Глава 6С первыми опавшими листьями замок охватил традиционный ажиотаж, вызванный приближающимся матчем Гриффиндор-Слизерин. Отношения между этими двумя факультетами, и без того далекие от идеальных, теперь обострились до такой степени, что коридорные стачки между представителями львов и змей стали ежедневной нормой. Преподаватели и мадам Помфри ничего не могли поделать и лишь причитали и назначали наказания, а ученики старались ходить по школе с палочкой наготове и крутящимся на уме защитным заклинанием.
Однако помимо грядущего матча, у Хогвартса была еще одна тема для обсуждений. Лили Эванс наконец-то согласилась встречаться с Джеймсом Поттером. Это произошло во время вечеринки в честь дня рождения Блэка. Новость облетела школу за считанные часы и взбудоражила не одну впечатлительную душу. В обсуждениях также наметились два противоборствующих лагеря. Причем лагерь недоброжелателей был куда более многочисленным. В него входили все поклонницы Джеймса, каждая из которых видела себя на месте Эванс и считала Лили недостойной такого счастья, а также те, кто был уверен, что Лили начала встречаться с Джеймсом из корыстных целей – дабы обрести финансовую стабильность и покровительство древнего чистокровного рода. Второй лагерь состоял в основном из близких друзей пары, а также тех, кому было абсолютно все равно.
К концу сентября квиддич вытеснил из обсуждения все прочие темы. Лили и Джеймс перестали привлекать столько внимания, теперь под прицелом остался только Поттер. Ведь от него, как от капитана команды, во многом зависел исход матча.
На Слизерине обстановка была спокойней – активными болельщиками были лишь ученики младших курсов и несколько старшекурсников. Победа нужна была для поддержания факультетской чести, не более того. В общей гостиной по-прежнему обсуждалась учеба, личные дела, политика и Волдеморт. Капитан команды, Нотт, не участвовал ни в каких дискуссиях, выглядел мрачным и угрюмым. Никто, однако, не списывал это на нервы или усталость от тренировок. Все знали, что причиной такого поведения Кристофера была его теперь уже бывшая невеста, Маргарет Кайтлер.
Авторитет Кайтлер на Слизерине резко ослабел. Во-первых, из-за разрыва с Кристофером. Нарушать договоренности о браке считалось чуть ли не преступлением против чистой крови. Весь факультет был на стороне Нотта. Несмотря на то, что причина разрыва помолвки не оглашалась, ходили слухи о романе Маргарет с Люциусом Малфоем. Учитывая, что Люциус был женат на Нарциссе Блэк, поведение Кайтлер считалось еще более аморальным и преступным. Усугублял ситуацию и тот факт, что политика ее матери все более подвергалась осуждению среди идейных сторонников Темного Лорда. Милисента Бэгнольд по-прежнему вела активное сопротивление Волдеморту, отказываясь принять его идеи и, объявив Темного Лорда в розыск как особо опасного преступника, нажила себе не один десяток врагов, как среди учеников Слизерина, так и более взрослой аудитории.
Теперь, когда Маргарет заходила в гостиную, на нее никто не смотрел, все коммуникации были сведены к подчеркнуто-вежливым, формальным репликам, все обсуждения прекращались с ее появлением. Она обычно не находилась долго в гостиной, а быстро уходила в свою комнату, провожаемая колкими взглядами и перешептываниями.
Случилось то, чего она так опасалась и хотела избежать – она становилась изгоем на родном факультете и прекрасно понимала, что ничего не может поделать. Исправить сложившееся положение было невозможно. На Слизерине не прощалось такое. Она понимала, что во многом была сама виновата, особенно в отношении Кристофера, и считала, что заслуживает наказания. Но отвечать за политику матери было неприятно. Неужели они думали, что она как-то влияла на решения матери, обсуждала с ней политический курс или давала советы? Никто ничего не знал про ее отношения с родителями, ведь слишком распространяться о личных делах было моветоном, но все же обвинять ее в нынешней политической ситуации было абсурдом.
***
- Ты сама этого хотела. – Регулус пожал плечами.
- Ты что, с ума сошел?! – воскликнула она в негодовании, прохаживаясь по его комнате из угла в угол. – Разве кто-то может такое хотеть?!
- Только не говори мне, что ты не знала, что делаешь.
Она прикусила губу и отвернулась. Конечно, знала. Но не думала, что дойдет до такого…
- Я не ожидала.
- Кристофер не дурак, Мег.
- Я знаю… - она по-прежнему рассматривала стену напротив. – Кстати, как он?
- Нормально. Изматывает нас на тренировках. Только и думает, что о победе и кубке. Разрабатывает какие-то стратегии и схемы. Все как обычно.
Она кивнула, не зная, что ответить. Она не это хотела услышать. Ей хотелось узнать, что он скучает по ней, постоянно жалеет об их расставании, обсуждает ее, но, если верить Регулусу, а оснований не верить ему у нее не было, Кристофер совершенно не переживал по этому поводу. Все было как обычно. У него все было как обычно, а ее мир рушился буквально на глазах.
- Это правда про Малфоя? – вдруг спросил Рег, пристально изучая ее из кресла, в котором он вальяжно расположился с журналом по Квиддичу.
Она медлила. Слухи, которыми буквально жил факультет, были противны ей. Сплетники Слизерина выставили все так, будто она была какой-то коварной разлучницей, вмешавшейся в идеальные отношения Люциуса и Нарциссы. Будто она была дешевкой, обманывавшей своего жениха.. Ей было противно. Она чувствовала себя грязной, оклеветанной и совершенно потерянной. Но опровергать слухи не было сил, ведь в основе их лежала чистая правда, только интерпретированная в самом нелестном для нее ключе…
Она не могла врать лучшему другу, но и делиться истиной тоже не хотелось. Однако он все понял по ее затянувшемуся молчанию.
- Если честно, я в тебе разочаровался.
И вот опять. Новый удар. Новая порция грязи, нещадно вылитая ей в лицо. "Разочаровался". Ее лучший друг, единственный источник поддержки в нынешнем положении разочаровался в ней, вместо того, чтобы предложить помощь и поддержку. Она почувствовала себя совершенно одинокой.
- А я разочаровалась в тебе.
И с этими словами покинула его комнату, стараясь как можно громче закрыть за собой дверь.
Оказавшись у себя, она упала на кровать и стала бить кулаками подушку. Перья полетели в разные стороны. Слезы подступили к глазам, но она еще больше разозлилась. На себя, на Люциуса, на Регулуса, на факультет, на мать, на весь мир.
- Почему все так несправедливо?! – прокричала она.
- Не волнуйся, скоро привыкнешь.
Она резко села на кровати и посмотрела по сторонам. За столом сидела Летиция Филдинг, ее соседка по комнате, с которой Маргарет не общалась с третьего курса и которую не заметила, ворвавшись в комнату.
Филдинг. С ней разговаривает Филдинг. Неужели теперь Филдинг будет ее единственной собеседницей. О, Мерлин, это значит, что она теперь абсолютный изгой, раз ей даже сочувствует Филдинг.
Спрятав лицо в ладони, она промычала что-то невразумительное.
- Мне тоже сначала было очень тяжело. Особенно сложно в первое время, когда тебя обсуждают, но потом тебя перестают замечать, и становится гораздо легче.
Она услышала, как Летиция встала из-за стола и покинула комнату, тихо прикрыв за собой дверь. «Перестают замечать»… Неужели ее тоже скоро перестанут замечать? Неужели она, подобно Летиции, превратится в тень, в призрак Слизерина. Нет. Она замотала головой из стороны в сторону. Нет. Такого не может быть. Она совсем не так представляла себе свой последний год обучения в Хогвартсе… Голова закружилась, и она снова опустилась на кровать, дав волю рыданиям. Ей больше ничего не оставалось, кроме как жалеть себя.
***
Руни сердито ухнул.
Еще одно письмо. Наверняка, от Люциуса. Читать его не было ни сил, ни желания. Что бы он ни писал ей, ничего уже не изменить. От общения с ним легче не станет. Если бы он мог как-то исправить ситуацию, он бы, наверняка, уже сделал это. А слышать слова жалости и сочувствия она не хотела. Она ненавидела быть чьим-то объектом для жалости.
На календаре был последний день сентября. За окном шел холодный осенний дождь, вставать из теплой постели совершенно не было сил. Она не спала всю ночь, ворочаясь из стороны в сторону, то ее будили кошмары, то не давали уснуть тревожные мысли. А когда сон наконец сжалился над ней, прозвенел будильник.
Летиция уже во всю собиралась.
- Доброе утро, - улыбнулась та, заметив, что Маргарет смотрит на нее.
Летиция Филдинг была теперь ее единственным собеседником. Даже Яксли, Мальсибер и Снейп, люди, с которыми ее связывало нечто гораздо большее, чем факультет, избегали ее общества.
Она не смогла ничего сказать, лишь выдавила ответную улыбку и кивнула.
- Думаю, тебе пора встать, до Зельеварения осталось совсем мало времени, – продолжила жизнерадостным голосом Летиция.
- Угу.
Ничего не радовало – ни отражение, встретившее ее в зеркале, ни погода за окном. Решив, что настроение уже никак не испортить, она все-таки забрала у Руни письмо.
И сердце ушло в пятки. Письмо было от матери.
- Что случилось? – встревожено спросила Летиция, когда Маргарет, побледнев, опустилась на край кровати
- Н-ничего.
Она распечатала конверт слегка дрожащими руками. Она знала, что ее ждет. Странно, что ей не написали раньше. Она ведь нарушила давний уговор, уговор, выгодный для обеих семей. Ей явно не собирались такое прощать.
Письмо отказалось на удивление коротким.
«Маргарет,
Признаться, я неприятно удивлена и расстроена разрывом помолвки с Кристофером. Мне он очень нравился. Кристофер был бы идеальной партией для тебя. Но, наверное, у тебя были серьезные причины на такой поступок, о которых мне бы хотелось узнать при встрече.
Ходят слухи, что у тебя новый жених. Кто он? Надеюсь, он из нашего круга.
Можешь не отвечать сейчас. Если хочешь – представь его на своем дне рождении. Не позже. Я не могу ставить репутацию нашей семьи под угрозу. Жду тебя в субботу, 3 октября в 18.00 на приеме в твою честь в Министерстве Магии. За тобой пришлют сопровождение.
С наилучшими пожеланиями,
Милисента Бэгнольд
Министр Магии
Орден Мерлина 1 категории»
Она нервно рассмеялась. Даже личную корреспонденцию ее мать все равно подписывала формально. Видимо, желая напомнить ей, с кем она имеет дело.
Она смяла письмо и потерла лоб, пытаясь сосредоточиться. Смыслы, заложенные в письме, доходили до сознания необычайно медленно. Ей нужно было представить жениха не позднее, чем через 3 дня. Мерлин. Это был тупик. Слухи. Интересно, какие слухи достигли Министерства? Знает ли ее мать про Люциуса? А если знает, зачем она так подставляет ее. Ведь Маргарет не может представить женатого мужчину в качестве своего жениха. «Репутацию нашей семьи»… Лишь эта фраза была поистине смешной. О какой репутации могла идти речь, когда Маргарет утратила статус на Слизерине, а ее мать с таким же успехом теряла авторитет в глазах многих древних чистокровных семей – самых влиятельных избирателей. Да и о какой семье писала мать? У них не было семьи, скорее отдельные полноценные элементы, отлично функционирующие сами по себе и объединяющиеся лишь на публике, для видения.
- Тебя подождать?
Летиция все еще находилась в комнате, стоя у двери в нерешительности.
- Нет, иди, я немного опоздаю.
Летиция кивнула и закрыла за собой дверь. Как обычно бесшумно. А Маргарет осталась сидеть в комнате, и, плотно зажмурив глаза, мечтала, открыв их, понять, что все происходящее – очередной кошмарный сон.
***
Но это был не сон. Это она почувствовала снова, придя, наконец, на Зельеварение с двадцатиминутным опозданием. Раньше Слагхорн бы не сказал ничего, кроме: «Проходи, дорогая!». Но теперь профессор, особо чуткий к факультетскому и политическому климату, перенял позицию большинства и довольно холодно поприветствовал ее, добавив при этом, что ей стоило бы больше дорожить своей репутацией. Двусмысленность этого высказывания окончательно испортила настроение, и она опустилась на свое место с желанием утопиться в котле.
- Привет, – голос, поприветствовавший ее, был совершенно неожиданным. Это была не Лили Эванс. Рядом с ней сидел совершенно другой человек. Маргарет медленно повернула голову и мученически простонала. Новое испытание, любезно предоставленное судьбой 30 сентября, доказало, что до этого ее настроение было еще не окончательно испорчено.
- Блэк, что ты здесь делаешь? – убитым голос поинтересовалась она.
- Видишь ли, мы с Лили договориться поменяться.
Действительно, немного впереди за одним котлом сидели Лили и Джеймс. Маргарет посмотрела на затылок Эванс ненавидящим взглядом, затем повернулась к своему новому партнеру:
- Надеюсь, ты умеешь готовить зелья? Потому что мне нужен этот эликсир.
Блэк удивленно изогнул бровь:
- Могу поинтересоваться, зачем?
- Нет, – резко ответила она, открывая сборник на нужной странице. Зелье было по-прежнему в идеальном состоянии. Ну почему Эванс решила отсесть именно сейчас, когда зелье было почти готово? Вздохнув, она взяла корень Мандрагоры, но в это время сзади раздался довольно громкий смех. Маргарет, как и большая часть класса, обернулась. Анабэль Гэмп, сидевшая за одним котлом с Кристофером, заливисто хохотала над каким-то его высказыванием.
Слагхорн, весело ухмыляясь, не придал этому никакого значения. Маргарет прекрасно понимала, что если бы она сейчас засмеялась также, профессор не был бы так снисходителен.
Но больше всего ее задевало не то, как резко она утратила все привилегии на Зельеварении, а то, что Кристофер, ранее не переносивший компанию Гэмп дольше пяти минут, теперь весьма комфортно уживался с ней и даже смешил. Она встретилась глазами с Анабэль. Во взгляде Гэмп читалось торжество и превосходство.
Она быстро отвернулась. Сириус, пристально следивший за происходящим, заметил перемену в ее настроении.
- Все в порядке?
- Да, – она собралась с силами и снова взяла корень Мандрагоры. Нужно было его измельчить. Она потянулась к ножу, но ощутила руку Блэка на своей руке. Он аккуратно забрал у нее нож.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- О чем ты, - она была удивлена и возмущена его поведением.
- Убить Гэмп прямо на уроке Зельеварения – немного глупо.
Она улыбнулась. Настроение в надежде воспарило над нулевой чертой на пару миллиметров.
- Я не хотела никого убивать, кроме корня Мандрагоры.
Сириус рассмеялся.
- В таком случае не смею мешать.
Нож снова оказался в ее распоряжении, и она с огромным удовольствием стала мелко нарезать корень, думая при этом об Анабэль Гэмп.
***
К ее удивлению, Блэк умел готовить зелья весьма неплохо. Не так блестяще и интуитивно, как Эванс, но не хуже, чем она сама. Их зелье по итогам занятия снова оказалось среди лучших, и Маргарет ощутила, что настроение еще немного поднялось. До полной готовности над зельем оставалось поработать всего одно занятие, а после она сможет наконец-то получить ответ на вопрос, не дающий ей покоя.
Звонок ознаменовал конец занятия, и все начали шумно собираться. Маргарет застегивала сумку, когда к ней подошла Марта Блэчли.
- Кайтлер.
Маргарет обернулась и почувствовала, как настроение вновь приблизилось к нулю. Появление Блэчли с широкой улыбкой и недобрым блеском в глазах не предвещало ей ничего хорошего, уж это она понимала прекрасно.
- Что? – она старалась не выдать в голосе раздражения или напряжения, однако Блэчли и без того, очевидно, знала, какие эмоции она вызывала у людей.
- Хотела предупредить тебя, по-дружески.
Маргарет фыркнула, но Марта невозмутимо продолжила:
- Да, по-дружески. Все-таки мы не чужие друг другу. Шесть лет были подругами, вместе учимся, едим за одним столом… В общем, на твой день рождения приглашены все.
- Я знаю, - не без внутреннего торжества ответила Кайтлер. – Все представители знатных семей приглашаются каждый год.
Марта хихикнула.
- Я знаю, что ты знаешь. Но, думаю, ты забыла, что мы-то все знаем, кто твой жених.
- О чем ты? – спокойствие покидало ее.
- Твоя мать дала всем понять, что на этом приеме ты официально познакомишь всех со своим новым женихом.
Вот этого она не ожидала. Одно дело было сказать ей лично, чтобы она представила своего жениха на приеме, совершенно другое – уже сказать об этом всем приглашенным.
Марта натянула участливую улыбку:
- Но ты не беспокойся.
Маргарет с надеждой посмотрела на нее.
- Ниже уже некуда падать.
И, с победоносным оскалом, Марта вышла из класса.
Она так и осталась стоять на месте, понимая, что никогда еще не чувствовала себя настолько униженной. Хорошо хоть, что к этому моменту класс полностью опустел, и никто больше не видел этой сцены.
Слагхорн сидел за своим столом, не обращая на нее никакого внимания. Она решила ответить взаимностью и молча вышла из класса. В коридоре, однако, она почти сразу же на полном ходу влетела в кого-то.
- Смотри куда идешь, - сердито прошипела она, едва не потеряв равновесие.
- Извини, - это снова был Сириус.
Понимая, что день складывался отвратительно сам по себе, без ее участия, она решила успокоиться и наблюдать за происходящим с позиции слегка заинтересованного зрителя.
- Ты что-то хотел? – вежливо поинтересовалась Маргарет.
- Да, - Блэк замялся, затем выпалил на одном дыхании. – Я случайно услышал твой разговор с Блэчли.
- И?
- У меня есть идея.
- Какая? – забыв о прежней безучастной позиции, она с надеждой посмотрела на Сириуса. Затем очередная неприятная мысль посетила ее и она добавила:
- Стой. Это розыгрыш, да? С какой стати ты будешь помогать мне?
Он улыбался, и ее раздражало это еще больше. В сложившейся ситуации не было абсолютно ничего смешного.
- Враг моего врага – мой друг. – загадочно сказал Блэк. – Так тебе нужна помощь, или нет?
