Глава 6Еще никогда в жизни Гарри не доводилось испытывать подобную гамму эмоций одновременно! Страх перед большим количеством народа (без малого весь факультет!) и перед неизвестностью своей дальнейшей судьбы (за применение Непростительного одними отработками отделаться точно не удастся); удовольствие, потому что ему удалось отплатить Малфою той же монетой; стыд, что его застукали на месте преступления. А еще какое-то непонятное, необъяснимое раздражение от всеобщего внимания к своей персоне.
– Поттер! Малфой! Что здесь происходит, Моргана вас побери?! – проревел староста мальчиков с седьмого курса.
Малфой, словно придя в себя, резко подскочил с пола, на который к этому моменту успел упасть на колени, и опрометью побежал к спальням, наплевав на любопытство и недовольство собравшихся.
«А отдуваться я теперь один должен, да?! – возмущенно подумал Гарри, глядя в спину удаляющегося врага. – Аристократ ты белобрысый!»
Никто не стал препятствовать Малфою уйти, но зато Гарри окружили плотным кольцом, намереваясь узнать у того причину, по которой весь факультет оказался разбужен посреди ночи.
– Ну, Поттер, я жду! – нетерпеливо потребовал все тот же староста.
Гарри постарался выглядеть как можно более невозмутимо.
– Ничего особенного, просто Малфой споткнулся и ударился коленкой о журнальный столик, – Гарри кивнул на оный предмет мебели, стоявший между диваном и креслом, на которых они с Малфоем недавно сидели. По своему опыту он знал, что удариться коленкой можно очень больно. Так больно, что невозможно не закричать.
– А чего он так долго орал? – уже значительно тише поинтересовался староста.
– Больно было, наверное, – пожал плечами Гарри, стараясь незаметно засунуть волшебную палочку в карман мантии. Впрочем, ее уже и так все видели.
– Не умничай, Поттер, – прикрикнул на него парень. – Утром о случившемся будет доложено декану, и он решит, какое наказание вам с Малфоем назначить за нарушение порядка. А теперь живо всем спать!
Слизеринцы поспешили подчиниться, а Гарри про себя удивился, что для него на этот раз все прошло так гладко.
«Не совсем гладко, – напомнил он сам себе. – Завтра еще со Снейпом разговаривать, вместе с Малфоем. Вот тогда точно не отделаюсь!»
– Поттер, тебя это тоже касается! – сообщил староста, заметив, что Гарри сел на диван и никуда не торопится. – Ты зря надеешься, что твой шрам на лбу позволит тебе жить в школе по своим правилам!
А вот это уже было несправедливо и обидно. Ничего такого Гарри и не думал!
– Я не хочу спать, у меня бессонница. Можно я тут посижу, учебник почитаю? – спросил он самым невинным тоном, на который был способен.
– Нельзя! Ты сейчас же спустишься в свою комнату, ляжешь в постель и задернешь полог. И чтоб до семи часов оттуда не высовывался, ясно?! Если я еще раз проснусь этой ночью, я вас с Малфоем лично привяжу к кроватям до самого завтрака!
Староста умел быть весьма убедительным. Гарри быстро подобрал свой учебник и поспешил в спальню мальчиков-первокурсников.
Полог Малфоя был задернут, а на полу рядом с кроватью стояли его тапочки. Правда, из-за полога доносился тихий скрип пера по пергаменту. Гарри очень захотелось узнать, чем там занят этот белобрысый, но возможности сделать это незаметно у него не было.
– Гарри, что у вас произошло? – осведомился Нотт, выглянув из-за своего полога.
«Вряд ли сейчас тут кто-нибудь спит», – подумал Гарри, бегло окинув взглядом другие кровати, чьи пологи тоже были задернуты. Только Блэйз зашевелился и через секунду выглянул наружу.
– Ничего особенного, – ответил Гарри, не желая ничего рассказывать в присутствии Малфоя. – Ложитесь лучше спать, парни.
Теодор и Блэйз обменялись долгими взглядами, прежде чем лечь спать. Гарри уже не сомневался, что таким образом они обменялись как минимум парой фраз.
Он разулся и с ногами залез на кровать, задернув за собой полог. Парочка защитных заклинаний обеспечили ему уединенное чтение при свете огонька на кончике волшебной палочки до самого утра.
Утро среды ничем не отличалось от вчерашнего, разве что волшебный потолок в Большом Зале затянули тяжелые дождевые тучи. Под неизменным пристальным взглядом декана Гарри выпил свое «лекарство», Рон Уизли опять проспал завтрак, а Кевин Хиггс поинтересовался, какие сегодня уроки будут у первого курса.
– ЗОТИ? Не обольщайтесь по этому поводу, Квиррелл – это клоун, а не преподаватель. Одно его заикание чего стоит! Он просто помешан на защите от вампиров, а больше ничего и не знает. Кстати, это именно из-за них он и заикается.
– А я слышал, что его какая-то ведьма напугала, когда он в Румынии в лесу грибы собирал, – отозвался Маркус Флинт.
Сидящие рядом слизеринцы дико расхохотались, привлекая к себе неодобрительные взгляды профессоров.
В середине завтрака, как обычно, в Большой Зал влетело больше сотни сов. Коричневая сипуха приземлилась напротив Гарри.
– Это что, мне? – удивился мальчик, тем не менее, отвязав от птичьей лапки послание.
– Это школьная сова, – сообщил Кевин.
Так и есть. Письмо было от Снейпа, с просьбой зайти к нему в кабинет после ужина. Гарри с раздражением скомкал послание и бросил в тарелку с недоеденной манной кашей, после чего подхватил свою сумку и быстрым шагом покинул Зал.
Урок Трансфигурации прошел без происшествий. На ЗОТИ заикающийся профессор Квиррелл не дал никакого практического задания, а только диктовал лекцию. Записывать за заикающимся учителем оказалось не так-то просто. Малфой, у которого было самопишущее перо, тихо чертыхнулся и стал писать конспект самостоятельно. Когда прозвенел колокол, слизеринцы начали собирать свои вещи, а профессор подошел к Гарри.
– К-как вы с-себя чувствуете, мистер П-поттер? – спросил Квиррелл.
– Хорошо, сэр, – немного удивленно ответил Гарри, но сразу сообразил, что о его обмороке в первый день учебы знает уже вся школа.
– Вы к-какой-то б-бледный. М-может, вам стоит с-сходить к мадам П-помфри?
– Я прекрасно себя чувствую, профессор, большое спасибо, – ответил Гарри, вежливо улыбаясь.
– Н-ну, т-тогда ладно. Вы с-сейчас-с в Б-большой Зал, н-не так ли? Не в-возражаете, если я с-составлю вам к-компанию?
– Конечно, сэр, – согласился Гарри, перекидывая сумку через плечо.
Они вышли из класса. Нотт и Забини, оказалось, ждали Гарри в коридоре, но, заметив его сопровождающего, кивнули мальчику и ушли вперед. Квиррелл запер дверь класса, и только после этого они с Гарри двинулись на обед.
– Я с-слышал, вы д-достигли хороших ус-спехов в Трансфигурации, – сказал Квиррелл. – И п-профессор С-спраут хвалила ваши р-работы по Т-травологии. Вам н-нравится учиться?
Дорога до Большого Зала заняла не больше десяти минут. Профессор как-то незаметно для Гарри перестал заикаться, и мальчик заслушался его. Квиррелл, вроде бы, пересказывал только что прочитанную им же самим лекцию, но на этот раз слушать его было одно удовольствие. Он говорил совершенно другими словами, и приводил другие примеры.
– Ну, вот мы и пришли, – неожиданно сообщил профессор.
Гарри словно очнулся, внезапно обнаружив себя в Большом Зале.
– Если тебе интересно, я могу рассказать о вампирах много такого, о чем не написано ни в одном учебнике, – сказал Квиррелл. – Можешь приходить ко мне в гости хоть каждый день, после ужина я обычно свободен.
– Простите, но сегодня вечером я уже занят, – виновато извинился Гарри, действительно сожалея, что визит к профессору Квирреллу не состоится.
«Наверное, он заикается только когда волнуется», – решил Гарри.
– А как насчет завтра? Я мог бы организовать для тебя индивидуальные дополнительные занятия по Защите от Темных Искусств.
«А вот это уже и в самом деле интересно! – подумал Гарри. – Хотя, возможно, сегодня вечером меня уже исключат из Хогвартса за вчерашнее… Ненавижу Малфоя!»
Квирреллу он свои сомнения не высказал, а только дал согласие прийти завтра в гости.
Стоило сесть за обеденный стол, как тут же о себе напомнила болезнь, обняв слабостью все тело мальчика, так что тому стало и ложку с супом непросто удержать в руках, да и вообще аппетит пропал.
«Держись!» – приказал себе Гарри, когда его повело в сторону, и он чуть не упал на Блэйза.
– Ты чего? – заметил его движение Забини. – Ты нормально себя чувствуешь?
– Это новая мода, да? – спросил Гарри. – Сегодня все, кому не лень, спрашивают о моем самочувствии.
– Просто ты какой-то бледный. Даже хуже, чем вчера был. Давай ешь быстрее и иди отсыпаться, я тебя к ужину разбужу.
– Нельзя, – покачал головой Гарри. – Мне после ужина идти к Снейпу, так что уроки придется делать днем. Да и спать я совсем не хочу.
«Зачем тебе делать уроки, если тебя все равно сегодня исключат?» – осведомился внутренний голос.
«Заткнись, пессимист», – приказал ему Гарри.
– Но у нас сегодня еще Астрономия в полночь, – напомнил Блэйз. – Так что эту ночь тебе придется тоже не поспать. Кстати, я думал, что ты еще вчера сделал Травологию!
– Сделал. А сегодня у нас были ЗОТИ и Трансфигурация.
– Но они теперь будут только на следующей неделе, так что тебе не обязательно делать их сегодня! Нельзя же так на учебе зацикливаться, Поттер!
Блэйз явно был шокирован как рвением одноклассника к получению знаний, так и его наплевательским отношением к собственному здоровью. Он постепенно повышал тон, и в их сторону уже начинали поглядывать другие слизеринцы, не говоря уже о Нотте и Хиггсе, которые с самого начала ловили каждое их слово. А привлекать к себе лишнее внимание Гарри совершенно не хотелось – и так он в этой школе знаменитость номер один!
– Хорошо, – согласился Гарри, только чтобы Забини от него отстал. Шевелить языком становилось все труднее.
«Не хватало мне опять грохнуться в обморок на глазах у всех!» – начал паниковать Гарри. Кажется, внять увещеваниям Блэйза ему все-таки придется, и как можно скорее добраться до постели.
Но стоило Гарри выйти из Зала, как слабость прошла – так же внезапно, как и наступила. Обрадовавшись, мальчик помчался не вниз – в подземелья, а вверх – в библиотеку Хогвартса. Пора вплотную заняться кианитом! Гарри еще никогда не варил зелий, но зато тетя Петуния не раз припрягала его на своей кухне вместо повара, и мальчик уже умел довольно неплохо готовить многие блюда. Наверняка сварить зелье не намного сложнее, чем суп!
Гарри Поттер набрал столько книг, сколько смог удержать в руках, и устроил из них нечто вроде баррикады на одном из столов библиотеки. Названия зелий так и мелькали у него перед глазами, но ничего похожего на зелье для снижения иммунитета долго не попадалось.
– Могу я узнать, что ты тут ищешь? – осведомился знакомый голос над ухом у мальчика.
Ровена Рэйвенкло с любопытством заглядывала Гарри через плечо.
– Здравствуйте, Ровена. Я ищу зелье, которое снижает иммунитет, – ответил мальчик, снимая очки и потирая уставшие от долгого чтения глаза. – Мне пришла в голову идея помочь кианиту убить мое здоровье.
Волшебница звонко рассмеялась. Мадам Пинс не могла ее слышать, поэтому и не пришла с напоминанием о том, что в библиотеке полагается вести себя тихо.
– Тогда ты не там ищешь, оно должно быть в разделе «Яды». Только я не думаю, что тебе удастся его приготовить.
– Почему? – расстроился Гарри.
– Для его приготовления понадобятся довольно дорогие ингредиенты.
– Деньги не проблема.
Если вспомнить о той куче золота, что хранится в его личном сейфе в волшебном банке.
– Но одиннадцатилетнему ребенку их не продаст ни один аптекарь.
Гарри окончательно приуныл. Зачем тогда Слизерин упоминал про это зелье?
– Значит, это безнадежно? – вздохнул он.
– Ну почему же? – улыбнулась Рэйвенкло. – У профессора Снейпа в наличие есть один пузырек с уже готовым зельем.
– Вы предлагаете мне украсть его? – опешил Гарри. Впрочем, выбор у него был отнюдь не радостным.
– Если ты готов пойти на это, – кивнула волшебница с невозмутимым видом. – Но я бы посоветовала тебе повременить с этим. Видишь ли, такого количества зелья тебе может не хватить, и твое самочувствие только ухудшится. Когда действие зелья прекратится, то кианит станет работать с прежней скоростью, то есть очень медленно. Поэтому лучше будет дождаться определенного момента, и только потом принять зелье, чтобы поскорее пройти через самую неприятную фазу.
– Как я узнаю, что этот определенный момент настал?
– Кианит действует в несколько этапов. Сначала он вызывает слабость и головокружение – в это время идет преобразование твоей магии.
– Я вчера применил одно заклинание, которого не знал, – вспомнил Гарри. – Я не знал ни формулы, ни движения – палочка сама по себе сработала!
– Вполне возможно, – не стала спорить Ровена. – Потом, когда начнет меняться твоя кровь, ты будешь чувствовать тошноту. Далее начнет меняться все тело – начнут неметь руки и ноги, и ты будешь чувствовать дискомфорт в области некоторых внутренних органов. Вот тогда и примешь зелье, потому что следующий этап, последний – это когда начнет перестраиваться мозг.
Госпожа Рэйвенкло многозначительно замолчала, и Гарри судорожно сглотнул. Такая перспектива его абсолютно не устраивала!
– Почему вы мне сразу об этом не рассказали?
– А ты не спрашивал. Да и к тому же ты тогда и без этого узнал много нового, надо было дать тебе время все осмыслить.
– Хорошо. Есть что-нибудь еще, о чем я не догадался спросить?
– Больше ничего серьезного, – улыбнулась госпожа Рэйвенкло. – Так, мелочи. Они тебе все равно в ближайшее время не понадобятся, так что не стоит сейчас забивать ими голову.
«Тогда почему у вас опять такой вид, будто вы мне чего-то не договариваете? – задавался Гарри вопросом. – Эх, надеюсь, я не вляпаюсь хуже, чем есть!»
– Помните, вы предупреждали меня не доверять преподавателям? – вспомнил Гарри. – А что-нибудь конкретное, например, про профессора Квиррелла, вы мне можете сказать?
Ровена ненадолго задумалась.
– Квиррелл работает в Хогвартсе не так давно, чтобы можно было сказать про него что-то определенное. Вот все остальные до мозга костей преданы Дамблдору, и обо всем необычном, что замечают в школе, незамедлительно докладывают ему. Однако директор далеко не все знает о том, что творится в его школе, хотя многие убеждены в этом. Если честно, Квиррелл для меня темная лошадка. Вроде бы он член преподавательского состава, но как-то не вписывается в их круг… Наверное, это происходит от того, что другие преподаватели относятся к нему, как к временному элементу – преподаватели ЗОТИ меняются каждый год уже на протяжении двадцати с лишним лет, с тех пор как один волшебник проклял эту должность, когда ему ее не дали.
– М-да, – протянул Гарри. – А я могу как-то устранить это проклятие?
– Может быть, – пожала плечами волшебница. – Я никогда всерьез этим не интересовалась, и твой предшественник тоже. А ты действительно хочешь, чтобы Квиррелл остался преподавать ЗОТИ? Знаешь, на мой взгляд, он не очень способный учитель. Не спорю, сам-то он может знать Защиту на отлично, но вот других учить у него плохо получается.
– Знаю, у нас сегодня был его урок. Но потом мы пообщались с ним наедине, и мне было очень интересно его слушать. Он даже заикаться перестал!
– Вот как? Интересно. В любом случае, это твое личное дело.
– А вы можете рассказать мне о Непростительных? – спросил Гарри.
Он не хотел упускать случая, чтобы получить ответы на свои вопросы, вот почему так быстро переключался с одной темы на другую. Пожалуй, об этом даже надо было спросить в первую очередь, но Гарри уже не понимал, где главное, а где – второстепенное. Что сейчас важнее: его возможное исключение из Хогвартса или мутация из-за кианита? Трудный вопрос, ничего не скажешь…
Ровена неодобрительно нахмурилась. Похоже, она не была в курсе сложившихся отношений между Гарри и Малфоем.
– Зачем тебе? Где ты о них вычитал?
– Не вычитал, а узнал на собственной шкуре. В первую ночь в Хогвартсе, – буркнул Гарри. Он был не в восторге, что приходится все рассказывать, но если он хочет получить полезную информацию, то придется объяснить, зачем она ему. – Малфой услужливо продемонстрировал мне действие Круциатуса, и я бы хотел знать, как можно от него защититься.
«От Круциатуса или от Малфоя?» – съехидничал внутренний голос.
Гарри волновало и то, и другое, поэтому отвечать самому себе он не стал.
– Похоже, ты просто магнит для неприятностей, Гарри, – невесело усмехнулась Основательница. – Иди сюда, я покажу тебе.
Она привела его в секцию ЗОТИ, и показала на книгу на самой верхней полке.
– На самом деле, ей место в запретной секции, – сообщила Ровена. – Похоже, мадам Пинс просто по ошибке поставила ее сюда, а потом забыла. Да и на верхние полки обычно никто не заглядывает, так что вреда от этого пока не было. Бери, но не забудь вернуть на место!
Гарри использовал чары левитации, чтобы подцепить книжку и уронить ее с полки. Ровена убедилась, что ее помощь мальчику больше не нужна, и удалилась по своим делам, а Гарри вернулся за свой стол и открыл книгу.
Он с трудом добрался до какого-то закутка в подземельях, где никто не ходил уже Мерлин знает сколько лет. В данный момент он думал только об одном – спрятаться, чтобы его никто не видел. Единственное, что ему сейчас нужно – отлежаться в укромном месте, до которого не надо далеко идти.
Приступ слабости пришел, когда он уже уходил от Снейпа. Головокружение началось так резко, что Гарри чуть не хлопнулся на пол прямо посреди мрачного кабинета декана. Призвав на помощь все силы, он вышел в коридор. Благо, что Снейп от него отвернулся и не видел этого жалкого зрелища! Потом, цепляясь рукой за стену, он побрел вглубь подземелий. Не появляться же в гостиной в таком состоянии. Гарри никогда не любил быть в центре внимания, тем более, когда ему сочувствовали. Жалость унижает человека, тем более мужчину, тем более героя. А кто такой Гарри Поттер, если не герой? Правда, не понятно, за что он стал героем – но это не важно. Главное, что он герой, что его уважают. А жалость и уважение – вещи несовместимые.
Рухнув на колени прямо посреди грязного коридора, Гарри привалился плечом к стене. Еще немного усилий, и вот он уже сидит, опираясь спиной об эту самую стену. Холодно.
«Интересно, это у меня до сих пор в глазах темно или в коридоре действительно не хватает света?» – отстраненно подумал он.
Думать было тяжело, хотя голова не болела. Просто не было сил.
Ему бы следовало сейчас радоваться, а не страдать в темном закоулке, ведь его не посадят в тюрьму! Даже из Хогвартса не исключат!
Просидев в библиотеке до самого ужина, Гарри узнал достаточно много о Непростительных из той книги, что показала ему Ровена Рэйвенкло. Знания были не утешительными, а местами вызывали приступы тошноты. Истории были известны всего два случая, когда несовершеннолетний волшебник применял Круциатус – но те парни учились уже на седьмом курсе, когда совершили это преступление. Первого исключили из школы, пожизненно запретили колдовать и сломали волшебную палочку. А второго посадили-таки в Азкабан на три года.
За ужином Гарри кусок не лез в горло, и, видя его состояние, никто не заводил с ним разговоров. К Снейпу Гарри пришел ни в каком состоянии. На тот момент он уже так накрутил себя, что дошел до состояния безразличия.
«Будь, что будет, – решил он. – Если Малфой сдаст меня, я сдам Малфоя. Хотя, это уже не важно. Они считают меня героем, а героев нельзя публично наказывать. К тому же мне всего одиннадцать лет… Условия задачи противоречат сами себе! Невозможно быть героем в одиннадцать лет! Невозможно стать им, когда тебе всего один год! Если я действительно их герой, они ничего мне не сделают, а если нет – то все это был один сплошной фарс. Я где-то слышал, что истина дороже всего. Вот сегодня я и узнаю истину. Хотя, какой мне будет от нее прок, если меня все-таки посадят? Эти дементоры, должно быть, действительно ужасны, раз от одного их присутствия люди сходят с ума. Ну, так я и не человек, правильно? Я – мутант. Не я должен бояться дементоров, а они меня. Так, что-то меня уже не туда понесло…»
Но мысль о том, что дементоры будут бояться его, крепко засела в голове мальчика, давая ему ощущение неуязвимости.
Пожалуй, Гарри смог бы придумать хоть какой-нибудь план, как вести себя у Снейпа, если бы имел хоть малейшее представление о том, что собирается говорить декану Малфой.
А Малфой рассказал все, как было на самом деле. Причем абсолютно беспристрастно, словно он рассказывал не о себе, а о ком-то другом! Гарри слушал его рассказ с недоумением. Малфой слово в слово передал декану весь их разговор, ничего не скрывая и не добавляя никаких комментариев или оправданий! Естественно, Снейп, как их декан, заинтересовался предысторией минувшей ночи. Но и тут Малфой не стал юлить.
«Он что, врать не умеет, что ли?» – удивлялся про себя Гарри.
Собственными словами Малфой выставил себя в невыгодном свете. Правда, Снейпу, как понял Гарри, до этого не было ровным счетом никакого дела. Он почему-то был враждебно настроен по отношению к Гарри, и было видно, что оказание ему помощи мужчине доставляло крайнее неудовольствие.
«Стоп, минуточку! – встрепенулся Гарри. – А почему это декан так спокойно отнесся к тому, что мы с Малфоем обстреливаем друг друга Непростительными???!!!»
В самом деле, Снейп не придал этому никакого значения. Ученики – первокурсники! – пытают друг друга, а декан даже в ус не дует, чтобы как-то это прекратить! Сидит тут, выслушивает отчет от Малфоя о проделанной работе, словно речь идет о поливке клумб с гортензией!
– Теперь я хочу послушать вашу версию, мистер Поттер, – обратился к нему Снейп, когда Малфой рассказал все, что мог.
– Мне нечего добавить, – сказал Гарри. – Малфой уже все рассказал.
И вот теперь Гарри увидел Северуса Снейпа совершенно с другой стороны! Декан прочитал им очень содержательную лекцию о том, что такое Непростительные заклинания, почему они так называются и чем их применение грозит тем, кто их применяет. Меньше чем за час знания Гарри в этой области выросли в несколько раз.
Напоследок декан заставил мальчиков дать Магическую Клятву о том, что они не будут применять Непростительные, пока учатся в Хогвартсе, и что об их разговоре они никому не расскажут. Таким образом, Снейп уберег их и свою шкуры от Азкабана, ведь если кто-то прознает, что он покрывает малолетних преступников, то он разделит с ними наказание. Ну, а для профилактических целей, чтобы детки не подумали, что все проступки будут и дальше сходить им с рук, декан назначил им отработки до Рождественских каникул, под своим чутким надзором. И начнутся они с завтрашнего дня, то есть с вечера. После того, как Поттер и Малфой принесли Клятву, Снейп отпустил их. Малфой сразу же удрал в неизвестном направлении по своим делам, а вот у Гарри появились другие заботы.
…И вот теперь Гарри полусидел, полулежал на полу сырого подземелья, привалившись спиной к холодной каменной стене и прикрыв глаза – все равно в темноте от них не было пользы.
В дальнем конце коридора послышалось позвякивание цепей. Во всем Хогвартсе такой звук мог производить только один человек, и Гарри понадеялся, что он пройдет мимо, не заметив его.
– Мистер Поттер? Что вы тут делаете, да еще в такое время?
Гарри открыл глаза, но толку от этого оказалось ноль. Получается, что призраки могут видеть в кромешной тьме.
– Да, это я, – нехотя отозвался Гарри. – Сижу тут, отдыхаю. А как вы меня нашли?
– Я вас и не искал, просто случайно наткнулся.
– А что, призраки могут видеть в темноте?
– Конечно. Простите мне мое любопытство, мистер Поттер, но с вами все в порядке?
– А вы как думаете, сэр? Или вы так часто наталкиваетесь на детей в пустых подземельях, что для вас это уже стало в порядке вещей?
– Вы дерзки, мистер Поттер, – печально заметил Кровавый Барон. – Могу я вам как-то помочь?
– Какая вам от этого выгода?
– Абсолютно никакой! – расхохотался призрак замогильным смехом. Будь Гарри в лучшем состоянии, у него бы мурашки пошли от этого звука. – А вы, я смотрю, уже освоились с внутренними порядками нашего факультета! Но напрасно вы ищете подвох там, где его нет. Я – призрак факультета Слизерин, и помогать своим ученикам входит в мои обязанности. Мое предложение все еще в силе. Так что вы решили?
«Пожалуй, мне действительно понадобится помощь, чтобы выбраться отсюда, – подумал Гарри, поднимаясь на ноги. Слабость давно прошла, и он даже успел вздремнуть, пока не появился Барон. – С подземельями я почти не знаком, а, судя по тому, что я успел увидеть, то блуждать в них можно сколь угодно долго. Мне еще повезло, что он нашел меня здесь!»
– Отведите меня к слизеринской гостиной, пожалуйста, – попросил Гарри.
– Следуйте за мной, – позвал Барон.
Гарри не стал зажигать свет, а двинулся на звук, издаваемый цепями призрака.
«Сегодня был тяжелый день, – думал Гарри Поттер. – Астрономию я уже пропустил. Пожалуй, теперь можно лечь поспать».
Но та сцена, которую он застал, добравшись до спальни, заставила его передумать по поводу прогула Астрономии.
– Малфой, твою мать, если ты сейчас же не скажешь, что сделал с Гарри, клянусь, я…
Договорить Тео не успел. А жаль, Гарри стало очень интересно, что Нотт собирался сделать с Малфоем. Может, когда-нибудь он и узнает об этом, но уж точно не сегодня, судя по смущенному выражению лица Тео.
– Гарри!! – Блэйз первым заметил его появление. – Где ты был все это время?!
– В подземелье, – честно ответил Гарри. – А чем вы тут занимаетесь?
А дело было вот в чем. После того, как Гарри не появился на Астрономии, Блэйз и Тео подумали, что он просто забыл об уроке. Но когда они обнаружили, что его и в спальне нет, то подозрения сразу пали на Малфоя.
Когда Гарри вошел в спальню, Крэбб и Гойл валялись на полу поперек комнаты, Мун забился в угол и затравленно наблюдал оттуда за происходящим, а Малфой сидел на своей кровати под прицелом волшебной палочки Тео. Правда, блондин почему-то испуганно таращился на Блэйза, который стоял в сторонке, скрестив руки на груди и прислонившись спиной к дверному косяку.
– Мы подумали, что Малфой что-то с тобой сделал, и решили выяснить это, – признался Тео. – Почему тебя не было на Астрономии?
– Да не до Астрономии мне было, – отмахнулся Гарри, падая на свою кровать. – Ребята, я, правда, ценю вашу заботу…
– Но сейчас ты очень устал и мечтаешь только о том, чтобы поскорее лечь спать, – закончил за него Блэйз, удивительно точно определив его состояние.
– Спасибо за понимание, Блэйз, – сказал Гарри, задергивая полог. – Давайте оставим все объяснения на завтра, хорошо?
Собственно, другого выбора он им и не оставил. Уже проваливаясь в сон, Гарри услышал слова Малфоя:
– Эй! А извиниться не желаете? Ваш драгоценный Поттер нашелся живым и невредимым!
– Заткнись, Малфой, – устало бросил Тео.
После этого Гарри уже спал.
Урок Чар с профессором Флитвиком разочаровал Гарри намного больше, чем ЗОТИ. Весь урок они отрабатывали движения и взмахи волшебной палочкой, иногда что-то записывая в конспект. С такими темпами практические занятия раньше чем через месяц точно не начнутся!
После обеда Нотт и Забини чуть ли не под руки выволокли Гарри из Большого Зала, поскольку сам он передвигаться мог, наверное, только в горизонтальном положении – и то не факт. Они вывели его во внутренний двор замка, на свежий воздух, и усадили на крыльцо. Очень медленно Гарри пришел в себя, и одноклассники, почуяв, что он уже может говорить, потребовали у него отчет о том, где он вчера был во время Астрономии, что с ним творится, и что позавчера ночью у них с Малфоем произошло в гостиной?
Гарри осмотрелся вокруг. Рядом никого не было. А вид у Тео и Блэйза был такой, что ему сразу стало ясно – они его никуда не отпустят, пока не получат ответов на свои вопросы. И Гарри решил ответить.
– Позавчера я проклял Малфоя Непростительным, поэтому он и кричал. А вчера мы были по этому поводу у Снейпа, и декан назначил нам отработки до Рождества, начиная с сегодняшнего вечера. После этого мне стало плохо, и я просто физически не смог пойти на Астрономию. Малфой ведь не такой добрый, как вы – он не стал мне помогать!
Парни дружно фыркнули.
– А почему тебе ни с того ни с сего становится плохо? – спросил Блэйз. – Ты чем-то болен?
– Что-то вроде того. Отравился во время праздника, теперь вот мучаюсь. Мадам Помфри говорит, что это из-за непривычной пищи – магглы ведь едят совсем другую еду.
– Но никто, кроме тебя, от этого не болеет, – заметил Блэйз.
– У меня организм так устроен, – пожал плечами Гарри. Врать было легко, особенно при том, что ложь почти соответствовала правде. – Каждый человек уникален – это каждый врач вам скажет.
– Кто? – не понял Блэйз.
– Врач, – повторил Гарри. А потом сообразил, в чем дело, и пояснил: – Это у магглов так целители называются. Вроде мадам Помфри. Ребята, я буду болеть еще целый месяц. Если вам будет не трудно, присмотрите за мной, ладно?
Он мысленно понадеялся, что это не слишком нагло с его стороны.
– Собираешься еще падать в обморок? – усмехнулся Тео.
– Может быть. Я же не специально это делаю!
– Ладно, присмотрим, – пообещал Тео. – Только ты бы лучше спал по ночам.
– Правильно! – закивал Блэйз. – Если бы ты позавчера лег спать вовремя, то не получил бы отработки на четыре месяца!
Гарри слабо улыбнулся.
«Что ж, в гости к профессору Квирреллу сходить теперь получится только в выходные…» – подумал он.
День пролетел незаметно, и вот уже Гарри Поттер опять входит в кабинет декана. На этот раз он пришел отрабатывать свое наказание. Малфой был уже здесь. Гарри чуть не рассмеялся, узнав ненавистного одноклассника со спины, когда тот, стоя на четвереньках, скреб щеткой засохшее пятно на полу.
– Вам весело, Поттер? – ехидно осведомился Снейп. И как только он догадался? Гарри ведь даже не улыбнулся! – Я рад за вас. Щетки и ведро вон там, берите их и присоединяйтесь к Малфою. До отбоя вы должны успеть оттереть весь пол, так что пошевеливайтесь!
Гарри взял орудия труда, набрал воды в ведро и приступил к работе как можно дальше от Малфоя. Тот делал вид, что никакого Поттера рядом и в помине нет, все свое внимание направив исключительно на засохшее пятно на полу.
Гарри не раз доводилось драить полы в доме Дурслей. Тетя Петуния была просто помешана на чистоте. Если в обычных семьях генеральную уборку проводят не чаще одного раза в неделю, то миссис Дурсль устраивала ее каждый день. Гарри быстро перепробовал все чистящие средства из арсенала Снейпа и выбрал самое эффективное. После этого он стал работать на автомате, погрузившись в свои мысли и ничего вокруг не замечая.
– Поттер, я к вам обращаюсь! – рявкнул декан над ухом Гарри.
Мальчик от испугу подскочил на месте и попробовал развернуться, что из положения стоя на коленях сделать было очень трудно, поэтому он и шлепнулся пятой точкой на мокрый каменный пол. Высокий худой волшебник с этого ракурса казался еще тоньше и выше. Малфоя в поле зрения уже не было. Гарри вопросительно уставился на Снейпа.
– На сегодня все. Уберите инвентарь на место и идите спать. Отбой через десять минут, так что поторопитесь, если не хотите продлить ваши отработки.
Гарри ничего не ответил. Для этого ему пришлось прикусить кончик языка, поскольку несколько язвительных слов в адрес профессора уже сложились в одно предложение, но его ни в коем случае нельзя было озвучивать.
Только добравшись до кровати, Гарри Поттер с удивлением отметил, что сегодняшний вечер прошел без головокружения и прочих «радостей». К тому же он не чувствовал никакой усталости, несмотря на физический труд.
