Глава 5. Два поцелуяОт автора: Я даже боюсь выкладывать эту главу...
День 14.
На самом деле, нельзя сказать, что я никогда не сталкивался с любовью. Хогвартс, седьмой курс, по уши влюбленная в меня шестикурсница-равенкловка… Сейчас я, наверно, даже и не вспомню ее имя.
Она полгода повсюду провожала меня взглядами, прежде чем решилась подойти. Однако призналась-таки мне в любви, а я принял эти чувства. Отчасти из-за того, что мне была приятна ее зависимость. Отчасти из-за того, что у всех других семикурсников уже давно были девушки, а мне нужно было поддерживать статус самого лучшего. Отчасти из-за того, что мне было любопытно наблюдать за нею.
Я не скрывал, что не люблю и любить не собираюсь. Ее это задевало, но, похоже, она надеялась что-то изменить. Я всегда думал, что на Равенкло берут довольно-таки умных людей, однако влюбленность делала ту шестикурсницу слишком наивной. Кстати, этот случай еще одно подтверждение вредности лишних чувств.
Для нее наши отношения, наверно, были пыткой счастьем, отчаянием и надеждой. Да, пытка надеждой вполне возможна – когда кажется, что желаемое уже совсем близко, а оказывается, безнадежно далеко. И счастьем тоже – когда осознаешь, что оно лишь иллюзия.
Для меня ее любовь была развлечением. Мне нравилось то, что одна из самых симпатичных студенток Хогвартса стала моей девушкой. Мне нравилось целовать ее в сумрачных коридорах школы. Мне нравилось заставлять страдать из-за меня и привязывать этими мучениями все сильнее и сильнее.
Когда я покидал Хогвартс с тем, чтобы больше туда не вернуться (по крайней мере, в ближайшее время), я даже не попрощался с ней. А потом, через пятнадцать лет, она, если я не ошибаюсь, погибла от руки кого-то из Пожирателей.
Если бы я знал, что сделает со мною Дамблдор… Ведь все могло быть по-другому… Не пришлось бы сейчас, глядя в лицо Беллатрикс, произносить:
- Легилименс!
…Странное, размытое изображение, будто бы вместо воспоминания я попал в сон. Впрочем, смазанные краски не мешают различить мое собственное лицо, такое, как до сокрушительного поражения пятнадцать лет назад.
Вижу почему-то глазами Беллы, хотя так быть не должно. При стандартной легилименции, которую мы сейчас и изучаем, наблюдение происходит со стороны. Но, разумеется, в любом правиле есть исключения. И исключение одно – это и есть сон.
Значит, мне известно следующее: это Беллин сон, он представляет для нее какое-то яркое воспоминание, и в этом сне как минимум присутствует мое лицо. Без последнего я, несомненно, был бы намного более счастливым. Потому что у меня появилось очень нерадостное предчувствие…
Хотя и плюс во всем этом есть. С меня наконец-то спало то равнодушное оцепенение, в котором я находился больше суток.
За время моих раздумий я… ну, я-который-во-сне, оказался ощутимо ближе, чем в начале воспоминания. Предчувствие, утверждающее, что ничего хорошего из просмотра этого воспоминания не выйдет, стремительно увеличивается в размерах. Наверно, стоит прервать легилименцию, пока не поздно, но что-то меня удержает от этого. Пожалуй, мне просто интересно.
- Белла… - насколько я разбираюсь в своих интонациях, я-который-во-сне хочет узнать ее мнение об очень важной для него (или в этом случае уместнее говорить «для меня»?) вещи. Мы (ну или каким еще местоимением можно обозначить другого меня и настоящего меня, смотрящего глазами Беллы? Кажется, я запутался…) уже совсем близко, так, что если б одному из нас взбрело в голову прикоснуться друг к другу, достаточно было бы лишь протянуть руку.
- Милорд… - слышится взволнованный шепот Пожирательницы… Я-который-настоящий чувствую непреодолимое желание не видеть, не слышать и вообще не знать, что будет дальше. Я-который-во-сне ничего подобного, как видно, не испытывает (испытываю?), а просто с непонятным выражением лица смотрит (смотрю?) на Беллу.
Я-который-во-сне поправляет Белле выбившуюся из прически прядь. Непонятное выражение в его-моих глазах усиливается. А потом… а потом я-который-во-сне ее целует. А так как вижу я-который-настоящий глазами Беллы… В общем, я счел за лучшее поскорее разорвать легилиментную связь.
(Что нужно было сделать еще давно.)
Вот как она посмела?! Как она могла видеть меня в своих глупых снах? Да еще и не просто видеть, а целоваться со мной… Не имела она такого права! К тому же, судя по тому, что я смог увидеть этот сон, он является для нее ярким воспоминанием…
Настоящая Белла, Белла Теперешняя смотрела на меня полным ужаса взглядом. Похоже, она даже осознает, как я могу среагировать на подобное…
Впрочем, если я сейчас выйду из себя, то через шестнадцать дней умру. Так что главное на данный момент - не выдавать эмоций. А еще лучше – постараться, чтоб они вообще не возникали.
- Ты можешь идти, Белла, - сказал я. Просто не хочу находиться с ней в одной комнате. Кто знает, как я себя поведу? Нет, в интересах дела лучше сейчас побуду один, а потом… а потом что-нибудь придумаю.
Белла, кажется, тоже ни капельки не возражала против предложения уйти. Во-первых, из-за ее недавно разгаданных мною предположений, во-вторых, она уже научилась узнавать, что именно я видел в ее сознании. Да, в желании оказаться подальше от меня нет ничего удивительного…
Тихо скрипнула затворившаяся за Беллой дверь. И я получил великолепную возможность обдумать произошедшее.
Итак. Для начала разберемся с моими собственными эмоциями по поводу увиденного. Потому что если я сейчас не соберусь и не проанализирую свои ощущения, то сорвусь и пойду авадить всех окружающих. В этом, несомненно, ничего плохого нет, но все-таки без плана, без подготовки… не стоит, пожалуй.
Итак (вот ведь привязалось слово…). Я возмущаюсь ее отношением. Меня,
меня запихнуть в какой-то идиотский сон! Никакой субординации… И вообще, мне почему-то крайне неприятен тот факт (по видимому, неоспоримый), что я ей нравлюсь. Или, более вероятно, нравился когда-то.
(Но, с другой стороны, это все-таки сильно воздействует на твое самолюбие. Ну, признайся! Тебе приятно знать, что кто-то считал тебя привлекательным…)
С эмоциями разобрались. Теперь подумаем, как этот факт можно использовать для достижения цели.
Как… ну как… не знаю я! Хотя, может быть…
Эту теорию лучше для начала проверить. Какие можно сделать выводы из увиденного? Ясно, что Белле так хотелось. Возможно, мне стоит поцеловать ее, чтоб сблизить нас?
Конечно, обо всем этом можно было догадаться и раньше. Белла – обыкновенный человек, а значит, для того, чтоб она призналась мне в любви, ей нужно хотя бы иметь призрачную надежду, что чувства взаимны. Разумеется, в данном случае абсолютно беспочвенную. А как обычные люди часто выражают свои чувства? Через физические контакты разной степени близости…
И, похоже, для достижения цели мне придется… нет, я даже думать об этом не хочу!
Но ради снятия Проклятия… ради своей жизни…
В любом случае, сначала стоит проверить мою теорию. Как? Просто. На следующем занятии я ее поцелую.
Я должен это сделать. И сейчас очень важно прекратить думать обо всем, связанном с Проклятием. Иначе, чувствую я, обязательно найдется сто отговорок, почему этого не стоит делать.
День 15.
- Здравствуй, Белла, - поприветствовал я ее.
- Милорд, - склонила она голову. Мне кажется, или она до сих пор чувствует себя виноватой за тот сон?
Так. Сейчас самое главное. Ты сможешь, Лорд, я знаю, ты вообще все можешь. В конце концов, для большинства людей ничего ужасного в обычном поцелуе нет.
Вот только я – не большинство. Я уникален.
Почему я в тот раз выбрал именно Беллу? Стоило рискнуть и попытаться воздействовать на кого-нибудь другого, к кому я более ровно отношусь. Несколько дней назад я просто презирал Беллу. Теперь я ее уже ненавижу. За все, что связано с ней. И за ее преданность. И за ее возможную любовь. И за Проклятье.
Только сейчас метаться уже поздно. Выбор сделан. И его не изменить.
Два шага к Белле. Ее вопрошающий взгляд. Я сделаю это, да. И еще два шага. Мы были уже совсем близко. Белла заворожено смотрела на меня и, кажется, боялась даже дышать.
Последний, завершающий шаг. Мы оказались стоящими вплотную. Нет…
Я приобнял ее за талию. Ну, хотя бы попыток отстраниться Лестрейндж не сделала. Провел рукой по ее волосам. Белла, судя по всему, не имела ничего против. Прикоснулся губами к ее губам. Как же я ее ненавижу… я согласен на все, только бы никогда больше ее не видеть, ничего о ней не слышать и не вспоминать. Только бы иметь возможность оттолкнуть Пожирательницу, прогнать и забыть о ней и о Проклятье. На все. Кроме одного.
Я не хочу умирать.
Начинал целовать ее. Беллины губы были мягкие и послушные…
Она всем телом прижалась ко мне; по-моему, с ее реакцией я угадал. Начинает отвечать на мой поцелуй. Едва удерживаюсь от попытки отстраниться.
Целуется Белла, насколько позволяет судить мой полузабытый опыт, неплохо. Вообще-то это может даже считаться приятным. Особенно если забыть,
кто тебя целует.
(В этом и заключается проблема.)
Через несколько долгих десятков секунд я, наконец-то, оторвался от ее губ. Белла открыла глаза. В них отражались удивление, неуверенность и чуть омраченная такими эмоциями радость. И желание.
Выдерживать мой взгляд Белла, как, впрочем, и многие другие Пожиратели, долго не способна. Разорвав зрительный контакт, она уткнулась лицом в мое плечо. Кажется, сейчас она счастлива.
Нет, мое отношение к ней ни капельки не изменилось. Я ненавидел и ненавижу ее за все: за Проклятье, за ее преданность, за ее вероятную любовь и за сам факт существования. Только почему-то мне оказалось сложно оттолкнуть Пожирательницу. После возрождения я вообще начал обнаруживать в себе какую-то сентиментальность. И все же через несколько десятков поразительно долгих секунд я отстранился, сделав над собой некоторое усилие.
- Можешь идти, Белла, - сказал я. Эти слова прозвучали неожиданно устало. – Сегодня занятия не будет.
- Хорошо, милорд, - отозвалась она. Я уверен, ей не хочется уходить. Беллатрикс верит в то, что должна научиться окклюменции для своего мифического задания. Ну и, конечно же, она наверняка была бы не против подольше побыть наедине со мной, особенно после только что произошедшего.
(Просто замечательно, что значение имеют не ее желания, а твои.)
Какой вывод я могу сделать из всего этого? Белле поцелуй однозначно понравился. Значит, хотя о любви говорить пока рановато, я ей однозначно интересен как мужчина. И не нужно сейчас этому возмущаться, сейчас нужно этому радоваться. Как бы противно мне ни было.
Сейчас мне в очередной раз предстоит сделать выбор. Попытаться построить платоническую любовь или все-таки заняться с Беллой сексом? Первый вариант осуществить сложнее, так как я не имею ни малейшего представления о том, как заставить ее полюбить себя. Второй вариант, по-моему, все же полегче. Но с другой стороны… я же ее не хочу! Она же Белла!
И вообще. Она замужем.
К тому же опыта у меня не так много. А точнее, нет совсем. В Хогвартсе заниматься сексом нельзя, в чем я убедился на собственном опыте. Я до сих пор искренне не понимаю, как Дамблдору удаются три вещи: контролировать всю школу, появляться в самое неподходящее время и портить мне жизнь. Ну а после Хогвартса мне было уже не до девушек. Темная магия однозначно интересней, да и пользы больше.
Итак. Если обе возможности категорически не подходят, остается придумать третью. Хотя какую еще «третью»? Варианты взаимоисключающие... а значит, третьего нет и быть не может. Разве что оставить все как есть. Но это и будет платонической любовью.
Что же будет более приемлемым для меня? Первый вариант, скорее всего, не принесет никакой пользы. В актерском искусстве, как я уже успел убедиться, я не преуспеваю.
(Талантливый человек талантлив во всем… значит, ты не талантлив? Или не человек?)
Значит, второй? Но я не стану! Во-первых, она замужем, во-вторых, она некрасивая и старая,
(Сам-то.)
в-третьих, я абсолютно не хочу я Беллу! Хотя ни одна из этих причин не является отговоркой. Первая не имеет никакого значения, ну а вторые две опять упираются в мое отношение к происходящему. Самая серьезная – третья, но и с ней проблемы особой нет. В самом крайнем случае всегда можно сварить соответствующее зелье. В библиотеке есть куча ненужной ерунды… Ну, то есть, уже гипотетически нужной.
…Великий Салазар, до чего я докатился. О чем я думаю. Я, в конце концов, Темный Лорд! И вот я вынужден спать с какой-то там Беллатрикс ради спасения жизни! Не будет этого! Обойдусь!
Дамблдора, однако, убивать надо срочно. Что там у нас с Драко? Надо бы узнать… поговорить с ним лично, поставить Метку…
Завтра этим и займусь.
Но что же делать с Лестрейндж? Пожалуй, ничего. Оставить все как есть. Продолжить занятия, а физические контакты свести разве что к поцелую. И то, в крайнем случае. Какие-то шансы у меня и в этом случае есть, разве не так?
От автора: Не убивайте меня, пожалуйста...
