Глава 6Я очень извиняюсь за долгое отсутствие меня и проды соответственно. Но искренне надеюсь, что вы меня не накажите за это отсутствием отзывов =)
Глава 6
Сегодня ветер безжалостно трепал самые стойкие пожелтевшие листья, чересчур задержавшиеся на темнеющих ветках деревьев. Природа делала последние штрихи в своем зимнем наряде, убирая любые воспоминания о прошлом сезоне. Вот и единственный оставшийся сухой лист многовекового дуба пустился в свой недолгий полет. Гермиона грустно проводила его взглядом и, поежившись от пробирающего холода, прислонилась к дереву. Идея погулять утром в субботу показалась вчера вечером очень удачной, но удивительной. Гермиона с трудом представляла ранний подъем Миранды, но раз она сама это предложила, значит, знала, на что идет. У каменной арки, ведущей под гору по заснеженной тропе к их излюбленному месту, Гермиона поняла, что было наивно надеяться на пунктуальность Миранды.
Ветер давно облюбовал эту сторону замка. Здесь можно было прорываться сквозь арки, кружиться вокруг высоких колонн, пробежаться по крыше навеса и резко нырнуть вниз к небольшой площадке, поднимая мелкий колкий снег. Ждать Миранду здесь, под порывами ледяного ветра, Гермиона не захотела, поэтому решила подождать внизу, среди голых высоких дубов. Лес завораживал: высокие почти черные деревья окружали со всех сторон, их стволы можно было обхватить руками разве что втроем, ветви вверху переплелись, образовав решетчатый купол, сквозь который с трудом было можно разглядеть светло-голубое небо. Легкий, кажущийся мягким снег лежал на холодной земле, лишь кое-где на буграх обнажаемой ветром.
Гермиона засунула руки в карманы пальто и натянула шарф на подбородок. Определенно, зима наступила окончательно, лишив хрупкой надежды на хотя бы еще один теплый денек.
Сзади послышались шаги. Миранда шла очень легко и изящно. Она чуть поскальзывалась на спрятавшихся под снегом камнях, при этом рисуя в воздухе руками невидимые круги. Ее длинные, сегодня чуть вьющиеся, светлые волосы развивались позади, словно часть мягкого палантина. Румяное лицо обрамляли выбившиеся из-под шапки короткие пряди. Но, несмотря на все мелочи, Миранда выглядела прекрасно.
- Привет! – разрезав тишину своим звонким приветствием, Миранда продолжила: - Извини, что задержалась … немного. Совсем чуть-чуть.
Она весело улыбнулась и прислонилась к дереву рядом с Гермионой.
- Да, двадцать минут для тебя действительно всего чуть-чуть, - Гермиона тоже улыбнулась и, отстранившись, сделала несколько шагов вперед. Неожиданно развернулась и как-то смущенно опустив глаза, тихо сказала:
- Послушай, Миранда, я такая дура! – И принялась ботинком ковырять ямку в снегу.
- Какая такая?
- Ну, такая … знаешь, бывают такие странные дурочки? Вот я такая.
- Заметно.
Миранда, собрала волосы в хвост и, прокрутив несколько раз, положила на плечо. Пройдя мимо Гермионы, Валесски чуть дернула ее за рукав и сказала:
- Пойдем прогуляемся. Говорят, озеро начало затягивать льдом, наверно, красиво.
Они прошли через небольшую рощу, обогнув замок, и вышли к огромному озеру, противоположного края которого не было видно. Наверно, если сейчас можно было посмотреть на него сверху, то оно показалось бы похожим на глаз с белоснежной радужкой, в центре которого располагался черный зрачок.
- Ничего особенного, - пожав плечами, Миранда села на давно упавшее огромное дерево.
- Ну, что там в тебе странного и дурного?
- Я неправильная. - Гермиона подошла к тонкому, прозрачному льду и стукнула по нему каблуком. Вода медленно просочилась на поверхность, поглотив мелкие осколки льда.
Миранда молчала. Больше ничего не нужно было спрашивать. Она знала об этом точно. За те неполные три года их дружбы, Миранда считала, что хорошо узнала Гермиону. Так это было или нет, неизвестно. В каждом остается что-то неразгаданное и непонятое. Даже сам человек не все про себя знает. Догадываться и предполагать - возможно, а вот знать точно - нет. Иногда кажется, что знаешь как поступишь, как отреагируешь, как ответишь. Рассуждения о будущих ситуациях в настоящем порой оказываются нелепостью. И если четко представить себя не можешь, то о других людях можно лишь догадываться даже спустя много лет знакомства.
И вот сейчас Гермиона ждала. Ждала, что Миранда начнет ее расспрашивать и вытягивать из нее мысли, переживания … неуверенность. Потому что сама она боится сказать об этом вслух, считая неотвратимым и неисправимым сказанное. Слова играли большую роль в понимании Гермионы. Она была согласна с тем, что верить нужно больше поступкам и действиям, но так было легко, когда это все еще и сказано.
И, возможно, пока она все это держит в себе, все это неправда. Окончательно запутавшись в том, чему верит и что чувствует, Гермиона жутко обрадовалась вчерашнему предложению прогуляться. Но вот, они гуляют уже почти полчаса, а она говорит только глупости. Сами слова не находились, и все эти нелепости – лишь жалкая попытка понадеяться на любопытство Миранды.
После десятиминутного молчания Миранда не вытерпела. За это время можно было позабыть, что было сказано последним. Но Валесски всегда хорошо слушала.
- В чем?
- Я делаю неправильные вещи … - цеплялась Гермиона за короткие вопросы.
- Вещи? Хм, какие? Неправильно сделала домашнее задание? Или может быть, попрактиковалась неправильно и вместо кувшина наколдовала стул? Или ты дружишь с кем-то не тем?..
Гермиона до последнего вопроса просто улыбалась, не давая собственной лунке снова покрыться льдом. Но когда услышала вопрос о дружбе, резко обернулась. Вот тот момент она, кажется, его ждала, хотела поговорить, все высказать и услышать, что ничего плохого не происходит. Но сейчас Гермиона испугалась. А что если все, о чем она думает – о предательстве, о неправильности, о глупости – все это окажется правдой?
- Э … - Решиться никак не получалось. Как это на нее не похоже. Все время такая уверенная, решительная, стойкая и твердая в своих словах и действиях, Гермиона вдруг оказалась такой потерянной. Неопределенность была изначальная: говорить или молчать…
- Послушай, Гермиона, - позвала ее Миранда и продолжила, когда Гермиона обернулась: - Сама не знаю, как начать. Да что уж там, вообще не знаю, как сказать. Эмм, вот я, конечно, не самая умная и знающая, но я девушка, поэтому тебя понимаю. Точнее сказать, что я понимаю, о чем ты переживаешь. Но поверь, не стоит.
Миранда замолчала, подбирая слова и пытаясь сформулировать свои размышления по этому поводу. Гермиона молча ждала.
- Для начала скажу, что я не считаю, что ты делаешь что-то неправильное. И это не потому, что я твоя подруга, а потому, что я девушка, которая любит. Звучит пафосно, не находишь? – Миранда улыбнулась, чтобы немного разрядить атмосферу. Все-таки они не о смерти говорят.
- Нахожу, - улыбнулась в ответ Гермиона, - но все равно красиво сказано.
- Спасибо. Так вот, наверно, твои метания и сомнения оправданы – ты - гриффиндорка, он – слизеринец, ты – подруга Гарри Поттера, он – враг Гарри Поттера. Но ведь ваши отношения никак не связаны ни с факультетами, ни с Гарри Поттером. Понимаешь? Вы сами по себе. Если ты научишься отгораживаться от всего и сосредотачиваться на своих чувствах, то и сомнения пропадут. Вообще думаю, что Гарри отнесся бы нормально к этому. Он просто может считать это твоим недостатком. У всех ведь есть свои недостатки. Тебе вот не нравится, что он не делает вовремя домашние задания, а ему будет не нравиться то, что ты встречаешься с Малфоем.
- Ничего себе сравнение…
- Смысл не в этом. Понятно, что твой недостаток посущественней, чем его. Но все это субъективно. Это только тебе кажется, что не делать домашнее задание вовремя – это недостаток, а Рону, например, покажется это достоинством. Так и твой недостаток. Гарри – плохо, а мне вот вполне. Понимаешь? А если все рассматривать глобально и быть объективным, то твои отношения вообще мелочь жизни.
Гермиона слушала Миранду и старалась заставить себя поверить ее рассуждениям. Сердце верило легко и во всем соглашалось, как-то становилось легче, но разум старательно сопротивлялся, и тут же возвращалась тяжесть.
- Спасибо, - тихо проговорила Гермиона. – Мне стало легче … правда, только вот сомнения никуда не ушли.
- Сразу никто и ничего не уходит.
- Тебе нужно записывать в блокнот свои самые удачные изречения, - улыбнулась Гермиона и повернулась к своей лунке. Сейчас она снова была покрыта льдом и почти ничем не отличалась от покрывавшего все вокруг снега. Только корка в этом месте была тоньше.
- Просто не надо в такую рань говорить на такие серьезные темы. Тебе еще повезло, что я до конца проснулась.
Миранда и Гермиона засмеялись и, схватившись за руки, пошли ближе к замку, выбрав, однако, самый длинный путь.
***
Однажды Гермиона засиделась в библиотеке допоздна. Дольше, чем обычно. В тот вечер она готовила длинное эссе по Истории Магии, найдя среди пыльных фолиантов довольно редкий экземпляр. Пальцы быстро бежали по строчкам из черных витиеватых букв на пожелтевшей бумаге. Пергамент был отброшен на соседний стол, а страницы мягко шелестели при частом перелистывании. Гермиона читала историю одной маленькой, но гордой и никем не покоренной нации. Люди, принадлежавшие этой нации, отличались своей особенной чертой – совестью, поэтому их часто называли просто консайнсы. Это название так прижилось, что через много веков уже никто и не мог вспомнить, какое изначально они имели название. Этот небольшой народ занимал часть территории современного Йоркшира, дальше на север, ближе к холодному побережью.
Необычная история этого народа так заинтересовала Гермиону, что она полностью погрузилась в чтение. Порой ей казалось, что она читает какую-то художественную волшебную книгу, такими захватывающими и интересными были эпизоды жизни консайнсов. Гермиона очнулась только, когда где-то рядом что-то громко упало. Осмотревшись, Гермиона заметила девчонку с Когтеврана, кажется, ее фамилия была Валесски. Она только что левитировала толстый учебник на стол и, сев на стул, принялась водить рукой над огнем свечи. Конечно, волшебные свечи не обжигали, а лишь давали свет, но для Гермионы, выросшей среди обычных людей, это было не очень приятным зрелищем.
Гермиона и раньше замечала эту высокую, худощавую девочку с длинными волосами. Ее черты лица были немного острыми, а кончик носа был и вовсе, словно кончик пера. Она была странной – то носилась как ураган по школе, то витала где-то в облаках. Но всегда была сама по себе.
Видимо, Валесски заметила взгляд Гермионы и сейчас рассматривала ее в ответ. Взгляд Миранды менялся – то надменный, то любопытный, то злой, то с усмешкой. Гермиона отвернулась. Зачем проверять на терпение странного незнакомого человека? Вернувшись к истории о Принцессе Ниеве и ее путешествии в южную часть Йоркшира, Гермиона не успела прочитать и слова, как напротив нее оказалась Миранда.
- Что читаешь? – поинтересовалась Валесски.
- Старый экземпляр учебника по Истории Магии, - немного обескуражено ответила Гермиона.
- Я - Миранда Валесски.
- Гермиона Грейнджер.
- Я знаю, - улыбнулась Миранда. – Кстати, я читала эту книгу. Там много интересного. История Магии – это ведь не только войны и сражения, пакты и договоры.
- Да. Я вот сейчас читаю о консайнсах. Удивительный народ.
Они замолчали. Миранда призвала палочкой свечку со своего соседнего стола и на этот раз попыталась схватить пальцами огонь. Молчание затягивалось, но не давило. Гермиона не стала читать дальше, посчитав это неуважением по отношению к Миранде.
- Ты завтра идешь в Хогсмид? – Миранда очень близко придвинулась лицом к огню и тени устрашающе заиграли на ее коже.
- Да, завтра ведь все пойдут покупать себе наряды на бал, посвященный Кубку Трех Волшебников.
Миранда как-то грустно вздохнула, от чего пламя свечи затрепетало, и, заправив волосы за уши, встала, собираясь уйти.
Гермиона не знала, зачем сказала то, что сказала, но и спустя три года была очень рада своим прошлым словам.
- Не хочешь составить мне компанию? – и, не замечая удивленный взгляд, Гермиона продолжила: - Знаешь ли, Гарри и Рон не очень хотят ходить со мной по магазинам.
Миранда согласилась и осталась сидеть за столом Гермионы, только левитировала свою книгу, которая снова с грохотом рухнула рядом со свечой. А дальше, между чтением, Гермиона учила Миранду левитировать плавно и бесшумно.
***
После похода в Хогсмид прошло уже больше двух недель, и Драко ничего необычного не замечал. Они всего лишь раз обсуждали монеты и события, которые им предшествовали. Но, благодаря Дену, больше подобных разговоров не состоялось. Он считал это все бесполезным занятием и в доказательство приводил свои хитроумные логические цепочки мыслей. Он полностью оправдывал свое попадание в Когтевран, потому что все его рассуждения были обоснованными и следовали из фактов. Спорить с ним никто не собирался по разным причинам. Уоррен не считал нужным раскрывать свои размышления, чувства и желания. Он привык, что его все воспринимали как неглубокого человека, но ему было все равно. Как раз единственное, что ему было безразлично, так это чужое мнение. А друзья… он понаблюдает за ними со стороны, а потом в самый нужный и важный момент он раскроется с новой стороны. Он не знал, с какой именно стороны, но точно знал, что такой момент будет.
Майк постоянно носил с собой монету как талисман на удачу. В каждом волшебстве Хогвартса он пытался увидеть тайный смысл и знак. Один раз произошел занятный случай, который теперь часто вспоминали под дружный хохот. Майк на зельях пытался разыскать монету, после того как Снейп первый раз на их памяти перепутал курс и стал читать урок для пятого курса вместо седьмого. Майк после оправдывался тем, что это очень необычно и странно и вполне возможно является знаком. Кимбраски не скрывал свою большую заинтересованность и никак не реагировал на постоянные издевки друзей.
Блейз наблюдал за всеми молча, но его постоянно беспокоили события того вечера, когда он видел стену и слышал скрежет. Случая никак не предоставлялось, чтобы это все обсудить с друзьями, но и держать в себе уже не было сил. И он поделился с Уорреном. Его заинтересованность Блейз помнил еще с Хогсмида, да и знал он его очень хорошо. Как ни странно, но в детстве чаще всего Забини был в гостях у Стефардов. Поразмыслив вдвоем о возможных вариантах произошедшего, они оба остались довольны. Уоррен был рад подтверждению своих догадок и фактам доказывающим, что действительно происходит что-то необычное. И его нисколько не смутило, в отличие от Блейза, то, что монеты не было. Не должно же быть все так просто! А Блейз наконец-то перестал держать в себе все свои мысли и рассуждения. Он знал, что сейчас лучше всех его может понять Уоррен.
А Драко меньше всего думал о монетах и обо всем, что с ними связано. Его больше всего волновала Грейнджер, как ни пытался он сам себя переубедить. Ее разговоры о неопределенностях и его уже сбили с толку. Он пытался разобраться в том, что непонятно ему. Да еще Грейнджер так и не приходит к нему вот уже две недели! Хотя это должно беспокоить в последнюю очередь.
Сегодня Драко проснулся рано. Странное чувство постороннего присутствия мешало расслабиться. Вся абсурдность ощущений немного нервировала – ведь Грейнджер не пришла, а больше в его комнате никто не бывает. Постоянные рассуждения о Гермионе, о ее беспокойствах и том, что это не должно занимать так много места в его голове, окончательно развеяли сон.
Приняв холодный утренний душ, Драко поспешил покинуть тягостную обстановку зловеще мрачной без солнечного света комнаты, не заметив сложенного вчетверо белоснежного листа бумаги на кресле.
Только оказавшись на башне с зубчатым ограждением и закурив столь долгожданную сигарету, Драко вернулся в осознанное восприятие окружения. Когда внизу он заметил бледно-фиолетовый берет, возникла мысль, что его он может увидеть и в другом конце запретного леса. И эта мысль не понравилась. Чертова Грейнджер и ее неопределенность! Драко посмотрел на часы, показывающие девять утра, и довольно ухмыльнулся. В субботу библиотека работает только с двенадцати, а больше никакую другую причину он не примет. Можно украсть Грейнджер на целых три часа как минимум. Малфой откинул свисающую челку резким движением и, не обращая внимания на попытки пронизывающего ветра изменить его планы, поспешил к каменным ступеням.
Миранда увлеченно рассказывала, как в последний раз довела Блейза до состояния полнейшего непонимания ее рассуждений. И только сейчас она призналась Гермионе, что и сама в тот вечер запуталась, отчего вот уже почти пять минут заливалась задорным смехом. Смотря на Валесски, трудно было сдержать улыбку, хотя про себя Гермиона понимала, что сейчас в том же состоянии, что и был Блейз тем вечером.
- Зачем ты его так мучаешь? - Гермиона старалась спросить об этом будничным тоном, а не своим коронным воспитывающим.
Валесски смеяться не перестала, лишь тряхнув волосами, заговорчески ответила:
- Кто бы говорил! В смысле, спрашивал.
Гермиона промолчала, задумчиво намотав на палец прядь волос и, повернувшись, резко остановилась. Малфой стоял в паре метрах от них и был страшно доволен. Чем – Гермиона подозревала, что в ближайшее время непременно узнает.
- Ммм, - Грейнджер через несколько секунд сообразила, что это мычание было ее.
- Привет, - помог Драко. Он ухмыльнулся и, подойдя к Гермионе, высвободил ее палец, запутавшийся во вьющихся волосах.
- Привет, Драко. - Миранда подошла и постучала по плечу Малфоя. Драко обошелся кивком, не отводя взгляда от Гермионы.
– Я, наверно, пойду, а вы тут погуляйте без меня. Справитесь? – Валесски подмигнула Гермионе и, поправив волосы, пошла к замку.
- Пока, - Гермиона и не надеялась, что Миранда услышит, тем более, слова прощания были произнесены почти шепотом.
Гермиона опустила глаза. В том, что он смотрит прямо на нее, она не сомневалась. Почему-то сейчас Гермиона чувствовала себя ужасно виноватой. Драко развернул Гермиону и, положив руку ей на спину, крепко обнял. Легонько подтолкнул, и они пошли в сторону леса. Гермиона не сопротивлялась и, почувствовав его тепло и крепкое объятие, поняла, в чем была виновата. Она виновата перед самой собой за то, что избегала этого, хотя на самом деле тайно мечтала об этом.
Когда они уже просто молча гуляли среди величественных елей и тополей, Гермиона понимала еще и то, что окончательно запуталась в своих рассуждениях. Раньше она была так горда тем, что отличается своим острым умом от своих сверстников. Сколького он помог ей добиться? А сейчас способности анализировать, обдумывать, искать причины и придумывать оправдания мучили сознание изнутри. Но под уверенным, настороженным и теплым взглядом Гермиона понимала, что выбрать она никогда не сможет.
- А ты знаешь, что ты мой недостаток? – после долгого молчания голос был сиплым.
Драко если и удивился такому вопросу, то виду не показал. Он только положил ладонь на румяную щеку Гермионы, очертил большим пальцем линию губ и мучительно медленно наклонился к ее уху. Гермиона ждала, но Драко ничего не делал и не говорил, и когда она уже хотела сама поцеловать его, Драко, обжигая своим дыханием, прикусил мочку ее уха. Гермиона только заметила, что задержала дыхание в ожидании и, сделав глубокий вдох, улыбнулась. Драко поцеловал ее и в ухо, и в шею, и в щеку, опустился к подбородку, приподняв лицо вверх. А Гермиона все улыбалась, но тут Драко отстранился и с усмешкой посмотрел на нее.
- В том смысле, что тебе меня постоянно недостает? – Малфой поправил берет Гермионы и пошел вперед дальше, вглубь леса, потянув ее за собой. Гермиона не сопротивлялась. Рядом с ним это было делать намного сложнее, поэтому она уверенно шла, ухватившись за холодную сильную руку.
Через несколько минут они оказались на уже знакомой небольшой поляне, спрятанной за деревьями. Это было еще одно место в окрестностях Хогвартса, которое у Гермионы ассоциировалось с конкретным человеком. Драко присел на одно поваленное дерево, предварительно махнув в него палочкой с согревающим заклятием, и Гермиона подошла к нему. Было забавно смотреть на него сверху вниз. В такие моменты хотелось покомандовать или что-нибудь потребовать.
- И это тоже, - шепотом сказала Гермиона, стряхнув с плеча Драко первые упавшие снежинки.
- Тоже что? – Драко не поднял глаз, продолжая разглядывать черную круглую пуговицу пальто Гермионы, и обхватил девушку за ноги.
- Недостает, - вздохнула Гермиона.
Как шло время в тишине, они не замечали. Это было так привычно, что Гермиона вспомнила свое первое появление здесь…
***
Недавно распустившиеся листья деревьев отражали солнечные блики из-за только что закончившегося дождя. Солнце приятно пригревало, но прохладный ветер мешал до конца почувствовать приближение лета и снять куртки. Но, похоже, для Драко это не было веской причиной, и он шел чуть впереди в легком джемпере. Гермиона чувствовала себя глупо оттого, что одела не только куртку, но намотала еще и шарф. Но сейчас беспокоило больше другое: что она здесь делает? Он ведь ее не звал! Он вообще ничего не сказал. «Ааа, это ты…» - не считается. Гермиона осторожно пробираясь сквозь цепкие ветви деревьев, размышляла о том, что после этих слов должна была вообще развернуться и уйти. Но вот сейчас она старательно пытается не отставать от Малфоя, потому что должна узнать, должна спросить о прошлом вечере. И больше ее ничего не интересует. Практически.
- Можешь перестать смотреть под ноги и оглянуться вокруг. Мы пришли, - спокойным голосом вернул ее к реальности Драко.
От его «мы» возникло странное ощущение, но Гермионе было важно только знать и никаких посторонних мыслей, а тем более эмоций.
Поляна, на которой они оказались, была окружена со всех сторон лесом. Гермиона не решалась сделать несколько шагов вперед, боясь забыть, с какой стороны пришла сюда. Внимание привлекло огромное раскидистое дерево. Одна его часть почти полностью прилегала к земле, а другая будто нависала над всей поляной. Наверно, когда распустятся все листья, здесь станет очень уютно.
- Мило, - Гермиона постаралась хорошо запомнить куст слева и шагнула на робко зеленеющую траву, под лучи солнца из тени леса.
Просидев молча на противоположных концах огромного склонившегося ствола дерева около десяти минут, Гермиона и Драко просто ждали. Гермиона, когда он что-нибудь скажет, Драко – когда она уйдет. Зачем она пошла с ним? Думает, что он что-то скажет ей или объяснит? Но он и сам ничего не понимал, не знал и не хотел об этом думать. Грейнджер пошевелилась первый раз за последнее время, и Драко посмотрел в ее сторону. Гермиона в это время, старательно делая вид, что здесь совершенно одна, достала что-то, в блестящей обертке. Глупо, но это заинтересовало. Гермиона ловко вскрыла упаковку и чуть откусила ванильное печенье в молочном шоколаде. Стряхнув крошки себе под ноги, Гермиона вздрогнула, когда две птички тут же оказались рядом. Они робко, отрывисто и быстро склевали кусочки печенья, но не собирались улетать, ожидая дальнейшего угощения. Гермиона улыбнулась. Это было ее любимое печенье и многие умело этим пользовались. Она почувствовала себя маленькой девочкой в каком-то немноголюдном парке, согреваемом теплыми лучами солнца. Гермиона отломила небольшой кусочек печенья и, решив, что шоколад птичкам не понравится, осторожно его отколупнула. Со стороны тут же раздалась усмешка, и Грейнджер вспомнила, что не одна. Бросив раскрошенное печенье, она спросила вызывающе:
- Тоже хочешь?
Он не ответил, лишь продолжал улыбаться обычной улыбкой, которую она видела, кажется, всего второй раз.
- Если ты не любишь шоколад, я и для тебя его отколупаю.
Драко захотелось рассмеяться. В этом вся Грейнджер, настолько, насколько он понимал ее сейчас. Ее порой детские фразы и поведение ставили все мысли в тупик, а потом резко разворачивали в сторону наименьшего понимания и противоположного отношения. Посмотрев на Гермиону, Драко заметил, что она ждет ответ на свой глупый вопрос, и тогда он понял, что серьезность ее ребячества веселит еще больше.
- Нет, спасибо, - наигранно вежливо сказал Драко и отвернулся, чтобы она не увидела его улыбки.
Тут его внимание привлекло какое-то движение у ног, и он, опустив голову, увидел этих двух пернатых, что только что кружили рядом с Грейнджер. Им что, мало места в лесу? Драко резко топнул ногой, от чего испуганные птицы взмыли в небо. Он проводил их взглядом и прогнал чувство своего мальчишества.
- Зачем ты это сделал? – Грейнджер, казалось, сердилась, но было чувство, что не от его обращения с птицами. Но Драко все-таки решил уточнить:
- Что именно?
Она как-то нервно дернулась и встала, стянула шарф. Неужели он вывел ее на то, чтобы она сама начала этот разговор? Усмешка. Он действительно Малфой. Иногда даже не прилагая никаких усилий, он может загнать человека в свою же ловушку. Это в его чистой, особенной крови. Не то, что ее…
- Это… - Грейнджер неоднозначно взмахнула рукой в сторону корчившегося дерева и отвернулась. Замечательно, смотреть на ее попытки выпутаться не менее забавны, чем ее детская наивность.
- Это дерево было здесь еще до меня… - развлекаясь, ответил Драко. А вот появилась ожидаемая реакция – Грейнджер резко повернулась, ее глаза горели и пытались прожечь насквозь и, похоже, не в одном месте, губы поджаты и руки сжались в кулаки. Она быстро подошла, сделав несколько огромных шагов, и открыла рот.… Но ничего не сказала, подняла руку и снова отпустила. Потому что ты просто боишься, Грейнджер! И правильно делаешь…
Она медленно отошла, оказавшись у дерева, положила руки на низкую ветку и, крепко ухватившись, оторвала ноги от земли. Пока Грейнджер тихонько раскачивалась, Драко был в замешательстве. Свихнуться можно! Что это за странное поведение? Он достал сигарету, только она могла помочь ему разобраться в том, что происходит с Грейнджер. Больше всего раздражало, что это его волновало. Вдохнув побольше дыма, Малфой прикрыл глаза, чтобы не видеть сумасшествия Гермионы, но она в этот момент задала свой вопрос. И нисколько не испугалась, лишь голос был тихим и неуверенным:
- Зачем ты меня поцеловал вчера?
Она встала, но дерево не отпустила и все так же смотрела в лес, а он – ей в спину. Сигарета тлела в тишине. Зачем, зачем, зачем..? Пальцы сильно обожгло, и Драко дернул рукой. Он не знал…
***
Когда Гермиона открыла глаза, снег шел уже так сильно, что не видно было, где начинался лес. Она опустила голову – Драко все это время, видимо, так и рассматривал пуговицу ее пальто, только руки его поднялись выше по ногам. Гермиона стряхнула снег с его плеч, чем обратила на себя внимание. Его глаза были грустные, и, казалось, что сейчас он скажет от чего.
- Ты не приходишь ко мне.
Она говорила не один раз почему, но сама в это не верила до конца. Причины были такими далекими от последствий, что трудно было найти связь. Он не хотел понимать, а она – объяснять. Гермиона вздохнула.
- Можно я приду сегодня? – Гермиона заметила, что выражение его лица ничуть не изменилось, и глаза все так же таили грусть.
- У меня сегодня тренировка, а после мы хотели посидеть в гостиной, поговорить о своем, мужском, - он ухмыльнулся.
Если он подумал, что это что-то изменило, то он ошибся. Гермиона сама хотела прийти. Наступил снова тот период, когда ей все переживания стали безразличны, когда она считала, что живет один раз и хочет его действительно прожить.
- Тогда ближе к полуночи?
Он молчал и чувствовал ее взгляд, выжидающий и нетерпеливый. Странно. Когда чего-то сильно хочешь и не получаешь, тогда то и дело просишь это и стараешься заполучить. А когда оно происходить – не можешь принять.
Гермиона отошла от него на пару шагов назад, и Драко встал, пройдя следом за ней. Он медленно взял ее за руку, поднял, повернул ладонью вверх и провел пальцем по одной из изогнутых линий. Черт… он очень скучал по ней: по ее голосу, по дурацким вопросам, по грейнджерской наивности, по ее изменчивости и запутанности, по ее губам и рукам….
- Я встречу тебя, - когда он посмотрел на нее, она уже улыбалась.
Через несколько минут они уже сидели на дереве и болтали о пустяках. Разговоры ни о чем велись легко и непринужденно, не нужно было думать о том, что беспокоило. Гермиона смеялась, а Драко сдержанно улыбался, она говорила без умолку, а он иногда вставлял свои колючие замечания и издевки.
- А что там с этими монетами? Вы что-нибудь обсуждали? – Гермиона сидела напротив Драко, чуть наклонившись к нему.
- Майк вообще тронулся умом из-за этого, - Драко ухмыльнулся. – Я за него уже беспокоюсь.
Гермиона улыбнулась в ответ.
- Я посмотрела в библиотеке, что надпись на его монете означает «дорога на север». И переводится это с испанского языка. Почему именно испанский? Латынь было бы логичней.
- Латынь бы все поняли сразу, никакой интриги, - Малфой снова усмехнулся и поправил ворот пальто.
- Не все. Некоторые до сих пор путают похожие заклинания, - Грейнджер вспомнила недавние уроки по Чарам и попытки Рона сотворить огонь из ничего. – А что если нам дали какое-то направление?
- Дали? Тогда у меня только один вопрос – кто? – Драко стряхнул снег с колен Гермионы, чуть наклонившись к ней так, что ее волосы, торчащие из-под берета, щекотали лицо. – Грейнджер, будем играть в эти игры?
- Откуда столько скептицизма? Мне лично очень интересно и, как я понимаю, не мне одной.
- Позвать Кимбраски?
Гермиона промолчала и опустила глаза. Было странное чувство, как будто кто-то обидел. Почему ему просто не поддержать разговор? Гермиона была уверена, что Драко мог чем-нибудь помочь в разгадке. Но он упорно не хотел признавать, что это все что-то значит.
- И почему на нашей монете нет вообще никаких надписей? – тихо добавила Гермиона, не поднимая глаз. Еще одна попытка.
- Гермиона… мне это не очень интересно… - Драко вздохнул. Как ей объяснить, что это все просто так. Это просто волшебный мир, в котором они живут. Год назад он сослался бы на ее происхождение, но сейчас она даже шутки про это не поймет. С ними просто не может ничего такого произойти. – Хочешь, я тебе отдам эту монету? И ты сама со временем убедишься, что это просто чья-то шутка.
- Хочу.
Больше Гермиона не собиралась обращать внимание на его высказывания. Молча взяв монету, она еще повертела ее, разглядывая под непонимающим взглядом Драко, и спрятала в карман.
- Можно еще определить, в каком направлении север и проверить, нет ли там дороги с указателем, - Драко усмехнулся, а Гермиона резко вскочила и, сделав самое обиженное выражение лица, на которое была способна, повернулась к тропе, ведущей в Хогвартс.
- До вечера, - сказал ей в спину Драко и продолжал улыбаться, провожая взглядом фигуру, теряющуюся среди деревьев.
В темноте глубокого кармана, дергаясь от быстрых шагов, монета становилась теплой, находясь рядом с верой. Если бы не карман, то ее свечение не скрылось бы от любопытных глаз. По ребру странной старинной монеты пробежал свет, по следу которого проявились витиеватые буквы. Их образы еще светились, когда с обеих сторон начали вырисовываться рельефы, превращаясь в маленькие изображения, открывающие смысл слов. Через мгновение свет ушел, остались только тепло, буквы и два пока не различимых узора…
