!! Интересные!!!.. Сколько их уже было за это время!!! В первый раз, что ли?!.. – бывший профессор, снова придя в неистовую ярость, хотел еще что-то выкрикнуть, но одернул себя и закончил уже спокойно:
- Ни о каком завтра не может быть и речи. А если уж тебе пришла охота кончать с собой – прыгай с башни, это быстрее и не так мучительно. Только объяснительную записку не забудь оставить: я не хочу отвечать за умерщвление помощника.
- Я тебе не помощник, а сотрудник! – теперь рассердился и Петтигрю.
Снейпа, однако, эта ярость позабавила, и он заговорил уже спокойнее, хотя и с заметным раздражением:
- Совершенно верно, Хвост, ты не помощник! Помощники помогают, а ты мне только мешаешь! Ты самый настоящий паразит! И я вынужден буду пожаловаться на твое безответственное поведение!
- Завтра вечером я буду в форме! – твердо повторил толстяк.
- Через три дня после обеда! – жестко сказал бывший профессор. – И то я еще посмотрю, в каком ты будешь состоянии! А пока выпей…
Снейп достал из кармана какой-то пузырек и подошел к лежащему, но Петтигрю отчаянно замотал головой:
- Ты прекрасно знаешь, что мне сейчас нельзя это пить!
- У нас нет выбора, - мрачно проговорил бывший профессор. – Тебе нужен еще один припадок?!
- Я не буду это пить! – голос толстяка сорвался на визг.
- Прекрати истерику! – прикрикнул Снейп.
- Это не истерика, - заговорил Хвост уже спокойнее. - Ты и сам понимаешь: пока мне нельзя пить то, что ты предлагаешь. Припадков у меня больше не будет, а если они и начнутся, то только из-за тебя, зануда. Меня раздражает твое нытье, ты дышишь моим кислородом и занимаешь пространство моей кухни. Уйди, отсюда, а?
Снейп пожал плечами и взмахнул палочкой. Серебряная рука, по-прежнему лежащая на столе среди осколков стекла и кусков еды, поднялась в воздух и, пролетев несколько метров, приблизилась к культе Петтигрю. Затем чудесный протез сам собой наделся на обрубок руки, да так ловко, словно никогда и не покидал своего привычного места. Убедившись, что все в порядке, бывший профессор поставил пузырек на стол, и сказал:
- Береги голову, паразит: запасной у тебя нет. И протезами не разбрасывайся: они, между прочим, денег стоят! Если будет новый приступ – зовите меня…
Затем Снейп вышел из кухни. Толстяк полежал еще несколько минут, попробовал подняться с пола, но снова опустился обратно, достал из кармана мантии ключ и попросил Драко:
- Пожалуйста, возьми это и открой шкафчик, который стоит в моей комнате: нужно три раза повернуть ключ по часовой стрелке и два раза – против. В шкафчике ты найдешь бутылку. Пожалуйста, принеси ее сюда… Только сначала чайник выключи. Если из него выкипит вся вода и он распаяется, придется отвечать перед занудой за порчу ценного имущества…
Драко сделал все, о чем его попросили. Когда он открывал тумбочку, ему показалось, что в дальнем пустом углу комнаты что-то поблескивает, но, приглядевшись, юноша понял, что ошибся. Бутыль, о которой говорил Хвост, оказалась очень большой. Ее на три четверти наполняла густая белесая непрозрачная жидкость с отвратительным запахом.
Шагая по коридору, Драко услышал в кухне какой-то шум и ускорил шаг. К счастью, у Петтигрю не случилось нового припадка. Лежа на полу, толстяк вполголоса бормотал:
Меня укусила акула,
Когда я стоял в океане.
Но я оставался спокоен,
Терпел и закончил работу!
Потом прибежали ребята –
И эта акула узнала,
Что могут румяные парни
Из третьей ремонтной бригады!
Аквалангисты – это не игра!
И взрослые знают, и дети:
Мы радость творим на планете!
Аквалангисты – это не игра!
(Текст песни «Аквалангисты» (ее придумала и поет российская группа «Манго-Манго») будет время от времени цитироваться в моем фике. В моей вселенной эти стихи созданы одним из персонажей фика – прим. авт.)
У Драко так задрожали руки, что он с трудом удержал тяжелую бутыль. В первый момент юноша подумал, что Петтигрю после припадка просто помешался. Однако потом Малфой понял свою ошибку и, донельзя удивленный, замер на пороге.
Закончив куплет, толстяк повернул голову в сторону двери и вдруг дико расхохотался. Драко сначала испугался еще больше, – очень уж неуместным был этот приступ веселья, - но потом тоже рассмеялся, поняв, что Хвост хохочет искренне. Так они и смеялись в течение нескольких минут.
- Ох, видел бы ты свое лицо со стороны, - наконец сумел сказать Петтигрю, утирая с глаз слезы. – Ты, наверное, решил, что я совсем рехнулся?
- Ну, - смутился юноша, - не совсем, но…
- Не волнуйся, - толстяк говорил серьезно, но в его глазах еще прыгали лукавые искорки, - если я до сих пор еще не сошел с ума, то и впредь мне это не грозит. Все будет в порядке… Принес бутылку? Вот и молодец… Налей-ка мне стаканчик…
Драко так и сделал, хотя и не представлял себе, что эту странную жидкость можно пить. Однако Хвост с видимым удовольствием осушил стакан и несколько минут лежал с закрытыми глазами, блаженно улыбаясь, а потом довольно сказал:
- Не только наш зануда умеет варить зелья – я тоже кое-что могу!
После этого жизнеутверждающего заявления Петтигрю рывком сел и с большим трудом начал подниматься на ноги. Выглядел, однако, толстяк настолько плохо, что юноша рискнул предложить:
- Может быть, все же стоит выпить лекарство профессора Снейпа?
- Хорошо, что ты мне напомнил! – обрадовался Хвост. – Дай-ка сюда пузырек!
Получив от Драко маленький флакончик, Петтигрю с неприятной улыбкой бросил лекарство в печь. Пламя на мгновение вспыхнуло ярко-зеленым, а потом вновь стало прежним.
- Вот так! – довольно хмыкнул толстяк, насмешливо глядя на оторопевшего юношу. – От соблазнов нужно держаться подальше… Пожалуйста, отнеси бутыль ко мне в комнату и спрячь в шкафчик. И не забудь запереть его: два раза по часовой стрелке и три раза – против…
Драко так и сделал и, вернувшись на кухню, обнаружил, что Хвост по-прежнему стоит, полуприкрыв глаза и держась рукой за стену. Юноша взял Петтигрю за другую руку и помог ему дойти до его спальни. Добравшись до кровати, толстяк рухнул на нее, словно подкошенный, и вытянулся на постели со вздохом невероятного облегчения.
- Ну, я пойду, - сказал Драко, изрядно уставший после всех этих происшествий. – Спокойной ночи!
- Да-да, иди! – закивал Хвост. – Теперь я чувствую себя хорошо…
Но отчаянное, загнанное выражение глаз толстяка явно противоречило этим словам, и Драко принял решение:
- Я, пожалуй, еще немного тут посижу, - сказал он, устроившись на стоящем у кровати стуле и потушив большинство горевших в комнате свечей. – Если начнется новый припадок, ты ведь не сможешь позвать профессора Снейпа…
- Да не будет у меня больше никаких припадков, так что тебе вовсе не обязательно со мной сидеть! - раздраженно отозвался Хвост, но бесконечная благодарность, появившаяся в его глазах, показала юноше, что он поступил правильно.
Некоторое время они провели в молчании; ночную тьму рассеивал лишь свет одинокой свечи у изголовья кровати. Затем Петтигрю спросил с какой-то странной интонацией:
- Скажи, Драко, а ты встречался с девушками, когда учился в Хогвартсе?
Эти слова показались юноше очень странными, и недавний разговор с матерью вновь всплыл в его памяти. Драко растерялся: неужели Нарцисса была права в своих подозрениях?!
Заметив смущение юноши, Хвост хмыкнул:
- Постарел я, отстал от жизни! Думаю, девушки тебе сами на шею вешались! Парень ты красивый, умный и богатый – да в борьбе за твое внимание девчонки, наверное, сражения устраивали похлеще, чем на Чемпионате мира по квиддичу!
Драко улыбнулся: толстяк угадал верно.
- Но я не о том тебя хотел спросить, - заторопился Петтигрю. – А сам ты влюблялся в девушку – до разрыва сердца, так, что невозможно дышать без нее?
- Да, влюблялся, - ответил юноша, очень удивленный: об этом он никому никогда не рассказывал и даже воспоминания хранил под контролем окклюменции.
- Это случилось на рождественском концерте, - вдруг сказал Хвост странным, приглушенным голосом. – Сейчас в Хогвартс неохотно пускают посторонних, а когда я там учился, перед рождественскими каникулами устраивались большие концерты. Выступали приглашенные артисты, студенты тоже готовили номера… Я увидел ее на рождественском концерте. Я помню тот день в мельчайших подробностях, хотя столько лет уже прошло… Я смотрел на нее и не понимал, почему никто не удивляется, что в нашей школе учится самая лучшая девушка в мире. Но все были заняты только собой и принимали ее присутствие как должное, не понимая, как им повезло… Мне казалось, что если бы в тот день она подошла и заговорила со мной, я бы умер от счастья…
Толстяк тяжело вздохнул:
- Но она не подошла… Когда каникулы закончились, я подошел к ней сам – но она отказалась со мной встречаться! Отказалась раз, другой, третий… Она была очень вежлива – мило улыбалась, приветливо говорила, - но у нее всегда находились веские причины, чтобы никуда со мной не ходить… Я встревожился и навел справки: оказалось, она вообще не встречается с парнями. Я обсудил эту проблему с… со знающими людьми и успокоился. Наверное, она просто еще не повзрослела и не интересуется парнями, а когда заинтересуется, то, конечно, вспомнит обо мне и по заслугам оценит мою преданность… - Петтигрю заскрипел зубами. – И я стал ждать… Вот ведь кретин! Как оказалось, к тому времени она уже достаточно повзрослела, чтобы встречаться с парнями, а я, дурак, долго ни о чем не подозревал, так как ее кавалер не появлялся с ней на людях! – Хвост стукнул уцелевшей рукой в стену. – Все открылось год спустя, на Святочном Балу. Я предлагал ей пойти туда со мной, – несколько раз предлагал! – а она отказалась! У нее, видишь ли, были какие-то дела! На Рождество! Я очень хотел увидеть, кто станет ее спутником, кого она предпочла мне, - но она вообще не пришла! Ее тупоумный поклонник припас для нее какие-то иные развлечения. Поздно вечером я на минуту вышел из Большого Зала и увидел их… вдвоем. Она смотрела на него, как никогда не смотрела на меня, и улыбалась ему, словно он говорил ей что-то очень важное и интересное. Это можно было бы пережить, если бы она и в самом деле ему нравилась, но я понимал, что у него не было к ней никаких чувств - только грязные мысли и подлый расчет! Презренный обманщик украл у меня мою девушку! Я до сих пор жалею, что не убил его тогда же…
Толстяк закашлялся, а потом злобно засмеялся:
- Но гнусный вор запомнил тот вечер на всю жизнь, уж я постарался! Я надеялся, что больше он не будет беспокоить ее, но ошибся: его подлость оказалась сильнее страха. Ей я ничего объяснить не мог: она просто не понимала, какими плохими могут быть люди, и не поверила бы мне. Но я не собирался позволять ему и дальше лгать ей, поэтому разработал план. Я готовился три месяца! Дело было трудное, даже с Картой Мародеров… Но в конце концов все сработало так здорово, что я сам удивился! Она поняла, что он не заслуживает ее любви, и очень сильно расстроилась. Она сказала, что пока не готова к новым отношениям, но во время летних каникул, возможно, будет встречаться со мной… Сейчас мне кажется, что если бы я не послушался ее, а поцеловал бы прямо тогда, то она никогда бы больше не вспомнила об этом подлеце. Но я был круглым дураком и хотел, чтобы она хорошо обо мне думала… Я считал дни до каникул: март, апрель, май… Оставалось всего тринадцать дней – всего тринадцать, понимаешь?! – когда случилась беда…
Хвост немного помолчал, закусив губу, а потом фыркнул:
- Мой прекрасный план рухнул из-за ерунды! Подумать только, оставалось всего тринадцать дней… Они вновь помирились, и она решила, что я ее обманул. А он… целовал ее при всех! Я знал, что раньше они никогда не целовались, а теперь он держался так, словно она его собственность, и постоянно ее лапал! Я попытался ей все объяснить - она посмотрела на меня, словно я был гигантским докси! Она не понимала, какая опасность ей угрожает, и мне не удалось ее переубедить… Но я не мог видеть, как этот мерзавец цинично пользуется ее наивностью, я должен был его остановить, понимаешь?!
- Понимаю, - кивнул Драко в некоторой растерянности. Чем больше рассказывал толстяк, тем сильнее раздражался и сейчас выглядел почти безумцем. Заверения юноши, кажется, успокоили Петтигрю, и он тихо добавил:
- Я должен был спасти ее от этого монстра… У меня оставалось мало времени: учебный год подходил к концу, а я не мог позволить подлецу встречаться с ней на летних каникулах… Я составил новый план, еще лучше прежнего, но он опять сорвался из-за ерунды!.. Теперь все стало гораздо хуже: мне пришлось дать клятву Дамблдору, он догадался… А она сказала, что я подлое чудовище и навеки проклят. Она пообещала, что придет день – и я буду молить камни, чтобы они разрешили мне спрятаться в их тени, но они не позволят… Она была в полном ослеплении, обманута мерзким негодяем, и я не мог ничего сделать!
Голос Хвоста опять поднялся до крика и снова сорвался. Толстяк помолчал и заговорил снова:
- Я оказался прав. Пришел день – и этот подлец бросил ее, потому что она не могла больше быть ему полезна. Мы долго не виделись, и, когда встретились снова, я содрогнулся – такое несчастное у нее было лицо. Она была настолько измучена, что даже не прогнала меня прочь – ты представить себе не можешь, что это для меня значило! Она прямо сказала, что не любит меня и никогда не полюбит, но это меня не беспокоило. Мы вместе ходили в парки, рестораны и на концерты, и я верил, что рано или поздно она поймет… оценит… И со временем она начала оживать! Она стала чаще улыбаться, радовалась жизни, как прежде, до того, как этот негодяй обманул ее… Мне казалось, что счастье уже близко, но потом…
Петтигрю молчал так долго, что Драко не выдержал и спросил:
- Что же случилось потом?
Лицо толстяка исказила страшная гримаса:
- Ни-че-го! Потом случилось ни-че-го! Видишь ли, у меня не было потом… Я застрял в безвременье. Там я часто вспоминал ее слова о камнях. Нет, я ее не виню, она сама была обманута и очень страдала… Но рано или поздно все в этом мире кончается! Я почти выбрался из своего ничего и просто так не сдамся. Я еще покви…
Петтигрю оборвал рассказ на полуслове и закрыл глаза. Некоторое время юноша с тревогой смотрел на собеседника, но потом понял, что тот просто уснул: сказалось напряжение этого безумного дня. Драко, и сам знавший, что такое неразделенная любовь, искренне сочувствовал Хвосту. Юноша понимал, как нелегко пришлось Петтигрю, но очень сомневался, что однорукий толстяк-коротышка сможет завоевать сердце женщины, которая столько лет не обращала на него ни малейшего внимания.
Убедившись, что Петтигрю крепко спит, юноша вышел в коридор и на всякий случай заглянул на кухню, чтобы проверить свои вечерние приготовления к завтраку. Все оказалось в порядке, и можно было идти спать.
Драко вышел из кухни и направился к своей комнате, но внезапно на него навалилась такая слабость, что он остановился. Юноше казалось, что коричневые стены смыкаются и сейчас раздавят его. Ему не скрыться от этой страшной и безжалостной силы, он заперт в тесной клетке без всяких шансов на спасение… Драко попытался успокоиться, и через несколько минут приступ паники прошел, оставив после себя глухое отчаяние и безнадежность. Вдруг, без всякой на то причины, юноша вспомнил, как его отец в своем роскошном кабинете бился головой о стену. Неужели высокородный Люциус чувствовал тогда такое же отчаяние? Нет, не может быть! Старший Малфой, преданнейший рыцарь Великой Цели, гордился своей миссией и возложенными на него обязанностями! Если ему и было плохо, то по каким-то другим причинам!
Так уговаривал себя Драко, стоя в коридоре. Из открытых окон доносилось пение птиц. Темное небо понемногу начало светлеть: июльские ночи коротки. «Вот и закончился мой день рождения», - отстраненно подумал юноша, только сейчас сообразив, что после соответствующих случаю поздравлений Темный Лорд не сказал ему ни единого слова. Но Драко был так измучен, что у него не хватило сил даже на сильное огорчение из-за этого обстоятельства. Постояв еще немного, юноша пошел спать.
На следующее утро, когда Драко, Нарцисса и Снейп сидели за завтраком, кусок масла на тосте юноши неожиданно изменил свою форму, превратившись в слово «Спасибо!». Ни миссис Малфой, ни бывший профессор этого не заметили, а Драко улыбнулся: Хвосту уже намного лучше, если он творит не слишком-то нужные чары…
Улучив момент после завтрака, Драко зашел на кухню. Петтигрю немного смущенно улыбнулся юноше и сказал:
- Спасибо тебе за вчерашнее! Что-то меня тогда совсем развезло…
- Не стоит благодарности!
- Твоя помощь стоит благодарности, но я хотел поговорить о другом, - толстяк еще больше смутился. - Я плохо помню, что случилось ночью: видимо, выпил слишком много. Но мне почему-то кажется, что я рассказывал тебе о своей безумной любви к какой-то девушке…
- Да, - теперь пришел черед смущаться Драко.
- Я сегодня же выброшу эту мерзкую бутылку! Похоже, мне совсем нельзя пить то, что в ней хранится! – решительно заявил Хвост. – Всякий раз, как выпью, начинаю нести полную чушь! Ты, конечно, понимаешь, что в моих вчерашних пьяных бреднях нет ни слова правды?
Драко считал, что его уже невозможно напугать, но сейчас понял, что ошибся. Странно, что смущенно улыбающийся нелепый однорукий толстяк может вызвать такой ужас. Всем своим видом Петтигрю будто говорил: «Ну выпил вчера, наболтал чепухи, с кем не бывает?!» - но Драко готов был поклясться собственной рукой и даже жизнью, что Хвост лжет именно сейчас – и делает это очень убедительно, - а вчера ночью был предельно искренен. До предела измученный человек, всего за несколько часов сумевший так себя скрутить, пугал до оторопи. Юноша только сейчас понял, какое железное мужество и непреклонная воля кроются в душе этого смешного толстяка, и растерялся, пораженный своим открытием.
- Я понимаю, сэр, - наконец смог выдавить из себя Драко.
- Ничего ты не понимаешь! – резко сказал Хвост. – Ладно, иди погуляй! Погода сегодня хорошая, а молодые люди должны заниматься спортом!
Юноше не понравилась эта резкая отповедь, но сейчас ему и в самом деле хотелось не разговаривать с Петтигрю, а поразмыслить о своем удивительном открытии. Взяв метлу и подарок Хвоста – новый набор принадлежностей по уходу за ней, - Драко вышел на залитую солнцем улицу и направился в пустой цех, где обычно летал. По дороге юноша продолжал думать о том, что узнал за последние сутки, и неожиданно понял, что врагу однорукого толстяка – кем бы этот человек ни был – придется туго. Юноша и сам удивился, почему эта мысль так порадовала его. Впрочем, впереди уже показались высокие стены цеха, и Драко начал размышлять о неполадках своей новой метлы.
