СинийРаньше Пэнси не страдала бессонницей, но после случившегося под трибунами всю ночь не могла заснуть. Под шепот соседок по комнате она ворочалась с боку на бок и забылась лишь под утро, когда в спальню вернулась непонятно где пропадавшая Миллисент.
Разбудили Пэнси звонкие голоса за дверью.
— Дафни, неужели это правда? — то и дело восклицала Астория. — Надо отправить сову в «Пророк», пусть пришлют репортера.
В гостиной выяснилась причина шума: сестры Гринграсс изучали наколдованное в спешке послание. Неровные строчки делали текст неряшливым, но Пэнси ужаснулась не от качества работы неизвестного создателя, а от содержимого пергамента. «Вуду не нужна медаль — главной мечтой «героя» является Темная метка», — сообщал заголовок.
— Откуда это у вас? — испуганно пробормотала Пэнси, дрожащими пальцами сминая плакат.
— Да ими вся школа завешана, — равнодушно пожала плечами Астория. — Эй! Прекрати! Я хотела повесить его над кроватью! — возмущенно воскликнула она, увидев, что случилось с ее трофеем.
— Как… вся школа?
Пэнси кинулась в коридор. Она и представить себе не могла масштабы бедствия: на всех стенах красовались колдографии Оливера. «Лже-герой не хотел защищать Хогвартс», — сообщали подписи под ними. В подземелье плакатов было меньше, чем на верхних этажах — видимо, слизеринцы успели разобрать большую часть из них как свидетельство о падении Вуда.
— Все это враки, — упрямо твердил друзьям какой-то первокурсник с Хаффлпаффа.
— Кто-то просто пошутил.
— Вообще-то, чтобы проверить правдивость написанного здесь, достаточно лишь глотка Веритасерума, — заметила проходившая мимо Миллисент.
Первокурсники притихли.
— Мерлин великий… как об этом узнали? — прошептала Пэнси, пряча лицо в ладонях.
Реакцию Оливера она боялась даже представить.
— Что с тобой, Паркинсон? — Миллисент удивленно посмотрела на подругу.
— Ничего, — глубоко вздохнув, Пэнси расправила плечи. — Надо от этого избавиться.
Сорвав плакат со стены, она скомкала его и бросила под ноги.
— Что ты делаешь? — Миллисент перехватила ее руку. — Оставь!
— Школе достаточно скандалов, — буркнула Пэнси, освободив запястье.
Еще одна колдография Вуда полетела на пол.
— Ну и ладно, — Миллисент обиженно поджала губы и удалилась, а Пэнси достала волшебную палочку.
— Акцио, плакат! Акцио! Акцио!
Кружа в воздухе, пергаменты подлетали к ней, но Пэнси не успевала их подхватывать, и они падали вниз. Шуршащая гора успела вырасти ей по щиколотки, когда за спиной прозвучал удивленный голос:
— Мисс Паркинсон, что вы делаете?
Макгонагалл всегда умела появляться не вовремя.
— Кто-то развесил… это ужасно… — сбивчиво пробормотала Пэнси, сгребая плакаты к стене.
Она понимала, что уже не успеет избавиться от пергаментов — коридор заполнялся учениками, которые изучали надписи и принимались с жаром обсуждать увиденное.
Кто-то из семикурсников поднял плакат и прочитал надпись вслух.
— Ерунда какая-то, — проговорила Грейнджер — они только что появились вместе с Уизли и выглядели весьма подавленно. — Оливер никогда не мечтал о Метке, это бред.
— Конечно, бред, — ответил Финч-Флетчли. — Но на пустом месте такие плакаты не возникают. Это не простые слухи.
Толпа вокруг Макгонагалл росла, все ждали, что скажет Директор, не забывая переругиваться. К удивлению Пэнси, некоторые слизеринцы защищали Вуда, а некоторые гриффиндорцы — нет. Странное получилось разделение. Толпа заговорила с новой силой, когда появился взъерошенный Поттер. Пэнси вертела головой, пытаясь найти Драко, но тот подошел сам и сжал ее локоть.
— Дела хреновые, — прошептал он. — Вуд уже знает и идет сюда.
— Драко, кто это сделал? — прошептала в ответ Пэнси.
— Не знаю. Но обвинят нас.
Он кивнул в сторону Поттера, Уизли и Грейнджер, которые смотрели на них, негромко переговариваясь.
— А если это правда? — Астория Гринграсс говорила достаточно громко, якобы общаясь с сестрой. — Мистер Вуд весь такой правильный, герой… на самом деле, всегда мечтал служить…
Пэнси не выдержала.
— А вы судите по лживым плакатам или по его поступкам? — перекрикивая толпу, спросила она. — Как можно обвинять человека в том, что он не хочет участвовать в войне? Белое, черное… Есть и другие цвета! Оливер принял участие в Битве. Это факт. И не вам судить, какие у него были мотивы!
Она запоздало поняла, что назвала Вуда по имени.
— Не надо героизма, Паркинсон, — в полной тишине отозвался Поттер. — Все мы помним твое выступление в Большом зале.
Щеки Пэнси вспыхнули.
— Чего ты хочешь, Поттер? Чтобы я извинилась?
— Чтобы извинения были искренними, человек должен раскаиваться в своих поступках. А это понятие тебе чуждо.
— А ты думаешь, что я не раскаиваюсь? Да я уже тысячу раз пожалела о том, что сказала тогда! Неужели ты не понимаешь, что я просто боялась? Или страх — понятие, чуждое герою?
Поттер смерил ее взглядом и безразлично ответил:
— Я не понимаю, зачем ты сейчас его защищаешь? Сама же развесила эти плакаты.
— Я не развешивала!
— Она не развешивала, — вмешался Драко. — Первое правило расследования: ищи, кому выгодно.
— Вам и выгодно! — процедил Уизли.
Кажется, Поттер хотел что-то сказать, но Уизли сделал шаг вперед и, сжав кулаки, продолжил:
— Возможно, это не Паркинсон. Потому что это ты, Малфой.
Пэнси посмотрела на Драко и отметила, что тот взволнован. Он даже кулаки сжал на манер Уизли.
— Доказательства, Уизел.
— Твоя гнусная рожа — лучшее доказательство.
— Рон… — проговорил Поттер, но его уже никто не слушал.
Драко скинул с плеча сумку, явно намереваясь подраться, но в этот момент Уизли хищно улыбнулся.
— А вот и доказательства.
Сумка Драко распахнулась, и на пол высыпали несколько листов пергамента — плакаты, которыми была завешана вся школа.
— Ну, что? Будешь и дальше отпираться?
Пэнси захотелось ударить Уизли. Она перевела взгляд на Драко и заметила, что тот смотрит на Поттера.
— Да у каждого из нас такой плакат есть. У всей школы, — почти спокойно пояснил Драко.
— Конечно, — Поттер отвернулся.
Драко покачал головой. Пэнси подумала о том, что Макгонагалл давно могла бы вмешаться, но та стояла, суровая, прямая как палка, и ничего не говорила.
Толпа снова взорвалась обсуждением, но так же неожиданно разговоры смолкли, потому что в коридоре появился главный герой события, всколыхнувшего всю школу. Вуд прошел через толпу и остановился посредине, не принимая ничью сторону.
— Есть незаслуженно пострадавшие особы, — негромко начал он, и стих даже шепот.
— Я бы хотел вернуть честное имя мистеру Малфою. Плакаты развешивал не он, так как ему совершенно невыгодно ссориться с тренером команды, ловцом которой он является.
Становилось понятно, почему Вуд был хорошим тренером — его голос, интонации, манера говорить заставляли даже самых недоверчивых вытягивать шеи. Сердце Пэнси екнуло.
— Таким образом, мистер Малфой здесь ни при чем, — продолжал Оливер своим потрясающим голосом. — Также я хотел бы отметить мисс Паркинсон. Она автоматически исключается из списка подозреваемых…
Он смотрел ей прямо в глаза, и Пэнси видела, что он взбешен.
— …потому что с ее репутацией нужно сидеть тихо и не высовываться. До конца учебного года осталось совсем мало времени, и мисс Паркинсон понимает, что излишняя активность только ухудшит положение. Кроме того, ей не за что мне мстить.
— Поэтому она и решила тайком это сделать, — нахмурился Финниган. — Просто не ожидала, что ее поймают.
Вуд повернулся к нему.
— Это не обсуждается, мистер Финниган. Мне лучше знать.
— Да вы тут все заодно! — закричал кто-то. — Вуд взял в команду непонятно кого, а теперь покрывает их и их приспешников!
— Пресекая дальнейшие разговоры, — неприятно улыбнулся Оливер, и сердце Пэнси снова пропустило удар, — хочу заметить, что…
— Тех, у кого возникают сомнения в компетентности тренера, — наконец-то заговорила Макгонагалл, — я жду в своем кабинете. А теперь прошу всех разойтись. Занятия уже начались, я бы не хотела снимать баллы с факультетов.
После слов директора коридор быстро опустел, но Пэнси не спешила в кабинет. Догнав Оливера у лестницы на втором этаже, она забежала вперед и преградила ему путь. Колдографии со стен в этом крыле уже сняли, лишь несколько плакатов лежали на полу, но Вуд не обращал внимания ни на них, ни на Пэнси, пытавшуюся заговорить с ним.
— Я признательна за то, что ты выступил в мою защиту, — пробормотала она. — И за то, что ты веришь…
— Не тешь себя иллюзиями, Паркинсон, — бросил Оливер.
— Что?
— Думаешь, я не знаю, кто раскидал весь этот мусор? — хмыкнул он, наступая на один из плакатов.
— Погоди… неужели ты до сих пор думаешь, что это сделала я? — взвилась Пэнси.
— Я в этом даже не сомневаюсь!
Пэнси возмущенно всплеснула руками и принялась доказывать свою непричастность, но Оливер ее не слушал и, демонстративно обойдя девушку, направился к кабинету директора.
Макгонагалл была удивлена его визиту.
— Оливер, я ждала тех, у кого есть сомнения в твоей компетентности, — попробовала отшутиться она. — Но — присаживайся.
Она кивнула на кресло.
— Поэтому я и пришел.
Оливер садиться не собирался. Он переминался с ноги на ногу, избегая смотреть на нее.
— После случившегося я не могу занимать должность тренера.
— Почему? — спокойно спросила она.
Он покусал губы, собираясь с духом.
— Потому что написанное — правда. Я не рвался защищать школу.
— Но ты это сделал, — мягко сказала Макгонагалл. — Ты пришел на защиту. И не важно, что тобой двигало. Мисс Паркинсон была права — важны поступки, а не слова. И медаль…
— Вручения медали не будет, — твердо сказал Оливер. — Пресса позаботится о том, чтобы раздуть скандал из тех бумажек, что развесила эта слизеринская змея.
— У меня сложилось впечатление, что мисс Паркинсон пыталась снять плакаты, — возразила Макгонагалл.
Он снова разозлился. И даже ударил кулаком по ладони.
— Следы заметала? Не удивлен.
— Зачем же ты защищал ее и мистера Малфоя?
— Я хотел, чтобы нас считали сообщниками, — зло ответил он. — Потому что сам сказал Гарри… Я должен отдавать отчет своим поступкам и словам. И если я сказал, что с удовольствием принял бы Метку, то должен понимать, во что это выльется.
Он ожидал, что Макгонагалл выставит его за дверь. В сущности, он этого добивался, но она только покачала головой.
— Оливер, ты должен сделать только одно: перестать себя обвинять. Даже если ты допускал малодушные мысли в прошлом, сейчас ты раскаялся и сполна заплатил за всё, что не совершил.
— Это клеймо, профессор. И я рад, что наконец-то все знают. Что толку прикидываться идеальным? Моя репутация давно уже…
— Оливер, не надо продолжать. Ты сам выбираешь, как себя вести.
Она ни на что не намекала, но он помнил, как Макгонагалл пришла к нему, а он был пьян и вел себя отвратительно, говорил вещи, за которые теперь становилось стыдно.
— Простите меня, — проговорил он, опуская голову.
— Прощаю, — улыбнулась Макгонагалл. — Мне понравилась твоя речь сегодня в коридоре. Какие бы мотивы ты не преследовал, это были правильные слова. Думаю, в глубине души ты веришь, что мисс Паркинсон и мистер Малфой не замешаны.
Оливер вскинул подбородок.
— Видишь, я была права.
— Плевать мне на Малфоя. Это он пусть Гарри объясняет, что и как. Но Паркинсон… Вы понимаете, она себя так ведет, словно действительно раскаялась. Пригласила ко мне врача, а потом долго доказывала, что это — не из-за того, чтобы я взял Малфоя в команду. На трибунах всё время: Драко то, Драко сё. У них, слизеринцев, взаимовыручка, говорит.
Он покачал головой.
— Иногда мне кажется, война их изменила. Другими стали, лучше что ли. Но чаще всего я думаю, что они постоянно носят маски, и никогда не поймешь, что у них на душе по-настоящему.
Отчего-то остро накатила тоска, и захотелось напиться вдрызг. Он взглянул на Макгонагалл — она задумчиво улыбалась, глядя в сторону.
— Дамблдор всегда верил в людей, — сказала профессор. — Мы все должны постараться верить. Поэтому я буду настаивать на твоей медали.
— В любом случае мне всё равно. Я не просил этой награды, — пробормотал Оливер.
— Никто их не просит. Только хвастуны и глупцы кричат о своих заслугах. Ты ее заслужил.
