Глава 6. Встречи и прощанья.- Мама, я ухожу.
- Северус, пожалуйста, останься!
- Нет, я больше не могу здесь жить... Здесь меня ничто не держит. Прости...
Гермиона привела Снейпа в его комнату и стала проводить медицинские процедуры. Всё это время он был тих и апатичен. Когда она закончила, он раздражённо сказал:
- Грейнджер, почему вы вечно встаёте между мной и судьбой? Вам что, за это приплачивают?
- Нет. Я делаю это сугубо на общественных началах, - усмехнувшись, сказала Гермиона. – И потом, было бы большим расточительством для волшебного мира потерять такого человека как вы.
Северус фыркнул и сказал уже более мягким тоном:
- Ладно, идите к себе.
Гермиона оценивающе посмотрела на заживающие раны на шее своего руководителя и сказала:
- Если вам понадобится помощь – пришлите патронуса.
Снейп махнул рукой, и Гермиона ушла.
«Пришлите патронуса» – тоже мне неотложка», - беззлобно подумал Снейп и уснул...
Ему приснилась мать. Она сидела за столом и что-то задумчиво писала. Он подошёл, забрался к ней на колени и прижался к мягкому животу. Она погладила его по голове и сказала: «Ты мой хороший мальчик. Такой маленький». Он разомлел от родного тепла и чувства защищённости.
А ведь так было когда-то на самом деле. Когда ему было года четыре, и его ещё никто не оценивал, не осуждал и не учил жить. Северус прислушался – сквозь ткань платья было слышно, как бьётся материнское сердце. Грудь её мерно вздымалась, и он подумал, что своей тяжестью мешает матери дышать. «Наверное, надо отодвинуться, чтобы ей было легче, а может быть, совсем слезть с её уютных колен, чтобы она могла вдохнуть полной грудью». Но вместо этого он плотнее притулился к теплому животу и крепко обхватил мать руками.
«Мама, забери меня к себе».
«Нет, мой мальчик, ты должен остаться. Если ты уйдёшь, это будет большим расточительством для волшебного мира».
«Мама, что ты говоришь?»
Северус проснулся. «Что за бред? - подумал он. – Даже здесь – эта Грейнджер».
Гермиона, оставив Снейпа, отправилась к себе. Раз за разом она вспоминала разгневанное лицо Рона, его брезгливую гримасу, когда он смотрел на её манипуляции со снейповскими ранами; и сердце болезненно сжималось. Она пролила столько слёз за эти дни, и сейчас с удивлением обнаружила, что их запас иссяк. В душе гулким ветром завывала пустыня.
«Всё. Хватит страдать! Если Рону угодно ходить обиженным, то это не значит, что я должна носиться за ним по всему Лондону и умолять меня выслушать! Не хочет – не надо! И прекрати думать об этом, Гермиона Грейнджер!»
Несмотря на большую разницу в возрасте да и во многом другом, у Гермионы и Снейпа была одна общая черта – оба находили утешение от жизненных невзгод в изнуряющей работе.
Всю неделю они проводили в исследованиях, каждый в своей области: Снейп занимался заживляющими зельями, а Гермиона заканчивала работу над статистикой по аппарации; и почти не разговаривали, встречаясь только во время обеда в главном зале Хогвартса. Там же они в один прекрасный день обнаружили удивительные изменения – зал оказался богато украшен воздушными шарами, цветами и приветственной надписью на всю стену: «Добро пожаловать!».
«Встреча выпускников, - вспомнила Гермиона. – Будь она неладна».
Конечно, увидеть всех своих давних друзей было радостно, но мысль о том, что придёт Рон и опять будет демонстрировать своё презрение к ней, а возможно, и все остальные тоже, была неприятна.
«Может, не ходить?» - трусливо подумала она.
Но Макгонагалл рассеяла её сомнения.
- Мисс Грейнджер, я понимаю ваше состояние, но всё же настаиваю на вашем присутствии на празднике, - сочувственно, но твёрдо заявила директор.
Гермиона, скрепя сердце, надела свой лучший наряд, сделала причёску и, сцепив зубы, вошла в зал. Все взгляды, как лучи сценических прожекторов, тотчас устремились к ней. А потом преломившись, перешли на Снейпа, который был тут же и о чём-то разговаривал с Синистрой, как будто не замечал появления своей мнимой любовницы. Взгляды сменились шёпотом. Гермиона гордо подняла голову и вошла в толпу, как в ледяную воду.
В принципе, всё было не так уж и плохо. Люди пообсуждали новость и забыли о ней. В конце концов, кому какое дело, кто с кем и зачем? Гермиона, почувствовав, что первое напряжение сошло, приветливо улыбалась бывшим однокурсникам, с удовольствием вспоминала прошлое, выслушивала и делилась планами на будущее.
Гарри не пришёл из-за каких-то важных дел в аврорате, Рон... тоже. «Наверное, очень занят своей славой», - решила Гермиона и вдруг поняла, что впервые за долгое время думает о нём с иронией.
Начались танцы. Гермиона кружилась в вальсе с Джорданом и даже немного пококетничала с ним. Потом – с Невиллом и выслушала от него пару неуклюжих комплиментов. Потом её пригласил Макмиллан и был страшно мил. Она уже почти забыла свои беды, как вдруг услышала радостный визг:
- Он пришёл!
Все оглянулись – в дверях появился Рон под руку с какой-то смазливой юной девицей. Раздались приветственные крики, Рона хлопали по плечу, поздравляли с победой, брали автографы... Девица восхищённо оглядывала окружившую их толпу и буквально лопалась от гордости, повиснув у Рона на руке. Парочка прошла в центр зала, и тут Рон заметил Гермиону. Он внимательно посмотрел на неё и отвёл взгляд.
Она услышала, как он представляет Джордану и Невиллу свою спутницу:
- Это Персефона Улисс.
«А...Та самая... с собачкой», - вспомнила Гермиона.
- Очень приятно, - сказала Персефона, пожимая руки парням. – Рональд – такой удивительный, такой потрясающий игрок. А когда я познакомилась с ним поближе, то поняла, что он просто душка! Будь я его невестой, я бы его никогда не предала!
«Что?! Это ещё что такое?» - мысленно возмутилась Гермиона и стала прислушиваться дальше.
Рон, похоже, слегка смутился и пробормотал:
- Персик, не надо.
- Как это, "не надо"! Пусть все знают, что такие как ты – на дороге не валяются! Ты же – просто клад! – влюблено пропела девица.
Гермиона не выдержала и подошла ближе:
- Здравствуй, Рональд, - сказала она, чётко выговаривая слова.
- Привет, - буркнул Рон.
- Я смотрю, ты не один – привёл с собой ходячую рекламу. Знаешь, было бы умнее просто напялить на себя транспарант с надписью: «Я – лучший парень на деревне, а меня обманула гадина Грейнджер», чем таскать с собой такой тяжёлый персик, - сказала она, с усмешкой указывая на его спутницу.
- Ронни, зачем нам слушать блеяние всяких грязнокровок, давай потанцуем, а потом поедем ко мне, - ласково предложила Персефона, победно глядя на Гермиону.
- Вам, моя милая, следовало бы помыть рот с мылом, прежде чем появляться в приличном обществе, - презрительно сказала Гермиона, а потом столь же презрительно обратилась к бывшему жениху: - Давай, Ронни, поезжай к ней, и пусть Авгий обкакает тебя с ног до головы!
С этими словами она круто развернулась и отошла к преподавательскому столу.
- Почти как Снейп, - заметил наблюдавший эту сцену Джордан.
- Ну так, яблоня от яблока далеко не ляжет, - сказал Невилл. - То есть, наоборот, - добавил он, смутившись.
Рон, услышав их диалог, насупился и, схватив свою спутницу за руку, рявкнул:
- Пошли танцевать!
Гермиона, подойдя к преподавательскому столу, выпила залпом бокал шампанского и обернулась – Рон совершенно наглым образом танцевал со своей греческой богиней. Тогда она твёрдым шагом подошла к Снейпу и без особой надежды предложила:
- Профессор, а не потанцевать ли нам?
- Не потанцевать, Грейнджер, - ответил он холодно.
- А почему? – упрямо спросила она, задрав нос.
- Потому что я не хочу ходить с отдавленными ногами из-за того, что в вас заиграли гормоны. Найдите себе другую жертву.
- Но я хочу с вами! – вскричала она так, что Макгонагалл бросила на них строгий взгляд.
- Ладно, Грейнджер, но только потом вы наведёте порядок в лаборатории, - согласился Снейп. – Эльфы сегодня слишком заняты праздником.
- Идёт, - сказала Гермиона, чувствуя, что шампанское, выпитое на голодный желудок, понеслось по жилам.
Рон крепко прижимал к себе партнёршу и что-то нашёптывал ей на ухо, а она громко хихикала, поглядывая на Гермиону. Наблюдая за ними, она плотней прижалась к Снейпу и стала дышать ему в шею.
- Грейнджер, вы ведёте себя, как падшая женщина. Прекратите тереться об меня! – тихо потребовал Снейп.
- Вы что, заботитесь о моей репутации?
- Нет, о своей.
Гермиона прыснула от смеха и посмотрела на профессора в упор.
- Господи, да вы надрались, как сапожник, - сказал он, глядя ей в глаза. – Имейте в виду, убрать в лаборатории нужно сегодня, независимо от того, скольких мужчин вы собрались соблазнить в этот вечер.
- А если я намерена соблазнить одного? –спросила она с фальшивой кокетливой улыбкой.
- Успокойтесь, ваши сомнительные прелести не в моём вкусе, - ответил он холодно.
Она снова глупо захихикала так, что сторонний наблюдатель мог бы подумать, что профессор сказал ей комплимент.
Между тем, взгляды присутствующих устремились на Рона и его спутницу, которые замерли в страстном поцелуе. Гермиона, почувствовав неладное, оглянулась на них и, увидев это безобразие, резко повернулась к Снейпу.
- Даже не надейтесь – целоваться я с вами не буду, - быстро заявил он.
- Продолжаем танцевать, - сквозь зубы процедила Грейнджер и мучительно улыбнулась.
- Мне кажется, этот цирк вам не поможет – вы всё равно останетесь в проигрыше, - мрачно заметил Снейп.
- С чего вы взяли? – возмутилась она.
- С того, что вам уже за двадцать, а ей – нет и восемнадцати. И она, говоря откровенно, гораздо красивее вас.
- А. Я и забыла – вы у нас специалист в области соблазнения молоденьких девиц, - проговорила Гермиона, закипая.
- Не специалист. Но кое-какой опыт имею. Оставьте мистера Уизли в покое. Он никогда не станет для вас надёжной опорой.
- С чего вы взяли, что я в ней нуждаюсь?
- С того, что вы – женщина.
- И что? Если женщина – значит, слабая, да?.. Так вот, я вам докажу, что не...
- Стоп, стоп. Мне ничего доказывать не надо. Мне – всё равно.
- Вам всегда – всё равно, да?! Вы – просто холодный, равнодушный тип. И хорошо, что вас бросила Мэри!
Северус резко остановился, снял с себя руки Грейнджер и сказал ледяным тоном:
- Убрать. В Лаборатории. Сегодня.
А потом отошёл к столу и стал снова беседовать с Синистрой, как ни в чём не бывало.
Гермиона осталась стоять посреди зала с глупым видом брошенной любовницы. Рядом противно захихикала Персефона. Гермиона, ни слова не говоря, вышла на улицу.
Чудный летний вечер обнял её своей вольной прохладой, и Гермиона решила, что больше не вернётся в душный зал, где её никто не ждёт. Глубоко вдохнув пряный воздух, она пошагала в Хогсмид. По дороге она горько сокрушалась лишь об одном – что не выпила ещё один бокал шампанского.
«К чёрту Рона, к чёрту Снейпа... К чёрту всех! Уеду отсюда далеко-далеко, пусть поживут без меня!»
В Хогсмиде она аппарировала в Лондон и, очутившись в Косом переулке, где всегда кипела жизнь, пошла, куда глаза глядят.
- Эмиона! – услышала она радостный зов и обернулась. – Здравствуй, хабиби.
- Фарух, вот так встреча! – удивилась она.
- Я знал, что мы увидимся. Это судьба – мактуб, - сказал он, сияя белозубой улыбкой и целуя её в щёку.
Они вошли в «Дырявый котёл», и Фарух заказал тыквенный сок.
- Я так рад, что увидел тебя напоследок. Почему ты ушла тогда? Я решил, что обидел тебя, и очень расстроился.
Он посмотрел на неё мучительно и нежно, и она поняла, что он действительно расстроился.
- Нет, - мягко сказала Гермиона, с умилением глядя в его огромные оленьи глаза. – Дело не в тебе... А почему – напоследок? Ты уезжаешь?
- Да. Завтра я возвращаюсь, чтобы помочь моей бедной родине. Ваше министерство отказалось влиять на ваших магглов, - сказал он, нахмурившись. – Но зато с нами едут ваши добровольцы – те, кто может оказать нужную помощь в переговорах с дэвами.
- Добровольцы? А почему я не слышала, что идёт набор желающих помочь?
- Потому что это – не женское дело, - сказал он, нежно поглаживая её по руке.
- Не женское, - повторила Гермиона задумчиво и упрямо поджала губы. – Угу... Фарух, я поеду с тобой!
Северус вошёл в лабораторию и увидел беспорядок. Грейнджер так и не выполнила обещание.
«Чёртова выскочка, удрала куда-то. Теперь всё придётся делать самому».
Он взмахнул палочкой - и грязные пробирки очистились и встали в штативы, ингредиенты уложились в шкаф, а столы сами собой засияли белизной.
«Вот и всё. Прощайте, колбы и реторты. Больше я вас не увижу».
Он медленно обошёл лабораторию, собственноручно убрал на полки древние книги и даже стёр с них непонятно откуда берущуюся пыль. Потом оглядел помещение, тяжело вздохнул и вышел, загасив факелы.
Прощание с родителями грозило перерасти в истерику, и Гермиона, кусая губы и утирая слёзы, напоила их успокаивающим зельем и ушла, взяв с собой лишь походную сумку. Минерве и Снейпу она послала прощальные письма. Рону – ничего.
Фарух встретил её в порту, и они сели на быстроходный красавец-парусник, который тут же исчез с поля зрения магглов.
Фарух познакомил Гермиону со своими спутниками – они говорили, в основном, на арабском и фарси, но с ней пытались общаться на английском. Наверное, Фарух представил её, как какую-то знатную особу, поэтому они выказывали ей неизменное почтение. Устав от новых впечатлений, она закрылась в своей каюте и, убаюканная качкой, уснула тревожным сном.
