Глава 6В спальне горел камин. Напротив него сидела Валбурга, отрешённо следя за игрой огня на углях. Глаза её влажно блестели – должно быть, от долгого взгляда в одну точку.
- Я не помешаю? – тихо спросила Друэлла.
Валбурга покачала головой.
Друэлла устроилась рядом с ней, как младшая сестрёнка. Ей не нужен был хрустальный шар, чтобы увидеть, что творится с семикурсницей.
- Что-то случилось?
Неопределённое движение в ответ.
- Томми? Да?
Валбурга дёрнулась, как от ожога:
- Откуда ты знаешь?!
И, совладав с собой, уже видит ответ в зелёных глазах Друэллы:
- Неужели так заметно?..
- Ну... Только для тех, кто понимает, - слабое, но утешение в ответ.
Они помолчали: старшая и младшая, умная и наивная, холодная и яркая, но обе – несут Проклятье Евы. Быть женщиной – это нелёгкий труд, особенно – если тебе уже исполнилось тринадцать, но далеко ещё до двадцати. Валбурга – пытается обойти гнетущее, и внешне ей это удаётся: она умна, сильна и властна, много у неё достоинств... Отличная ширма, за которой предательски блестят глаза юной мисс Блэк. Друэлла – наоборот: всё женское выносит наружу, да так искусно, что мало кто задумается, есть ли в этой звонкой бабочке-однодневке что-либо, кроме флирта, красоты и фривольных намёков и шуток. И, тем не менее, – не уйти от проблемы, одной и той же, просто разными щупальцами обвивающей обеих...
- Не обращай внимания, - собирается с силами Валбурга. Фальшивая улыбка – это порой такое облегчение... Особенно – если знаешь, что собеседник понимает эту фальшь и... принимает правила игры, делая вид, что поверил.
- Скажи мне, - меняет ход беседы Друэлла. – Что у Сигнуса... с Лукрецией?
- С Лукрецией?! – ошарашена старшая, и не скрывает недоумения.
- Ну да. Я видела... Как они шептались в углу... И... Записками! Обменивались!
Друэлла говорит тихо, но задыхается от обиды и ярости, и её нисколько не смущает собственное поведение с Эйвери или Долоховым. Маленький центр маленького мирка, обиженное сокровище: ей позволено всё, но кто посмеет осквернить золотую статуэтку своим невниманием?
- Ты правда думаешь, что?.. – Валбурга беззлобно смеётся. – Дрю, ну что ты, они ведь брат и сестра!
- Это вы брат и сестра, - ворчит Друэлла, - а эти – троюродные! Ты же вот помолвлена с Орионом Блэком!..
Валбурга умилённо утешает младшую подругу. Ей самой становится немного легче – словно в новой грани кристалла увидела отражение собственных неудач: смешное, изогнутое, несерьёзное...
* * *
В гостиной стоят старинные клавикорды. Друэлла играет недурно, но безыскусно: не хватает любви к инструменту, ведь простенький вальс – только лишний повод привлечь всеобщее внимание. Пьеса заканчивается – аплодисменты и комплименты Дрю собирает, как цветы на поляне. Лукреция не удерживается от язвительного комментария – ага, значит, что-то нечисто у неё с Сигнусом! – но пикировка сейчас забавляет Друэллу. Сигнус пристроился рядом, возле инструмента, и преданно заглядывает в глаза. Он прощён – показательно прощён. Валбурга довольна, и Эдди Розье тоже, а Лукреция кусает пухленькие губки и в конце концов покидает гостиную. И только Ромул Эйвери держится в тени, и мрачнее тьмы подземелий лицо его, и взгляд – тяжелее камня...
Друэлла поймала взгляд Сигнуса – восторженный, взгляд брата – внимательный, оценивающий, и Ромула – отчаянный, зовущий... И рискнула: снова взлетели пальцы над клавикордами, и высокий голос вдруг плеснул навстречу слушателям старый, почти неизвестный романс:
Птица чёрная, песня гордая, синей полночью скорби полная –
Шорох крыльев твоих по-над городом: «Где ты, боль моя, даль безмолвная?..»
Побледнел Ромул Эйвери. Удивлённо выгнул брови Сигнус Блэк. И только остальные, кажется, не поняли ничего, наслаждаются милым голоском Друэллы.
Птица чёрная, ты – судьба моя: поклянусь я в том Солнцем и Огнём:
Пусть пылает лес озером огня, если позабыть повелишь о нём!
Чёрный ветер мой, поклянись и ты ночью и дождём, кровью и мечом,
Силою небес, окликом мечты: город свой оставь, будем мы вдвоём...
Но Эйвери в комнате уже нет, и Друэлла не заметила, в какой момент он исчез. И Сигнус, поймав чей-то знак за спиной подруги, тоже встаёт и уходит. Напрасно? Слишком откровенно сказала? Не стоило петь этот романс – вот так вот, при всех?
Не дрогнул чистый голосок, не сорвался, ничем не выдал смятения Друэллы. Ровно и спокойно закончить песню...
Полыхнут огнём перья невзначай: буду я с тобой, жду лишь знаменья...
Сердце – как свеча, свет луны в очах: милый мой, родной, станем пламенем...
Ничего не значащие слова. Ничего не значащие аплодисменты. Привычная всем улыбка скрывает гнетущую пустоту глубоко внутри.
* * *
Ромул Эйвери – в гостиной, один: в кои-то веки один? Друэлла хочет сделать шаг назад – но он крепко и нежно берёт её за руку.
- Отпусти... Нас не должен увидеть мой брат!
- Твой брат? Так ты его боишься?
- Он велел мне не встречаться с тобой...
- И ты послушалась? – о, сколько сарказма в этом голосе!
- Нет, но... Он... Отпусти, всем будет плохо...
Вместо того, чтобы выпустить – притягивает к себе, прижимает мягко и властно: не увернётся Друэлла, не убежит...
- Ты знаешь о том, что твой брат применял на мне Круциатус?
Глаза в глаза: так – невозможно врать. Ужас медленно пробирается в сознание Друэллы: этого... не может... быть...
- Этого не может быть!
Сухая усмешка.
- Может. Твой брат ненавидит меня. Он сделает всё, чтобы отравить мою жизнь. Тренироваться на мне накладывать Непростительное заклятие – о, для него это мелочь! Я для него – пыль, грязь, только потому, что моей семье в жизни повезло меньше, чем его!
- Нет... Нет! Он... он не такой!
- Ты плохо его знаешь...
Эдди для Друэллы – старший, умный, серьёзный, но... такой домашний! Кто бы мог подумать! Кто мог сделать его таким? Жизнь в Хогвартсе, вдали от родителей? Том... Риддл?!
Ромул Эйвери смотрит в глаза девушке и чуть заметно кивает в такт её мыслям. Она не хочет, не может поверить в такую клевету на брата... Но невозможно врать вот так, глаза в глаза...
- Чего... ты хочешь от меня?
- А ты не знаешь? – мягкая усмешка. В сознании вспыхивает то, что было несколько часов назад: коридор... Блики Люмоса... шорох мантий и горячее дыхание...
- Но не здесь...
- Можно подумать, что в Хогвартсе мало укромных мест!
- Да, ты спроси меня ещё, ходила ли я в Запретный Лес...
- А разве ходила?
- Кто же не ходил! Но я думала, что выросла из этого возраста...
- Ну тогда почему бы нам не вспомнить детство? – усмехается Эйвери.
- ...И поискать что-нибудь укромное? – вспыхивает Друэлла.
- Назови это как хочешь... Хоть прогулкой в Запретный лес...
- Да... Прогулка в Запретный Лес... Звучит прекрасно!
«Лучше, чем прогулка в Хогсмид», - думает Друэлла. – «Ромул – не тот, с кем достаточно для счастья угощаться пирожными у мадам Паддифут...»
Послышались шаги и голоса.
- Сюда идут! – порывисто сжав Дрю на прощание, Ром выпускает её. Девушка опрометью кидается в спальню.
- Эйвери, я как раз тебя искал, - вошёл в гостиную Том Риддл. – Мне нужно с тобой поговорить...
Долохов, Розье, Вальпургия Блэк... Все в сборе. Эйвери безропотно следует за ними.
