Глава 6
– Может, мне быть рядом с тобой? – спросил Дорж. – Может, ко мне они отнесутся с большим уважением?
– Тогда уж лучше взять Руудса, – фыркнул Фрай, – он выпустит все свои когти, оскалит клыки...
– И нас всех сразу же арестуют, – грустно откликнулся Руудс. Испуганно-враждебное отношение полицейских на корабле льстило его самолюбию, но, одновременно, и страшно раздражало его.
Вечер был повторением предыдущих, за исключением того, что Викс разжился несколькими свежими газетами. В них во всех с жуткими и красочными подробностями описывались последствия вирусной атаки. Оказалось, что нападению подверглись компьютеры не только Департамента космического правопорядка, но и почти всех ведомств. В том, что эта была антиправительственная акция не сомневался ни один автор, потому что пострадали только правительственные компьютеры. Комментаторы не могли сойтись только в одном: кто был организатором этого безобразия. Подозревались и анархисты, и «зеленые», выступающие против продажи кораллов на сувениры туристам, и недавно созданное движение «За нравственную чистоту!», которое требовало немедленного принятия их законопроекта о нравственной чистоте. Под «нравственной чистотой» подразумевались запреты на ношение одежды, закрывающей менее 90 процентов тела, и продажу напитков крепостью более 5 градусов.
На следующий день Блуд взял с собой только Доржа и Вальтера. Пожилой вахтер на входе приветствовал их уже так же, как и сотрудников Департамента. Трое космолетчиков поднялись к знакомому кабинету. Вальтер остался в коридоре, а Блуд и Дорж вошли внутрь. Чтобы закрыть за собой дверь, им пришлось прижаться друг к другу.
– Здравствуйте. Какое состояние дела «Золотой Лани»? – донельзя официальным тоном произнес Дорж.
– Как ни странно, но вашего дела здесь нет. Возможно, оно по ошибке было направлено в архив.
– Как мы можем узнать, есть ли оно в архиве?
– В архив нужно направить официальный запрос и они рассмотрят его. Если вы подойдете через неделю, то к тому времени ответ уже может придти.
Блуд мысленно застонал, услышав о еще одной неделе ожидания. Невозмутимый пилот продолжал, однако, разговор.
– А мы сами не можем сходить с вашим запросом в архив? Это будет быстрей, чем почта, если я правильно рассуждаю о состоянии вашей почтовой системы.
– Да, да, конечно. Вас не затруднит зайти завтра в то же время? Запрос уже будет готов.
– А что, его так долго готовить? Или его должны подписать руководители Департамента?
– Нет, достаточно и моей подписи, но его надо регистрировать, на нем надо ставить печать, а у меня столько дел, столько дел...
– Позвольте, я Вам помогу, – Дорж протиснулся мимо Блуда к столу О’Коннора и легко поднял его вместе со стулом. – Я с удовольствием донесу Вас до любого нужного кабинета, и Вы сможете легко и быстро и зарегистрировать все бумаги, и поставить необходимые печати.
– Нет, нет, поставьте меня – взвизгнул чиновник, – мои дела не настолько спешные, чтобы их нельзя было отложить на какое-то время. Пойдемте, господа, в канцелярию. Сейчас мы там все сделаем: и составим, и зарегистрируем, и заверим.
Дорж аккуратно поставил стул на прежнее место, и все еще испуганный чиновник торопливо протиснулся мимо ухмыляющегося Блуда. Под конвоем Вальтера и Доржа он повел их двумя этажами ниже. Они оказались в большой красиво отделанной приемной руководителя Департамента. Дверь в канцелярию находилась напротив кабинета руководителя.
В приемной было почти пусто. У окна за столом с компьютером сидела немолодая секретарша, рядом стоял наклонившийся над ней человек и что-то набирал на клавиатуре. Услышав звук открывающейся двери он обернулся и посмотрел на входящих с гадливостью, как на каких-то отвратительных червяков.
– Если вы к шефу, то – в очередь, – высокомерно и резко произнес он.
– Нет, нет, мы – в канцелярию, – угодливо сказал О’Коннор. Когда человек отвернулся, он посмотрел на него так, как будто был готов убить. Неодобрительно покачав головой, он юркнул в канцелярию.
– Ну, вот теперь хорошо, Арни, а раньше не получалось, – капризным голосом сказала секретарша.
– Просто не надо бояться компьютера.
– А если что-нибудь сломается? Сам же потом будешь меня ругать.
– Я, – он подчеркнул это слово голосом, – я могу сломать компьютер, нажимая на кнопки. Правда, для этого мне понадобится несколько часов программирования. Не надо только стирать того, чего не знаешь, и все будет в порядке.
Человек отошел и сел на стул для посетителей. Блуд заинтересованно уставился на него. Первое впечатление было, что перед ними вчерашний студент, одетый в дорогой строгий костюм с не менее дорогим строгим галстуком. Но немного приглядевшись, Блуд увидел что незнакомец не молод, просто выглядит намного моложе своих лет.
– Я могу вам чем-нибудь помочь? – неожиданно спросил он с приветливой улыбкой. Вся его спесь куда-то исчезла.
– Нет, мы ждем господина О’Коннора, который должен подготовить нам бумаги.
Человек кивнул с той же улыбкой и отвернулся. Сопоставив его поведение с поведением О’Коннора, Блуд пришел к выводу, что человек этот – из пресловутого информационного Управления. К тому же выводу пришел и Вальтер, который, движимый стремлением рассказать Фэю что-нибудь новое о загадочном вирусе, обратился к незнакомцу.
– Простите, пожалуйста, Вы не знаете, что случилось с вашими компьютерами? Из-за этого наше дело никак не может разрешиться. Вы, случайно, не из информационного Управления?
– Я его начальник, – сказал человек, сопроводив слова кивком. – У нас есть две компьютерные сети: общедоступная и правительственная. Все компьютеры напрямую подключены к правительственной сети и, через специальный компьютер, к общедоступной. Этот компьютер я настроил так, что ни одна зараза в нашу сеть не попадет. А от правительственной сети защиты нет. Где-то, где администратор не в состоянии наладить нормальную защиту, вирус проник из общедоступной сети на компьютер, подключенный к правительственной и начал заражать все подряд. Теперь нам придется переналаживать всю сеть, чтобы исключить подобное впредь.
– А что с документами? Их нельзя восстановить?
– С данными – катастрофа. Кое-что восстановить удалось, но вся почта погибла. Слишком замудренные механизмы хранения и шифрования.
Тут из недр канцелярии вынырнул О’Коннор, вновь скривился, увидев начальника управления, и подал Блуду конверт.
– Позвольте, господа, я объясню вам, как добраться до архива.
Когда Блуд, Дорж и Вальтер получив все указания вышли, то за их спинами вновь прозвучал вздох облегчения, даже более громкий, чем раньше.
Следуя указаниям О’Коннора наши герои добрались до архива гораздо быстрее, чем рассчитывали. К их удивлению, там им не предложили зайти ни через неделю, ни даже к вечеру. Всего через два часа был получен ответ: дела о корабле «Золотая Лань» в архиве нет. Уже на улице, Блуд, держа в руках официальный запрос в архив и не менее официальный ответ, риторически спросил:
– Ну и что теперь делать? – после чего оглянулся по сторонам, словно рассчитывал услышать ответ от кого-нибудь из прохожих, но прохожих не было. В полдень улицы столицы Амфитриты были пусты. Все были или на пляже, или спасались от жары в прохладе кондиционированных комнат. С моря дул легкий приятный ветерок, принося с собой запах йода. Денег в карманах не было.
– Вернемся назад, – разумно предложил Буш, – и продолжим битву со здешними бюрократами.
– Назад к этому рыжему косоглазому недомерку?
– К его начальнику. Может быть, ему удастся хоть что-нибудь сделать.
Увы, даже начальник, имени которого они так и не удосужились узнать, ничего не смог предложить, кроме обещания в ближайшем будущем – дня через три – выяснить, куда же все-таки делось злополучное дело.
Дни летели, а дело так и оставалось нерешенным. Однажды вечером, после очередного неудачного дня, все от возмущения уже не знали, что им и делать.
– Как бы я хотела сделать им какую-нибудь гадость, – мечтательно произнесла Катрин.
– Да, и посквернее, – в тон ей поддакивал Джеффри.
– И чтобы запомнили надолго, – подытожил Али.
– Это же ужасно! – со слезами в голосе сказала Джулия. – Вы только посмотрите! Мое платье висит на мне как на вешалке. Мне на себя страшно в зеркало смотреть!
– Хорошо же некоторым, – грустно ответила Изабелла, потирая руку, слегка обожженную брызнувшим маслом, – живут как птички небесные: никаких, забот, только знай себе перышки начищай.
– Это значит, у меня нет забот, одни пустяки! – воскликнула Джулия, у которой на глазах выступи слезы. – Может быть, я вообще здесь лишняя?
– Спокойно, спокойно, – встрял Блуд, – только драки здесь не хватало.
– А зря, – пришел ему на помощь Нгувт, – на хорошую драку мы бы с удовольствием посмотрели.
– Друзья, – проникновенно сказал Вальтер, – а что, если мы попробуем сделать здесь пару крупных гадостей, а затем намекнем чиновникам, что все это кончится, если мы улетим отсюда?
– Но каких гадостей? – спросил заинтересовавшийся Руудс.
– Ну... Допустим, для начала устроим переполох на каком-нибудь пляже, назовемся дезинфекторами, скажем, что в море какая-нибудь дрянь, типа кишечной палочки. Представляете, как туристы будут оттуда разбегаться?
– Опознают нас, – проворчал Фрай.
– На складе, где я работаю, есть противохимические костюмы, – ответил ему Али, – я смогу взять несколько.
– На хороших пляжах есть охрана, – не унимался дотошный навигатор.
– Охрана, говоришь? – Руудс демонстративно обнажил клыки.
– Да вы что? – Блуд растерянно обводил взглядом свой экипаж.
– Не нервничай, – шепнул ему Дорж, положив руку на плечо, – дай им выпустить пар.
– Нас же всех посадят в тюрьму!
– Вряд ли. Возможно, это действительно поможет нам убраться отсюда побыстрее. А если ребята будут по-прежнему слоняться без дела, они на самом деле передерутся.
Блуд вздохнул и пошел на улицу, всем своим видом показывая несогласие с этой дурацкой затеей. На следующий день вскоре после полудня он, держась за голову, слушал, как участвовавшая в этом безобразии пятерка (вся мужская часть экипажа, кроме самого Блуда, Доржа и Али), перебивая друг друга, рассказывала о произошедшем. О том как сникли два охранника с дубинками, увидев Руудса, как при виде «дезинфекторов» в разные стороны разбегались голые туристы – пляж они выбрали нудистский, дорогой, как вслед за туристами, побросав плакаты, наутек бросились замотанные до глаз активисты движения «За нравственную чистоту!», пикетировавшие пляж. Следующую «акцию» они планировали в одном из отелей, добавив в водопровод какое-нибудь «средствице», например, вызывающее зуд или невероятно противное на вкус. За Руудсом пришли вечером.
В полицейском участке на границе города и космопорта экипаж «Золотой Лани», увязавшийся за задержанным Руудсом, встретили два охранника пляжа.
– Вот, это он! Это точно он! – завопил один из них, прямо-таки подпрыгивая на стуле.
– Что за безобразие! – возмутился Руудс. – Для опознания одного меня недостаточно. Требуется еще кто-нибудь похожий.
– Но Вы – ксоорлианин, – заметил пожилой капитан, начальник участка.
– Ну и что? Здесь, в порту, хватает моих земляков. Вы не хотите сделать все по закону?
Капитан не стал спорить и ушел вместе с Руудсом и его конвоирами – искать еще ксоорлиан для правильного опознания. Если бы у Блуда была привычка грызть ногти от волнения, он, несомненно, сгрыз бы их на всех пальцах. Но, наконец-то ушедшие явились, и в соседней комнате произошло опознание. Когда оба охранника увидели трех ксоорлиан, сидящих рядом друг с другом на стульях, они растерянно смотрели на них пару десятков секунд. Наконец, тот, кто опознал Руудса в первый раз, решительно сказал:
– Вот этот, с левого края.
– Да, конечно, это именно он, – подтвердил второй.
– Как вы его узнали? – осведомился капитан.
– Ну... Это...
– По одежде, – тихо сказал сидящий в центре Руудс и снял куртку портового рабочего. Ксоорлиане рассмеялись.
– Красс, верни мне одежду, – продолжил Руудс, отсмеявшись.
Сидевший с левого края Красс снял куртку с нашивками старпома и передал ее Руудсу.
– Вообще-то, за такое надо бить морду, – воинственно сказал он.
Все трое были немного навеселе: в тени скал Ксоорла изредка встречается трава, настой которой в малых дозах вызывает у ксоорлиан опьянение, в умеренных – галлюцинации, а в больших – судороги и смерть. Этот настой строго табуирован и используется исключительно шаманами для общения с душами предков. Но космолетчики народ хоть и суеверный, но не религиозный, поэтому Хсаурр, третий на опознании, юнга на крупном грузовике, завидуя коллегам, накачивающимся спиртным при каждом удобном случае, оказавшись как-то у себя на родине, прикупил бочонок настойки. Отправляясь на опознание они выпили по наперстку, и теперь им было море по колено.
– Бить морду, конечно, необходимо, – поддержал сородича Хсаурр и начал засучивать рукава.
– Я, конечно, полностью разделяю ваше абсолютно справедливое негодование, господа, – встрял начальник участка, – и считаю, что вы действительно должны выразить свое негативное отношение к происходящему, в любой форме, какой вы сочтете нужной. Но не на моей территории! – он внезапно рявкнул так, что у людей позакладывало уши. – Я не допущу здесь драк, – уже тише продолжал он, – хотите подраться – выметайтесь куда-нибудь в другое место, где тоже есть свой начальник участка, который тоже вас прогонит. А будете хулиганить здесь – ноги поотрываю, не посмотрю, кто там какой расы. Ясно?
– Ясно! – хором ответили ксоорлиане, предложившие драться больше для формы.
– А вы, ребята, идите с Богом отсюда, – обратился капитан к незадачливым охранникам. – Не можете узнать подозреваемого – не обвиняйте никого. Брысь!
Еще когда «акция» только планировалась, Руудс вспомнил одну аксиому – инопланетяне всегда кажутся на одно лицо. Ему самому понадобилось несколько недель, прежде чем он научился узнавать коллег по своему первому экипажу в лицо – до этого он узнавал их исключительно по знакам различия на форме. Поэтому он заранее знал, что непривыкшие к ксоорлианам охранники не смогут его узнать, и просто развлекался.
– Пойдемте, я провожу вас до гостиницы, – сказал капитан и пошел к выходу.
Поздний вечер – самое лучшее время на Амфитрите. Это время, когда спадает дневной зной, а вечерняя жара еще не наступает. Бриз дует с моря, а в прозрачном небе загораются звезды. Прогулка вечером – настоящее удовольствие, и его не может испортить даже присутствие полицейского, впрочем, настроенного вполне доброжелательно.
– И, все-таки, объясните мне, зачем вам все это было нужно? – спросил капитан, когда они отошли от участка на приличное расстояние.
– Что именно? – осторожно поинтересовался Блуд, панически боявшийся ареста.
– Ладно, не доверяете мне – и правильно делаете. Намекните! Я пойму и намек: все-таки больше четверти века в этом участке – достаточно большой срок.
– Я могу кратко изложить историю наших злоключений. Сначала нас задержали на окраине системы без объяснений, затем под арестом доставили сюда и, наконец, в департаменте потеряли все бумаги по нашему делу. А денег у нас нет.
– Ну и что из этого?
– А вам не кажется, – вступил в беседу Вальтер, – что если на планете будут регулярно происходить неприятности с туристами, то власти, получив намек на причину этих неприятностей, заходят удалить ее со своей планеты?
Полицейский остановился.
– Ну. ладно, с тобой все понятно, – проворчал он, – с тобой тоже, – его палец уткнулся в грудь Руудса, – и с тобой, – он указал пальцем на Фэя, казавшегося подростком. – Но Вы! – теперь его палец указывал на Блуда. – И Вы! – он повернулся к Доржу. – Молодежи можно быть наивной, даже положено. Но, неужели, вы всерьез рассчитывали, что в департаменте, – теперь он точно указал рукой в направлении здания Департамента космического правопорядка, – в департаменте хоть кто-нибудь озаботится проблемами не связанными с ними напрямую? Будьте покойны: даже если Господь, разгневанный вашим присутствием на Амфитрите, нашлет на планету дождь из огня и серы, там никто не оторвет задницу от кресла.
– Значит, мы в ловушке? – тихо спросил Вальтер.
– Давайте договоримся. Вы мне даете слово больше не делать глупостей и потерпеть до послезавтра, а я вам помогу.
– А что произойдет послезавтра? – поинтересовался Блуд.
– Послезавтра прибывает «Валькирия-7». Возможно, это тот самый корабль, который вас задержал. В любом случае, командир корабля, командор Бернс – мой старый приятель. И если вам кажется, что вы не любите здешнюю бюрократию, то это ничто, по сравнению с чувствами старины Дэйва. Я просто натравлю его на тех дармоедов, которые окопались в департаменте, и он сделает все в лучшем виде: уже к вечеру вы или сможете улететь, или будете сидеть в тюрьме.
– Ничего себе, утешили! – возмутился Руудс.
– Поверь мне, – ухмыльнулся полицейский, – любая определенность лучше неопределенности, тем более, что, если вас есть за что сажать, то вас все равно посадят.
– Ну да, – откликнулся Миллз, – вдруг за время нашего полета здесь запретили машинное масло?
– Или без пяти печатей и двадцати шести подписей ответственных лиц сюда нельзя прилетать? – добавила Джулия.
– Или приезжим запрещено ходить в одежде? – предположил стеснительный Фэй, которого несколько шокировал нудистский пляж.
– Ну, разошлись, – добродушно проворчал начальник участка, – если честно, у нас вашего брата сажают только за провоз оружия и наркотиков. Контрабандистов штрафуют так, что мало не покажется, а затем выгоняют с планеты и запрещают прилетать вновь. Причем если они работают в маленькой компании, запрет распространяется на всю компанию.
– Да, сурово, – задумчиво сказал Дорж. – Мне показалось, что вы не любите ваше чиновничество не меньше нашего. А ваш друг, командор Бернс – еще больше. Почему?
– Когда я начал здесь работать, здесь почти не было туристов. Вообще, приезжих было немного. Мы работали в тесном сотрудничестве с Департаментом космического правопорядка. Тогда он занимал скромный домик, и работало в нем с дюжину человек. Нельзя сказать, что мне сейчас работать сложнее чем раньше. Тогда у моего начальника было пять человек в подчинении, сейчас у меня – десять, всего-то ничего, и справляемся. А чиновничьи структуры разбухли необычайно, прямо-таки в десятки раз. Там где я просто подходил к заместителю директора департамента и решал все вопросы, сейчас сидит мощная машина. Запрос в письменной форме, ответ тоже, почта пересылает это в течении нескольких дней... Я стал избегать своего старинного приятеля, нынешнего директора департамента. Когда он, весьма редко, лично появляется в порту, я просто прячусь. Нужно мне выслушивать его жалобы! При встрече он начинает ныть, что его работники – карьеристы, подхалимы, сплетники, тупицы. Каждый раз одно и тоже, только эпитеты он разнообразит. И с каждым годом все хуже и хуже. Мне немного осталось до пенсии, как и моему приятелю. А что придется делать нашим преемникам? Ладно, нечего мне тут ныть, прощайте. Надеюсь, что вы скоро улетите от нас.
Он развернулся и быстро пошел к своему участку.
Через день с утра было решено не расходиться и все, кроме, разумеется, Али и Изабеллы, остались в тесном номере. Ближе к полудню в номер пришел курьер из департамента и пригласил их с собой. Внизу, у гостиницы, их поджидал микроавтобус, в котором хватило места для всех. Микроавтобус остановился во внутреннем дворе департамента, и экипаж «Золотой Лани» на работающем лифте поднялся на третий этаж к знакомой приемной. На этот раз их пригласили к директору департамента. Директор, высокий представительный пожилой мужчина, сидел потупившись с выражением явного смущения на немного обрюзгшем лице. За соседним столом сидел, сцепив пальцы рук, положенных на стол, худощавый человек в военной форме, чье лицо показалось Блуду смутно знакомым. Выражение лица у него было такое, будто он только что наелся червяков, запивая их уксусом пополам с хиной. Это был, вне всякого сомнения, командор Бернс.
– Пожалуй, Джимми, начну я, – сказал он.
– Да, да, конечно, – обрадованно подтвердил директор.
– Итак, господа, с некоторых пор на нашу планету стало попадать одно вещество и распространяться сначала среди туристов, а затем – среди наших граждан. Его нельзя, по большому счету, назвать наркотиком, это, скорее, просто возбудитель нервной системы и физического привыкания он не вызывает. Зато вызывает привыкание психическое, что не менее опасно. Оно оставляет своеобразное похмелье, которое проходит само – за пару дней, или сразу же – после приема новой дозы. Полиция не раз накрывала распространителей, и теперь мы с уверенностью можем говорить, что источник этой заразы находится вне Амфитриты. Более того, мы примерно установили, какие типы кораблей могли привозить это зелье, и так совпало, что ваш корабль появился тогда, когда, по агентурным сведениям, должны были привести новую партию. Хуже того, ваш корабль мог принадлежать к тем типам кораблей которые у нас на подозрении. Пара наркоторговцев издали видели этот корабль, и «Золотую Лань» можно подогнать под это описание. Потому-то вас и задержали. «Золотая Лань» была отбуксирована к военной космической станции и тщательно осмотрена. Затем ее посадили на военном космодроме и разгрузили, проверив еще раз. В настоящее время груз уже доставлен получателю. Космическая Полиция не имеет к вам никаких претензий, господа. О компенсациях и прочем вам скажет директор Департамента космического правопорядка. Давай, Джимми! – он яростно сверкнул глазами в сторону директора.
– Ну, господа, – смущенно промямлил директор, – ну, как же вы не пожаловались мне? Когда эти мерзавцы только потеряли ваши бумаги, надо было сразу же идти ко мне. Я бы связался с Космической Полицией, и мы бы тут же все решили, как в старые добрые времена.
Блуд улыбнулся.
– Я уже слышал о «старых добрых временах» от вашего знакомого в полиции порта. Мы рады, что все закончилось, но хотели бы услышать поподробнее о «компенсациях и прочем». Мы, знаете ли, порядком поиздержались. Да и жили весьма скверно.
– Уроды! – взорвался Бернс. – Представьте себе, ваш корабль оказался на планете даже быстрее, чем вы сами, потому что вас везли кружным путем, с заходами по маршруту патруля, а «Золотую Лань» буксировали спецрейсом напрямую. Полный досмотр с разгрузкой занял три дня. Остальное время вас здесь мариновали понапрасну. Нет, Джимми, выговорами здесь не обойтись. Я бы их посадил, да не подведешь под статью. Но выгнать виноватых ты обязан, и не спорь!
– Но у всех семьи... А у Санчеса слабое сердце, ты же знаешь, Дэйви! Ну как я их уволю?
– Видите! – зло сказал Бернс. – Этот не умеет делать ничего кроме детей, тот отрастил непомерной величины брюхо, из-за чего заработал стенокардию. Короче, никого нельзя уволить, и бардак все продолжается и продолжается. Шел бы ты на пенсию, Джимми. Глядишь, назначили бы Арни на твое место, сейчас компьютерщиков любят назначать, он бы тут все в порядок привел.
– Но ведь и сплеча рубить тоже нельзя. Люди опытные, заслуженные...
Бернс махнул рукой.
– Что с тобой спорить.. Давай лучше о компенсации.
– Вы не будете возражать, господа, если мы заплатим вам десять процентов от стоимости груза?
– И вычти эти деньги из зарплат виновных, – вмешался Бернс.
– Ну нельзя же так! Это слишком большая сумма!
– Тогда вычитай из премий. Посидят без премий пяток лет, перестанут дела терять.
– Я подумаю. И еще. На нашей планете существуют ограничения на вывоз кораллов, морских деликатесов, цветного жемчуга. Для вас эти ограничения сняты. Насколько я знаю, между портом вашей приписки и нашей планетой не существует банковских сношений, и вам придется закупать товары на всю вырученную за масло сумму. Можете покупать, что вам вздумается, в любых количествах. Я надеюсь, компенсации достаточны? Вы не будете обращаться в суд?
Блуд с облегчением вздохнул.
– Мы согласны с компенсациями и в суд обращаться не будем.
– Тогда вас проводят в банк, где вы сможете получить сумму, – директор подал Блуду какую-то красивую бумагу. – Это разрешение на неограниченный вывоз товаров. Разрешите мне от имени правительства принести вам официальные извинения.
После нескольких минут обычных заверений в дружеских чувствах и прочей ерунде, экипаж «Золотой Лани» покинул департамент, как они надеялись, навсегда. Получив деньги, они решили купить кораллы и жемчуг, товары пользующиеся довольно высоким спросом, на всю сумму.
– Подождите! – остановил их Дорж, когда они уже двинулись к выходу. – Надо положить на счет хоть что-нибудь.
– Зачем? – недоуменно спросила Джулия. – Ты что, собираешься когда-нибудь сюда вернуться?
– А почему бы и нет? – пожал плечами пилот. – Теперь мы знаем здешние обычаи, поглядели на планету. Кто знает, может будем летать сюда почаще. А, может, подождем пока проценты нарастут, сделаем крюк и накупим жемчуга на эти деньги.
– Уговорил! – ответила Джулия.
Остальные просто молча покивали головами. Осталось только вернуться на «Золотую Лань», которая стояла на военном космодроме, отдохнуть и пойти покупать кораллы и жемчуг. Эту почетную обязанность возложили на Джеффри и Джулию или, если быть точнее, на Джулию и Джеффри. О них надо сказать особо.
Возможно, о Джулии Смит у читателей уже успело сложиться мнение как о блондинке из анекдота, но это совершенно неверно. Да, она часто бывала черезчур наивной и легкомысленной, но, когда речь шла о работе, ее было просто не узнать. «Золотая Лань» была у Джулии вторым кораблем. С первым она распрощалась из-за банкротства компании, покинув его с наилучшими рекомендациями. И только крайняя нужда в средствах заставила ее наняться на такой «неприличный» корабль. Она была не в ладах с высшей математикой, что не характерно для карго, поэтому ее было бесполезно заставлять распределять груз и определять его центровку. Зато, когда груз уже был уложен, она помнила о нем все до мельчайших подробностей и легко могла отыскать в трюме маленькую коробочку. Она прекрасно помнила что с чем можно укладывать, какая температура и влажность требуется для каждого груза. Но главное, за что ее ценили – это умение выбрать товар по подходящей цене. Конечно, когда речь шла о сыпучих грузах или оборудовании в контейнерах, ее таланты оставались невостребованными. Сейчас же Миллз просто сопровождал ее. Благодаря ее удивительному чутью на брак и дефекты, на «Золотую Лань» попал только первосортный товар, хотя по статистике некондиция среди жемчуга составляла около пятнадцати процентов.
Джеффри Миллз был землянином. Встретить землянина на торговом суденышке можно не чаще, чем вурвдса: земляне работают в крупнейших трансгалактических корпорациях, на Земле и основанных. Но Джеффри был фантастическим неудачником. После окончания обучения он не только не смог хорошо устроиться, не смотря на свои знания, но и редко проводил на одном корабле больше одного рейса. Корабли ломались, компании банкротились, в космопортах случались всякого рода забастовки и диверсии. Его странная черная полоса кончилась только с приходом на «Золотую Лань». Еще более странным являлось то, что он совершенно не потерял оптимизма и хорошего настроения С Джулией он сработался очень хорошо, и о такой паре суперкарго – помощник карго другим экипажам можно было только мечтать.
Когда корабль покинул Амфитриту и полетел к окраине системы, порядком отощавший экипаж собрался в кают компании. Изабелла начала готовить еду, как только попала на борт. Длинный список необходимых на весь остальной полет продуктов она диктовала Руудсу, не отрываясь от готовки.
– Ну, Дорж, – ехидно начал Джеффри, как только они расселись за столом, – у нас кажется уже сложилась традиция, что, когда дела обстояли – хуже некуда, ты встаешь и объявляешь, что такая удача бывает чуть ли не раз в жизни?
– Не буду говорить, что все сложилось замечательно, – невозмутимо ответил Нгувт, – но мы заработали больше, чем предполагали, а получим еще больше. А то, что мы все слегка сбросили лишний вес, так это тоже неплохо. Правда, Джулия?
Джулия наморщила лобик, теребя новенькую форменную куртку (старая была ей слишком велика).
– Я всегда считала, что красивая девушка не должна быть тощей, а сейчас я даже уже и не знаю... Смотрю на себя в зеркало и... Скажите, я стала дурнушкой?
Все наперебой начали убеждать ее, что она только похорошела, но когда она уже было совсем успокоилась, вдруг вскочила и всплеснула руками.
– Но я же осталась раздетой! Все мои платья стали мне велики! Теперь мне надо покупать новые!
Блуд молча схватился за голову.
Продолжение по средам и субботам!
